Война, которой не будет?

Только плачущий пес с обломков заставы, а может прошлой жизни, посмотрел в след удалявшимся: служебной собаке свободно идущей без поводка и ссутулившемуся пограничнику, в не по уставу рваном и грязном бушлате, едва передвигающему ноги толи от усталости, толи с горя.

ПАШКА

Весьма вероятно наступление невероятного.

Агафон

1.

Известие о наступлении войны, которого и ждали и боялись, свалилось все же, как сосулькой по макушке. Джунь потребовал отмены неправедно навязанного пекинского договора, до сих пор регламентирующего прохождение пограничной линии. Обосновывалось это тем, что подобные договора от того же 1860 года с Англосаксией и Франкеей давно аннулированы. Более справедливым предполагалось вернуться к Нерчинскому договору, заключенному в августе 1689 года, когда не империя еще, а царство признало необоснованными свои притязания на левобережье Амура, отказалось от создания Албазинского воеводства на исконных землях Подлунной. Общая площадь добровольно возвращаемых бывшей Империей земель должна составить всего-то немногим более семидесяти тысяч квадратных километров. За незаконную, почти сто пятидесятилетнюю аренду территории Расея должна уплатить, согласно принятых в международной практике норм. Наследница империи должна признать полную независимость республик Сахьа, Тувьа, Хакасья, Бурятья (с автономными округами), Алатайской республики, Калмыкьи, а так же заодно и Татарьи с Башкирьей, где проживает население историческими корнями связанное с джуньским народом. Полную автономию должны получить якутьы, эвеньы, эвенкьи и прочие многочисленные северо-восточные народы родственные мантжурам. Кроме этого, ханьским гражданам, помогающим развитию расейской торговли и подвергающимся постоянной угрозе благосостояния и даже жизни, должно быть предоставлено право экстерриториальности (подчиненности законам собственного государства, и полный иммунитет от юрисдикции бывшей Империи).

Когда требования Подлунной передавались в Маскву, расейских пограничных застав и приграничных воинских частей фактически уже не существовало. Передовые части народной армии Джуньхуа почти без боя спешили оккупировать беззащитные приграничные города Предальнего Востока и Сибирии.

До последней секунды хотелось надеяться на невероятное чудо способное остановить этот кошмар. Но это не виделось реальным в той нереальной реальности. А творились рукотворные диковины, демонстрируемые современным оружием. Когда тонны земли поднимались к небу захваченные огненным смерчем, который переваривал в своем горниле в прах все, начиная от особей считающих себя венцами природы, до мелких грызунов мирно забившихся в норки. И оставалась голая изувеченная земля. Нагая, но не мертвая, как запугивают создатели экологических кошмариков, а благодатно сдобренная, готовая к новому перерождению. Только вот наступит оно не сразу, не в один день, а может и год.

О, многострадальная расейская сторона и непутевый, но прекрасный народ, живущий на ней. Как мало радости тебе доставалось от твоего, то до иссупления любимого, то проклинаемого бога. То засуха сжигает твои посевы на плохо возделанных полях, то наводнения смывают небогатый урожай. То мороз столь сильный, что птицы замерзают на лету, и рвутся ржавые трубы системы водо и теплоснабжения. То злобный ветер опрокидывает добротные с виду кровли, вырывает с корнем столбы линий злектропередач. То недобросовестные чиновники не запасают вдоволь угля и мазута, оставляя без отопления в зимнюю стужу целые города. Но еще чаще беспробудное пьянство приводит к жутким трагедиям. Как многотерпив ты и как страшен в ярости Расейский люд. За что же еще тебе богоизбранная Родина такие неимоверные испытания? За какие старые грехи и древние проклятия? Одно только ясно в твоей судьбе, – и это ты переживешь. Как священная птица твоя Феникс, восстанешь из любого пекла. Неистребимым женским началом своим вберешь в себя любые народы и языки. Растворишь их и сама частично растворишься, но возродишься еще более величественной и неимоверно прекрасной.

Батя привычно матерился, но против обыкновения тирада его была недолгой.

– 

Вот так-то, сынки, он и настал, ёжовый на песец …, кагалым пля, …, … и последний … день на, той самой … Помпеи, только…, короче на в мировом … масштабе. Но мы …, как в добром в … старом анекдоте …, выполним планы

на

…, пятилетки …, за три оставшиеся дня, на!

