Энтропия

скачать книгу бесплатно

Сидя в мешкообразном кресле перед журнальным столиком я смотрел на то, как на нём мирно лежат газеты. В комнате было пусто и тихо. С облегчением я отметил, что боли, которую я только что испытывал, уже нет. Что за…

– Кофе от тебя я так и не дождался, пришлось варить самому, – с двумя кружками вошёл в комнату Фрейд. – Ничего, что я у тебя немного похозяйничал?

Он поставил одну из них с моей стороны и, обойдя столик, уселся уже на «своё» место.

– Ты в порядке? – продолжил он. – Выпей кофе. Тебе следует успокоиться.

2

Молчание длилось несколько минут, и только затем я заговорил. Разговор оказался долгим и длился несколько часов. Я не мог вмещать в себя то количество вопросов, которые генерировал, а, не имея терпения дожидаться окончания ответа, только уловив основную суть, уже переключался на следующий вопрос.

В детстве, как и любому школьнику, мне задавали домашние задания, которые, как и любой школьник, я не любил выполнять. Исключением в плане домашних заданий не являлся и такой предмет, как литература. Только если в случае с математикой её можно было списать, то вот «считать» литературу у несимпатичной одноклассницы, которой ты нравился, не представлялось возможным. Ещё одной проблемой было то, что я просто ненавидел читать. Причём до такой степени, что чтение книг было одной из форм наказания. В кодексе моего воспитания оно находилось межу ремнём и запре – том выхода на улицу. Поэтому приходилось изыскивать альтернативные способы узнавать содержимое требуемых к прочтению текстов. Так я даже выработал для себя методику чтения. Я быстро водил глазами по тексту, выхватывая из него определённые слова и выражения, выводил из этого тезисы, а остальное додумывал за автора, собственно, это ничего уже не меняло, мало ли, как там выглядел этот дуб. И каково было моё ликование, когда на прилавках магазинов появились такие маленькие книженции с краткими пересказами произведений школьной программы. Конечно, сейчас, в эпоху мобильного интернета, это звучит смешно, но для меня тогда эти маленькие томики были великим шагом человечества. Вот и сейчас я не хочу тебе описывать весь тот диалог, произошедший между мной и Фрейдом после моего первого путешествия в неизвестность. Тем более он выдался крайне эмоциональным с моей стороны, а повальное сквернословие в литературе – это дурной тон. Так что вот тебе краткий пересказ:

Фрейд, сидя напротив, с помощью гипноза помог мне совершить первый выход. Закрыв глаза, я вырубился почти сразу и был вне зоны доступа примерно сорок минут. В «путешествии», как с шутливой иронией другие тонкостенные называют то состояние транса, в котором я пребывал (себя же они именуют под стать этому – «бродягами»), я наблюдал некое будущее. Если быть точным, то это было не совсем будущее, а скорее вероятный исход совокупности событий, которые сейчас происходят. Такого состояния в теории может достичь практический каждый путём долгих многолетних и, в первую очередь, честных медитаций, так что насчёт каждого, пожалуй, я перегнул. Ещё одна интересная особенность заключается в том, что, входя в транс, ты никогда не знаешь, что ты там увидишь. Однако со стопроцентной вероятностью можно предположить, что ничего хорошего. Всё дело в том, что положительная энергетика не имеет свойства накапливаться, она рассредоточивается и восполняет пустоты, трансформируясь в иные формы. Отрицательная энергия разрушения, напротив, имеет свойство собираться в кучу. И когда в одной точке пересекается слишком много событий с отрицательным потенциалом, эта точка начинает фонить. Меня в первом учебном полёте как раз закинуло в такую точку. Фрейд допустил грубейшую ошибку, не дав мне предварительных инструкций. Мне надлежало знать, что главная цель таких путешествий – подмечать детали, способствующие в дальнейшем установлению места, времени и причин нехорошего события. Изменив одну из ключевых составляющих, можно предотвратить ужасную катастрофу, ограбление или жестокое убийство. Чем, собственно, он и его товарищи занимаются. Ещё одна проблема в том, что некоторое в таких снах может оказаться условным. Дело в том, что наш мозг пытается ликвидировать пробелы, восполняя пустоты понятными для нашего восприятия образами. Кучерявая подруга Арни с телефоном – одна из таких проекций, и она была поставлена туда не просто так. Мы знали место и знали, что случится, но мы не знали – когда. Она же в мою руку вложила свой телефон, на экране которого были дата и время, на что я, естественно, не обратил никакого внимания. Беда в том, что поставить видение на повтор нельзя, и Фрейд ругал себя за это. Он не предполагал, что дело дойдёт до условностей, и рассчитывал, что я на первый раз просто посмотрю какое-нибудь пророческое кино про пьяницу-водителя, заснувшего за рулём и влетевшего в автобусную остановку, а затем расскажу ему об этом во всех красках. Однако непредсказуемость случая не мешала ему заниматься самобичеванием. Меня же насторожило то, что я сам являлся участником этого события, хотя я не строитель или мойщик окон. Я работник риэлтерской конторы, и у меня нет каски и синего комбинезона.

