Сын башмачника

Именно деньги должны были преобразовать эти разрозненные патриархальные хозяйства, развить промышленность, превратить нефтяные доходы в человеческий капитал. Но ведь те, кто зарабатывал миллионы в Баку, просто-напросто вывозили их отсюда. Не засевали, как он, огромные хлопковые поля, не сеяли табак и другие культуры, не строили текстильных фабрик, не стимулировали рыбный промысел, не развивали различные направления промышленности. Да разве перечислишь всё то, что он уже сделал и планировал сделать ещё. Но то, что делал он, было скорее исключением из правил, чем нормой поведения. Всем тем, кто зарабатывал здесь большие капиталы, было выгоднее откупиться от революционеров. Сделать так, чтобы их нефтяные вышки не поджигали, а нефтеперерабатывающие заводы не бастовали. Пусть лучше горят вышки конкурентов. Он не мог принять такую точку зрения.

А ещё он не верил в то, что люди, опираясь на свой куцый умишко, смогут когда-либо построить справедливое общество. Он не раз в разговорах с людьми, которым он предельно доверял, с иронией говорил:

– Давайте возьмём сто семей. Примерно одинаковых по уровню крестьянской смекалки, воспитания и природных талантов. Допустим, что мы найдём какое-нибудь просто райское местечко и поселим их там. Пусть у всех у них будут примерно одинаковые дома, равные наделы земли и столько же денег, сколько у соседа справа и слева. А потом забудем обо всех них на какое-то время. Когда этот срок истечёт и мы вернёмся сюда, то увидим, что здесь появились свои богатеи и бедняки, свои мудрецы и мерзавцы. Словом, достаточно лишь небольшого срока, чтобы от идеи равенства ничего не осталось. Людская природа такова, что она проявляет себя во всей полноте лишь тогда, когда, казалось бы, что всё должно способствовать тому, чтобы утвердился рай на земле. Рая не будет. Всё будет точно так же, как в сегодняшнем обществе. А может быть, даже более мерзко. Надо понять простую истину. Не дано человеку построить рай на земле. Изначально не дано.

Именно в силу этих своих убеждений он занимал очень жёсткую позицию по отношению к этим, так называемым, революционерам. Эта позиция была хорошо известна в правящих кругах. Она даже нашла своё отражение в каком-то секретном рапорте, представленном в Санкт-Петербурге.

А ещё он хорошо помнил, что, когда началась стачка на его текстильной фабрике, ему принесли целый ворох большевистских листовок. Каждое слово в них было ложью. Эту фабрику проектировал очень известный архитектор. При её строительстве были привлечены лучшие технологии. Она изначально задумывалась как единый производственный и жилищный комплекс. Здесь были просторные помещения цехов с уникальной системой увлажнения и вентиляции. Было закуплено самое современное оборудование. Рядом с фабрикой размещалось обширное здание школы со светлыми классными помещениями и фабричный посёлок из двухэтажных зданий для рабочих и служащих.

Фактически, это был первый специально распланированный рабочий посёлок на Апшероне. В листовках же большевиков он представлялся как чистой воды ад на земле. Всё это было во имя того, чтобы фабрика забастовала, а начавшаяся в Баку стачка стала бы все общей. Тогда он смог разрешить все эти проблемы. И не только на своей фабрике. Но эти революционеры так и не простили ему своего поражения. Неужели же весь этот план по дискредитации его имени и чести его семьи был разработан и реализован ими? Он плохо в это верил. Но тем не менее, течение всех этих событий последнего времени показывало, что происходящее не является случайностью.

Для него постепенно становилось очевидным то, что это была всего лишь часть какого-то злонамеренного плана, не до конца понятного ему. А он вновь и вновь задавался вопросом о том, кто же стоит за всем этим? Кто продумывает эти неординарные ходы? Какие силы стоят за реализацией этого коварного замысла? Словом, вопросов у него было больше, чем ответов. Ответы надо было искать. Незамедлительно. А пока он первым делом нанял двух адвокатов. Самых лучших во всей империи. Назначил им сказочные гонорары. И почему-то немного успокоился. Поверил в то, что суд не назовёт чёрное – белым, а белое – чёрным. Адвокаты не позволят. Его не беспокоил сам суд. Ему было больно наблюдать за той вакханалией писак, которые так старались облить его и его семью ушатами грязи.

