Искуство обольщения

Она, безусловно, не была каким-то идеалом роковой женщины-вамп. Это была та категория женщин, которая с самого рождения владеет неким, особо секретным оружием. Они могут убивать мужчин одним взглядом. Конечно же, они питаются той пищей, что едят обычные смертные, пьют обычную бутилированную воду, не наделены какими-то паранормальными способностями. Но при всём этом они насквозь про низаны той сумасшедшей энергетикой, что делает пребывание мужчин в их обществе в вертикальном положении просто невозможным.

Видимо, таких и сжигали в средневековье на кострах как ведьм. Не желали терпеть в традиционном обществе таких красавиц, опровергающих самим фактом своего существования все каноны бытия. В современном же мире такому созданию жизненно был необходим альфа-самец, способный защитить её и отгородить от всяких внешних посягательств. А дальше возможны были варианты. Разные и всякие. Диапазон широк. Ведь альфы тоже не все одинаковые. Не все же они одержимы идеями доминирования и подчинения. Но именно от вкусов и потребностей её избранника или человека, который окажется рядом с ней по воле судьбы, в конечном итоге будет зависеть то, какой эта малышка станет в ближайшем будущем.

Но сейчас гораздо больше, чем эта красавица, мои мысли занимал мой собеседник. Он, конечно же, неспроста назвал себя коллекционером. Он, видимо, из тех, кто ищет что-то необычное в любом месте, в любое время и при любых обстоятельствах. Он, безусловно, баснословно богат, окружён прекрасными женщинами и успешными мужчинами. Но в силу каких-то неведомых мне причин жизнь его безмерно скучна. А тут перелёт в течение десяти часов, и не знаешь, куда себя деть.

И вдруг появляется это юное существо с ангельской внешностью. И сразу же вся его монотонная, скучная, до мелочей расписанная жизнь летит в тартары. Вначале он, видимо, думал, что это наивное существо сразу же подпустит его настолько близко, что дальнейший сценарий будет предопределён.

Но он сам признался мне, что малышка была растерянной, наивной, потерянной мультяшкой лишь первые десять минут. Дальше был выставлен жёсткий барьер, через который ему так и не удалось перешагнуть. Когда он стал ломать этот барьер, то она просто заплакала. И эти слёзы оказались теми самыми ключами, которыми ей удалось закрыть своё внутреннее «я» и не пустить его дальше. Он же был коллекционером, а не взломщиком. Образовалась почти патовая ситуация.

***

Он уже немало лет жил в какой-то особой зоне, отгороженной от обычного человеческого существования многими видимыми и невидимыми преградами. Иногда он пытался выйти за рамки этих ограничений. Это и произошло вчера вечером, когда он отказался от полёта в собственном самолёте и сел на этот обычный рейс. Но, войдя в салон бизнес-класса, хорошо рассмотрев всех сидевших здесь пассажиров, он вновь почувствовал безмерную скуку. Она была способна за эти десять часов просто уничтожить его.

Жизнь каждого из людей в этом салоне была отражена на их лицах. Ни одной искренней эмоции или каких-то привлекательных черт лица. Здесь невозможно было найти что-то привлекательное и не на что было обратить внимание. Не повезло. Всё это время полёта он будет испытывать лишь безграничную и удушающую скуку. Это ему было гарантировано. Самолёт уже был готов к взлёту, когда вдруг стюардесса привела в салон это чудо-юдо. Ещё большим чудом было то, что её усадили прямо рядом с ним. Добыча сама доставила себя прямо в лапы хищника.

Он сразу же очнулся от своей спячки. Жизнь вдруг приобрела столь недостающие ей краски. Прежде всего, он заключил какое-то чудовищное пари с самим собой. Суть его сводилась к тому, от чего он готов отказаться в своей жизни в обмен на то, чтобы это сказочное существо оказалось рядом с ним. Не в его постели, не под ним или над ним. Не униженная и оскорблённая. А вся светящаяся счастьем и радостью жизни. Но при этом обязательно рядом с ним.

Про него всегда говорили, что один его взгляд убивает в людях всё. Даже желание жить. Так вот, он понял, что хотел бы смотреть на неё как можно дольше, не уничтожая при этом своим взглядом всё то, что составляло самую сокровенную суть этого существа. Но разве такое возможно? Он часто спрашивал сам у себя: а умеет ли он вообще любить? И каждый раз уходил от ответа на этот вопрос в абстрактные рас суждения о том, что же вообще означает это слово – «любовь».

