Янтарь рассеивает тьму

Кай согнул ногу в колене, поставил на него локоть, подперев ладонью щеку, и с интересом уставился на Элеонору.

– Есть такое. Мой отец и правда кажется суровым и жестоким, но он точно не холодный. На самом деле он любит меня, как и мать. В семье у нас не бывает ссор.

– Правда? А с виду и не скажешь… Помню, как отец треснул тебя по затылку ни за что, а затем пригрозил, что бросит в озеро с угрями, если не будешь слушаться.

Кай прыснул от смеха.

– Это он так шутит! Не переживай. У папы специфичный юмор, граничащий с угрозами для жизни.

Элеонора ничего не ответила на это. В отличие от принца, она потеряла своих родителей в раннем возрасте и не имела четкого представления, что в семье правильно, а что нет.

Среди заклинателей дети часто лишались родных, поскольку не каждая охота на темную тварь заканчивалась успехом. Элеонора воспитывалась в семье до десяти лет. Ее мама и папа были любящими и заботливыми родителями, но пропадали на охоте по полгода. В их отсутствие она оставалась на попечение владычицы Луны – матери Ливьена, которая приходилась хорошей подругой ее матери.

Элеонора не злилась из-за того, что родители часто и долго отсутствовали, – напротив, лишь сильнее любила в разлуку. Каждый раз она с нетерпением ждала их возвращения, пока ожидание не обратилось в вечность.

После смерти родителей Элеонора недолго пребывала в трауре. Когда кто-то умирал, он получал вторую жизнь в загробном мире, а также шанс на перерождение. Смерть не считалась концом: заклинатели знали это и потому не боялись ее – все они однажды повстречаются на той стороне.

Заметив, что возлюбленная погрузилась в мрачные мысли, Кай подсел ближе. Он заправил золотистую прядь за девичье ухо и прильнул к ее губам. Элеонора ответила на поцелуй и переплела с ним пальцы, ощущая холодный материал его перчаток.

Люциан чувствовал, что она хотела попросить снять их, но не стала ради этого прерывать поцелуй.

«Он бы все равно их не снял. Кажется, он вообще их не снимает», – подумал владыка Луны. Перчатки были неизменным атрибутом Кая, и Элеонора никогда не видела его без них.

В Саду белых снегов царила полная тишина, и только кролики нарушали ее мягким шелестом. Шло время ужина, все адепты клана находились в общей столовой, и никто не тревожил молодых влюбленных. Спрятанные за невысоким кустарником Кай и Элеонора утопали в объятиях и поцелуях друг друга.

Люциан ощущал, как неистово горят его уши. Чужие руки скользили по телу Элеоноры, и холод перчаток казался ему таким реальным, что становилось дурно, пусть даже Люциан понимал, что это всего лишь сон. Он не разделял чувств Элеоноры – это невозможно! – и в такие моменты хотел умереть от дискомфорта.

Порой Люциан думал, что даже родись он девушкой, не полюбил бы такого человека, как Кай, – слишком злого, грубого, самодовольного и не щадящего чужих чувств. Принц заботился об Элеоноре, но при этом держал ее в клетке. Ревновал так, словно она с рождения была его собственностью, и мог разозлиться из-за пустяка. Если он и правда любил ее, его чувства походили на голод собаки, дорвавшейся до куска мяса, который она теперь никому не отдаст. Даже посмотреть не позволит.

«Кай и Ливьен были единственными друзьями Элеоноры, потому что остальных темный принц от нее отогнал».

Глава 11. Давайте отпразднуем. Часть первая

Люциан проснулся с чувством безграничного счастья, потому что поцелуи и объятия наконец-то закончились. Кай и Элеонора обжимались целую вечность и разошлись лишь под ночь. Люциан словно пережил настоящую каторгу. Каждый раз, когда Элеонора прижималась к губам Кая, он мысленно извинялся перед Амели за такие распутные сны.

Кое-как собравшись с думами, он обнаружил, что прижимается к стене. Его соклановцы мирно посапывали рядом, но ближе всех лежал Эриас. Страж беспардонно закинул на Люциана руку и ногу, словно тот был мягкой игрушкой.

Когда Люц попытался убрать чужие конечности, Эриас пробормотал:

– Только попробуй, ты мне должен.