Позже, отозвав Пашку в сторону, Батя распорядился:

– 

Возьмешь двух желторотиков, из вновь прибывших. Один полный валенок, а другой дюже борзый, но, похоже, из него может, что и получится. На первое время с тебя достаточно, но смотри, спать давай не более пяти, ну ладно, шести часов в сутки. Гоняй сильнее, чем тебя гоняли раза в два. Будут ворчать, ответишь, мол в морге и отдохнут и отоспятся, недолго уже осталось. Если перспектив никаких, скажешь мне, переведу в пехоту, тебе других дам. Учти, кого подготовишь, с тем и в бой пойдешь.

Кроме прочих умений был Батя еще и провидцем.

Один, растерянный до полусмерти паренек, из приданных Пашке, оказался земляком с Небрежневых Челнов – города славного своими грузовиками. Но на этом его связь с авто-техникой окончательно заканчивалось. Обладая довольно высоким ростом при худом теле, был он неимоверно прожорлив и ленив. «Да, я согласен служить, даже и на войне, но где нибудь на хлебозаводе оператором тестомешальной машины. Мне много не надо – буханок шесть, ну пусть восемь с маслом и молоком, на весь день. Главное чтоб поспать часик после обеда и после ужина перед сном. А агрегат свой я буду содержать в чистоте, не сомневайтесь. Если тесто оставшееся на стенках соскрести, сдобрить масличком и солью, затем поджарить или просто подсушить, то его огого сколько умять можно».

Павлу, как инструктору надо было сразу от него отказаться, да пожалел парнишку, первой же оказией отправили бы его на фронт. А там такому не умелому и не старательному наверняка достанется первая же пуля. Второй, внешне и избалованный и не в меру хорохористый, короче «тоже не подарок», позже оказался, что называется, подарком судьбы.

Первыми словами его при знакомстве были:

– 

Мудрые латиняне говаривали: «Аб акту ад поссе, валет конзекутио» – по действительному можно судить о возможном. Прямо в точку о вашем, о пардон, теперича ужо нашем подразделении. Я этим наскоро проникся и готов стать Вашим паладином.

– 

Чево?

– 

Поступить в Ваше распоряжение, для скорейшего обучения.

Насупившись, Пашка сказал:

– 

Умничаете, рядовой. Сразу видно из буржуев.

– 

Вы имеете в виду тех, которые рябчиков ананасами закусывают или которые право дройт де сеньор

115

на

подчиненных секретуток распространяют? Увы, я

корнями

також из пролетариев, – это те, которые вечно в пролете? А латынь, если её ассоциируете с понятием – «умничаете», кроме во

зможности блеснуть ерундицией, еще и авторитетно констатирует факт. Ну а умничать тута бесполезно, поскольку

невозможно вытащить себя за волосы из этого дерь… болота.

Свежеиспеченный инструктор постарался приобрести грозный командирский вид. Такой же, от которого сам трепетал по прибытию в армию, рыкнул: – разговорчики! Тебе что-то у нас не нравится?!

Но, салага, в еще сидящей мешком нулёвой форме, отчего-то не проникся сознанием своей вновь приобретенной мелкозначимости и непочтительно буднично заявил: – Мне всё нравится. Извините, но только немного приходится не по нраву, что уродился я в этой стране, в это время, и еще, возможно, вообще родился. Вы представляете, да тут уже с шести-семи лет от роду одиннадцать лет отсидки… в школе вламывают. Ну, за хорошее поведение могут годика два-три скосить и отправить на низкооплачиваемую работу. А мне как раз3,14здяю еще пять хотели добавить – вышки, образования. Но я к вам удрал….

Поняв, этого кадра не переслушать и наказать как положено, еще не принявшего присяги, нельзя, Павка перебил монолог – Отставить пререкания. Больно грамотный гляжу, родился. И за какие-то грехи такой на мою голову свалился.

– 

Так точно, всех умных к умным направили, а меня к тобе. Еще Конфуций сказал – из хорошего железа не делают гвоздей – умный не пойдет служить солдатом.

– А вот это уже тянет на оскорбление вышестоящего начальника и весит минимум на два наряда вне очереди.

