Адекватный ответ

– Тогда скорее идите, Ирина Матвеевна, – потребовал начальник, а не просто разрешил следователю заняться важным делом. – Мы тут продолжим разговор. Может быть, обозначим еще какие-то пути для нашего расследования. Если мне удастся быстро обо всем узнать, то я успею прийти на ваше совещание и обо всем доложу.

– Мы ждем вас, Ирина Матвеевна, – сказал Евгений Николаевич, – ждем с нетерпением.

Ирина Матвеевна взяла свою сумочку и вышла из кабинета.

В деканате стоматологического факультета сидела молоденькая девушка, секретарша, и мужчина лет пятидесяти, полнотелый, моложавый, с глубокими залысинами. Мужчина сидел за большим столом в углу, и следователь, взглянув на него своим опытным глазом, определила, что это декан факультета.

– Простите, – сказала она, поздоровавшись, – я могу видеть декана факультета?

– Я декан, – сказал мужчина рассеянно поглядев на следователя. – Что вы хотели?

– Я следователь Управления по борьбе с преступностью Суворова Ирина Матвеевна, – сказала она, – достала из сумочки удостоверение и показала декану.

Декан с почтением посмотрел на удостоверение, потом на следователя.

– Что у нас случилось? Какое-то преступление? – заволновался декан.

– Простите, как вас зовут?

– Петр Макарович Снежинский, – представился декан.

– Петр Макарович, у меня к вам есть вопрос.

– Пожалуйста, – с уважением сказал декан. – Задавайте сколько угодно вопросов.

– У нас есть сведения, что совсем недавно одна ваша студентка вышла замуж. Это соответствует действительности?

– Да, это действительно так, – с видимым удовольствием ответил декан. – Студентка, кажется, третьего курса. Юля, ты знаешь, с какого она курса? Я могу ошибиться.

– Она с третьего курса – Белова Нина.

Ирина Матвеевна вынула из сумочки записную книжку и зафиксировала фамилию и имя студентки.

– Ты, кажется, была на свадьбе? – спросил декан.

– Была.

– Ну, как свадьба? – улыбнулся декан.

– Хорошая. Все хорошо было.

– Муж хороший? – еще шире улыбнулся декан.

– Ой, муж, как муж – нормальный мужик, мне только губы его не понравились, – разоткровенничалась Юля.

– Губы не понравились? – удивился декан.

– Да, губы.

– Почему же они тебе не понравились?

– Слишком толстые. Но это мое мнение.

– Это все мелкие детали, – сказал декан. – Толстые, тонкие… А Ирина Матвеевна с удовольствием подумала, что это не мелкая, а очень даже важная деталь для расследования. Но об этом она ничего не сказала.

– Петр Макарович, – властно взглянула она на декана, – мне нужно поговорить с этой студенткой с глазу на глаз. Как это можно сделать?

– Без проблем! – гостеприимно размахнулся декан обеими руками. – Юля, пожалуйста, найди эту студентку и скажи, чтобы она обязательно пришла в деканат.

– Сейчас, – сказала Юля и выпорхнула из комнаты.

– Петр Макарович, вот что еще.

– Что? – декан готов был к любым услугам.

– Дело в том, что мне нужно поговорить с этой девушкой наедине. Свободная аудитория найдется?

– Вы долго с ней будете разговаривать?

– Не больше двадцати минут.

– Мы с Юлей выйдем, и вы поговорите с этой студенткой. Аудитория найдется свободная. Но дело в том, что ее надо искать, времени пройдет немало.

Минут через пятнадцать секретарша и декан вышли в коридор. Ирина Матвеевна села на место декана, а Нина Белова села напротив, на место, где сидела следователь. Ирина Матвеевна внимательно посмотрела на девушку. Интересная, прилично одетая, с игристыми глазами, с простенькой, незамысловатой прической, внешне она производила на следователя неплохое, даже благоприятное впечатление.

– Нина, я следователь Управления по борьбе с преступностью, – сказала Ирина Матвеевна, показывая девушке развернутое служебное удостоверение. – У меня к тебе есть вопросы.

– Хорошо, я отвечу, – с едва заметной тревожностью ответила студентка.

– Нина, – как можно теплее и вежливее старалась произносить каждое слово Ирина Матвеевна, – скажи, совсем недавно, еще до твоей свадьбы, к тебе подходил молодой человек с желанием познакомиться, ну и, конечно, завести дружбу?