Ведь у всех людей есть определённые, пусть порой и предельно заземлённые цели, какие-то мечты и надежды. Ни один человек не может уйти от предсказанной судьбы. Даже если пытается это сделать. Его судьба сложилась так, что в ней многое было. В итоге всё то, что для многих смертных является пределом мечтаний, стало его скучной и монотонной жизнью. У него она даже вызывала отрыжку. Лекарство от неё оказалось рядом. Надо лишь протянуть руку и взять. Всё пройдёт. И ему станет гораздо лучше. Временно. Но что будет дальше? Кто знает. Никому не дано заранее знать то, сможет ли эта его новая находка вдохнуть в его жизнь уже давно потерянный смысл и раскрасить в яркие, невиданные ранее краски всё его унылое существование.

Современный кинематограф и глянцевые журналы, мыльные оперы и любовные романы сегодня отказываются от историй о разных золушках, белоснежках, заколдованных или спящих красавицах. Но при этом они создают новые стереотипы. Принцы давно уже исчезли из девичьих грёз, уступив место молодым, красивым, амбициозным миллионерам, предельно разочарованным жизнью и ищущим на задворках общества ту единственную, которую надо отмыть, приодеть, может быть даже отучить от наркотиков и сделать, в конце концов, постоянной спутницей всей своей жизни.

Самое мощное промывание мозгов всем наивным дурочкам обеспечил фильм «Красотка» на пару с какими-то опусами о различных оттенках чего-то серого. Путь, отделяющий уличную шлюху от прекрасной дивы, полетевшей на оперную премьеру и чуть не уписавшейся там от удовольствия, сегодня хотят пройти все. Им всем кажется, что всё это предельно просто и не хватает всего лишь хорошего парика и героя Ричарда Гира с его комплексами и фобиями. Ну, а ещё при всём этом у них наверняка отсутствует понимание того, насколько голливудские сказки для взрослых отличаются от реальной жизни. Современная индустрия развлечений не обошла вниманием даже глупеньких девственниц, желающих получить в обмен на право первой ночи бриллиант размером с булыжник на свой безымянный палец и свадьбу, очень похожую на ту, что была у принцессы Дианы.

У него всегда очень сильно была развита интуиция. Он просто не реагировал на все те маски, которые так любят надевать на себя люди. Умел видеть сквозь них. Но, тем не менее, он почему-то всегда доверял своим первым впечатлениям. А они от этой девочки были просто фантастическими. Если он не сумеет сполна погрузиться в это приключение, то неизбежно придёт к тому, что скоро самой подходя щей женщиной в мире для него окажется надувная кукла.

Большая резиновая кукла. Прежде всего она удобна тем, что она не умеет говорить. Хотя сейчас их уже снабжают какими-то устройствами – когда ты усиленно её лапаешь, то она в ответ может призывно стонать. Самое главное в этой кукле – это не то, что в неё можно излиться. Самое главное в ней – это её пустая голова. Голова, наполненная воздухом. Это не обязательно должна быть кукла из сексшопа. Она может быть даже живой женщиной из эскорта. Но суть от этого не меняется. Голова всё равно должна оставаться пустой. Это автоматически предполагает отсутствие каких-либо искренних чувств и эмоций. Словом, он обречён на то, что рядом с ним всегда должен быть эмоциональный инвалид. Такого поганого сценария для себя он не хотел. Очень и очень не хотел.

***

Конечно же, он был искусным манипулятором.

Это была составная часть его жизненного опыта и его профессии. Он ведь начал свою беседу с ней с того, что вокруг неё нет людей достойных общения с нею. Говорил о том, что она рождена для того, чтобы властвовать над мужскими сердцами, быть окружённой всеми мыслимыми и немыслимыми удобствами. Роскошь должна стать для неё нормой жизни. Но сейчас почему-то вместо этого сказочного существования она обречена на то, чтобы просто выживать. Разве это справедливо?

Она должна хорошо понимать, что является очень хрупкой натурой. Именно в силу своей тонкой душевной организации она может не выдержать эту борьбу со всеми теми гадостями, которыми преисполнен окружающий нас мир. Но очень скоро может наступить момент, когда она сама сможет положить конец этому жалкому существованию. Для этого надо лишь довериться ему. Последняя его фраза просто должна была «добить» эту девушку.