Когда на улице уже светало, мы допивали по третьей кружке кофе каждый. Фрейд, уходя, снабдил меня своими контактами и попросил не делать глупостей. Вместо этого наказал мне отдохнуть и связаться с ним.

Если тебе интересно, как он на меня вышел, – всё просто. Пару лет назад я загнался в депрессии и по рекомендации лечащего врача начал посещать коллективные курсы психологической помощи. Те самые, где все сидят кругом и рассказывают о своих снах, ощущениях и переживаниях. Наш спикер, Дмитрий, оказался одним из путешественников во времени. Он долго присматривался ко мне, задавая различные уточняющие вопросы с подвохом, тогда как я ничего не подозревал. Затем, убедившись в том, что я в теме, попросту слил меня Фрейду. Если же тебе интересно, как Фрейд попал в мою квартиру, – ещё проще. Он вошёл в неё ногами – я забыл запереть дверь.

3

Не делай глупостей. И как он вообще себе это представлял? «Вот, смотри, ты можешь заглядывать в будущее, а теперь иди спать» – и я иду? Всё равно, что, уходя, оставить в пустой комнате шкодливого ребёнка, лохматого кота и машинку для стрижки волос со словами: «Я буду поздно, не делай глупостей». И какой результат ты планируешь увидеть, вернувшись? Само собой, убедившись через щель в шторах в том, что Фрейд покинул мой двор, я вернулся в кресло для медитаций, закрыл глаза и начал представлять несущийся через пространство сгусток энергии.

В спальне на прикроватной тумбочке заорал будильник. Это означало, что большие красные цифры на его табло показали 7:00. «Отличное путешествие во времени», – подумал я, закрыл глаза и переместился на два часа вперёд. Это у меня всегда получалось делать и без всяких медитаций с гипнозом. Расстроенный несостоявшимся полётом в будущее, я нерасторопно отправился в соседнюю комнату, чтоб утихомирить этого вопящего монстра.

Мой рабочий день в риэлтерской компании «Ключ к уюту», офис которой находился на Сухаревской, начинался в девять утра. Путь до офиса занимал чуть больше получаса в неспешном ритме, поэтому я вставал всегда в семь. Двух часов мне хватало с достатком, для того чтобы сделать все свои утренние дела и направиться к месту приписки. Проживал я свою серую жизнь в такой же серой девятиэтажке Брежневской застройки, расположенной за спиной павильона станции метро Медведково – конечной оранжевой ветки. У чёрта на рогах, собственно, как и подобает успешному человеку.

Перебрался я в Москву шесть лет назад. До этого жил в маленьком провинциальном городке, где родился, окончил школу, затем колледж, а лет так через пятьдесят после должен был умереть. Работы в городе было немного, да и та, что была, либо требовала нечеловеческих усилий за скромную плату, либо вовсе, откровенно говоря, была бесплатной. Конечно, и в таких условиях можно было, как принято говорить, стать человеком, но это требовало от меня дерзости и наглости. Я же оказался другим. Никогда не примечая за собой желания ходить по чьим-то головам и угнетать других, в древнем Египте я скорее бы толкал вместе со всеми огромные каменные блоки, нежели ходил бы с кнутом. Да и друзей я растерял довольно быстро. Те, кто порасторопнее, разъехались и не вернулись, а большинство из оставшихся либо завели семьи и ушли в них с головой, либо бросили свой интеллектуальный якорь ещё за школьной партой. В этом случае я сам, подхваченный течением, уплыл от них, не оглядываясь. Такое положение дел мне быстро наскучило и помогло решиться на переезд. Жалею ли я? Думаю, что нет.

Хотя иллюзий относительно столичной жизни я не питал, всё равно представлял её гораздо проще. Раскачивался я не долго. Буквально на второй день получил своё первое «Да» на собеседовании. Эта работа далеко не входила в список работ моей мечты, однако должность учётчика на складе электротоваров позволила мне смело потратить остаток моих скромных сбережений на то, чтобы съехать с хостела и вселиться в квартиру, аренду которой я уже мог себе обеспечить.

Следующим этапом моей трудовой деятельности была работа экспедитора в транспортной компании. Тогда же я как раз-таки и сорвался, от чего оказался в кружке Дмитрия. Это был очень тяжёлый в моральном плане период. Я работал с семи утра до… Да блин, круглые сутки я пахал на работе. Из-за экономии денег руководство существенно сократило штат, в том числе и грузчиков, которые теперь появлялись только в определённое время и в незначительном количестве. Поэтому, несмотря на то, что в мои трудовые обязанности входило только обеспечение экспедиции, я вынужден был сам и грузить, и носить, и ещё много чего, так как недовольство контрагентов сроками доставки всегда больно отражалось на моём кошельке. Понимаешь, да? Когда тут отдыхать.

