Писатель. Дневник Джорджии

Первой была дама, очень худая, даже тощая, с плоской фигурой, что делало её выше и ещё тоньше. Она, как тростинка, в зелёном платье с порывом ветра влетела в коридор. Её огромные голубые глаза, как у дочери, по-доброму всматривались в светловолосого юношу, о котором она столько слышала. Он поклонился в ответ, как того требовал официальный приём в доме у члена Высшего Совета Миракулы. Дама легко присела в реверансе и сняла тёмно-зелёную шляпу со своих прекрасно уложенных светлых волос. Мать и дочь были очень похожи, так что глядя на госпожу Хилл, Лео мог представить, какой будет Сэмми через пару десятков лет. Брунесса имела более острые черты, чем её дочь, но такие же аккуратные и симметричные. Из-за худобы выделялись скулы, но это делало лицо Брунессы ещё более красивым. Госпожа Хилл была легка, мила и грандиозна; её изысканность и царственные манеры хотели бы иметь, наверняка, многие королевы, и это унаследовала её дочь. Всё общество кавалеров, в том числе и Леонардо, любили наблюдать за этой особой, которая покоряла всех не только своей красотой и добротой, но и остроумием.

Когда высокий мужчина в элегантном костюме и с круглыми очками на аристократичном носе проскочил вперёд, Леонардо заметил своего отца. Его грузная фигура в багровом плаще казалась ещё больше и ниже на фоне Хилла. Мужчины прямо «с порога» начали беседу о чём-то очень важном для обоих. Об этом можно было судить по активной жестикуляции отца Сэмми. Господин Хилл от природы обладал очень скудной мимикой, поэтому руки были для него способом выразить свои эмоции. Иногда из-за полуприкрытых глаз казалось, что отец Сэмми где-то в себе и не замечает ничего вокруг, но на самом деле он был внимательнее диких кошек на охоте, цеплялся взглядом даже за самые мелкие детали. На самом деле Лео очень любил семью Хиллов, несмотря на то, что они редко виделись. Из рассказов Сэмми у Лео сложился определённый образ Хиллов, и они казались ему воплощением идеала.

Лео ждал появления своей возлюбленной следом за отцом, но никого не было. У него и не возникло сомнений, что она так и не появится, но вдруг дворецкий захлопнул дверь. По телу Лео пробежали мурашки, он немного съёжился. В этот момент рядом оказалась Брунесса и, взяв юношу под руку, начала о чём-то говорить. Но вопреки своей привычке, Лео не слушал её, он смотрел на дверь, лишь теперь осознавая крах всех своих планов.

– А как же Ваша дочь? – вырвалось у принца, когда Брунесса отвела его на несколько шагов от двери.

– Ты разве не знаешь? Я думала, она написала тебе. Вчера ночью она уехала в наше отдалённое поместье к дяде, ей что-то нездо…

– А надолго? – перебил Лео, уставившись на Брунессу.

– До Новогоднего бала, – с выдохом, обозначавшим скуку по ней, сообщила женщина.

– Но она мне ни слова не сказала…

– Она уехала в такой спешке, даже утра не дождалась… Я подозревала, что что-то произошло, но она мне не призналась. Вы поссорились?

– Я не уверен, – тихо ответил Лео.

– Такие импульсивные поступки часто совершаются по молодости и от большой любви. В своё время мы с Джорджем…

Но Лео теперь совсем не слушал Брунессу. Весь обед он думал лишь о Сэмми и о том, что заставило её уехать. Когда его поднимали из-за стола, рассматривали, спрашивали, он на всё соглашался или отвечал что-то невразумительное. Его мысли все были заняты Сэмми. Он совершенно исключал вариант её случайного уезда и винил себя, хотя по-прежнему не мог найти тот момент, когда обидел её. Наступил вечер и Лео оказался в постели, но в груди всё ещё что-то больно кололо. Конечно, это была не первая ссора Лео с Сэмми, хотя все предыдущие даже ссорами то назвать было трудно. Скорее то были всего лишь временные разногласия, но сейчас Лео страшился того, что на этот раз всё серьёзно.