– В мире очень мало людей, которые могут честно поговорить с вами. Обычно все скрывают свои истинные намерения и рисуют вам свой чистый и возвышенный образ. При этом ухитряются безмерно возвысить себя, предельно унизив при этом вас. Вокруг нас полно фиговых листочков разного размера и окраса. И все очень искусно ими пользуются. Именно прикрываясь ими, каждый мужчина будет доказывать вам, что он просто ангел во плоти и только он достоин вашего внимания и места в вашей жизни. А вы, в силу своей наивности, постоянно будете попадать в ловушки разных и всяких шарлатанов. Вам и на минуту нельзя забывать, что вы всего лишь добыча. Причём добыча в лесу, полном хищников.

– Неужели от всего этого нельзя спастись?

– Можно. И я могу помочь вам в этом. И сделать так, что вы из добычи сами превратитесь в хищницу. У каждого человека есть свобода выбора. Я вас ни к чему не принуждаю. Вы можете загнать себя в жуткие стереотипы нашего общества и прожить всю свою жизнь в дерьме, убеждая себя, что таков был ваш выбор. А я всего лишь предлагаю вам посмотреть на себя в зеркало. И понять, что рутинная, скучная, постылая повседневность, когда каждый день и каждая ночь повторяют все предыдущие, просто убьёт вас.

– Разве?

– Поверьте мне. Я предлагаю вам сказку, а не жизнь. Будьте выше человеческих предрассудков. Оглянитесь кругом. И поймите, что у каждого мужика в этом самолёте просто встаёт от одного лишь взгляда на вас. Но вы слепы. Вы просто не видите этого. Не замечаете даже тех нечаянных прикосновений, которые позволяют себе самые наглые самцы. Только для того, что бы потом уединиться в туалете.

– Зачем?

– Да они просто хотят довести своё возбуждение до неизбежного финала. Если бы в каждом из этих мужчин не жила бы система жёстких запретов, вы бы давно оказались жертвой такого жестокого насилия, которого мир не ведал даже в эпоху самых гнусных войн.

– Мне уже страшно!!!

– Вы должны понять, что оголодавшему солдату ведь всё равно, какая женщина станет объектом его насилия. Битва завершена, и его безумная радость от того, что он живой, должна найти свой выход в насилии. Только секс способен подарить ему полную и абсолютную уверенность в том, что он живой. А этим избалованным цивилизацией самцам, что летят в этом самолёте, нужна не обычная женщина, а суперсам ка, вызывающая к жизни самые дикие желания. И все эти мужики, набившиеся в самолёт, в своих мечтах уже не раз поимели вас.

– Ужас!!!

– Может быть. Скорее всего, обыденная реальность. Я вас уверяю, что если мы проверим телефоны тех мужчин, у которых ещё не угасла потенция, там обязательно будут ваши фотографии. Они будут разные. На одних – вы, задрав руки вверх, будете пытаться положить свою сумку на багажную полку. На других – вы, нагнувшись, будете усаживаться на своё кресло. На иных вы будете спящей или широко раскрывшей ваши чудоглазки.

– Я почему-то никогда об этом не думала.

– Но это так. Вариантов может быть великое множество. Общим остаётся одно. Сейчас они просто возбуждаются от одного взгляда на вас, а потом будут дрочить на ваши фотографии. Вы станете их ночным кошмаром. Той самой ведьмой, которая будет их одновременно и притягивать, и пугать. Я говорю это потому, чтобы вы не вздумали бежать от меня. Убежав от меня, вы поймёте, что быть с кем-то из этих недомужиков намного хуже, чем могло бы быть со мной. Уйдя от меня, вы не обретёте свободы и, в конце концов, обязательно попадёте в лапы разных и всяких извращенцев. Мне кажется, что они вас не пощадят. В отличие от меня.

***

Всё то время, что он говорил, я думал о том, что это не просто слова. Тембр его голоса, его модуляции и, самое главное, его взгляд обладали такой силой воздействия, что любой человек, а не только эта хрупкая девушка, оказывался в ситуации, когда мозг просто молчит. При этом сам человек находится во власти какого-то ещё не изведанного и не исследованного наукой глубокого гипноза. Его слова не просто цепляли. Они ранили. Они были способны поразить в самое сердце. Обеспечить контузию. А может, даже лишить воли к жизни.