В кружке Дмитрия я познакомился с Кириллом. Мы быстро нашли общий язык на фоне увлечений видеоиграми, да и с чувством юмора у него всё в порядке, а это я ценю в людях. Он же меня и перетащил с экспедиторского кресла фургона в риэлтерскую компанию. Моё переубеждение потребовало какого-то времени, но страх отказаться от фиксированного оклада и соцпакета в пользу процентной оплаты труда был побеждён, когда в очередной раз, не по моей вине, я был лишён премии и получил свой гарантированный оклад в чистом виде. Сменив работу, я не особо выиграл в деньгах, зато существенно поправил своё здоровье, которого на момент увольнения из экспедиции у меня оставалось в запасе примерно на пару дней. С тех самых пор и по настоящий момент я работаю в отделе аренды вместе с Кириллом. Этот проныра быстро ввёл меня в курс дела и объяснил, на чём тут можно зарабатывать, а за что лучше вовсе не браться. Ну и ещё существенным плюсом стало то, что за скромные деньги я вселился пусть и в старенькую квартирку да у чёрта на рогах, но зато расположенную в ста метрах от входа в метро. Для человека без амбиций – самый тот вариант.

Этим утром я делал всё намного медленнее, чем обычно. Причиной этому послужили мои постоянные размышления о событиях минувшей ночи, во время которых попросту залипал. Я ещё ехал в вагоне подземного поезда, когда на наручных часах впереди державшегося за поручень мужика стрелки показывали 9:15. Меня в свою очередь это нисколько не напрягало, так как наш шеф, хоть и был исчадием ада, но, вырвавшись из него однажды, уж очень он сильно не хотел возвращаться обратно в место своего заточения. Очевидно, поэтому так старательно избегал спуска в метро, видимо, полагая, что оно ведёт именно туда. Так что благодаря девятибалльным пробкам явление Люцифера народу случалось не раньше десяти часов.

Когда поезд уже оттормаживался, а за окном появился свет и знакомые до боли мраморные трапециевидные колонны моей станции, во внутреннем кармане ветровки завибрировал телефон, перебив игравшую в наушниках музыку. Это был Кирилл.

– Привет, – ответил я.

– Ты где ширишься? – шёпотом, но с эмоциональной подачей начал он. – Этот демон прилетел ни свет ни заря, закрылся у себя в кабинете и орёт на кого-то по телефону. Давай бегом в контору! Ты где вообще?

– Уже выхожу из метро, – немного приукрасил я, через паузу продолжив: – Если спросит, скажи, что я вышел в туалет, и включи мой комп.

– Я уже включил, и рюкзак свой поставил возле твоего стола. Короче, шевели колготками.

– Бегу-у, – протянул я и сбросил звонок.

На экране высветилось, что входящий вызов продолжительностью двадцать семь секунд завершён.

Я уже вскочил на эскалатор и проехал пару метров, когда со стороны перрона раздался истошный женский визг. Он разнёсся по подземной, отделанной камнем галерее станции, отражаясь от всех поверхностей и усиливаясь. Обернувшись назад, я увидел, как девушка в длинной синей юбке, упустив из рук сумку, стояла перед уткнувшимся лицом в гранитный пол человеком в белой рубашке. На его спине, в районе поясницы, проступало красное пятно. Вокруг внезапного представления собирались зеваки.

Я быстро сбежал с эскалатора и ступил на твёрдый пол. Справа от меня в полной растерянности стояла облачённая в униформу дежурная.

– Вызывайте врача и полицию, – оценивая ситуацию, хладнокровно приказал я ей, словно какой-то спецагент, и будто бы для меня такие случаи – обычное дело.

Её это быстро вернуло в чувства и, получив чёткое руководство к действию, она незамедлительно приступила к исполнению моих указаний, закрывшись в своей будке. Я тем временем поспешил к упавшему. К тому моменту, когда я, скинув с плеч рюкзак, присел рядом на одно колено, красное пятно уже расползлось практически по всей спине. Приложив руку к шее лежащего, я не ощутил ни пульса, ни дыхания.

– Вы видели, кто это сделал? – пытаясь сохранять спокойствие спецагента, я обратился к той самой девушке в синей юбке.

Она, в свою очередь, с растекшейся тушью на лице и истерично задыхаясь, прикрыла рот обеими руками и помотала головой из стороны в сторону.

– Кто-нибудь вызвал полицию? – из-за спины послышался скрипучий неприятный голос.

– Дежурная вызывает, – кратно ответил я и продолжил осматривать место происшествия в поиске подозрительных личностей. Я считал это важным, так как убийца всё ещё мог оставаться среди нас. Конечно, если он профессионал, то он, вероятнее всего, ушёл ещё до того, как его цель окончательно умерла.

Из многочисленных фильмов, книг и гигабайт отсмотренных документалок мне было известно, что убийца зачастую может наблюдать за своей жертвой и после окончания преступления. Это обусловлено страхом быть раскрытым. Такие преступники ещё какое-то время наблюдают за ходом расследования и реакциями сыщиков, работающих на месте происшествия. Отдельные элементы рвутся давать показания, имея намерения пустить следствие по ложному следу или выудить немного информации о ходе расследования и рабочих версиях. Бывали даже такие случаи, где убийцы и возглавляли группы по поиску своих собственных жертв и выводили эти группы на тела. Хотя, я думаю, последними двигал уже не страх, а азарт и желание поиграть в «кошки-мышки». Больные ублюдки.