Глава 9

Джорджия и опасное дело

Джорджии снилось, что она бежит по бескрайнему полю, покрытому душистыми травами. Вокруг разливались тепло, спокойствие и счастье. Она сама лёгкая, словно бабочка. И вот она опустилась на колени, растянулась на мягкой траве, перевернулась на бок… Ей казалось, что сама природа охраняет её и заключает в свои объятия. Душа наполнялась детской свежестью. Травка щекотала лицо – Джорджия зажмурилась. Запах трав и жареных каштанов, как бы она описала этот аромат, вскружил ей голову. Ей казалось, что она далеко-далеко от всего мирского, что это тот настоящий мир, где она должна жить. Она словно порхала в пространстве без времени и места. Она снова открыла глаза, и ей захотелось заключить в объятия всё это место: все шелковые цветы и бархатную траву, атласное небо и ватные облачка, всю теплоту земли и приятный холод ветерка, шум листьев и запах каштана. Пьянящее чувство отвлекло её от всех забот и переживаний, и лишь вдоволь насладившись, она ощутила, что земля по-человечески тёплая. Она вмиг открыла глаза.

Её взгляду предстала комната в деревянном домике. Вытянутые шкафчики вдоль стен; длинный кухонный стол, на котором развалились пучки трав и какие-то склянки; круглый столик… Джорджия ощутила на своей шее чей-то смущённый взгляд и вдруг поняла, что лежит на ногах Джесси. Это об них она тёрлась головой! Аромат трав и жареных каштанов исходил от него! Джорджия вскочила и с испугом посмотрела на Джесси. Он лишь ласково улыбался, и Джорджия тут же насторожилась. Она постаралась подавить в себе чувство неловкости и разозлиться.

– Что ты делаешь? – возмутилась девушка.

– Ничего.

– Тогда как я оказалась у тебя на коленях?

– Ты сама легла.

– Врёшь!

– Нет. Я увидел, как ты вновь появилась на кровати, и подошёл, чтобы поправить одеяло. Ты что-то пробормотала и положила голову мне на колени.

Его нежный взгляд и спокойный тон голоса пробивали выстроенную ею стену, и Джорджия невольно сдалась.

– Прости, – тихо произнесла девушка и убрала локон за ухо.

Стоило только успокоиться и принять тот факт, что Джорджия вновь оказалась в Миракуле, как пульсирующая боль принялась разбивать голову девушки в дребезги. Джорджия поморщилась и, закрыв глаза, помассировала виски. Но боль не унималась.

– Погоди, – произнёс колдун, оказавшись рядом, – Я это предвидел.

Джесси за плечи усадил Джорджию на стул и подал ей кружку с новым зельем.

– Ты в порядке? – спросил он заботливо, когда девушка пригубила напиток.

– Наверное. А могло быть иначе?

– Путешествие между мирами – не самая лёгкая вещь, особенно для человека.

Она улыбнулась. И взгляд Джесси оживился ещё больше.

– Кстати, ты помнишь, что мне обещала?

– ???

– Ты обещала, что дашь мне шанс показать наш мир.

– А это! Я готова.

– Тогда нам предстоит сделать кое-что, что ты вряд ли одобришь.

– Что именно?

– Скоро узнаешь.

Джорджия фыркнула, и вдруг спросила.

– А который сейчас час?

Джесси не успел ответить. Он увидел, как зрачки её быстро расширились, совершенно сузив янтарные бабочки радужки. Джорджия судорожно схватила его скрюченными от напряжения пальцами за плечи. Ей хотелось сжать его ещё сильней, лишь бы только пережить то мучительное ощущения падения с обрыва, какое бывает, когда забываешь что-то очень важное.

– Сколько я здесь нахожусь? Как мне узнать? – шептала она.

Джесси мужественно терпел боль. Когда она, поняв, что является причиной его молчания, расслабила пальцы, продолжая взглядом требовать ответа, он был в недоумении. Внутри него что-то щёлкало, но что именно, он не мог понять, как бы хорошо себя ни знал. Все женщины, которых он знал до этого, никогда не вызывали у него таких чувств. Джесси колебался недолго.

– Я же сказал: путешествие в другие миры – это сложная штука. У тебя на поясе висит блокнот. Твой дневник?

– Что? – выпалила Джорджия, не понимая его вопроса.