Схема была чётко выстроена. Сначала этот человек насаждал обычный страх. Липучий, тягучий, противный, как паутина. А дальше уже работали какие-то внутренние силы нашего собственного организма. Я не был той слабой девушкой, которой всё это было адресовано. Но даже мне, просто от того, что я слышал этот завораживающий голос, было явно не по себе.

Я сидел и думал о собственной беспомощности. О почти беспредельном мужском эгоизме. А ещё и о том, что первый раз в жизни я столкнулся с таким альфасамцом, который умело притворялся истинным ценителем тех прекрасных женщин, в которых и душа, и тело, и мысли находятся в божественной гармонии. Разумом я понимал, что девочку надо избавлять от погружения в этот безумный транс.

У этого гипнотизёра, конечно, не было волшебной палочки. Но он явно владел самыми коварными методами подчинения чужой воли своим целям и намерениям. Кто его знает, где и зачем людей учат владению такими технологиями? А может быть, это было его собственное ноухау, которое он именно в эти минуты апробировал на ней?

Этот хищник хорошо понимал, что постоянное давление способно вызвать ответную реакцию. Она могла вдруг стать абсолютно непредсказуемой. Может быть, даже была способна достичь уровня ответной жёсткой агрессии. Именно поэтому, закончив свой очередной спич, он откидывался на спинку кресла, расслаблялся и даже улыбался. Все эти его атаки, равно как и слова, которые он выбирал, были подчинены какой-то внутренней мелодии его существа. Эту музыку слышал и понимал только он. Ведь именно он её и подбирал.

Мне уже казалось, что это был какой-то чудовищный микс всех существующих в мире музыкальных жанров. Иногда его голос настраивался на волну маленьких ночных серенад. Порой грохотал, обращаясь к множеству ударных инструментов. В нём было всё: от нежного пианиссимо до мощи какого-то рокнрольного концерта или бетховенских симфоний.

Бедная девочка. У неё, видимо, было врождённое чувство фантастической деликатности. Видимо, ей с детства внушали, что людям нельзя грубить, хамить, что вежливость и чувство такта всегда могут разрядить самую напряжённую ситуацию. Иначе она давно на шла бы возможность сбежать от него. В бизнес-классе было ещё два свободных кресла. И в любом из них она могла укрыться от атаки этого хищника. Могла даже, в самом крайнем случае, вернуться в эконом-класс. Поступить так ей не давал именно чудовищный страх.

Самым же ужасным было то, что этот страх был настолько тотальным, что она боялась даже показать его, в чём-то проявить его. А мысль о том, что может быть, стоит сказать кому-нибудь о его наличии, просто не допускалась. Именно такая форма страха окончательно парализует человека. Удав был рядом, а кролик был уже настолько лишён воли, что мечтал лишь о том, чтобы всё это кончилось. Быть проглоченной и спокойно лежать уже внутри удава, ожидая пока тебя окончательно переварят, казалось ей уже меньшим из зол.

Видимо, она уже была готова на всё. Лишь бы закончилась эта пытка её существа ранее неведомыми ей способами и методами. Теперь ему не надо было даже предпринимать новых усилий. Она уже была готова сделать всё, чтобы прекратить эту агрессию. А ведь в самом начале ничего вроде не предвещало того, что этот милый разговор с этим обаятельным мужчиной закончится тем, что она превратится просто в кусочек мяса, который он забросит в свою глотку, чтобы насытить свой физический и эмоциональный голод.

Кто его знает, как всё сложится потом? В тот момент, когда он будет заглатывать добычу, может быть, даже он цинично будет думать о том, что вопреки всем его ожиданиям, всё это оказалось не так уж вкусно, как это он предполагал вначале. Так что вместо свадебного марша, может быть, ей ещё предстояло напоследок выслушать звуки какого-то супер-пупер канкана, свидетельствующего о том, что хищнику нужны уже другие широко раздвигаемые ножки, сочные стоны и полная готовность его новых жертв попасть в руки этого завоевателя. Приговор же будет банальным образом сводиться к тому, что она свою роль уже отыграла и подлежит утилизации.

