Алеста. Сквозь сны. Рождение хамелеона

Папа с мамой в основном загорали, иногда выгоняли нас из воды.

– А ну вылазьте, – командовала мама, – губы вон синие.

– Нет! – сопротивлялись мы.

– Вылазьте, обсохните, согреетесь и опять можете купаться.

Мы, повесив голову, вылазили из воды, а потом весело строили песочные замки или закапывали папу, мама себя закапывать не разрешала, а ещё мы любили перебирать камешки, но за ними нужно было пройти чуть-чуть подальше, и одних нас не отпускали, в те дни, когда это удавалось, и тащили самые красивые домой, куда они потом исчезали, я не помню. В нашем огороде и ближайших лесах всегда было полно разных ягод, не хватало их только в начале лета, потому мы объедали ещё не дозревшую красную смородину и лиственницу, нам очень нравилось в этом уголке нашего земного шарика.

Первое время было даже электричество, по часам, обычно эти часы совпадали с сериалами, и бабушка с подругами усаживалась перед телевизором. Мне было неинтересно, всё время мы с сестрой проводили на улице. В первое же лето я приехала с бабой Валей раньше, лед на реке ещё не растаял, хотя, по правде сказать, жара стояла тридцатиградусная. Да и в целом климат этой местности отличался некоторыми особенностями, утром на траве часто образовывался иней, а днем иногда невозможно было выйти на улицу, так жарко светило солнце. Поэтому бабушка слушала по радио прогнозы и закрывала тыквы с кабачками на ночь какими-то тазами. Сестру привезли позднее, и первый вопрос, который она мне задала, звучал примерно так:

– Ты уже подружилась с кем-нибудь?

Вот тут я задумалась, ведь мне и так было неплохо, я играла где-то в своем мире. Однако почему бы и нет? Сестра продолжала:

– Вон там девочка у речки, пошли познакомимся.

– Давай, – согласилась я, и мы направились к речке.

– Привет, – начала сестра, – давай познакомимся?

– Давай, – согласилась девочка.

– Я Лена, это Алеста.

– Я Олеся.

– Приятно познакомиться, – сказала я.

– И мне тоже.

– Мы вот тут живём, – показала пальцем Лена, – а ты где?

– А я вон там, – показала Олеся в другую сторону, но и её дом было видно.

– А ты тоже на лето?

– Нет, я здесь всё время живу, – ответила Лене Олеся.

– Здорово, – согласилась Лена, – а мы на лето. А ты что делаешь?

– Рыбу котам в банку ловлю.

– Можно с тобой?

– Да, конечно.

Мы дружно наловили рыбы, Олеся росла с двумя братьями, мы тоже рассказали, что у нас есть брат. Потом вместе отнесли рыбу котам.

– А пойдёте на речку? – спросила Олеся.

– Не знаю, надо у бабушки спросить, если отпустит, – ответила я.

– Да отпустит, – уверенно заявила Ленка, – пойдём спрашивать.

– Сейчас я тогда купальник надену, – на бегу прокричала Олеся и скрылась за воротами. Мы дождались и все втроём направились к бабушке, правда, у калитки Олеся остановилась.

– Ты что стоишь? – спросила Лена.

– А к вам можно?

– Да, можешь вообще заходить, не спрашивать, а то мы на том конце участка тебя не услышим.

Мы нашли бабулю, она опять полола грядки.

– Баба, можно мы на речку пойдём?

– Одни? – удивилась бабушка.

– Нет, с Олесей.

Бабуля наконец оторвалась от грядок и посмотрела в нашу сторону.

– Здравствуйте, – засмущалась Олеся.

– Добрый-добрый, – поздоровалась бабушка, – так там глубоко, мало ли что…

– Мы не на сам Китой пойдём, – сообщила Олеся, – там мне максимум по грудь.

– Ну ладно, идите, – согласилась бабушка, и мы первый раз отправились на речку без сопровождения взрослых.

Потом Олеся познакомила нас с остальными, так началось наше общение с местными ребятами. В конце концов именно с Олесей мы стали играть не так много, оказалось, что на неё взваливают очень много домашней работы и погулять времени остаётся мало. Мы играли со всеми, играли у нас, играли за пределами участка, мама просила бабушку отпускать нас. Даже ходили в ближайший лес за грибами и ягодами, правда, местные девчонки набирали раза в три больше нас, но мы не сильно расстраивались, у них опыта явно было больше. Именно в этот период я поняла особенность свечения сестры.