– За что?

– За то. Из-за кое-кого мне пришлось полночи сопровождать какую-то смертную.

Люциан нахмурился, пытаясь сообразить, что к чему.

– Не думал, что путь до озера такой долгий.

– Он недолгий, – ответил Эриас. – Просто Вилия захотела прогуляться, и мы сделали десять кругов.

– Ну… ты мог ей отказать.

– Да-да, чтобы ты смотрел на меня с осуждением из-за того, что я не уделил бедной девушке больше внимания?

Люциан снисходительно улыбнулся.

– Я бы не стал, – отозвался он, поерзав на месте. – В любом случае, даже если ты настрадался, выполняя благое дело, это не дает тебе права закидывать конечности на других людей. Убери.

– Но я не выспался…

– Выспишься без меня, – проворчал владыка Луны. – Такое поведение неприемлемо.

Элиас поднял глаза шоколадного цвета и, увидев недовольное лицо Люциана, со вздохом отпрянул.

– Ты только и делаешь, что помыкаешь мной. Нет бы помочь другу хоть раз.

Люциан хмыкнул, поднимаясь на ноги:

– Если нужна помощь – обращайся, но если нужна подушка для сна, то с этим не ко мне. – Он осторожно покинул постель и, прежде чем выйти из комнаты, уведомил: – Даю полчаса, чтобы отлежаться, а затем поднимай ребят, и спускайтесь к завтраку, я все организую. После трапезы отправимся дальше.

– Понял, – вяло протянул Эриас и отвернулся к стене.

Лавеллу владыка Луны отыскал почти сразу. Она тепло поприветствовала его и тут же поинтересовалась, желает ли он позавтракать вместе с ее семьей. Люциан пытался отказаться: он планировал самостоятельно приготовить утреннюю трапезу, а не заставлять кого-то другого заниматься этим, – но Лавелла была настойчива.

– Вы нас не обремените. Мы с матушкой уже начали готовить на вашу компанию. Если не хотите чувствовать себя обязанным, помогите размять тесто для лепешек, а то оно туговато.

Осознав, что деваться некуда, Люциан признательно улыбнулся и кивнул. Если он внесет свой вклад, то соглашаться на завтрак за чужой счет было не так стыдно.

Лавелла проводила Люциана на довольно просторную кухню и представила своей матери, которая встретила его дружелюбной улыбкой. Женщина была облачена в длинное зеленое платье и серый фартук поверх него, а ее темные волосы, тронутые легкой сединой, были собраны в тугую косу. Она четко объяснила юноше, как надо работать с тестом, и пустила его к столешнице.

Люциан ополоснул руки и, закатав рукава повыше, приступил к работе. По его мнению, тесто было довольно мягким и вовсе не тугим, как сказала Лавелла. Может быть, ему все это показалось из-за того, что он обладал большей силой, чем две смертные женщины? Люциан как-никак мог ладонью разрубить дерево.

– Молодой господин взаправду согласился помочь нам на кухне? – шепнула женщина на ухо дочери, чтобы никто не слышал.

Но Люциан услышал. Он даже мышей, скребущихся под домом, отлично слышал.

– Не волнуйся, он сам изъявил желание помочь. Если бы я это не предложила, он бы отказался с нами завтракать!

– В самом деле? – Хозяйка бросила взволнованный взгляд в сторону Люциана. – Заклинатели такие скромные.

Лавелла хихикнула.

– Думаю, он исключение из правил.

Люциан почувствовал, как у него покраснели уши. Ему не нравилось подслушивать, но он ничего не мог поделать со своим острым слухом.

– Ладно, а теперь нужно поделить тесто на семь равных частей, раскатать и отправить в печь. Вас не затруднит? – спросила Лавелла, когда Люций закончил месить тесто.

– Не затруднит, – ответил он, хотя уже успел разделить тесто.

– Вы умеете готовить? – Лавелла отметила скорость и сообразительность новообретенного помощника.

– Иногда балуюсь.

Девушка усмехнулась. Она стояла рядом с ним и мелко нарезала свежую зелень.

– Все заклинатели балуются готовкой, как вы?

– Как я – не все, но готовить что-то походное умеет каждый. Без этого на охоте не выжить.