Он был очень могущественным человеком. Многое мог. Но, оказывается, что защитить свою любимую женщину от клеветы так и не смог. Теперь, на самом деле, в общественном мнении уже не имело никакого значения: изменила ему жена или нет. И было абсолютно неважно: является ли всё это просто поклёпом, клеветой или горькой реальностью. Толпа жаждала скандала вокруг его имени. И если факты не укладывались в эту схему, то тем хуже было для фактов. Так простой поцелуй руки раздулся до продуманного чернью во всех деталях и подробностях страстного романа его жены с управляющим. А он, действительный статский советник, дворянин и один из богатейших людей страны был выставлен в амплуа банального рогоносца.

Он лишь усмехался и говорил, что может быть он и не против того, чтобы быть обманутым мужем, но ведь факты свидетельствуют об обратном. Но тем не менее, факт мнимой измены его жены обрастал всё новыми деталями и подробностями. Это доставляло ему невыносимую боль. Наносило непреходящую обиду. Он явно ощущал то, что в его груди всё время что-то ноет и болит. О том, какие чувства испытывает она, он старался не думать. Но явно видел, что вся эта ситуация гнетёт её не меньше, чем его.

***

Как известно, восточная школа педагогики исключает массовость. Она не предполагает, что мудрости можно научить многих. Ведь мудрыми могут быть только очень и очень немногие. Избранные. А ещё здесь, на Востоке, прекрасно понимают, что мудрость можно постичь только в общении. Именно поэтому во всех этих восточных практиках ученик года ми может искать учителя, а учитель так же годами может выискивать достойного ученика. Это великое счастье для обоих, когда они находят друг друга. Как правило, такая связь учитель-ученик может прервать ся только со смертью одного из них. Ему повезло.

У него был прекрасный учитель. И этот учитель не раз говорил ему о том, что и он оказался тем учеником, о котором можно только мечтать.

Когда-то он смог сполна постичь простую истину, что настоящему человеку пути надо суметь при жизни пережить три смерти. Именно в этом был уверен его учитель. И этому он его учил. Вначале он научил его тому, как пережить белую смерть. Назывался этот процесс смертью, а по сути являлся посвящением в то, как достичь того, что называется воздержанием от пищи. На него часто обижались, видя, что он ничего не ест во время различных застолий. Действительно не ел. Просто потому, что он вообще мало ел.

В молодости его потом учили преодолевать зелёную смерть. Это была добровольная бедность. Он и это постиг. Когда люди вокруг него наблюдали, как легко он расстаётся с деньгами, то придумывали разные всякие небылицы о том, что богатство его не праведное, вот и мучается он. Раздаёт всё и пытается заслужить прощение. Что эти люди знали о богатстве, о его жизни, о его принципах? Всю жизнь он считал себя всего лишь казначеем при всех этих больших деньгах. А что он мог рассказать им о богатстве так, чтобы они его поняли? Ровным счётом ничего. Либо не поймут, либо поймут не так.

Ну и, наконец, его учитель говорил ему о том, что есть чёрная смерть. Это, прежде всего, готовность с полным равнодушием воспринять то, что о вас плохо говорят. Он смог этому научится. Ему всегда было абсолютно всё равно что говорят о нём. Но он не был готов к тому, что имя его любимой женщины будет тонуть в потоках клеветы. И в этом была самая большая его проблема. А её надо было разрешать. Как? Этого он не знал. Пока не знал.

***

Отец его был башмачником. Мать была родом из духовного сословия. Умерла рано. А отец второй раз женился. С тех пор, как у отца появилась новая семья, он начал считать себя самостоятельным человеком. Несмотря на то, что ему было так мало лет, он решил, что ему пора самому зарабатывать себе на хлеб. А ещё он был уверен, что если у него появится такая возможность, то ещё он обязан помогать отцу и его новой семье. Вначале он устроился помощником каменщика. Ремесло освоил очень легко. На первых порах был просто подносчиком растворов, потом же научился класть и обрабатывать камни. А к пятнадцати годам он уже смог стать полноценным каменщиком. Именно тогда он встретился с человеком, который в корне изменил всю его жизнь.