***

Я думал и о том, что, к сожалению, она не была феминисткой. Она не была воительницей. Она не была наследницей великих амазонок. А ещё, конечно, в ней совершенно отсутствовали защитные механизмы, которые позволяют избавляться от общества разных всяких наглецов и хамов. Но ещё неизвестно, как бы сработали эти защитные механизмы перед лицом чело века, который не являлся ни наглецом, ни хамом, ни явно выраженным агрессором.

Он же имел все основания считать себя хорошо воспитанным человеком. И в его речах трудно было найти хотя бы одно слово или жест, которые можно было истолковать как оскорбление или насилие. Однако всё же ухитрился он каким-то чудодейственным образом преобразовать эти два кресла в салоне самолёта в абсолютно изолированное личное пространство, пронизанное его мощной энергетикой и фантастическим эго.

Тем временем уже начинался второй акт драмы. Этот альфасамец, выступая в качестве автора и главного героя-любовника этой пьесы, сумел мобилизовать все свои усилия и вновь ринулся в атаку. В этот раз его голос понизился до уровня какого-то эротического шёпота. Обычно так говорят в постели. Этим он просто хотел её вынудить быть поближе к нему. Вслушиваться в каждое его слово. И попытаться вникнуть в их смысл.

– Я виноват. Я безмерно виноват перед вами. Я должен был догадаться с самого начала, что весь мой облик вызывает у вас крайне негативные ассоциации. Кажется, я поневоле пробудил у вас в памяти все те чувства и эмоции, которые вы испытывали к человеку, который когда-то обидел вас. Если я прав, то про сто кивните головой. Мне этого будет достаточно.

Видимо, она это сделала. Потому что следующая фраза этого манипулятора свидетельствовала именно об этом.

– Прежде всего вам надо успокоиться. Понять, что я не дешёвый какой-то экстрасенс или телепат. Что я не псевдо-фокусник, который видит вас насквозь и читает все ваши мысли. Вы видите меня в первый раз в жизни. И любые аналогии с тем, что уже было у вас когда-то и с кем-то, абсолютно недопустимы. Вы можете сбежать от меня, от своего прошлого, но вам никогда не удастся убежать от самой себя. Передвигаясь в пространстве и времени, мы не можем уйти от своей судьбы. Это всего лишь иллюзия.

– Вы так уверены в этом?

– Да. А ещё я думаю, что кто-то забил вашу бедную головушку разными всякими представлениями о классовых различиях. Запомните, что все классовые различия уничтожила французская революция. Все те преграды, которые существуют в нашем обществе, легко преодолеваются с помощью денег. Вас могут радикально преобразить, привив вам даже замашки и манеры аристократа. А ещё скорректировать вашу речь, исправить недостатки вашей внешности. Создать вам чудо-родословную. Всё возможно. За ваши же деньги. Времена Галатей и Пигмалионов закончились. Теперь уже нет места дешёвой самодеятельности. Всем занимаются профессионалы высочайшего класса.

Но это не ваш путь. Вам не нужно самой всего этого делать. Вам достаточно лишь раскрыться передо мной. И непременно забыть обо всём том, что когда-то вас оскорбило и унизило. Даже если это было грубое изнасилование. Будьте предельно честны со мной. Но гораздо важнее того, чтобы вы раскрылись передо мной, является ваша честность перед собой. Сумейте уничтожить в себе этот страх, который парализует вас. Только победив его, вы сможете жить полноценной жизнью.

–А я сумею?

– Да. Безусловно. И ещё хочу сказать вам, что не стоит зацикливаться на этой Америке. Это же ужасно скучная страна. Мы с вами можем объездить весь мир. И в каждом городе, достойном вас и вашего внимания, мы сможем вместе увидеть то, что будет приводить вас в восторг и вызывать к жизни абсолютно новые эмоции. Всё зависит от вас. Одно ваше слово и всё то, что даже не грезилось вам, не являлось в самых смелых мечтаниях, не снилось в чудесных снах, может стать реальностью. Просто скажи те: «Да». И мне, и себе.