– Правда? Я думала, заклинатели могут существовать без воды и еды, питаясь лишь энергией солнца.

– Это так, но этому еще нужно обучиться.

– Вы умеете?

– Немного, – скромно ответил Люциан, хотя он мог не есть месяцами, когда пребывал в медитации. – Но на такой пище долго не продержишься.

– Жизнь заклинателей так интересна, – мечтательно протянула Лавелла. – Ваши умения для меня за гранью возможностей. Это вдохновляет. – Она высыпала нарезанную зелень в деревянную миску и обернулась. – О, уже раскатали лепешки? Давайте их в печь скорее, пока не засохли. Как раз будут готовы к началу трапезы.

Люциан отступил в сторону, позволяя девушке переложить тесто на металлический блин для выпекания. Он помог отправить лепешки в печь, после чего остался на кухне, чтобы составить дамам компанию.

Он не умел поддерживать разговор со смертными, но Лавелла и ее мать стали для него исключением. Болтать с ними оказалось просто: женщины сами задавали вопросы, а ему оставалось только активно утолять чужое любопытство.

– Каша очень вкусная, – похвалил Сетх, обращаясь к матери Лавеллы.

Заклинатели проснулись и привели себя в порядок как раз вовремя, чтобы подоспеть к накрытому столу. Люциану даже не пришлось заходить в комнату и будить их: Эриас не проспал и выполнил указ.

– Благодарю, ешьте, пожалуйста, не стесняйтесь.

– У вас в деревне точно нет проблем, о которых нам надо знать? – Люциан обратился к сидящему во главе старосте, который тоже пришел к началу трапезы. – Мы можем спокойно уехать?

– У нас все хорошо, спасибо за беспокойство, – отозвался мужчина средних лет. – И примите мою благодарность за помощь в садах.

– Не стоит, нам это не в тягость.

– Как же? Вы вчетвером умудрились собрать двухсуточный урожай и не устать? Это… достойно восхищения.

Люциан улыбнулся, не став отнекиваться от похвалы. Для заклинателя сбор яблок – сущий пустяк, но вдаваться в подробности он не стал.

Остаток трапезы прошел в непринужденной беседе. Ее завязал Сетх, который, как никто другой, разбирался в деревенской жизни. Он шустро подбирал слова и поражал смертных своими познаниями. Семье старосты было приятно пообщаться с таким осведомленным юношей, который понимал местные тяготы.

После завтрака заклинатели задерживаться не стали, хоть селяне и пытались уговорить их остаться – уж очень полезными они оказались в сборе урожая. Однако, как бы Люциан не желал помочь, правила запрещали задерживаться в поселении, где не было темных тварей. Адепты клана всегда должны были на кого-то охотиться, а не прохлаждаться: ведь, пока одни отдыхают, другие – умирают.

Распрощавшись с жителями Лиссуа, они вчетвером отправились в дорогу. Следующая деревня находилась почти в двух сутках пути, и к вечеру им пришлось остановиться на привал в лесу. Поскольку еды взяли мало, Абрам и Сетх предложили поохотиться на кислотного кабана – зверя, который водился неподалеку и считался неопасной темной тварью.

Кислотный кабан был потомком обычного, изменившегося под влиянием тьмы и обратившегося в тварь. В его желудке содержалась смертельная кислота, которой он плевался во врага в случае опасности. Кислота не выжигала желудок темной твари из-за обволакивавшей нутро слизи, но если случайно пробить его с внешней стороны, то можно остаться без кабаньего мяса.

Поручив Абраму готовить место для ночлега, Сетх, Люциан и Эриас двинулись на охоту. Они долго бродили по лесу и уже прилично отдалились от Абрама, прежде чем настигнуть добычу. Вскоре, ориентируясь по следам, древесной коре и поломанным веткам, они вышли на след кабанихи и двух поросят. Чтобы не рисковать, юноши использовали свою основную способность – невидимость – и разбрелись по округе, окружая добычу.

Невидимость была доступна только адептам клана Луны второй ступени и выше. Навык был полезен, хоть и не всегда. У некоторых темных тварей был настолько острый нюх, что они могли учуять заклинателя в любом воплощении, другие имели чуткий слух, а третьи различали мир по тепловым следам.