Мы были разные, семьи у всех тоже были разные. Я не буду перечислять особенности и имена всех, с кем мы общались, это будет долгим и неинтересным рассказом. С местными у нас не возникало никаких особенных проблем и разногласий, возникали они в основном с детьми, приезжавшими на лето, как и мы. Так было и в этот раз.

Девочку звали Викторией, Викой. Она не успевала за нами и постоянно плакала из-за этого. Я чувствовала её состояние, но всё равно не понимала, почему мы должны это терпеть. Откровенно говоря, от её капризов устали все, и в момент очередного срыва Лена не выдержала, свечение её потемнело: «Чтоб ты провалилась!» – ругнулась Ленка. Я не до конца уверена, что правильно уловила суть произошедшего, пространство вокруг Вики зашаталось, она, конечно, этого не заметила. Зато точно почувствовала падение в ледяную реку с проломившегося под ней мостика, река Манька здесь была неглубокая, но Вика заплакала и убежала домой.

– Язык у тебя поганый, Ленка, – пробормотала Катя, одна из местных девчонок, с которой мы довольно часто гуляли вместе. Откровенно говоря, мы все были в некотором смятении от такого разворота ситуации. Несмотря на то что мы немного переживали за Вику, я чувствовала это, никто за ней не пошел, глубоко вздохнули и спокойно продолжили играть. Мы потихоньку переставали звать Вику на улицу, она всё реже выходила и сама, а потом они уехали. Так бывало достаточно часто, в дома заезжали семьи, а на следующее лето уезжали – насовсем. Редко кто оставался надолго, без электричества, водопровода, канализации и прочих благ цивилизации. У местных выбора не было, кто побогаче – заводили себе электростанции. Подобное изменение пространства я замечала ещё несколько раз, оно сильно сказывалось на тех, кто причинял неудобства Ленке. В этот момент её свечение всегда темнело, но оно темнело и у других детей, хочу уточнить, что я вообще никогда не встречала темных детей. Они темнели на какие-то доли секунд, иногда минуты, в моменты злости или обиды, наверное, а потом опять становились светлыми. Быть может, если бы люди вокруг оказались глубоко верующими, добром бы не закончилось, но в том уголке нашей необъятной родины гадалок и ведьм было больше, и многие воспринимали такие происшествия как данность. Ходили к бабушкам за травами, лечили у них сотрясения и испуг, просили сделать заговор или погадать на суженого. Взрослые светились по-разному, они были и светлыми, и темными, были даже какими-то тусклыми, что ли, я тогда не знала, что это значит. Помню милого старичка, мы вместе с бабушкой приходили к ним с женой в гости на сериалы, понятно, что долго сидеть перед телевизором с плачущими людьми на экране нас было не заставить, мы лазили по двору. Этот старичок называл Ленку каким-то смешным именем из этих сериалов. Ну конечно, она была чернобровая, с густыми волнистыми волосами и зелеными глазами. Мне прозвищ не доставалось, внешне я была вполне обычным ребенком, даже то красное пятно на лбу давно исчезло и проявлялось, только когда я сильно плакала или злилась. Потом от старичка уехала жена, он стал темнеть, потом потускнел, а потом повесился в этом же домике. Я не понимала, почему так произошло, пробовала поговорить с бабулей, но она от меня только отмахивалась, мол, вырастешь, сама всё поймешь. Как-то бабуля взяла на лето местную собаку, а я захотела посмотреть ей в глаза, мне же говорили этого не делать. Собака сначала никак не реагировала, но потом громко залаяла и попыталась меня укусить, а я испугалась. С тех пор стала обходить этих животных стороной.