Всё-таки мы встретились во второй раз. К этому времени я уже понял, что этот альфа летит не один, а со своими телохранителями. Двое из них были в бизнес-классе, а двое сидели в первом ряду эконома. Когда я вновь пытался подойти к нему, они вначале хотели меня изолировать от него. Но он одним жестом остановил их. И заговорил:

– Забудем, что мы фактически соперники. Хотя об этом смешно говорить. Конечно, ты даже в своих самых смелых фантазиях не можешь допустить того, что достоин в чём-то соперничать со мной. Ты же, наверное, с первой минуты, когда увидел её, весь был погружён в фантазии и мечты о потрясающем сексе с ней. Ты был уверен, что сможешь вызвать к жизни её ответные желания. Мысленно ты уже обладал ею. Вкушал её вкус, насыщался её запахом и терял даже рассудок от одной мысли о том, что она может принадлежать тебе. Но всё это были лишь твои извращённые домыслы. Пусть эти желания по-прежнему бушуют в тебе. Я же о тебе ничего не знаю, да и не хочу знать. А хочу я лишь того, чтобы ты не путался у меня под ногами. Я ведь могу и раздавить.

– Раздавить? За что? И зачем?

– А раздавить я могу даже за мысли о том, что несмотря на все обстоятельства твоей никчёмной жизни, ты уже в своих мечтаниях терял сознание от предвкушения близости с ней. Твоя плоть кричала о совершенно неуправляемых и почти безумных желаниях. И в эти минуты тебе абсолютно было плевать на то, имеешь ли ты право на то безграничное вожделение, которое охватывало тебя. Ты никогда и не представлял себе, что у тебя в распоряжении имеются всего на всего эти десять часов полёта. Надеялся, что это всего лишь начало знакомства и оно будет иметь дальнейшее продолжение.

– Это всего лишь ваши фантазии.

– Нет, к сожалению. Так вот, слушай и запоминай. Если исключить абсолютно нереальную в этом случае возможность секса в туалете, то твои мечты по обладанию ею с самого начала были обречены на крах. Неужели тебе так трудно быть честным прежде всего с самим с собой? Жаль, что ты не дурак. Было бы легче.

Теперь он уже мне казался живым воплощением всевозможных сил зла. Я ему об этом сказал. Он удивился, но всё же выслушал. Затем разразился новой тирадой.

– У меня много талантов. И не все они от Бога. Но разве я утверждал, что я весь из себя такой белый и пушистый. Во мне есть, конечно же, тёмная сущность. Она есть у всех нас. Ведь обычные сред нестатистические мужчины практически мало чем отличаются друг от друга. И не будем забывать, что мужчина хочет всегда, даже когда уже и не может.

– Но мыто с вами находимся в возрасте, когда можем всё. И делаем всё то, что можем.

– Безусловно. Я буду предельно честен с тобой. Все эти касания, объятия и поцелуи – это всегда прелюдия. Таким образом обычно мужчина и женщина разогревают сами себя до определённого уровня. Но нет смысла делать это, если нет возможности, скажем, здесь в самолёте, достигнуть пределов ваших желаний. Какой бы поклонницей высокой нравственности или морали не была эта девушка, она, конечно же, насмотрелась достаточного количества порнофильмов, понимает толк в женских оргазмах, а может, даже имела хоть и небольшой, но сексуальный опыт с каким-то убогим партнёром. Чтобы не происходило в её жизни до этой встречи с нами, ясно только одно: там отсутствовали высокие чувства и истинный эмоциональный накал.

Тут я подумал, что он, конечно же, был фантастическим мастером манипуляции. Контекст всех его фраз проникал в разум и вынуждал реагировать на каждое его слово. Сейчас он вновь плёл какую-то свою паутину, и она опутывала теперь уже мой разум.

– Древние народы не отделяли плоть от духа. Они умели прославлять жизнь, предаваться разврату и участвовать в самых пылких оргиях. А теперь люди боятся стать тем, кто они есть по своей природе. Они закованы в целую систему собственных комплексов своим же собственным самосознанием.

Потом он много говорил о свободе. О её границах и пределах. А ещё он спрашивал меня о том, что, наверное, возможность делать всё, чего хочет твоё собственное тело, это и есть высшая грань свободы? Кто его знает? Ведь в мире слишком много ограничений.

Мы входим в лифт и читаем информацию о том, что им запрещается пользоваться при пожаре и землетрясении. Мы садимся за руль машины, испытываем фантастическое чувство полёта от запредельной скорости, но тут же сталкиваемся с требованием об ограничении скорости. Мы не можем поддаваться нашим опьяняющим искушениям, не идём на поводу безумств нашей плоти или раскрепощённого разума. Во всех нас сидит собственный полицейский. Он всегда нас сдерживает и знает лишь одно слово: «Нельзя».