– Нарядами меня испугать можно разве мамкиными. У ея есть такие, крышу сносит напрочь. Видимо благодаря ним она пристроила меня при комендатуре в родном городе. Там тоже, вот так сразу, был наряжен на уборку толчков в туалетах для рядового и начальствующего состава. Неприлично, да, но теперь могу сознаться в авторстве неких надписей. После чего сам военком в проникновенной беседе рассказал про ваше подразделение. Понятно, мое творчество его бы на какую ответную пакость могло вдохновить, но тут не меня обидеть боялись, а уважали мать мою. Направление и отправление оформили в течении суток. И тута тож самоё, с первого же дня. Но поскольку здесь я намерен задержаться, то советую не брать меня гонором, а раз в дальнейшем придется работать в связке, то понять, в чем-то простить и отпустить для адаптпации на койко-месте казармы. При этом новобранец неумело приложил руку к непокрытой голове изображая воинское отдание чести.

– На такую наглость инструктор не нашелся с ответом и потому только рассерженно буркнул – к пустой голове руку не прикладывают. Засопел, прикидывая как сбить спесь с этого лишенного должной субординации новобранца. А тот, по-прежнему, не слишком почтительно продолжил:

– 

Я ж не к Ва… к офицерской. Да командир, как инструктора, я тебя обязан уважать. Но если ты считаешь себя дедом, то по возрасту я немного постарше. Коли у вас этот аргумент не авторитетный, то кулаками я дерусь плохо, поэтому мало кому позволяю пускать их в ход. Тому порукой коричневый пояс дзюдо, зеленый айкидо, и тэквандо…. Я еще много таких же страшных словов знаю. Сегодня устраивать проверки не будем? Вот и ладушки. А за излишнюю болтливость извини, честное слово буду стараться изжить в себе данный недостаток. И основное, что требуется при знакомстве, и о чем за собственной словесной диорией забываю, меня Александр Олегович зовут. Тет на тет можно в славянской транскрипции – Саша. Простите, а как Ваше имя – отчество?

– Эй, новобранец, – к Вам автор обращается – не слишком ли борзеете для первых дней в армии? Тут Вам не там, здесь типа все стогое: дисциплина, субординация, выправка и еще много тому подобного. Короче, не хухры-мухры а вооруженные силы.

– Да вроде не. В смысле не слишком, не борзею. Судя по твоей задумке вероятно в самый раз. Да и кто мне историю приплел во славу нахальства в наше время.

НАГЛЕЖ?

Один мой хороший знакомый. Нет нехороший, но хорошо знакомый, подвизался в одной мелкой фирмочке по выпуску всякой электронной дребедени. Как он там работал не суть дела, а главное, открыл свой мелкий бизнес по реализации экспоприированных запчастей да и самих изделий. Все бы бассёхоньки, только однажды заметил, что его деятельность на основной, т.е. оформленной по трудовому законодательству, работе не прошла незамеченной. А поскольку в цеху на каждом шагу камеры слежения, то невозможно просечь, где и на сколько спалился. Вывод напросился непреложный, как теорема, не требующая доказательств. То бишь пока доказательства не нарисовались – надо делать ноги – увольняться по совсем собственному желанию и черт с ним, с выходным пособием.

Все это меня не касалось, а касалось только что я тоже возмечтался приобрести у данного кента приборчик. Маленький такой – для обнаружения металлов. Замечательно, причиндал, по аннотации, за метр грунта или кладку в полкирпича определял и состав металла и даже примерное количество в граммах. (Да вот, подумывал о профессиональном занятии кладоискательством. Тем паче почти точно знаю о нахождении огромных тарелок персистской династии Сасанидов из драгоценного электрона116. Те припрятанны еще с гражданской войны, на территории моей Alma mater. Не знаю только где точно. Территория-то огого).

Столь нужный приборчик был почти в руках. Недоставало только нескольких мелких деталек. И тута такой облом. Тот, кто может собрать артефакт уже здесь, а нужные элементы еще там. Понятно, доступ за недостающим творцу, ну нет просто изготовителю, как говорится – заказан.

Остался на недоступном ныне заводишке, у неудавшегося исполнителя моей мечты, дружок, имеющий возможность достать то, что надо достать. Но товарищ також напуган до крайности и пошел в резкий отказ. Ладно, хоть помочь исподволь не забз…. Что?