К счастью, во время охоты на кабанов невидимость пришлась как нельзя кстати, и заклинатели быстро управились, словив на ужин одного кабаненка.

Люциан не любил охотиться на живых существ ради собственного пропитания – да и мясо их тоже не ел, – но сейчас участвовал ради того, чтобы помочь друзьям. Иногда ему приходилось делать то, что не нравилось, если это могло выручить остальных.

– Как ты только умудрился вырасти здоровым и сильным, раз к мясу за всю жизнь не притронулся? – проворчал Сетх, держа в руках кабаненка.

– Видно, мясо – то, без чего мой организм может обойтись.

– А если нет? Что, если бы твой организм требовал мясо?

Люциан снисходительно улыбнулся.

– Я не люблю рассуждать о том, чего никогда не случится.

– А вдруг?

– Вот тогда и подумаем, – отрезал Люциан, не желая продолжать неприятный разговор. Он не был привередой и не имел болезненных воспоминаний, связанных с мясом, – просто не хотел притрагиваться к чьей-то плоти. Его воротило от мысли, что он ест то, что некогда жило, бегало и имело собственное сознание. По мнению Люциана, это все равно что питаться человечиной.

Люций благо не навязывал свои предпочтения другим и, когда поросенка забили и зажарили, просто угрюмо вздохнул и продолжил есть рис.

Возможно, отсутствие мяса в рационе все же сказалось на его внешности – правда, он об этом не подозревал. По-другому было тяжело объяснить его стройность, которой явно не должно быть при том количестве тренировок, которыми он себя нагружал. Люциан был высоким, имел крепкое тело, но при этом оставался худощавым в сравнении с остальными. Приятели не сильно превосходили владыку в росте, но в плечах были шире. Когда они напрягали руки, их мышцы становились каменными и резко очерчивались на груди, у Люциана же все было сложено изящно, как у не нагружающего себя работой выходца из знатного рода.

К счастью, несмотря на разницу во внешности, Люциан без проблем укладывал накачанных друзей на лопатки. А все потому, что он обладал эффективной техникой боя и огромным запасом духовных сил, что было даже важнее, чем мощные мышцы. Дитя, достигшее ступени магистра, способно за малое количество ударов перебить несколько взрослых заклинателей. Именно поэтому многие стремились развивать дух, а не тело.

К тому времени, когда с ужином было покончено, на густой лес уже опустилась ночь. Сон в глуши не пугал заклинателей, потому что Абрам предусмотрительно начертил защитный круг, пока Люциан, Сетх и Эриас занимались охотой.

Спать на холодной земле было не сравнимо с мягкой подстилкой в деревенском доме. Чтобы создать немного комфорта, Абрам расстелил свое верхнее одеяние, Сетх укрылся своим, а Эриас нарвал травы, которую выложил кучкой и использовал вместо подушки. Люциан же погрузился в медитацию, оставшись нести дозор. Спать он не собирался.

Наутро, доев остатки вчерашнего кабана, – Люциан обошелся двумя яблоками, – они прибрались в разбитом лагере и отправились в последнюю на пути к резиденции деревню.

Глава 12. Давайте отпразднуем. Часть вторая

Деревенька Юнан, стоявшая на равнине вдоль реки и окруженная рисовыми полями, находилась в нескольких днях пути от резиденции клана Луны и являлась последней остановкой перед возвращением домой.

По дороге Люциан раздумывал над тем, чтобы сделать еще один крюк. Его желание убедиться в чужой безопасности поражало, но, к счастью, он вовремя осознал, что с его характером такие объезды никогда не закончатся, а Эриас, Сетх и Абрам не вынесут такой добродетельности. Люциан даже думал отослать друзей и отправиться дальше в одиночку, но вряд ли ему это позволят. А если он начнет упираться, друзья просто-напросто усыпят его и насильно вернут в резиденцию, как случилось однажды.

Юнан была небольшим поселением. Домики, не выше двух этажей, стояли друг к другу вплотную ради экономии места. Округа пестрила зеленью, а бескрайние рисовые поля обрывались водной гладью, словно воплощение безмятежности и спокойствия.

Но сегодня здесь вовсю кипела жизнь. Люциан со своим отрядом приехали как раз к разгару празднества в честь Бога Воды, которое устраивалось во всех деревнях, расположенных близ водоемов.