Как-то в один из тёплых весенних вечеров к нему подошёл разносчик воды и сказал, что его хочет видеть Старец. В Старом городе этот Старец был такой же достопримечательностью, как все те дворцы, площади и особняки, что украшали его. Он пошёл вслед за разносчиком. Тот его привёл к неприметному дворику. Постучал. Дверь открыли. Они вошли в этот двор. Сначала ему показалось, что там никого нет. Потом он услышал с крыши голос, который сообщил ему, что здесь рухнула стена и её надо заново выстроить. Ему предложили переночевать здесь же, в одной из ком нат в этом дворе. А с утра приступить к работе. Он так и сделал. А поздно вечером появился Старец. Они просто познакомились. А ещё тот ему объяснил, что от ныне они будут часто видеться. Утром всё тот же мальчишка-разносчик принёс ему чай, свежий хлеб и сыр. Он позавтракал и приступил к работе.

Как только он смог собрать все эти рассыпанные камни, то обнаружил, что за обвалившейся стеной находятся какие-то очень странные мешки. Часть из них даже не была перевязана. Какие-то слитки и монеты просто валялись на земле. На них можно было чётко рассмотреть непонятные ему знаки. Такое количество золота его просто испугало. Он стал звать хозяев, но никто не отзывался. В обед пришёл всё тот же мальчик и принёс еду. Ему он и объяснил, что ему срочно надо видеть хозяев дома. Или же, может быть, даже самого Старца. Тот в ответ лишь кивнул и ушёл.

Старец же появился лишь поздно вечером. Он выглядел очень недовольным и всё сокрушался, что день уже заканчивается, а стена всё ещё не готова. Тогда он показал Старцу все эти сокровища. Того это вроде и не удивило. Он велел ему продолжать работать, сказав, что все эти монеты скоро отсюда уберут. К вечеру следующего дня он уже, практически, закончил свою работу. Опять пришёл всё тот же Старец, похвалил его и повёл в одну из комнат, сказав лишь о том, что им надо поговорить. Говорили они долго. Практически, до утра.

Старец рассказал ему, что давно присматривается ко всему тому, что он делает. И ему очень нравится, как он работает. Как старается всегда достигнуть того, чтобы результаты его труда радовали бы глаз. Как относится к окружающим людям. А ещё он говорил о том, как относится к его отцу, их роду, к его деду по материнской линии, которого ему довелось лично знать. Из всего сказанного он понял лишь одно. Старец, видимо, пытается донести до него какую-то информацию. Не до конца ему понятную, но, видимо, очень и очень важную. Слушал очень внимательно. Всё пытался вникнуть в суть мудрёной речи свое го собеседника. А ещё он очень робел. Ведь он пре красно осознавал глубину той пропасти, что отделяла его от этого мудреца.

– Понимаешь, мне важно знать, как человек относится к работе и к результатам всего того, что он делает. А ещё всё хочу понять, насколько у него развито чувство справедливости. Умеет ли он нести ответственность за свои деяния? Честен ли он? Как он относится к деньгам, к золоту, и вообще, к возможности быстро обогатиться. Я не могу сейчас точно сказать, сколько людей я отправлял к этой сокровищнице. Каждый из них что-нибудь да забирал из неё. Ты – первый, кто сдал мне все эти богатства в целости и сохранности. Для меня это означает только одно. Ты прошёл последнее испытание, и я могу взять тебя в ученики. И не надо так испуганно на меня глядеть. И сразу же скажу, что твоё ученичество будет длиться ровно столько, сколько будет нужно. Немало лет, а может быть, даже и всю жизнь. И можешь больше не искать место для ночлега. Жить будешь у меня.

Так началась его новая жизнь. Как жизнь ученика Великого Старца. Тот, конечно же, был человеком пути. Суфием. И занимался он его образованием каждый день. А ещё он заставлял его слушать мугам. Он говорил, что это нужно для просветления. Что иначе никак нельзя. А потом внимательно по смотрел на его ошарашенное лицо, рассмеялся и рассказал ему одну очень старую, но весьма занятную историю.

– Целитель очень долго лечил одного больного. Вылечить так и не смог. Потом объявил ему, что жить тому осталось всего ничего. Ну, может быть, пару минут. Больной тогда задал вопрос:

– А можно исполнить моё последнее желание?

– Смотря какое. Наверное, в принципе, возможно.

– Я хотел бы послушать мугам. Желательно Раст. Но весь. Целиком и полностью.