Я то, по дурацкому воспитанию, отступать не привык и наш триумвират, под моим чутким руководством, разработал дерзкий план. Видимо все соорганизовалось под воздействием легкого плана.

Уволившийся, без заявления и всяких обходных квитвов умелец, из своего не сданного электронного пропуска, соорудил новую ксиву и объяснил алгоритм действий. Вроде бы вынести и малюсенькой микросхемки нельзя. Сработает автоматика на проходной. Но это только если не удален хитрый маркер. А его удалить и показать где, что и откуда, с явной неохотой, но за явные деньги уговорился заранее внедренная в стан предполагаемой жертвы экспориации пятая колонна или если кому не в тему, то третий не лишний из нашей шайки.

На предприятие (да всего-то большущий ангар с достаточно антисанитарными условиями) я проник без особого трепета и затруднений. Тоже с добычей желаемого. Все там настолько заняты изображением собственной значимости и необходимости для осуществления производственного процесса, что кому я интересен? Оставалось только эвакуироваться согласно плану эвакуации. Но тут мой подельник побледнел и позеленел одновременно. Сдавленным голосом напоминающим скорее предсмертный хрип повешенного сообщил о приближении босса. Это что-то типа смеси хозяина с директором? Я усек, что имечко начальника вроде как Аркаша, а отчество не разобрать в связи с агонией информатора. Шеф концерны скорее всего и прошел бы мимо, но такого количества ужаса выплеснувшегося в окружающее пространство невозможно не заметить. Мельком взглянув на своего работника столь не вписавшегося в коллективную производственную ауру, начальник оценил и взвесил меня. Толи в его мозгу моя персона не песонофицировалась с наличным штатом, толи просто от ощущения отсутствия наличия должного трепета.

– А это хто? – Вопросил руководитель и все камеры слежения вслед за его указующим перстом впярились в меня. Всё, спалился – мелькнула мерзкая мыслишка и от безысходности нарисовавшегося положения я ринулся в последний и решительный. А тут зачастую, откуда чего берется сам, даже спустя некоторое время, не осознаешь. Такое у многих студентов на экзаменах проявляется – вспоминаешь чего никогда не знал. Наглость второе счастье при отсутствии первого. Выкатив глаза, я проникновенно обратился к патрону, не давая возможности воспламениться его капсулю. – Аркадий, извините, запамятовал Ваше отчество. НАМ стало известно, что на Вашем предприятии существует утечка неких комплектующих, вполне возможно имеющих стратегическое значение. Один Ваш, теперь уже бывший работник, практически уличен и находится под негласным следствием. Мне было поручено внедрение с целью выявления сообщников. К глубокому сожалению теперь моя миссия провалена и нужно будет разрабатывать альтернативные меры.

Глава шарашки сначала ошарашено призадумался, но быстро включился и энергично закивал головенкой. – Я давно подозревал подобное. Куда годятся самые современные меры безопасности? Ну, хоть что-то вам удалось раскопать? Я, про себя усмехнулся. (Осталось только вынести все в сохранности и собрать металлодетектор, вот тогда покопаю). Конкретно пока очень немного. Но вот на этого – кивок в сторону потеющего от страха подельника, – можете вполне положиться.

– Хорошо, я приму это к сведению, но хотелось бы как-то узнавать о результатах.

– Когда возникнет необходимость, Вас обо всем уведомят.

– А с Вами (когда надо и начальники бывают вежливыми) мы не можем договориться, так сказать – напрямую. Чувствую, мне может понадобится новый начальник охраны, молодой и энергичный. С хорошим окладом.

– Что Вы. Я дорожу своей должностью! Вот разве помочь иногда, в порядке консультации. Вне службы.

– Вот и договорились. (Приятно иметь дело с деловым человеком). Это вам типа аванса. (Написал на бумажке сумму с которой не стыдно с подружкой попить немного приличного вина в дорогом до полного неприличия ночном клубе). С этим загляните на минутку в бухгалтерию. Вон под лестницей вторая дверь, справа. И если какая информация, то жду с распростертыми объятиями.