Бог Воды появился около ста лет назад и уже стал любимчиком среди смертных. Ходили легенды, что при жизни он был заклинателем, который вместо того, чтобы обрести бессмертие, вознесся и переродился всесильным созданием. Некоторые верили в эту историю и вдохновлялись ею, а кто-то утверждал, что это бессмыслица и Бог Воды возник намного раньше – тогда же, когда зародилась вода.

Впрочем, это божество любили, а его храмов было не меньше, чем у Бога Ветров.

– Так, – протянул Сетх, когда отряд остановился на вершине холма, с которого открывался вид на деревню. – Сегодня праздник, народу куча, предлагаю сразу ехать домой. В такой суматохе мы ничего не найдем.

– Как это домой? – всполошился Абрам. – А что, если во время торжества что-то случится? Нам, наоборот, стоит остаться! – Он уверенно посмотрел на своего владыку.

Люциан сразу смекнул, что дело далеко не в героическом порыве – слова Абрама были туманом, скрывавшим истинное желание. Он хотел использовать этот праздник, чтобы поразвлечься, выпить, поболтать с людьми и соблазнить какую-нибудь девушку. Люциан понимал, что товарищ заговорил об опасности намеренно, с целью надавить на его добросердечность. К несчастью, в чужих лукавых словах была доля истины. Во время массовых торжеств могло случится нечто недоброе. Суматоха и большое скопление людей позволяли темным тварям незаметно подкрасться и напасть так, что потом не удавалось найти причину печального исхода.

– Абрам прав, – сказал Люциан, бросив короткий взгляд на Сетха. – Сегодня останемся здесь, проследим за ситуацией, а утром сходим к старосте. Если в деревне проблем нет, сразу отправимся домой, а если есть – задержимся, пока все не решим. Поехали. – Он цокнул своему аргху, и тот направился вниз по склону.

По мере приближения к поселению заклинатели наложили на темных тварей иллюзорные заклятия, обратившие тех в обычных лошадей. На празднество прибыло слишком много людей, и пугать их кровожадными созданиями было излишне.

Из-за наплыва смертных отыскать постоялый двор удалось с трудом. Все было забито до самых крыш, и им вновь пришлось ночевать вчетвером в тесной комнатушке. Темных тварей они оставили рядом с конюшней, потому что места не было даже в стойлах.

Абрам практически сразу улизнул, сказав, что для тщательной слежки им надо разделиться и он пойдет контролировать, чтобы никто не начал дебоширить в винной лавке.

Люциан возражать не стал и отпустил товарища веселиться. Он доверял Абраму и знал, что даже если тот напьется, то в минуту опасности обязательно придет на помощь.

Сетх какое-то время оставался рядом с Люцианом и Эриасом, а затем тоже отпросился. Причиной стал купец из его родной деревни, которого тот заметил в толпе.

– Иди, вы давно не виделись. – Люциан ободряюще хлопнул товарища по плечу. – Заодно проследи, чтобы на улице все было мирно.

Сетх кивнул. Он развернулся и умчался в сторону прилавка, откуда тут же раздался приветственный возглас.

– Немного завидую Сетху, – признался Эриас, последовав за Люцианом, который уже успел отдалиться от него. – Его семья состоит не только из адептов клана и родителей, но и из всех жителей деревни, в которой он родился.

Люциан хмыкнул, не став отвечать на слова друга. Он счел их мыслями вслух, которые не нуждались в комментариях.

У самого Эриаса не было семьи. Матери он лишился еще подростком, отец вечно пропадал на охоте, а дед по отцовской линии входил в состав старейшин клана Луны. Бабушка с дедом по материнской линии проживали в клане Неба, поэтому с ними Эриас совсем потерял связь.

У него выдалось непростое детство из-за того, что мать и отец принадлежали к разным кланам. Общего места жительства у них не было, родители растили сына вне стен резиденций, постоянно переезжая из-за поручений своих владык. В отличие от родителей Сетха, которые отреклись и покинули клан, родители Эриаса оставались адептами Неба и Луны, потому должны были продолжать охотиться на темных существ, разбросанных по разным уголкам земель. Естественно, сына они на задания не брали, потому маленький Эриас неделями мог жить в пустом доме, лачуге – как повезет.