– Этот дневник по какой-то причине появляется вместе с тобой уже второй раз. Думаю, он может являться проводником. Вероятно, это из-за того, что ты много энергии тратишь на эту вещь. В любом случае, к следующему разу запомни, во сколько ты вернулась в свой мир. Мы запишем это время в твой дневник и сравним его с тем, которое засеку сейчас я. Помнишь, какое время было на часах в тот момент, когда ты села писать книгу?

– Да. Я всегда слежу за временем. Без четверти четыре.

– Чудно. Я помогу тебе. А теперь идём.

И хотя у Джорджии оставалась ещё масса вопросов, Джесси встал. По его глазам и косой улыбочке можно было судить, что он замыслил что-то неладное. Видно было, что это забавляет его. Именно с таким выражением, по мнению Джорджии, он обычно пакостничал. Но сейчас ей было не до этого. Она знала, что, пока она рядом с Джесси, подобных случаев будет достаточно и ей придётся во всём участвовать. Сейчас она наблюдала за колдуном. Его походка была лёгкой и уверенной, а все движения рук – изящными. Джесси собирал какие-то вещи в котомку. Джорджия не знала, что говорить, впрочем, молчание её не смущало. Сейчас девушка оценивала стиль одежды колдуна, напоминающий чем-то готические наряды: тёмные цвета позволяли Джесси быть незаметным и в то же время выражали его характер, ничто не стесняло движения, и при этом подчёркивалась красота мужского тела. Джорджия ловила себя на том, что засматривается. И хотя Джесси не показывал явно, что его внимание направлено на девушку, она чувствовала это.

– Прекрати следить за мной, как хищник за жертвой, – как можно твёрже сказала Джорджия и слезла с кровати.

– Кто ещё за кем следит? – усмехнулся себе под нос Джесси, но тут же спросил, – Ты готова?

Он протянул ей руку, взглядом указав на дневник в её руках.

– Из всех вещей у тебя только этот блокнот… – сказал он, когда Джорджия передала ему дневник.

Её смущённый взгляд изменился на более агрессивный, и Джесси в удовольствии улыбнулся.

– Никогда не читай его и никогда не проси мне рассказать хоть долю того будущего, о котором мне известно, – предостерегла она.

– Как скажешь, Джорджия. Я всё равно не верю в предсказания.

Писательницу устроил ответ и она, снова поправив волосы за ухо, спросила:

– Куда мы направляемся?

– Туда, откуда я начну свою экскурсию, а именно в Центральные Земли. Там живёт один мой очень хороший друг. Энниэлло. Я про него уже говорил. Нам оттуда будет удобнее путешествовать, кроме того, под его крышей нас искать не будут.

Закончив сборы и уже выйдя за пределы хижины, Джесси молча предложил ей руку.

– Нам не обязательно держаться за руки, – отвергла его Джорджия, ещё больше смущаясь, – Я не потеряюсь.

Джесси пожал плечами и зашагал по тропинке.

Колдуну и девушке пришлось топать пешком до замка короля колдунов. Шли они лесом, и Джорджия любовалась видами. Пожалуй, леса Миракулы отличались от тех, что ей были знакомы. Чем же именно, Джорджия не могла понять: может, деревья были выше; может, растительность пышнее; а может, краски ярче. Джорджия и Джесси остерегались дорог, чтобы не попадаться лишний раз никому на глаза.

– Эй, – проронил вдруг Джесси. – А в твоём мире, правда, нет королевств?

– Ну, – замялась Джорджия, – осталось несколько государств с монархической формой правления. Но у нас в основном республики.

– А чем они отличаются?

– Да в общем-то мало чем, – потупилась Джорджия, но тут же бодро продолжила. – наши современные короли называются президентами, но их государственные функции ограничены, так что власть сосредоточена не в конкретных руках, а у групп лиц. А ещё власть не наследуется, а выбирается народом.