Пренепременно, надеюсь в самом недалеком будущем. (Прям хоть щас распростерся. В совсем недалеком существующем меня или искать с найденным кладом где-то подале от сих мест, иль ежели без оного то еще где-то. Тогда, по мозговому малосилию, даже не предполагалось про вооруженные силы).

Хватит отступлений, вернемся к основной сюжетной линии на данный момент.

Много позже, когда Пашка уже подружился с Сашкой, тот признался, что как не лишенный здравого смысла человек, понимал неизбежность войны. Но не удрал подальше за бугор, подобно многим приятелям, а специально пошел в армию. – Если спросишь, зачем я это сделал, когда мамашка могла любую бронь купить? Отвечу – придурок конечно, но надо же кому-то Родину защищать. Наша родина не любит полумер, которые в Европе считаются нормой развития. У нас завсегда или-или. То безмерная любовь к правителю – будь это Царь Батюшка иль кровавый тиран. Или неудовлетворение властью доходящее до полного отрицания оной, пиком которого является всеобщий бунт. То оголтелый патриотизм, – когда почти все – жизнь за отчизну – да это раз плюнуть. Или все – да пошли вы со своим отечеством, – моя хата с далёкого краю. Нам досталось время, когда как-то ой не слишком полюбились правители, но и до настоящего бунта оказалось далече. Видимо живо в памяти народонаселения уже давнее, но неизгладимое стальное правление. Надо подсказать матери – пусть с компаньонами срочно на памятник тому жестокому вождю скинутся. Действительно, нашим олигирхам надо бы утро начинать с полировки бронзового зада отца народов. Извини, что соплями разбрызгался. Это от осознания теперешнего положения, которое таково, что служба в армии в хороших снах только дебилам грезится. Но нет армии, с жесткой дисциплиной и возможно скоро самой Расеи не будет. Был путь у правительства реформировать вооруженные силы так, что там служить и почетно и радостно было бы. Но за счет каких средств обеспечить каждому солдату индивидуальное очко в сортире и няньку подтирающую попку? Проше болтунам из газет и комитетов по защите прав военнослужащих недовольные глотки заткнуть. Но, а как же демократия? Хотя какая у нас может быть это самое? Я всё понимаю. Не понимаю только, как нынешнее положение исправить. Наверное, глупо надеяться, что своим порывом кому-то что-то докажу. Даже мама и та меня не поняла. Но я должен, не какому-то дядьке в телевизоре, а самому себе, свой Родине…. Пусть и погибнуть за нее, как, наверное, многие в поколениях предков. Ты не смейся, на такие напыщенные слова. Слишком пафосной117 тирадой звучат они в нашем насквозь лицемерном обществе, но это правда. Поэтому только тебе, как другу, могу их сказать.

Пашка тогда в ответ подумал: – А вот меня что-то никто не спрашивал, хочу ли я в армию. Но вслух только деликатно буркнул, чтоб хоть чем-то ответить, и не дать товарищу проронить слезинку, мол, не так уж и всё наше общество прогнило. Ну, понятно депутаты там иль бизнесмены какие. Ну, простой то народ в чем душой покривил?

Шурка, только вздохнул. – Что касается Думы, то в переводе с арабского это куклы. Депутаты, куклы и есть, зовутся слугами народа, да служат своим конкретным господам. Тем, какие денег на предвыборную компанию скинули. Депутаты всех уровней, от поселковых населенных пунктов до небожителей столичных, отборные граждане, которых отобрали за сравнительно не столь большие деньги. Холопы так и эдак. А за подлости холопов с древности хозяева ответ держали. Или, к примеру, те, кто действительно побогаче, – меценатствуя, кинут на благотворительность копейки, а потом закатывают банкет по этому поводу для избранных на тысячи. – Вот вам холуи жрите, да руку облаготельствующую помните…. А простой люд всё видит да помалкивает глуше чем в страшнопристном тридцать седьмом. Но при этом каждый честный гражданин так-же стремится хоть что-то урвать у своей родины. Берут– то, в отличии от неё, только что плохо лежит. А покладено всё всегда как-то скверно.