– Кто-нибудь вызвал полицию? – повторился тот же неприятный голос.

– Я же сказал, что дежурная вызвала, – раздражённо повторил я.

Мне стало интересно посмотреть на обладателя этого противного голоса, да ещё и вдобавок к нему глухих ушей. Оборачиваясь назад, я обратил внимание на то, что девушка в синей юбке по-прежнему мотает головой из стороны в сторону. Это выглядело несколько противоестественно.

– Кто-нибудь вызвал полицию? – раздался вновь мерзкий голос. Девушка в синем продолжала мотать головой. На фоне этого появился ещё один раздражающий звук, пищащий с равными интервалами. Его громкость постоянно возрастала, словно он приближался, как поезд из тоннеля.

– Кто-нибудь вызвал полицию? – повторилось.

«Это звук моего будильника», – промелькнуло в голове, я узнал его.

4

Находясь в полной растерянности, я поднялся с кресла-мешка и, нажав в соседней комнате на верхнюю кнопку часов, табло которых большими красными цифрами показывало 7:00, перебрался в кухню. Это, конечно, был тот ещё номер. Не заметив переход границы, я был полностью уверен в реальности происходящего. С кувшином от кофеварки в руках я ещё пару минут стоял, уставившись взглядом в одну точку, и только затем набрал воды. Так можно и рассудка лишиться.

Придя в себя под холодным душем, я осознал, что после этой поездки на метро в будущее, которую я сам себе устроил, моя жизнь больше не будет прежней. Я прекрасно понимал, что отказаться от использования таких способностей – это преступление как против тех людей, которым я могу помочь, так и против самого себя – человека, который всю жизнь играл роль сурка и мечтал о приключениях, изыскивая их в видеоиграх. Так что о том, чтоб просить Фрейда зашить меня обратно, не могло идти и речи. Напротив, я был непомерно рад тому, что это всё со мной происходит. Я отдавал себе отчёт в том, что мои новые дела будут неразрывно связаны с риском и что всё это ставит жирный крест на моей личной жизни, которую я всё же планировал когда-нибудь устроить, но волновало меня совсем другое. Это были вопросы, касающиеся организации того, где я буду жить, откуда брать деньги, ведь мне придётся оставить работу. Но эти рассуждения я решил отложить на потом, ведь у меня уже было первое дело, и прежде всего я хотел разобраться с ним.

Вернувшись с водных процедур и наполнив кружку свежесваренным кофе, я уселся перед окном. Искать Фрейда у меня не было возможности, поскольку время, которым я располагал, было крайне ограниченно и любое промедление играло против меня. Логичным было решение действовать самостоятельно, но для этого требовалось разобраться с задачей, условия которой содержали слишком много неизвестных.

Вкратце всё выглядело примерно так: наручные часы впередистоящего мужика в поезде показывали 9:15, когда мой поезд въехал на станцию. Я вышел из вагона поговорил по телефону и, убирая его в карман, услышал крик. На платформе было много людей, и все они были друг у друга на виду, что исключало возможность умереть незаметно. Из этого следовал вывод, что убийство человека произошло примерно в это время. Самого убитого я не знал, поэтому искать его заранее не имело никакого смысла. Там более, я не видел и нападавшего, а это мог быть кто угодно. Также я не мог вспомнить, во сколько точно сам сел в поезд, следовательно, не мог быть уверен, на каком поезде приехал, они ведь идут каждые две минуты. Да и с моего ли поезда убитый? Он лежал в центре галереи, что могло означать, что он прибыл со встречного направления или же он только что спустился в метро. Вот такая каша была у меня в голове. Всё казалось сложным и запутанным. Мне же были нужны чёткие ориентиры, от которых я мог оттолкнуться.

После долгого мозгового штурма в качестве такого ориентира я выбрал девушку в синей юбке. Она первая заметила падающего на пол человека, а значит, находилась от него поблизости в момент нападения. Наручным часам попутчика со стрелками мне не особо хотелось доверять, поскольку спешили бы они или отставали хоть на минуту, шанс оказаться в нужное время и в нужном месте сводился бы к нулю. Да и видел я их боком, на качающейся руке и в скачущем на рельсах вагоне, что создавало дополнительную погрешность в моих измерениях. Однако девять часов пятнадцать минут – это то время, от которого мне нужно было отталкиваться, внося все правки и корректировки. Последним важным ориентиром был звонок Кирилла. Я точно помнил, что он длился двадцать семь секунд, прежде чем я встал на эскалатор и услышал этот женский крик. Примерно в то же время, когда я закончил разговор, произошло убийство. Разговор, который длился двадцать семь секунд, – и это был главный ориентир.