– Но он же длится больше часа. А тебе осталось-то жить всего несколько минут. А ещё позволь узнать. Почему именно Раст?

– Раст – мать всех мугамов. Он создал их. А потом, они, слившись воедино, создали Раст.

– Ну, что же. Попробуем сделать это. Но ты всё равно умрёшь раньше, чем он отзвучит.

И тогда раздался некий голос. Непонятно было, откуда он шёл, но в нём была такая сила и мощь, что все замерли. Этот голос произнёс всего лишь два слова:

– Пусть слушает.

А потом вдруг, неясно как и каким образом, появился очень известный исполнитель. Он запел. И всё вокруг замерло. Пока звучал его голос, больной дышал. Дышал полной грудью, наслаждаясь этим пением. Последние звуки мугама и последний вздох больного идеально совпали по времени. Вот и вся притча. А, вообще, о мугамах можно долго и нудно говорить. Но лучше этого не делать. Слово вне мугама, как всегда это бывает, лишь искажает его суть. Мугамы просто надо слушать.

У них со Старцем были весьма своеобразные занятия. Вначале они просто вместе смеялись. Непонятно, зачем и почему. Но долго и от души. Его это расковывало. Снимало его робость перед учителем. А тот, непонятно, с какой целью, каждый день рассказывал ему анекдоты про Моллу Насреддина. И это тоже их изрядно веселило. После всего этого они досконально, слово за словом, эпизод за эпизодом разбирали каждый из этих анекдотов. Старец учил его тому, что юмор Насреддина – это всегда провокационный юмор. Он пробуждает способность остро мыслить. А ещё он освобождает человека от зашоренного восприятия мира. Это была, наверное, самая лёгкая часть его учения:

– Пока ты не научишься видеть мир глазами Насреддина, то тебе нечего делать у суфиев.

В один из дней Старец рассказал ему весьма странную историю:

– Твой отец ещё с юности сумел стать прекрасным башмачником. А ещё, конечно же, все хорошо знали, что он очень общительный человек с прекрасным чувством юмора. Но всё же в этой жизни он лучше всего разбирается в башмаках. Может быть, поэтому именно через их призму он и оценивает всё то, что происходит вокруг него. Нередко, отправляясь на чью-то свадьбу, он любил повторять, что как же это прекрасно, что правый башмак, наконец-таки, нашёл свою пару. Почему-то он всех лиц мужского пола воспринимал как правый башмак в паре. По его глубокому убеждению, женщины были левыми башмаками. Свадьба же означала только то, что, наконец-таки, правый и левый башмак нашли друг друга. И не спрашивай меня о деталях разделения этого его мира на правый и левый башмаки. Так много я не знаю. Я же не башмачник. Могу только догадываться, что так как сердце находится на левой стороне, то женщины у него всегда считались теми, кого надо отождествлять с образом левого башмака. Ну, чего же я рассказываю тебе о твоём отце. Ты, наверное, знаешь его лучше, чем я.

– Может быть и так. Но вот про правые и левые башмаки никогда от него ничего не слышал.

– Так вот, а теперь я тебе расскажу любимую притчу твоего деда. Жил был купец. И купил он как-то себе пару башмаков. Башмаки были очень хорошие. Из прекрасно выделанной кожи. Сшиты так, что ногам в них было предельно комфортно. Купец носил их с удовольствием. Всё расхваливал. Но рано или поздно любые башмаки, даже самые удобные, изнашиваются. Так вот и эти башмаки уже совсем износились. Но купец очень не хотел с ними расставаться. Он решил починить башмаки. Починил. Башмаки стали как новые. А потом он попросту завёл себе такую привычку, что стал приходить к башмачнику вновь и вновь. И каждый раз он не покупал новую обувь, а просил поставить новые заплаты поверх старых. Эта красивая когда-то пара башмаков стала столь ужасно выглядеть, что купца уже начали узнавать лишь по этим безобразным башмакам. Они уже были сплошь покрыты страшными заплатками. И снизу, и сверху.

Одни считали такое отношение к обуви признаком бережливости. Другие оправдывали это тем, что купец слишком привык к своим башмакам и не желает с ними расставаться. Иногда, правда, после особо удачных сделок, купец подумывал о том, что надо бы купить себе новые башмаки. Ну, а потом он всё же гнал от себя эти мысли, внушая себе, что его старые послужат ему ещё не один год.