Несмотря на отсутствие электричества и прочих неудобств, в поселке были школа и библиотека. На одном из утренников для детей я познакомилась с прекрасной женщиной, Анастасией Геннадьевной, поселковым библиотекарем. Она очень любила детей и постоянно стремилась организовать наш досуг, в библиотеке показывали мультики и даже проходили дискотеки. Она с улыбкой зарегистрировала меня и выдала карточку, с тех пор у нас не было проблем с материалами для чтения. А читала я запойно, наверное, у каждого человека есть своя зависимость. Моя – книга, как только освоила это занятие, оторвать меня было практически невозможно. С книгой я теряю связь с реальностью, моё воображение переносит в космос или в мир, где живы магия и драконы. Я осознала, насколько яркие картины рисует моё воображение давно, вернемся ненадолго назад в городскую квартиру, и вот я читаю книгу, а сходив на кухню за стаканом воды, возвращаюсь не к печатному изданию, а к телевизору, переключаю каналы и не понимаю, как мог так быстро закончиться фильм, там же всё в самом разгаре. Минут через пять я осознала, что это был совсем не фильм… Поэтому в деревне книга заменяла для меня тот самый пресловутый телевизор. Я читала по вечерам для сестры и бабушки, они засыпали, а я продолжала читать. Как я не потеряла зрение, не знаю, ведь единственным источником света для меня была наша старая керосиновая лампа. На следующий день мне приходилось возвращаться на несколько глав или сказок назад, потому как мои слушатели четко помнили, на каком моменте заснули, я немного злилась, но не могла им отказать. В целом отсутствие родителей я переносила нормально, а вот Ленку мне было жаль, она каждый вечер пятницы и утро субботы усаживалась на столбик у ворот и ждала, когда приедут родители, они приезжали каждую неделю. Но иногда они пропускали выходные, наверное, у них были на то причины, Ленка расстраивалась и плакала, я, как могла, успокаивала её, зато как она сияла, когда родители наконец приезжали. Я, наверное, так и не умею. Вот как-то так проходили дни в одном из чудеснейших уголков планеты, а мы росли.

В конце лета нас, как обычно, отправили на пару недель к бабе Лене, и там произошло одно не совсем обычное событие, а может, мне просто показалось? Я вообще стала задумываться, всё ли со мной в порядке, на самом деле всё это происходит или это моё вышедшее из-под контроля воображение? В тот раз мы гуляли втроём: я, Лена и Таня. Накатались на самодельных качелях, объели горох с грядки и сидели, скучали.

– Может, на ранетку пойдём? – спросила я.

– Мы там вчера уже были, что-то не хочется, – скучно ответила Таня.

– Ну тогда предлагай что-нибудь другое, – немного возмутилась я.

– Не знаю, Лен, давай ты предлагай.

– Может, в центр пойдём? – предложила Лена.

– А там что делать? Просто гулять? – спросила я, но мои рассуждения оборвала Таня.

– Нет, нас туда не отпустят.

И тут мы увидели Олю, она тащила в руках огромный подсолнух. Мы дружно поздоровались.

– Где взяла? Дай немного? – попросила я.

Оля оторвала от своего подсолнуха по небольшому кусочку и раздала нам.

– Серёжа привёз, – ответила Оля, Серёжа был их братом.

– А мне? – возмутилась Таня.

– Он один отдал, – пожала плечами Оля.

– А подсолнухи уже почти созрели, получается? – задумалась я. – Может, мы сами дойти сможем?

– Я знаю, где тут поле, не совсем рядом, правда, но дойти можно, – предложила Таня.

– Пойдём, – сазу согласилась Лена, остальные поддержали.

Никто не следил, куда и на сколько мы сбегаем с улицы, потому мы зашли домой за пакетами и ножами, набрали пирогов из таза, благо баба Лена пекла их в огромных количествах, налили в бутылки воду и отправились в путь. До начала полей добраться было несложно, но проблема состояла в том, что поле с подсолнухами располагалось прямо за кукурузным. Кукуруза нам была не интересна, потому как она не вызревала вообще и шла осенью на корма животным. При этом климат не сказывался на размерах, потому встав перед такой стеной, мы с Ленкой начали сомневаться.

– Тань, а ты уверена, что мы не заблудимся? – спросила Лена.

– Да где блудить-то? Просто прямо, и всё, сразу за этим полем подсолнухи.

– Может, обойти? – с сомнением спросила я.

– Мы до завтра его обходить пешком будем, – буркнула Таня, – мы с Олей тогда лучше домой вернёмся.

– Ну ладно, – согласились мы с сестрой и двинулись через заросли кукурузы.

Направление прямо держать не удавалось, потому как кое-где пройти просто не представлялось возможным, и мы начали петлять, ну и, конечно, в итоге потерялись в этих зарослях.

– Куда идти, Тань? – спросила я в очередной раз.

– Наверное, туда, – с сомнением указала направление подруга.

– А вам не кажется, что мы уже ходим кругами? – спросила Оля. – По-моему, мы здесь уже были, я помню эту кукурузину, которую мы хотели попробовать.