– Подходил ко мне молодой человек совсем недавно. Он сказал, что я ему нравлюсь и что он хочет пригласить меня в кино. Он учится в техническом университете, зовут его Саша -так он представился.

– И что ты ему сказала?

– Я сказала ему, что я дружу с одним молодым человеком и что еще знакомиться с кем-либо в мои планы не входит, и он ушел.

– А второй раз он к тебе приходил?

– Подходил, кажется, дня через два. Он увидел меня и спросил, что я, может быть, передумала и приму его предложение сходить в кино. Я решила сказать ему так, чтобы он понял до конца. Я сказала, что выхожу замуж за молодого человека, с которым сейчас дружу, и что на днях у нас будет свадьба, вот что я ему сказала.

– Ты сказала своему будущему мужу о том, что Саша приглашал тебя в кино, когда первый раз он с тобой говорил?

– Сказала.

– А что он ответил?

– Он спросил: «Ты отшила его?»

– Ты что ответила?

– Я сказала, что отшила его, – улыбнулась студентка, видимо, преодолев свою первоначальную встревоженность. – А почему вы спрашиваете меня об этом? Случилось что? Ведь вы следователь. Не так просто пришли со мной побеседовать, поговорить.

Ирина Матвеевна, опустив глаза, недолго помолчала. Студентка смотрела на нее и ожидала ответа.

– Дело в том, что Саша убит, – скорбно сказала Ирина Матвеевна и устремила взгляд на студентку, чтобы понаблюдать за ее реакцией на это известие.

– Да вы что? – вздрогнула студентка и с таким испугом вытаращила глаза, будто к ней внезапно приползла очковая змея и хотела укусить ее.

– Сашу убили, – снова посмотрела Ирина Матвеевна на студентку. – Нина, если что узнаешь по этому поводу – сообщи мне. Я оставлю свою визитку.

– Обязательно сообщу, – сказала студентка и взяла визитку.

После непродолжительной беседы с девушкой Ирина Матвеевна отправилась в отдел, чтобы рассказать о том, что она узнала. В отделе был один полковник. Он со страстным желанием хотел услышать от следователя что-нибудь новое в расследовании убийства. Дело пока не сдвинулось с места ни на один шаг, даже ни на один сантиметр. Они не определили, не вышли на подозреваемого, хотя это дело не такое уж и простое и легкое, надо уже приближаться к этому, а не сидеть, сложа руки.

– А где же остальные? – не успела Ирина Матвеевна войти в кабинет и сразу же выразила свое недоумение по поводу отсутствия Кругликова и Цыплакова.

– У них там какие-то другие дела, помимо нашего расследования, они недавно ушли. Но ты не переживай, Ира, мы с тобой побеседуем и все обсудим. Что тебе удалось узнать? – нетерпеливо спросил начальник. – И удалось ли вообще добыть какие-либо сведения?

– Особо важных сведений нет, Евгений, но я все же кое-что нарыла, – улыбнулась Ирина Матвеевна, не любившая это слово, которое всегда употребляли сыщики. – Я нашла эту девушку, с которой разговаривал Саша, когда он второй раз обратился к ней, чтобы пригласить ее в кино. Она сказала ему, что выходит замуж и приглашение в кино не имеет никакого смысла.

– Она уже вышла замуж? – спросил полковник.

– Да, она недавно вышла замуж, была свадьба. Эту девушку зовут Нина Белова.

– И что дальше, Ира? Мы знаем, что есть девушка Белова Нина, и что дальше? Как ты думаешь? Что это даст нам для расследования такого тяжкого преступления?

– Евгений, это нам ничего не даст, наоборот, как я подумала, это еще больше запутает нас во мраке неизвестного.

– Неужели еще больше запутает нас? – разочарованно спросил полковник.

– Еще больше, Евгений. Да, печально, – усмехнулась следователь. – Секретарша деканата, Юля, была на свадьбе у этой девушки и сказала в беседе с деканом, что у мужа толстые губы и что за это он ей не понравился.

– Значит, еще одна примета есть, подкрепляется сообщение случайного мужчины, с которым беседовали в день осмотра тела убитого. А ты говоришь, что у нас все запутывается.

– Я подумала и пришла к выводу, что дело наше еще больше запутывается, оно не даст нам возможности определить подозреваемого.

– Почему, объясни! – не хотелось начальнику, чтобы дело окончательно запуталось.

– Смотри, что у нас получается. Ведь наверняка в техническом университете, где учился Саша, есть много студентов, которых зовут Александром. Любой Александр и есть Саша.