– Наш предок тоже был выбран народом, когда делили мир после свержения Императора. Арнольд является лишь вторым королём Малефгарда. Он всегда говорил нам с Лео, что власть – это бремя, которое мы как правители должны нести. Вся ответственность за лучшую жизнь народа именно на наших плечах. Так что раз уж нашу семью выбрали, то мы должны позаботиться о мире и процветании, положить свои жизни на это, чтобы другие не страдали и не несли это бремя. Тогда зачем выборы в короли? Я ещё понимаю выборы чиновников, это у нас тоже есть. Их выбирают колдуны в соответствии с теми ожиданиями, которые у них есть по тем или иным вопросам. И чиновники советуют королю, как поступить в разных ситуациях. Но если народу что-то не нравится, то все претензии предъявляют королю. На самом деле Арнольд достаточно талантлив как правитель. Он умеет находить компромиссы и добиваться лучшего для своего народа. Поэтому его все уважают. Но если бы должность короля была сменной, это разве не увеличило бы жадность тех, кто хочет взойти на престол? У меня ещё вопрос: разве группы лиц у власти не будут вносить сумятицу в жизнь государства, пытаясь отхватить побольше власти?

– Наши культуры слишком разные… – пробубнила девушка, а потом вновь продолжила говорить со своим спутником, – Впервые слышу, чтобы короли так относились к власти. Может, у вас тут действительно так, но в моём мире все жаждут власти, чтобы удовлетворить лишь свои ненасытные потребности. Во времена королей случались даже братоубийства в гонке за властью, так что единоличное правление ещё ничего не гарантирует. А сейчас тем более личное превыше общего. В моём мире всё вращается вокруг денег, денег и власти. И чиновники идут на разные уловки, чтобы добиться желаемого господства. Есть даже теории о всемирных заговорах самых богатых и влиятельных семей. Впрочем, я не хочу говорить о моём мире, Джесси. Давай лучше о твоём. Если вы владеете магией, то почему мы просто не можем телепортироваться куда-нибудь?

– С телепортацией не всё так просто, – деловито пояснил Джесси, – У обычных чародеев нет столько сил, чтобы подчинить себе Межпространство. Поэтому, чтобы перемещаться за раз на большие расстояния, нужен артефакт. К счастью, в современном мире они общедоступны. Это такие Перебросочные столбы, которые можно встретить у дорог. Но в нашем случае пользоваться ими опасно. Арнольд может выследить меня.

– Понятно.

– А основным транспортом, – продолжил Джесси, снова завладевая вниманием спутницы, – в нашем мире являются лошади. Но можно пользоваться и летучими кораблями. Хотя, например, маги пользуется этим транспортным средством в основном зимой. Они оправдывают это тем, что использовать магию нужно осторожно. Она потребляет живую энергию. Но зимой, чтобы не расчищать особо снег, летающие корабли предоставляются даже напрокат.

– Это интересно, – улыбнулась Джорджия. – Но в чём же разница между колдунами и магами? Разве это не синонимы?

– Нет, – усмехнулся Джесси, – я тебе позже объясню. Мы уже на месте.

Колдун и девушка перешли «танцующий мост», который совершал ленивые движения под ногами, и наконец оказались рядом с величественным дворцом короля колдунов. С виду этот дворец напоминал золотой орган, какие Джорджия видела в католических церквях, но поиграть на нём мог разве что бог, если представить такового как исполинского великана.

– Жди здесь, – скомандовал Джесси, указывая девушке на кусты, – Как только я выйду, беги вон к той серебряной штуковине.

– Это и есть летучий корабль? – спросила шепотом Джорджия.

– Да. И не медли. Беги как можно скорее. Иначе у нас будут проблемы.

Джорджия притаилась за кустами, не сводя глаз с устройства, напоминавшего скорее лодку, чем корабль. Сам же Джесси направился во дворец, передвигаясь тенью очень быстро, что едва ли можно было уследить за ним. Миновав прихожую и гостиную и поднявшись по ступеням до кабинета, сливавшегося с библиотекой, Джесси немедля открыл бесшумно дверь и пролез вовнутрь. В дальнем углу за столом при свечах трудился король колдунов. Джесси на мгновенье замер. Ему безумно захотелось поквитаться с ним, но расчётливый ум подсказывал, что это излишне в данный момент. Джесси незаметно скользнул в мрачные своды книжных стеллажей. С детства, когда Джесси, проследив за отцом, узнал, где спрятан тайник, он не раз туда заглядывал и всегда находил там что-нибудь интересное. Арнольд так и не узнал об этом, потому и продолжал прятать всякие занимательные вещицы, и Джесси не сомневался теперь, что пророчество именно там. Он не ошибся. Сложной комбинацией последовательностей он отворил тайник и забрал пророчество. Подчистив за собой следы, Джесси так же тенью незаметно выбрался из кабинета. Но во дворце было ещё кое-что, что Джесси хотел сделать.