Теперь, когда возник примерный план, я понял, что мои возможности крайне ограниченны двадцатью семью секундами с начала звонка. За это время от меня требовалось найти девушку в синей юбке, близ неё человека в белой рубашке, лица которого я не видел, и защитить его от убийцы. Как выглядел последний, я тоже не знал, а значит – как угодно. Нельзя было исключать даже того, что он выглядел как девушка в синей юбке.

Продолжая вспоминать детали, одежду людей и их приметы, я вышел из дома за полтора часа до начала спасательной операции. Недолго постояв на улице перед павильоном станции Медведково, отпуская лишнее время (не хотел казаться подозрительным, долго шатаясь на одной станции), я вошёл и спустился к поездам. Уже в вагоне, присев на скамейку, я подумал, что упустил одну очень важную деталь. Допустим, мне удастся вычислить убийцу, а как я буду его останавливать? Ведь у меня нет оружия, и я не владею кунг-фу. А этот парень, или не парень, но кто бы это ни был, судя по всему не промах. Убил человека в людном месте и ушёл не замеченным. Просто ниндзя. Тем более убийца вооружён.

От этих мыслей меня бросило в жар. Глупой идеей я видел и попытку увести жертву в сторону. Мотивы нападавшего были неизвестны, а значит, я и не знал, насколько далеко он готов зайти. Не исключено, что перед этим человеком стояла цель извести объект нападения со свету любой ценой, и тогда в случае неудачной защиты посреди станции оказались бы лежащими две тушки вместо одной. Хотя и решительно ехал спасать незнакомца в белом, я был не готов к такому раскладу. Ещё более дурацкой идеей я видел звонок в полицию. Что я им скажу? Я тут во время медитации случайно видел, как убили человека, вам нужно приехать и, пока звонит мой друг, вычислить убийцу. С таким же успехом я мог, подобно Ивану Бездомному, запросить себе в помощь шесть мотоциклетов с пулемётами.

Убедив себя в том, что эти переменные мне всё равно не откроются до последнего момента, и собрав в кулак всё своё мужество, я решил действовать по ситуации, когда поставленный пожилой голос торжественно объявил: «Станция Сухаревская, следующая – Тургеневская. Переход на зелёную и красную ветки». Признаюсь, что малодушно предусмотрел и тот вариант исхода, в котором я не вмешиваюсь. Поезд остановился. Я покинул вагон.

Прибыв к месту происшествия за полчаса до его начала, я мысленно пытался воссоздать на местности картину произошедших событий. В первую очередь я повторил тот путь, что проделал с телефоном в руках, разговаривая со своим приятелем Кириллом. Правдивость иллюзии сыграла со мной злую шутку. Не имея и малейшего сомнения в действительности окружавшего меня мира, я привычным образом ни на что не обращал внимания до тех пор, пока не услышал женский крик.

Сейчас же прогулка от вагона до эскалатора за двадцать семь секунд не принесла никакого результата. Стоя возле ступенек самоходной лестницы, я смотрел на то место, где в скором будущем мог появиться труп, а при самом плохом раскладе – два. Со своего поста на меня смотрела дежурная в униформе. Та самая мадам, что по моей команде вызывала полицию и неотложку. Я старался вспоминать изо всех сил. Зрительные образы, всплывавшие в памяти, подсказывали, что тело лежало ко мне головой, а визжащая девушка с синим низом стояла позади него. Это указывало на то, что он пришёл с противоположного направления, а значит, мне стоит встречать его с поезда. Только с какого, моего или встречного? Это можно было определить и в момент начала звонка, но частые трапециевидные колонны по обеим сторонам галереи существенно сокращали обзор на посадочные платформы, и было бы правильным в момент, когда позвонит Кирилл, находиться на нужной стороне станции.

Ответ пришёл ко мне сам, вернее, прибежал и ударил. В меня врезался школьник, пытавшийся успеть вскочить в вагон стоявшего поезда, который вот-вот должен закрыть двери и отправиться. Я вспомнил, как в тот момент, когда встал на эскалатор, во встречном направлении двое спускавшихся парней со словами: «Поехали на этом», – резко сорвались с места. За тридцать секунд мой поезд уже точно уехал, а значит, они спешили на встречный, который в этот момент только прибыл. Примерно в это же мгновение случилось убийство. Вывод был прост: жертва приехала со мной в одной электричке.

Часы на моём телефоне, который я не выпускал из рук, показывали, что ожидаемый состав уже пересёк кольцевую линию и нёс объект спасения прямо ко мне. Волнение, которое я тщетно пытался побороть, зашкаливало. Поглядывая по сторонам в поиске подозрительных лиц, я обратил внимание на то, как двое сотрудников полиции, спустившись вниз, подошли к стеклянной будке, около которой их встречала дежурная. Та в свою очередь сначала указала на монитор, а затем навела свой палец на меня.