Или во – пример – Как-то раз, на День Победы118 – девятого мая, в универсаме стал я невольным свидетелем такой картины. Подошел к кассе без очереди колобок в полковничьих погонах. Увешанный, от воротника и чуть не до яиц гирляндой юбилейных побрякушек. И все расступились с полнейшим уважением, хоть каждый понимал, во время Отечественной войны этот карапуз едва ли еще и на свет появился. А потом подошла очередь старушки, которая если и не воевала, и на отца да братьев похоронку не получала, то зато в тылу пахала как проклятый вол. И последний кусок хлеба у нее из рук претруженных вырывали, – «Все для фронта, все для победы». А тут, в честь действительно святого для нее праздничка, решила пошиковать. – Тортик совсем малюсенький, колбаски полукопчёной кружочек, водочки чекушечка. Да неподрассчитала бабка. Восьмидесяти, что ли, копеек у нее не хватило. А из-за кассы, бабища раздраженная до последней степени из-за паретруда орет, – я из-за Вас возврат чека должна делать?! И очередь согласно возмущается, – чего так долго! Почто старая калоша всех задерживает! Старуха трясущимися руками платочки носовые перетрясает в поисках вдруг да ненароком затерявшейся мелочи. И я ведь солидарный с толпой раздражение в себе едва сдерживал. – У меня праздничный настрой, понимашь, а тута его поломать норовят! И только позже до такого умного, задним умом, дошло, надо было подойти и сунуть этой кассирше рубль за бабусю, ко всеобщему удовлетворению, – не обеднел бы, точно…. И, ведь, поди, сунь такой старушке деньги на улице, оскорбилась бы. – Сроду чужой копейки не взяла, а щас с голоду не пухнем, так тем более совестно побираться….

Выходит и про меня поговорка – «Хорошая мысля, приходит не ко всем»….

– 

Да ладно, не расклеивайся, чего-то подобного каждый найдет что вспомнить.

Помолчав немного, Шурка сказал вроде бы и не в тему: – Знаешь, мать только перед самым уходом в армию призналась, настоящий мой отец прапорщиком на заставе в Аджикистане служил. Он и не знал даже про меня, про моё рождение…. Стеснялась она его звания, что ли? Кто там у них виноват, что семейная жизнь не сложилась, не стал у нее выпытывать. Да и к чему? Это их жизнь и их заморочки, главное, для меня, мне жизнь дали. Мне ль обижаться, что меня не спросили…. А с ним свидеться, к моему сожалению, не доведется боле. Наши заставы там хани давно уничтожили, значит, и он погиб….

Водителем «малышки», да и стрелком Шурка был, что называется от бога. Пашка, отдавая должное классу его вождения, говорил:

– 

Ну, Саша с Уралмаша, ты даешь. У вас там все такие? Вот откуда надо новобранцев набирать.

– 

Да, не – один я там такой. Первый парень на деревне, а в деревне один дом.

Притормозил я в развитии. Мальчики, пока маленькие любят катать машинки, а девочки одевать кукол. Вырастая мальчики любят раздевать куколок, а девочки балдеют от крутых машинок. Видишь я все еще с машинками а одна пупса, моя подружка бывшая, мечту исполнила и теперь во время вождения по городским дорогам, которые колдоебинами здешним полигонам сто очков форы дадут, умудряется всё время в одной руке сигарету держать, а из другой мобилу не выпускает. Чем рулить умудряется? Даже для меня загадка. Вот где высшний класс!

– 

Знаю я таких. Чуть не сшибет на «зебре» при твоем зеленом для перехода и тебе же средний палец показывает. Хорошо запомнила какой в заднице чаще всего ощущает. Я спрашиваю – ты то где так гонять научился?

– 

Я научился? Да я права-то с трудом со второго раза в ГАИ выстрадал. Толи комп там дурак, толи я. Не, электоэкзаменатор хорошо настроен, за пререздачу ведь доплачивать нужно. Так что я еще только учуся здеся. Да, и не надо обобщать мою пусть бывшую, но с прочими. И Уралмаш, по моему недалёкому сведению, находится где-то в Екатеринебурге. Мой же родной город, не меньше, но много скромнее. Управители его, по скудоумию, в президенты не рыпались. На постройку метро денег никто не отвалил. А свои заработанные, пусть не кровные так потные, всегда на подкорм голодных союзных республик имперских уходили. Еще и звание столицы Урала давно и без претензий уступил, ну это, наверное, чтоб расстаться с именем одного из пролетарских вождей, того который остался в названии не питейного коктейля. Зато расположился