Мы дружно уставились туда, куда указывала Оля. Конечно, мы все помнили эту кукурузину.

– Надо что-то придумать, мы так долго ходить будем, – сообщила я.

– Давайте сядем, поедим, – предложила Лена, – мы уже давно здесь, и уже хочется есть.

Я задумалась, мой желудок подтвердил Ленкины слова и жалобно сжался, действительно, неплохо бы. Мы расселись там же, где были, и разобрали пирожки.

– Нам нужно хотя бы направление определить, – сообщила я и с наслаждением откусила от своего хлебобулочного изделия с луком и яйцом, – о, у меня с яйцом.

– Как? Я ничего не вижу, – ответила Таня, – ты вроде повыше, но я сомневаюсь, что выше кукурузы. У меня с картошкой.

– Это понятно, – согласилась я, – только так бродить кругами тоже не дело.

– А вы сможете меня поднять? – спросила Оля, она была меньше всех. – У меня тоже с яйцом.

– Не знаю, давайте попробуем, – поддержала идею Лена, – а у меня с капустой.

– Я тоже хочу с капустой, – протянула Таня.

– Там ещё есть, разломи, может, найдешь, я всё подряд закидывала, не смотрела, – отчиталась я.

Мы попробовали поднять Олю, но быстро поняли, что в акробаты нас не возьмут. Встать с сидящей Олей на плечах оказалось бесполезно, сильно в росте это нас не увеличило. Мы с Таней подставили ладони, Оля встала на них, и мы попробовали поднять её таким образом, но удержаться у Оли не получалось. В итоге стало понятно, что мы с Таней не такие сильные, а Оля не такая ловкая, как предполагалось.

– Есть ещё идеи? – поинтересовалась Таня.

Но никто ей не ответил. Зато я заметила маленькую полевую мышку, она смотрела прямо на меня, потом делала несколько кругов и опять смотрела, как будто хотела, чтобы мы пошли за ней.

– Давайте я попробую вести? – предложила я. – Всё равно ничего не теряем.

– Давай, – согласилась Таня.

И я пошла за мышкой, она и правда куда-то нас усердно вела, и в конце концов мы вышли к здоровой черёмухе. Мышка явно готова была вести нас дальше, но Оля радостно закричала:

– Ура! Теперь мы можем посмотреть, куда идти.

Я не знала, как объяснить своим подругам, что иду за мышью, потому решила принять такую идею, в конце концов Оля права, а куда заведёт нас эта мышь, непонятно.

– Я не полезу, – заявила Таня, – в прошлый раз, когда я полезла на дерево, это закончилось сломанной рукой.

Это была правда, я уже перестала считать, сколько раз Таня ходила в гипсе.

– Я полезу, – вызвалась я и стала карабкаться на дерево. С навыками мартышки в то время у меня никаких проблем не было. Вообще удивляюсь, как я-то осталась с целыми конечностями. Мы лазили по заборам, по домам, даже по дверным проёмам, баба Лена, зашивая очередную дырку на штанах, причитала, что не девочки у неё растут, не внучки, а какие-то сорванцы. Помню, как перебиралась с бани на зимовье. Эти два помещения были совмещены общей крышей и верандой. Брат с дядей просто перепрыгивали с одного чердака на другой, а я переживала, что не смогу тогда допрыгнуть, и, наверное, была права, потому выбрала другой способ: я осторожно перебиралась по пятисантиметровой балке вдоль стены веранды, даже удивительно, как ни разу не навернулась оттуда. Залезть на черёмуху было задачей смешной сложности, и я справилась с ней достаточно быстро. И да, я увидела всё что нужно.

– Ну что? Видно? – крикнула Лена.

– Да, – ответила я.

– Сможешь довести? – уточнила Таня.

– Да, а куда нам надо? Домой или за подсолнухами?

– А ты сможешь и туда, и туда довести? – поинтересовалась сестра.

– Ага.

– Тогда давай за подсолнухами, а потом домой, – предложила Лена. Девочки не стали спорить, хотя я видела, что они устали и не горят желанием.

– Хорошо, спускаюсь.

Мой внутренний компас, в отличие от Таниного, сломан не был, и к их огромному удовольствию, я скоро вывела девочек к подсолнухам. Они и правда оказались совсем ещё не зрелыми, потому мы выбрали по парочке более-менее съедобных и собрались домой, но Таня потеряла нож.