Этого мне только не хватало. Секундой позже по направлению ко мне выдвинулись два сержанта. Один из них, судя по лычкам, был старшим сержантом, хотя на лицо выглядел младше сержанта обыкновенного. Возможно, они перепутали форму, – съехидничал я про себя. Так выглядела набегающая паника, которую я пытался подавить подобными недалёкими шуточками. Понятным было, что, встав перед постом дежурной с растерянным видом и изучая обстановку на станции, я привлёк к себе внимание, а её подозрения в мой адрес только усилились, когда я начал метаться с перрона на перрон в поисках не пойми чего. Дежурная проявила бдительность, и её не за что ругать. Однако всё это существенно усложняло мою миссию, даже, скорее всего, обрекало на провал. Учитывая то, что телефон показывал четырнадцать минут, а впередиидущий состав уже покинул станцию, освободив путь для прибывающего, времени на объяснения с представителями закона у меня не оставалось.

Приняв решение, которое в тот момент казалось единственно верным, я пошёл перпендикулярно курсу полицейских по направлению к колоннам станции, и, оборвав визуальный контакт с ними за одним из этих каменных столбов, я перешёл со скорого шага на бег. Петляя между людьми, мне удавалось быстро пробираться в другую сторону. Я потерял их из виду, от чего обрадовался. Мне удалось отыграть ещё немного времени. Оперившись на одну из таких колонн плечом, я посмотрел на экран телефона. Девять шестнадцать. Наручные часы у мужика в вагоне всё-таки отставали.

– Молодой человек, – прозвучал голос из-за спины. – Старший сержант Бойков, можно ваши документы.

– Твою же мать! – едва не вырвалось из меня. – Да, конечно. Сейчас. В сумке, – я быстро нашёл замену своему эмоциональному выпаду.

Не выпуская телефон из рук, медленно начал стаскивать рюкзак с плеч, пытаясь в спешке придумать новый план.

Из тоннеля начал доноситься гул приближающегося поезда, когда я расстегнул рюкзак и опустил в него руку с телефоном, изображая перед обменявшимися одеждой полицейскими поиск своего паспорта. Я что-то ворчал себе под нос про множество карманов и то, что я вот-вот найду его в куче вещей. Мой спектакль явно действовал им на нервы, но отдавать себя и ситуацию в руки правоохранительной машины я сейчас точно был не намерен. У меня с самого начала было чёткое понимание того, что, если я вручу им свои документы, меня тут же попросят проследовать в спецкомнату «до выяснения». Светящийся экран телефона в рюкзаке показывал девять семнадцать, когда поступил входящий звонок с подписью Кирилл. Практически в это мгновение состав вырвался из тоннеля, быстро потерял скорость и уже катился вдоль перрона, приготовившись вот-вот остановиться вовсе. Я снял трубку и поднёс телефон к лицу:

– Кирюха, у меня очень мало времени, я тебе потом всё объясню. Пожалуйста, не сбрасывай звонок, это очень важно!

Мне показалось, что я выпалил это за секунду. Было слышно, что Кирилл заговорил в ответ, но я не слышал, о чём именно. С этого момента я использовал телефон как секундомер. Сержанты смотрели на меня предельно серьёзно, никак не ожидая такой выходки с моей стороны. Своей следующей выходки, с которой им пришлось столкнуться, я не ожидал и сам от себя.

Резко толкнув обеими руками удерживаемый перед собою рюкзак в одного из сотрудников, я рванул вперёд, выставив плечо, и словно тафгай в хоккее снёс второго сотрудника полиции с ног. Теперь моя задача была найти и цель, и охотника, притом, что я сейчас сам являлся целью, а охотников на меня двое. На руку мне играла безучастность прохожих, так как никто не спешил помогать стражам порядка в моей поимке.

Пожалуй, это все положительные эффекты, которые на меня распространялись. В остальном дела у меня шли не очень. Экран телефона показывал уже одиннадцать секунд, а значит прошла почти половина времени. Я же, сея неразбериху вокруг, только усугублял ситуацию, меняя в настоящем ранее спокойное будущее, которое совсем недавно наблюдал. Я начал паниковать и предвосхищать неудачу, когда из людской толпы взглядом я выхватил яркую синюю юбку – первый ориентир! Человек в белой рубашке должен быть рядом. Это меня воодушевило.

В этот момент за рукав ветровки меня схватил тот самый старший сержант, что был младше простого сержанта, прервав тем моё движение. Я же, в свою очередь, попытался вырваться, но он вцепился в рукав будто клещ. Второй рукой он поспешно снимал с портупеи то ли газовый аэрозоль, то ли дубинку. В одно движение расстегнув большую молнию на своей одежде, я вырвался из захвата. При этом во время освобождения руки из захваченного рукава я обронил телефон. Он с треском упал на гранитный пол экраном кверху, на котором высвечивалось значение – шестнадцать. Я понимал, что во время попытки поднять его обратно окончательно буду схвачен, так что решил дальше действовать без него.

– Восемнадцать, девятнадцать… – продолжал я считать, толкая людей в стороны и прорываясь к синей юбке. – Двадцать один, двадцать два.