Как-то раз купец пришёл домой и вдруг обнаружил, что, выходя из бани, он надел чужие башмаки. Но ведь они стояли именно там, где он снял свою чудовищную обувь. Оказалось, что он по ошибке надел башмаки могущественного городского судьи. Судья, конечно, был вынужден пойти домой в ужасных башмаках купца. Не надо было гадать о том, чьи же это башмаки. К тому времени они уже успели стать городской легендой. И конечно же, судья тоже не раз слушал байки о том, как же любит купец эти башмаки и сколько же заплат было сделано на них в различные годы.

Наутро судья вызвал купца в суд, обвинил его в воровстве и приговорил его к огромному штрафу. Тогда купец схватил эти башмаки и прямо из здания суда отправился к морю и выбросил их в воду. Наутро какой-то рыбак, вытащив из воды свою сеть, увидел, что какие-то страшные башмаки из-за множества гвоздей, вбитых в них, повредили его рыбацкую сеть. Конечно же, рыбак тут же узнал эти башмаки. Разъярённый тем ущербом, который ему нанесли эти горе-башмаки, он отправился в дом купца и швырнул их тому в открытое окно. Они приземлились на очень дорогую посуду, которую купец привёз издалека и рассчитывал на ней заработать целое состояние. Нанесённый ущерб был огромен, и купец до утра не мог уснуть.

Утром он решил раз и навсегда избавиться от этих башмаков. Начал рыть очень глубокую яму в своём саду, но не успел закончить работу до заката. Соседи, увидев купца в столь необычной роли землекопа, тут же доложили властям, что купец, видимо, нашёл клад в своём саду и уклоняется от того, чтобы сдать най денное золото государству. Купца тут же вызвали и потребовали сдать властям найденный им клад.

В своих показаниях купец во всех подробностях и деталях рассказывал о том, как он хотел избавиться от этих своих проклятых башмаков. Что он и не искал клад. Но даже если он что-то искал, то никакого клада всё же не нашёл. Сдавать нечего. Его выслушали. Не поверили. Послали специальных людей и заставили их перелопатить весь сад и обыскать дом. Когда в результате всё же ничего не нашли, то приняли очень мудрое решение: купца обязали уплатить немалую компенсацию за доставленное беспокойство.

Обычно те, кто рассказывает эту притчу, перечисляют всё то, что собирался сделать купец со своими башмаками. И сколько бы приключений этих башмаков ни перечислялось бы, всегда находится кто-то из слушателей, который с неподдельным интересом тут же спрашивал:

– А что ещё успели натворить эти башмаки?

Когда уже терпение купца было исчерпано, он отправился в суд и написал прошение. В нём он требовал, чтобы ему выдали официальный документ, в котором было бы чётко прописано, что всё сделанное этими несчастными башмаками, при их участии или содействии, впредь не имеет к нему никакого отношения.

Судьи долго совещались. Наконец, его пригласили и пожелали лично ему огласить вердикт. Купец стоял перед ними весь из себя несчастный и босой, держа в руке эти безобразные башмаки. Выслушав решение судьей, он не знал, что ему делать и как жить дальше. Оно было поистине одновременно и мудрым, и глупым.

– Мы обратились к истории и пытались найти хоть один случай, отдалённо напоминающий этот. Ничего не нашли. Мы не можем принять решение, в основе которого будет лежать признание того, что башмаки – это, якобы, какие-то личности, которым что-то можно разрешать, а что-то можно запрещать. В силу того, что башмаки таковыми не являются, да и не могут, в принципе, являться субъектом судебного процесса, ваша просьба не может быть удовлетворена.

Выслушав всё это, купец принял очень правильное решение. Он отправился на рынок и на последние деньги купил себе новые башмаки. Те, кто встречался с этим купцом потом, утверждают, что после приобретения новых башмаков, все его несчастья прекратились. Раз и навсегда. Старые башмаки больше его не беспокоили. Да никто и не знал, куда же они подевались.