После восхождения на вторую ступень заклинательства мальчик обрел основную способность отца и отправился в клан Луны, а дорога в клан Неба была для него закрыта.

К тому времени, когда мать скончалась, Эриас не видел ее уже два года. Он долго жалел о том, что за все то время ни разу не навестил ее. Справиться с болью помог лучший друг – Люциан, – который позже стал его подопечным и единственным членом семьи.

– Подходите, попытайте удачу! – громкий голос привлек их внимание.

Люциан и Эриас обернулись и увидели мужчину за низким столом, на котором находилось три перевернутых стакана. Он прятал под одним из них шарик и быстро перемешивал, после чего просил зрителей угадать его местоположение.

Владыка Луны устремил взгляд на развернувшуюся картину и решительно шагнул вперед. Эриас молча последовал за ним.

Когда они подошли, место перед столом заняла женщина в потрепанных старых одеждах. Она внимательно наблюдала за перемещением стаканов, а когда те остановились, немного подумала и ткнула пальцем в один из них, заявляя, что шарик спрятан там.

Мужчина улыбнулся ей и поднял стакан. Шарик действительно оказался под ним. Женщина облегченно выдохнула и возрадовалась победе. Она получила несколько серебряных монет и заявила, что желает попробовать еще, но получила отказ. Мужчина отшутился, сообщив, что с везучими людьми по несколько раз не играет. Женщина начала возмущаться, возжелав большей наживы, но ведущий остался непреклонен.

Люциан наблюдал за их перепалкой с легкой улыбкой. Казалось, будто он радовался чужому везению или интересовался игрой, но на самом деле думал о своем. Когда женщина удалилась, владыка Луны юркнул в толпу и встал на ее место. Эриас даже глазом не моргнул и не пытался отговорить.

– О-о… уважаемый желает испытать удачу? – Мужчина за столом скользнул взглядом по дорогим заклинательским одеждам.

– Если можно. – Люциан протянул серебряную пластину, что являлась крупной ставкой.

– Принято, – со смешком ответил ведущий. Он спрятал шарик под одним из стаканов и начал переставлять их туда-сюда. Мешал он долго, настолько, что толпа зевак потребовала остановиться.

Люциан ничего не говорил, просто наблюдал за перемещениями стаканчиков. Когда ведущий закончил, юноша указал на нужный, но под ним оказалось пусто.

Толпа потрясенно ахнула, и со всех сторон послышались шепотки.

– Разве он не в заклинательских одеждах?

– Вероятно, нет. Как заклинатель может проиграть в такой игре? С их-то способностями?

– Хе-хе, значит, он простой богатей, а не заклинатель. Так ему и надо, денег наверняка немерено – не убудет.

Люциан не обращал внимания на людской ропот. Он попросил о реванше, и мужчина согласился.

Люциан проиграл еще дважды, а после отвесил короткий поклон, поблагодарил за возможность сыграть и отошел назад. В спину ему полетели смешки.

– А теперь рассказывай, на кой ты отдал этому шарлатану серебро? – сухо поинтересовался Эриас, когда они приблизились к лавке со свежей выпечкой.

Люциан невинно пожал плечами.

– Этот мужчина хочет помочь, а не ободрать. Он мог облапошить ту бедную женщину, но не стал. Вместо этого позволил ей уйти с выигрышем.

– Может быть, то была единичная ситуация, и он облапошит ее в следующий раз?

– Может быть, – ответил Люциан, а затем попросил у пекаря две сладкие булочки. – Но я надеюсь, что он отдаст мои деньги другим нуждающимся.

– Надейся, – фыркнул Эриас. Судя по виду, он не особо верил в оптимистичный настрой друга.

Они заплатили за булочки и отправились дальше, наслаждаясь сдобой. Вдоль широкой улицы, по которой они прогуливались, располагалось множество палаток, где торговцы заманивали гостей за покупками. Вокруг было оживленно и ярко, всюду ходили люди, но Люциан оставался спокоен, хотя периодически с кем-то сталкивался.

Через какое-то время он краем глаза заметил изящную тень и обернулся, но не увидел того, кого хотел.

– Посмотрим представление, которое устраивает приезжий театр? Кажется, там будут рассказывать легенду Бога Воды, – предложил Люциан спустя час блужданий по улицам.