Я увидел идущим впереди неё высокого молодого человека с пробором в светлых волосах. На нём были синие брюки и белая рубашка. В руках он держал пиджак. Это точно был тот, кого я искал.

– Двадцать четыре, двадцать пять.

Я приблизился к нему практически вплотную, но убийцу по-прежнему распознать не удавалось. Он был хорошо замаскирован. Времени на поиски не хватало, да и оба полицейских находились у меня за спиной примерно в десяти шагах. Нужен был План «Б».

Я решил обратить свою проблему в виде двух стражей порядка в преимущество. Отвлеки я сейчас убийцу от жертвы, нет никаких гарантий того, что он не завершит начатое на выходе из метрополитена или за ближайшим углом. Но я уже помочь ему не смогу. К тому времени я точно буду скручен, закован в наручники и буду лежать на полу. Мне нужно было утащить его с собой, куда бы я ни отправился. Так что я привёл в исполнение План «Б», который был таким.

Поддав ещё скорости, я посильнее размахнулся и, подпрыгнув, дал этому красавцу в белом кулаком прямо в челюсть, а затем свалился на него. Тот отключился ещё стоя на ногах, так что не был в курсе того, что я с ним делал дальше.

Меня схватили за шиворот и оторвали от несчастного парня, которому крепко досталось, когда я, удерживая его за ворот рубашки, изображал истерика, что-то орущего про ненависть к нему, про то, что он увёл у меня девушку, и всё в том духе. Наверное, со стороны это выглядело драматично и правдоподобно.

Когда сержанты меня скручивали, в толпе собравшихся вокруг нас людей я увидел и несостоявшегося убийцу. Вычислить его оказалось несложным, его выдавал взгляд. Человек в лёгком плаще с ненавистью смотрел мне прямо в глаза, а затем выпустил из рукава серебристую спицу и опустил её в карман.

– Осторожно, у него заточка! – крикнул я, глядя на него, но никто не придал этому внимания. После такого цирка, что я устроил, кричать «волки» уже не имело смысла. Человек в плаще, прощаясь со мною взглядом, не спеша развернулся и пошёл в сторону выхода. Вероятно, он понял, что полиция заберёт нас обоих, и свою грязную работу он сегодня уже не сделает. Я выдохнул с облегчением.

5

Я шёл к эскалатору через людской коридор, впитывая в себя осуждение и недовольство не сведущей правды общественности. Да и если бы я начал просвещать люд о путешествиях в будущее и о спасении избитого мною парня от неминуемой гибели, не думаю, что это бы выглядело хоть сколько-нибудь убедительно. Я представил себя на их месте, меня это не убедило. Вот только если всё пройдет гладко, то я, перепутавший любовника своей подружки ревнивец, отделаюсь штрафом и пятнадцатью сутками ареста, тогда как я, путешественник во времени, надолго загремлю в лечебницу и, возможно, превращусь там в овощ, обретя покой на грядке чьей-то врачебной карьеры. Стоит отметить, что ненароком меня посещали поэтические сравнения с великими мучениками, принявшими во имя высших целей тяжкое бремя своей судьбы, жертвенно и покорно.

А вот старший сержант не оценил мою любовь к хоккею. Это мне было понятно по крепко сдавленным браслетами наручников запястьям, которые немели всё сильнее с каждой секундой. Следом два вызвавшихся из толпы добровольца вели ещё не вернувшегося из нокаута разрушителя семей. На его подбородке и вороте рубашки был кровавый потёк, а нижняя губа опухла и напоминала пельмень. Смешанные чувства вызывало понимание того, что, очухавшись, этот товарищ первым делом вместо слов благодарности напишет на меня заявление. Хотя я был бы не против получить какую-нибудь медальку, ну или просто почесать свой нос. Попробуй достать плечом до носа, убрав руки за спину. И как назло ведь чешется.

Мы вышли из павильона. Яркое майское солнце ударило в глаза. Всё казалось новым и свежим. Даже привычно тяжёлый Московский воздух не казался таким грязным. Я вообще давно не выбирался из дома, кроме как по делу или на работу. К тому же в последние пару недель постоянно заливали дожди. Сегодня небо было ясным. Сейчас бы выпить кофе и пойти погулять по ВДНХ, поглазеть на красивых девушек, уже по-летнему оголивших ноги. В общем, в КПЗ я ехать не хотел.

Правда, на этот раз выбора у меня не было. У выхода нас уже поджидали две машины: скорая для человека с пельменем вместо губы и классический УАЗ с мигалками для меня. Подведя к отсеку для перевозки задержанных, расположенному в кормовой части «бобика», мой провожатый ловко снял с меня наручники и, с излишней силой развернув к себе лицом, так же ловко накинул их на уже вытянутые вперёд руки. Обескровленные и побледневшие кисти начали обратно наполняться кислородом. Что обидно, сразу промеж лопаток зачесалась спина.