– Я немножко с тобой не согласен, Ира, – возразил полковник. – Конечно, любой Александр – это Саша, но не всех Александров в обыденных отношениях зовут Александрами, многие зовут Сашами – вот в чем вопрос.

– Совершенно верно, – с чувством сказала Ирина Матвеевна. – Вот в этом как раз самая главная загвоздка для нас получается. Возникает вопрос. Девушку мог пригласить в кино другой Саша, а не тот, которого убили. Вот теперь и думаю: разгадывай, кто этот Саша, что приглашал девушку в кино. Но с тем, другим, Сашей могло ничего не случиться, а этого убили. А мы думаем, точнее подозреваем, что этого Сашу убил муж этой самой Нины Беловой. Недавно он стал ее мужем, но это липовые подозрения. Его мог убить совершенно другой человек, другой мужчина, у которого тоже толстые губы, ведь предостаточно молодых и немолодых мужчин с толстыми губами. Ты меня понял, Евгений.

– Да, я понял тебя, – признался полковник.

– Теперь нам необходимо выяснить, какой Саша беседовал с девушкой Ниной Беловой, и убил ли его нынешний ее муж. Одним словом, нам надо узнать, был другой Саша или нет.

– Мы можем это сделать?

– Можем, конечно. Только много хлопот. Но сделать надо обязательно.

И в это время дверь кабинета с шумом распахнулась, и в кабинет влетел мальчик лет десяти-одиннадцати, судя по всем признакам, шустрый, смелый, отчаянный, чистенький, ухоженный. Он был в синих джинсах, в кроссовках, в белой футболке, из-под которой четко вырисовывались развитые мышцы рук и груди и вообще всего торса. Одного взгляда на этого пацана было достаточно, чтобы определить, что он воспитывался в обеспеченной семье и что находился он в хороших, умелых руках.

– Здравствуйте! – довольно серьезно сказал мальчик, глядя на Ирину Матвеевну, и даже сделал едва заметный реверанс.

– Здравствуй, Витя! – Широко улыбаясь, сказала Ирина Матвеевна – соскучился по папе, наверное.

– Виктор, – назидательно сказал Евгений Николаевич, – вот ты ворвался в кабинет прямо как ураган какой-то. А если бы у нас шло какое-нибудь совещание, и народу было много? Мне тогда краснеть за тебя надо было?

– А ты догадайся, почему я ворвался? – хрустальным фальцетом сказал Витя, подходя к столу отца.

– Скажи. Я не догадался, – признался отец.

– Я потихоньку, чтобы никто не слышал, приоткрыл дверь и подсмотрел в комнату. Много в ней людей или мало. Оказалось всего двое. Ты и Ирина Матвеевна. И я ворвался. Ирина Матвеевна меня знает, она ничего не подумает обо мне.

– Витя, ты правильно сделал, что ворвался к отцу в кабинет. Ты смелый мальчик. И таким надо быть всегда. Но я с тобой кое в чем не согласна, – с упоением смотрела следователь на синеглазого пацана.

– В чем вы со мной не согласны? – в наступательном ритме спросил Витя.

– Ты говоришь, что я о тебе ничего не подумаю. Нет, я о тебе думаю, что ты очень хороший и замечательный мальчик.

– Тогда я ошибся, – искренне поблескивали быстрые глаза мальчика. – Папа, – повернулся он к отцу, – ты говорил, что сегодня в четыре часа мы с тобой поедем в парк есть мороженое. Сейчас уже пятый час.

– Виктор, подожди немного. У нас сейчас с Ириной Матвеевной очень серьезный разговор. Мы с ней находимся на работе. Знаешь, что? Я освобожусь минут через тридцать-сорок. Ты иди на улицу, погуляй там, а я закончу работу и приду к тебе. Мы не поедем в кафе. Мы пойдем. Кафе тут рядом. Наш дом тоже рядом. Все здесь рядом. Потому я не буду брать машину. Можешь домой сходить, а через полчаса придешь, договорились?

– Договорились, – кивнул пацан своей коротко подстриженной головой. – Я приду за тобой, а то ты забудешь.

– Не забуду, – заверил его отец.

– До свидания, Ирина Матвеевна, – сказал Витя, отходя от стола отца.

– До свидания, Витя, – сказала Ирина Матвеевна веселым, радужным тоном.