– Стойте, я нож не могу найти. Мама меня убьёт.

Мы ещё потратили какое-то время на поиски ножа, но безрезультатно, в конце концов Таня смирилась с неминуемой участью, и мы благополучно вернулись на свою улицу. Гулять не стали, и каждый со своим уловом отправился домой. Вот мы с Ленкой сидели на крыльце и уплетали недозрелые семечки, когда зашёл дядя Паша.

– О, подсолнухи, где взяли?

– На поле ходили, – ответила я.

– На какое?

– Не знаю, Таня довела, – пожала плечами Лена.

– Колхозное имущество, значит, воруем? – рассмеялся дядя Паша и отломил себе половину от одного из подсолнухов.

– Мы не воруем, – протянула я, – там же их много.

– Много-то много, но хорошо, что вас не поймали, а то поддали бы за такие проделки, – резюмировал дядя, съел пару недозрелых семечек и ушёл в дом, оставив нас размышлять о произошедшем самостоятельно. Мы с Леной молчали. Не знаю, какого эффекта хотел добиться дядя Паша, и не знаю, какие выводы сделала Лена, но меня стала мучать совесть, после этого я решила, что больше не пойду на поле воровать что-либо.

В том же году дядю Пашу с Димой снова оставили с нами, и они явно хотели куда-то уйти. Не знаю, как это пришло им в голову, но вошёл дядя Паша и сообщил:

– Так, играем в захват заложников, садитесь на стул, а мы вас привяжем, ваша задача освободиться.

– Только не туго, – потребовала Лена.

– Хорошо, – согласился Дима.

Они привязали нас к стульям и куда-то ушли. Я отвязалась, Ленка тоже, и к их возвращению мы уже скакали по дому.

– Отвязались?! – с каким-то восторгом и гордостью порадовался дядя Паша.

– Молодцы, – похвалил Димка.

– А можно ещё раз? – спросила я.

– Ну давай, – пожал плечами дядя и привязал меня ещё раз. Потом привязал Дима, в конце концов дядя заявил:

– Так, всё, Алька, надоело, я больше узлов не знаю. Топайте на улицу.

Я вздохнула, но поняла, что спорить бесполезно, и мы с Леной ушли гулять. А где-то через неделю дядя Паша, весело хихикая, предложил мне:

– Алька, давай снова в заложников? Только сложнее будет.

– Да, я согласна.

После этого дядя Паша пристегнул меня наручниками к батарее, не знаю, где он их взял, и ушёл в магазин. Понятно, что «развязаться» я не смогла, хотя честно пыталась вывернуться, но из этого тоже ничего не вышло, по возвращении дядя спросил:

– Что? Нет? А я думал, ты меня удивишь, – отстегнул и продолжил: – Пойдём, научу вскрывать, тащи скрепку.

Я отыскала скрепку, и дядя показал мне, как вскрываются наручники, я быстро освоила навык, но у меня возникли вопросы:

– А где мне взять скрепку?

– Ну ты же девочка, у вас там шпильки разные есть.

– А, да, точно, – согласилась я.

В городе происходили изменения. Где-то во втором классе я предпочла пению и ритмике художественную школу, была успешно принята в подготовительный класс. Где-то в тот же год я потихоньку стала бороться со своими страхами. Наш детский сад, в котором теперь находилась ещё и школа для начальных классов, был огорожен кирпичным забором, мы регулярно лазили по нему, но я всегда старалась за что-то держаться, а в тот день решила, что пора завязывать. Ну упаду, ну сколько здесь? Я отпустила руки и выпрямилась, сначала было страшно, но потом страх ушёл и появился азарт. Я стала пробегать не только по широким кирпичным заборам, но и по железным решёткам между ними. Потом мы с девочками на спор крутились на перекладине назад, вперёд могли все, а вот назад единицы, и я была в их числе. И в одну из ночей, когда снова падала, поняла, что меня больше не пугает это ощущение, мне оно нравится, я прямо во сне представила крылья и почувствовала, как парю на них в воздухе. Я проснулась, но в этот раз осталась на кровати и никакого страха от этого пробуждения не было, наоборот, мне было жутко обидно, что всё закончилось, и я хотела назад. Так стало происходить и с другими снами, не сразу, постепенно, но я стала как-то понимать, что всё, что происходит, нереально, и сама стала менять сюжет. После того как я становилась автором истории, немного дольше находилась во сне, чем в тот первый раз, но потом всё равно просыпалась. Иногда после того, как реальность вырвала меня из интересного и в тот момент уже безопасного мира, я лежала и представляла, а что же будет дальше. Ведь не интересно видеть историю без логичного завершения. К чудовищам я привыкла, мне стало даже интересно. Их смертоносная красота завораживала, пару раз я видела моменты их охоты во сне. Я не признавалась себе, но мне нравилось наблюдать за тем, как хищник всего несколькими движениями убивает свою жертву, не оставляя ей никаких возможностей сбежать от своей участи.