Он всё это внимательно выслушал. Мало что понял, но, практически, всё запомнил. И тогда Старец сказал:

– А теперь я хочу задать тебе вопрос: в чём же заключается подлинный, глубинный, скрытый смысл этой притчи? Я не жду от тебя немедленного ответа. Конечно, ты не сможешь мне его сейчас дать. Подумай. А ещё я хочу сказать тебе, что твоё ученичество у меня подошло к концу. Теперь тебе предстоит удалиться из города. Здесь слишком суетно. Поедешь в те места, где есть выход в астрал, туда, где можно достичь истинного покоя и умиротворения. Там тебя встретит учитель, который уже выбрал тебя в качестве ученика. Извини, но я дал на это согласие, не поговорив с тобой. Просто решил всё за тебя.

– Правильно сделали. Вы же всё знаете лучше, чем я.

– Я не могу сказать, сколько лет ты пробудешь у него. Но если тогда, когда закончится твоё ученичество, я всё ещё буду жив, то мы с тобой продолжим этот разговор. И попытаемся понять, в чём же заключается суть приключения этого несчастного купца с его горе-башмаками. И я не хочу, чтобы ты, спустя годы, повторял все те банальности, которые обычно произносят люди, считая, что вся эта история всего лишь призыв к тому, что в жизни человека рано или поздно наступает пора, когда ему приходиться менять свои убеждения, образ жизни, а может быть и всё своё мировоззрение. Всё гораздо сложнее.

А потом Старец объявил ему, что уезжать надо уже завтра. Не разрешил ему проститься с отцом. Просто послал к отцу всё того же мальчика-разносчика с деньгами. Тот должен был ещё на словах передать, что сына пригласили поработать каменщиком в одно дальнее село. Деньги же были, якобы, авансом за ту работу, которую ему предстоит сделать. Потом разносчик рас сказал ему, что отец очень обрадовался. И деньгам, и хорошей работе. Больше он отца не видел. Так уж сложилось. Новая семья отца переселилась из Старого города в одно из близлежащих селений, купив себе небольшой домик. Связи, практически, оборвались. Ему же наутро предстояло покинуть город.

У него было такое ощущение, что какая-то часть его жизни уже завершилась и начинается новая. Та, в которой его ожидает что-то очень странное и непонятное. Кто знает, что? Это может быть и что-то прекрасное, а может быть и что-то ужасное. Когда утром Старец пришёл к нему, то велел собираться. Объявил, что сам он с ним не поедет. Всего лишь благо словит и даст ему провожатого. Он и не спрашивал, куда же они идут. Шли же они, практически, весь день. Остановились около какого-то неприметного места, где, видимо, их ждали. Их покормили и уложили спать. Примерно через неделю такого пути, с ночёвками и остановками, они достигли строения, напоминающего старый, заброшенный караван-сарай. Здесь ему отвели комнату. А рано утром пригласили к учителю. Вернее, к тому, кого Старец определил как его нового учителя. Тот сказал ему:

– Я впервые увидел тебя, когда тебе было шесть лет. На тебе уже была та печать избранности, что и на твоём деде по материнской линии. Мне с самого начала стало ясно, что ты человек пути. Человек может служить богу в разных местах и в разных качествах. Твоя судьба пока нам неясна. Понятно лишь то, что ты избранный. И видится нам, что перед тобой от кроются особые врата судьбы. А ещё мы уверены, что вся твоя жизнь будет очень необычной. Но какой именно она станет, будет зависеть и от тебя, и от предначертанности твоей судьбы высшими силами. Пока же ты здесь, вдали от людей, должен будешь постичь некоторые простые истины.

Первая из них заключается в том, что тебе надо целиком отдаться самоусовершенствованию. Не думать о своих грехах или о раскаянии. А всего лишь понять, что нет подлинной реальности, кроме Бога. За тем ты должен постичь суть того, что является дозволенным, а что не дозволенным.

Вслед за этим ты должен достичь состояния такого духовного просветления, чтобы мог воздержаться от греха. А ещё от всего бренного и суетного. Сюда входит и отказ от хорошей одежды, удобного жилища, вкусной пищи, женщин. Да и в целом, отказ от всякого желания. Только достигнув этого, ты можешь понять, что значат слова «нищета – моя гордость». Твоей основной добродетелью должно стать терпение. Иногда говорят, что терпение – это проглатывание горечи без выражения неудовольствия. Это не совсем так. Ты просто должен научиться тому, чтобы одинаково принимать как милости судьбы, так и её испытания. Смириться. Это трудно. Но возможно.