Витя ушел. Полковник и следователь с улыбчивой загадочностью взглянули друг на друга и несколько мгновений сидели молча.

– Понимаешь, Ира, что у нас получается, – продолжил полковник начатую до прихода мальчика беседу. Нам совершенно безразлично, какой Саша беседовал с девушкой. С ней мог беседовать не Саша, а какой-нибудь, например, Вася, Игорь, Вова и так далее. Допустим, что с ней разговаривал другой Саша из технического университета. Он наверняка был бы убит. У нас был бы не этот Саша, убийцу, которого мы сейчас разыскиваем, а другой Саша из технического университета. С этой Ниной Беловой мог бы поговорить, например, Вася из другого вуза или из какого-либо учреждения, магазина и прочее. Если бы Васю не убили, то у нас сейчас не было бы никакого следствия по делу убийства. А если бы убили, то у нас вместо Саши был бы Вася. А если бы он не был убит? То не было бы дела об убийстве.

– Как было бы хорошо, – восторженным напором сказала Ирина Матвеевна. – Мы сидели бы и философствовали бы о чем угодно, прекрасно!

– Что-нибудь да объявилось бы, – безнадежно махнул Евгений Николаевич рукой. Наш куст не бывает пуст. Наши следственные дела никогда не кончатся.

– Ты хочешь сказать, что в моей логике нет даже малейшего рационального зерна? – спросила Ирина Матвеевна. – Правильно я тебя поняла, Евгений?

– Почему нет? Логика есть. Но на нынешнем этапе следствия она ничего не дает. У нас есть лишь предполагаемый убийца, но никак не подозреваемый. В юридическом, в правовом отношении. Мы не имеем права даже допрашивать его. А проводить обыск в его квартире и подавно. Одним словом, дело пока стоит на точке замерзания. Но не исключена возможность, что в дальнейшем в твоей логике всплывет что-то для нас положительное и нужное. Так что пока нам нужно работать. Ира, ты согласна со мной?

– Евгений, я согласна с тобой. Ты способный и талантливый сыщик, – сказала Ирина Матвеевна. – Я не могу с тобой не согласиться. Я думаю, что нам делать дальше. Путей к наступлению у нас пока нет никаких, они пока не просматриваются.

– У нас есть предполагаемый убийца, вот на этом участке нам надо работать. Я думаю, необходимо выяснить внешность этого предполагаемого убийцы. Надо взглянуть на него и хотя бы элементарно нарисовать его психологический портрет: какой он есть визуально, внешне. Нам надо это знать. Но интуиция подсказывает мне, что это и есть настоящий реальный преступник и убийца Саши, – уверено сказал полковник. – Но узнать его внешний образ, посмотреть на него, взглянуть, можно только скрытно, в высшей степени конспиративно. Если он заметит наше желание, то может сосредоточиться и как можно посильнее запрятать возможные улики, необходимые улики. А они, эти улики, есть. Но только мы о них ничего пока не знаем. Одним словом, мы должны познакомиться с ним ювелирно, очень тонко, с максимальной утонченностью, так, чтобы он не подозревал, что он нас интересует, что мы им интересуемся. Тогда он расслабится, забудет обо всем и не будет предпринимать никаких действий, чтобы оставаться вне досягаемости для следствия. Он будет считать, что мы его не подозреваем. А если мы будем знакомиться с его портретом на топорном уровне, по-дурацки, непрофессионально, то он сразу определит, что мы его подозреваем. А это для нас невыгодно. Вот мое мнение, Ира, – мягким голосом сказал начальник и посмотрел на часы. – Скоро придет Виктор, Ира, может быть, закончим на сегодняшний день наши профессиональные разговоры. Мне хочется отвлечься от них хотя бы ненадолго. Давай о чем-нибудь другом поговорим. Конечно, не о чем-нибудь, а о хорошем, – улыбнулся полковник.

– О чем ты хочешь поговорить, Евгений, – заинтригованно спросила Ирина Матвеевна.