В Новожилкино дядя Паша откопал где-то велосипед с рамкой. Ездить на нём было не просто, но очень хотелось, я долго и упорно училась. Ленка боялась, а я падала, обдирала коленки, но снова пробовала, в конце концов научилась ездить на нём, просунув ногу под рамой, а потом стала перекидывать и через неё, несмотря на то, что до земли доставала, только слегка наклонив велосипед вбок, а тормоза на нём не работали. Скорость моего перемещения увеличилась, и я с радостью стала соглашаться сходить в магазин, несмотря на то что он находился на горе и поначалу ехала я только малую часть пути, потому как в гору мне приходилось свой транспорт затаскивать на себе, а съезжать с первой, самой крутой части я без тормозов побаивалась. Но спустя некоторое время я решилась попробовать и, поехав, ощутила это легкое и приятное щекочущее и бодрящее чувство опасности, моё сердце забилось чаще, и реакции обострились, я успешно слетела с горы по асфальту на казавшейся тогда огромной скорости. Педали крутить не нужно было, ну а тормозов просто не было, я тогда решила, что если что, буду рулить на чей-нибудь участок, вдоль дороги росла высокая трава и мне она казалась приемлемой подушкой в случае непредвиденной ситуации. Так с каждым днём я становилась увереннее, а иногда была и слишком самоуверенна. В один из прекрасных солнечных дней конца лета мы вместе с Таней отправились кататься. Проехали по соседним окрестностям, съездили в сторону магазина, а потом решили вернуться домой по новому маршруту. Проехали по параллельной от нашей улице, но находящейся выше, и упёрлись в очень крутой неасфальтированный спуск, стоял выбор: либо возвращаться назад, либо спускаться, вот только спуститься, наверное, стоило пешком.

– Пешком спустимся? – спросила Таня.

– А может, съедем? – с вызовом задала встречный вопрос я.

– Ты смотри, у меня-то маленький велик и с тормозами, а твой огромный, и сама знаешь, что тормозить тебе нечем.

– Поехали, мне кажется, всё получится, – решилась я, но в этот момент перед глазами возникла моя старая знакомая искра, которая давно не появлялась. Она явно протестовала, но я лишь отмахнулась, перекинула ногу через перекладину и поехала. Уже метров через тридцать я осознала свою ошибку, поверхность была слишком неровной, сильные толчки сначала выбили педали из-под моих ног, я держалась как могла, но под конец спуска мои руки не справились и руль я тоже потеряла. На скорости велосипед повалило набок, амортизировать я могла только рукой и коленкой, думаю, не нужно объяснять, что им опять сильно досталось. Вообще что-что, а группироваться во время падения я за время своего беспокойного детства научилась весьма неплохо. Велосипед отлетел на несколько метров. И пока я осознавала, не сломаны ли кости, рядом грохнулась Таня. Ей и вправду досталось меньше, она отряхнулась и посмотрела на меня:

– Ты как?

– Да цела вроде, – отмахнулась я, – а ты?

– Ну мне-то проще, я видела, как ты грохнулась, точно всё в порядке?

– Да вроде, но обработать надо, – из ссадин на моей ладони и коленке сочилась кровь, – поехали домой.

– Поехали.

По дороге до дома я размышляла, а стоило ли так успешно учиться блокировать чувство страха, моя чрезмерная смелось стала уже отдавать глупостью. Дома меня встретил дядя Паша, забрал у меня велосипед и скомандовал:

– В дом иди, – отвёз мой транспорт на место, потом зашёл в дом и достал мне аптечку. – Кости целы?

– Да вроде да.

– Тогда на, обрабатывай, – дядя поставил передо мной аптечку, – ты где так навернулась?

– С горы съехала, а там кочки.

– Ты головой-то думай, – Паша слегка постучал кулаком мне по макушке, – хорошо, что только ссадины.