Двигатель машины сильно шумел, а на лобовом стекле гудел несмазанный пластиковый вентилятор на присосках. По этой причине я не слышал разговора старшего сержанта с офицером, который сидел на переднем пассажирском сидении УАЗика и беседовал через отрытую дверь. Невзирая на то, что я был расположен к нему по диагонали, у меня отсутствовала возможности видеть его лицо. Всё из-за огромной фуражки на его голове. Казалось, что она занимала половину автомобиля и со спины напоминала глобус. Всё, что мне удалось рассмотреть, это периодически мелькавший капитанский погон на синей рубашке.

С громогласными пожеланиями здравия товарищу капитану к машине подошёл обыкновенный сержант.

Непонятно что пробубнив себе под нос, он открыл заднюю дверь машины и закинул на сиденье салона мой рюкзак.

– Там в рюкзаке его куртка, бумажник и телефон. Больше ничего при нём не обнаружено, – отчитался он, закрывая дверь. – Разрешите идти?

Задняя дверь в кабину вновь закрылась, и я уже не слышал, что ответил им офицер. Затем сержанты кивнули головой и синхронно направились в сторону машины скорой помощи. Хрюкнула коробка передач, и двигатель УАЗа зарычал. Мы тронулись с места.

Громко закрыв дверь, капитан достал из бардачка машины красно-белый продолговатый предмет, а через несколько секунд ко мне в цугундер потянуло куревом. Очевидно, это был красный Мальборо. Я завязал с этой пагубной и уже не самой дешёвой привычкой через год после того, как перебрался в Москву, но сейчас я бы не отказался выкурить сигаретку.

Рассматривая столичные пейзажи через зарешеченное окно задней двери, я вспомнил, как ещё в студенческие годы катался в таком же УАЗике после дискотеки в моём провинциальном городке. Тогда была обычная драка, где всех забрали, упаковали как кильку в бочку и хорошенько протрясли по родным дорогам. Наутро всем, кроме зачинщиков драки, прочитали нотацию, а затем вернули телефоны, шнурки, ремни и выпустили из кутузки. Мы возвращались по домам пешком и рано утром, подозревая у себя вшей. Тогда я зарёкся не влипать больше в такие истории и, не имея желания испытывать судьбу на прочность, всячески ограждал себя от участия в подобных увеселительных мероприятиях с большим количеством алкоголя и непроверенной компанией. Но здесь ведь совсем другое. Я спас от смерти человека. Как же там карма, высшая справедливость?

Неужели я заслужил только вшей? Жизнь – странная штука.

С этими мыслями меня завезли в маленький зелёный дворик. Когда автомобиль остановился, капитан снял фуражку и повернулся ко мне:

– Ну что, бродяга, с боевым крещением тебя. Теперь ты официально один из нас.

Челюсть моя отвисла до пола. Это был Фрейд.

Признаюсь, такого разворота на пятачке я не ожидал. Да и увидеть астрального философа без бороды и в капитанских погонах было ещё большей неожиданностью.

– Ты так и будешь сидеть в клетке и в наручниках?

Оказавшись в замешательстве, я не заметил, как водитель вышел из машины и открыл заднюю дверь патрульной машины.

– Держи ключ от браслетов и перелазь в кабину, – сказал водитель.

Вторым человеком в форме и по совместительству водителем оказался Дмитрий, тот самый спикер из кружка, который я систематически посещал. На нём была тёмно-синяя полицейская форма с погонами старшины и небольшая кепка с козырьком и кокардой.

– Откуда у вас патрульная машина? – расстёгивая наручники, спросил я.

– Быстрее пересаживайся, нам нечего тут светиться, – поторопил меня Фрейд. – С браслетами по дороге наиграешься. А что касается машины, так у нас много чего есть, – улыбаясь, добавил он.

Пытаясь расстегнуть на ходу наручники, я влез на заднее сиденье машины, звеня ими как приведение из старого замка. Удалось мне от них избавиться уже тогда, как мы выехали из двора и встали в поток. Второй Гудини из меня бы не получился, это факт.

Моё просвещение о давеча неведомых мне возможностях продолжалось полным ходом, пока мы выезжали из Москвы. Фрейд рассказал, что ещё в квартире, опрокинув меня в мой первый транс, он прочитал мой негативный опыт, который должен был со мной случиться. Так что, заваривая колумбийский бурбон, он уже знал, что я рвану спасать этого бедолагу в белой рубашке и мне удастся это сделать. Коварство судьбы поджидало меня там, где я этого не ждал. Человек в белом – картёжник, проигравший немалую сумму не очень порядочным людям. Тип в плаще и со спицей, как выяснилось, тоже не очень-то умеет играть в карты. Только его уголовное прошлое пришло к нему на выручку с возвратом долга. Простыми словами, в счёт прощения ему предложили убрать одного очень наглого должника. Дальше объяснять не вижу смысла, думаю тебе и так всё понятно. Что касается лично меня, так это то, что я помешал возврату долга, и, очевидно, расстроившись этому, должен был вскрыть себе вены, сидя в туалете во время отбывания своего пятнадцатидневного срока, лезвием, которое я как-то умудрился пронести в камеру. Ну, по официальной версии, это так.