Евгений Николаевич склонил голову над столом, на котором лежал лист бумаги с напечатанным текстом. Это был один из документов, спущенных в отдел из высшей инстанции. Начальник изучал его, читал несколько раз вдумчиво, внимательно, изучил почти наизусть. А сейчас смотрел на этот документ совершенно бессмысленно, не понимая толком, зачем эта бумага лежит на его столе, что она дает для следственной деятельности отдела и зачем вообще нужна ему и его подчиненным. Полковник смотрел на него, как на нечто такое, отчего нет никому никакой пользы, и поэтому совершенно лишний. А ведь каких-либо полчаса назад он изучал этот документ и даже посчитал его нужным и важным для возглавляемого им отдела по борьбе с преступностью. А сейчас он смотрел на него совершенно отрешенным взглядом. Он как будто мешал ему всю жизнь. И случилось это, видимо, по той простой причине, что мысли его блуждали совсем в иной сфере жизни, далеко от документа, полученного от вышестоящего начальства. Он думал о сыне, о жене, о самом себе и даже о смысле жизни, о чем он иногда глубоко задумывался.

– Ира, – наконец, он промолвил слово.

– Что? – задумчиво томным взглядом окинула следователь своего начальника.

– Мне хочется устроить с тобой романтический ужин, – настойчиво сказал полковник. – Я давно хотел предложить тебе такое мероприятие, но все как-то дела, дела. Ни конца, ни края им не будет. А жизнь все идет неизвестно куда. Как ты думаешь, Ира, человек имеет право быть счастливым?

– Я думаю, что каждый имеет на это полное право.

– А что ты можешь сказать о моем предложении?

– Относительно романтического ужина? – опустила глаза следователь.

– Да.

– Я подумаю, проведу следственные расследования по поводу твоего предложения.

– Только не затягивай со своими расследованиями.

– Этот ужин даст тебе хоть маленький кусочек счастья? – серьезно спросила Ирина Матвеевна и проникновенно взглянула на полковника.

– Даст, – тихо сказал Евгений Николаевич и с чувством бесстрастной мужской нежности посмотрел на следователя.

– Евгений, есть другие женщины, еще лучше меня, моложе. Для тебя что, свет клином сошелся на мне?

– Ира, как человек, как личность, как женщина, ты заслуживаешь самых высоких слов, – вдохновенно сказал полковник. – Иного мнения о тебе у меня нет и никогда не будет.

Ирина Матвеевна не обольщалась словами своего начальника относительно своей персоны. Она была не в том возрасте, чтобы потерять голову от самых красивых, от самых божественных слов в свой адрес. Но приглашение Миловидова разделить с ним романтический ужин ей понравилось. Она ловила себя на том, что она согласна принять его предложение. Следователь не помнит точно, когда и он ей тоже понравился. Но он понравился. Сильно понравился. Так понравился, что она, лежа по ночам в одиночестве в своей квартире, думала о нем многими бессонными ночами. Полковник безгранично, беспредельно нравился ей. Умный, трезво мыслящий, добропорядочный, страстный, бескомпромиссный, борец за правду и справедливость – он вызывал к себе глубокие симпатии. Его любили, уважали и всегда и везде с почтением говорили о нем. Ирина Матвеевна все это видела, замечала и не могла не оценить его по достоинству.

– Спасибо тебе, Евгений, за такие слова, – сказала Ирина Матвеевна, – я не пропущу их мимо ушей. А сейчас давай подумаем о том, как нам продолжить расследование. Прошло уже больше недели со дня убийства Саши, а мы, можно сказать, все топчемся на месте.

– Мы найдем этого преступника, – уверенно сказал полковник и положил документ, лежавший на столе, в ящик стола.

Глава 4

После выходных следственная группа собралась в кабинете Ирины Матвеевны. Ирина Матвеевна, как всегда, мило улыбаясь, посмотрела на Кругликова и Цыплакова и открыла свою тетрадь, в которой она фиксировала особые, значимые, дельные мысли этих сотрудников.

– Что будем дальше делать? – направила она свой умный взгляд на Кругликова, как на молодого, подающего надежды сыщика. Федя Кругликов все понял и почесал за ухом.

– Будем проводить расследование, Ирина Матвеевна, – как бы между прочим сказал молодой опер.

– Федя, мы слушаем тебя, – ответила Ирина Матвеевна.

– Я считаю, – продолжил Кругликов, – что мы должны определить предполагаемого преступника подозреваемым. В противном случае мы будем топтаться на месте. И неизвестно, когда сдвинемся с него.

– Но у нас нет пока никаких правовых оснований квалифицировать его как подозреваемого. Это незаконно, – возразила Ирина Матвеевна. – Как мы можем сделать его подозреваемым, если практически у нас нет ни одной самой тощенькой, вшивенькой улики.

– А мы не будем официально объявлять его подозреваемым. Мы не имеем на это никаких прав. Законных прав. Для нас он остается предполагаемым преступником. А вот неофициально, про себя, в уме, будем считать его подозреваемым.

– А что это даст нам для следствия? – спросила Ирина Матвеевна.

– Об этом надо подумать.

– Но мы даже не знаем его имени и не знаем, где он живет, мы ничего о нем не знаем, – с чувством беспокойства говорила следователь. – И что толку в том, что в уме, про себя, мы будем считать его подозреваемым?

– Я ходил в загс, узнал его имя, отчество и такие же данные о жене.

– Федя, я тебя перебью. Скажи, как его фамилия и все прочее. Я запишу, только не спеши.

Кругликов неторопливо продиктовал все это следователю и положил в карман джинсов записную книжку.

– Продолжай, Федя, – сказала Ирина Матвеевна, записав продиктованную фамилию. – Вдруг она что-то вспомнила. – А в загсе не скажут ему, что ты интересовался их персонами?

– Не скажут, если не хотят иметь крупных неприятностей.

– Ты пригрозил работникам загса?

– Да, немножко пригрозил, как нам и положено в нашей работе. Там сидит одна женщина среднего возраста. Надо полагать умная и серьезная. Поэтому она все поняла. Я сказал ей, точнее предупредил ее, чтобы она ничего не выболтала молодоженам. Я показал ей свое удостоверение сотрудника Управления по делам преступности. И сказал, что за разглашение этого очень секретного дела виновный или виновная будут наказаны по всей строгости закона. В знак согласия она так кивнула головой, что чуть не стукнулась лбом о стол.

– Правильно, Федя, – продолжай, если у тебя еще есть, что сказать. – А вот их внешности мы не знаем.

– Это пока мы не знаем, а для нынешнего этапа нашего расследования это необходимо, как воздух и вода для жизни. Но это не проблема.

– Не проблема? – в глазах Ирины Матвеевны вспыхнул радостный огонек.

– Нет, это не проблема, – без тени сомнения ответил Кругликов.

– Ну хорошо, – допытывалась следователь. – Как ты узнаешь внешность нашего предполагаемого преступника? Я, например, не знаю.

– Дмитрий Савельевич, – повернулся Кругликов к патологоанатому, – скажите Ирине Матвеевне, как мы это сделаем.

– Очень просто, – растянулись тонкие губы Цыплакова в победоносной улыбке. – Ларчик просто открывался. Дело такое, Ирина Матвеевна. У меня есть одна знакомая. Около десяти лет мы с ней знакомы. Она – владелица цветочной фирмы. Мы с ней недавно встретились на другой день после свадьбы, и разговорились. Она, между прочим, любит поговорить.

– Особенно с интересными мужчинами, – осклабился молодой опер Кругликов.

– Федя, не болтай чего не надо, – усмотрел патологоанатом в шутке опера тонкий намек на толстые обстоятельства.

– Продолжай, продолжай, Дмитрий Савельевич, – не обратила следователь внимания на шутку опера.

– Ну и вот. Разговорились мы с ней. Она пожаловалась мне, что ее бизнес довольно быстрыми темпами садится на мель. А потом с надеждой сказала, что сейчас на работу в свою фирму она приняла одного энергичного парня. Одним словом, молодого человека. И она сказала его фамилию, имя, отчество. А началось это вот с чего. Ее удивило то, что у него какие-то странные непривычные для нашего уха имя и отчество – Василий Омарович.

– Баклажанов, – продолжила Ирина Матвеевна.

– Совершенно верно, – сказал Цыплаков, – и узнать внешность предполагаемого преступника не представляет совершенно никакой трудности. Нам остается только подумать, как лучше это сделать, чтобы этот Омарович не догадался, что за ним по следу идут сыщики.

– Это для нас как дважды два, – снова пошутил опер Кругликов.

– Нет, Федя, это не дважды два, – заметила Ирина Матвеевна. – Легкомысленно подходить к этому вопросу нельзя. По всей вероятности, мы его обсудим завтра, если Евгений Николаевич не найдет мне никаких дел.

– Мы с Цыплаковым обсудим, обмозгуем этот вопрос, а потом наши соображения представим вам на рассмотрение.

– Хорошо, договорились. Пока без меня, – согласилась следователь.

– Увидеть его жену, Белову Нину, нам не составит никакого труда. Это для нас проще пареной репы, – шутил молодой опер Кругликов.

– Она пока нам не нужна. А если хотите, посмотрите на нее, и мне тогда расскажите. Внешность человека, черты его лица могут рассказать о многом.