Дверь в королевскую спальню тихо отворилась. Алана надевала колье перед зеркалом, когда заметила в отражении лицо любимого сына. Колье выпало из её рук, но она, так и не заметив этого, кинулась на шею молодому чародею.

– Ты свободен! – воскликнула Алана, подавляя в себе рыдания.

– Я сбежал, – прошептал Джесси.

– Тебе нельзя здесь оставаться, – строго произнесла мать, любовно поправляя вороные волосы, спадавшие юноше на лицо, – Спрячься где-нибудь! А лучше уезжай из Малефгарда! Скажи мне, я могу тебе чем-нибудь помочь?

– Мама, – нежно произнёс Джесси, сладкими глазами поглощая материнское лицо, – я пришёл попрощаться. Я люблю тебя.

– Да, я знаю, – проговорила Алана, вытирая слезу, – Я тоже тебя люблю, Джесси. Прощаться всегда тяжело, уходи скорее.

– Когда всё более или менее утрясётся, я обязательно напишу тебе. Слышишь?

– Конечно, сынок, – закивала Алана, пряча взгляд.

– Я обещаю… – продолжал шептать Джесси, крепко обнимая единственный светоч его жизни.

То был следующий день после обеда разочарования для Лео, когда он узнал об отъезде Сэмми и принял это за свою вину. Он не мог радоваться, даже просто улыбаться, и последние события не выходили у него из головы. На столе принца стояла фотография с одного Новогоднего бала, когда он и Сэмми танцевали вдвоём. Она в лёгком нежно-розовом платье, он в жемчужном костюме. Тогда он впервые во время вальса признался ей в любви и она, раскрасневшись, ответила взаимностью, но предложила оставить это втайне до тех пор, пока они не вырастут. Много лет прошло с тех пор, и эта негласность как-то так укоренилась, что они до сих пор будто скрывали ото всех и друг от друга свои чувства, хотя на самом деле все прекрасно знали, что они есть. Леонардо не мог смотреть на эту фотографию без пелены слёз. Да, весь этот месяц, пока Джесси сидел в тюрьме, Лео был сам не свой. Он редко разговаривал с Сэмми по душам, не замечал её попыток утешить его и приголубить, иногда кидал ей в ответ что-то резкое. Но с другой стороны, ведь это был только месяц. Разве их любовь была такой хрупкой? В своих догадках принц уверился, когда не получил ни одного её обратного письма. Он несколько раз представлял разные варианты их встреч и всегда оставался недоволен сам собою. Он боялся, что их мечтам и их любви придёт конец. Он не мог представить своей жизни без неё, и Сэмми без себя. Чем больше Лео об этом думал, тем больше им завладевало отчаяние. Туман застилал глаза, а ком в горле душил. Лео, задыхаясь, бросился на балкон, надеясь, что свежий воздух оживит его. Вцепившись в перила, он жадно глотал воздух. Ясное небо напомнило ему её глаза, и принцу стало только хуже. Он зажмурился и, словно молитву, пробубнил себе под нос: «Будь сильным…никакой трагедии!». Открыв глаза, он увидел Джесси, но, приняв это за мираж, не стал беспокоиться и решил снова подняться к себе в комнату. Тяжело переставляя ноги по кручёной белокаменной лестнице, Лео пребывал всё ещё в мрачных раздумьях и ничего не видел вокруг до тех пор, пока мимо уха не пронеслось неясное, но такое знакомое эхо: «Добрый день, господин Свет!». Лишь почти добравшись до пролёта, принц подумал: «А ведь только Джесси здоровался со мной так, когда я чувствовал себя подавленно». Мираж вдруг стал явью, и Лео тут же отрезвился. Он обернулся на парадную дверь, которая только что закрылась. В погоне за призраком принц сбежал вниз по лестнице, прислушиваясь к каждому звуку. Когда же он добрался до выхода и выскочил на улицу, летающий корабль, больше похожий на лодку, вздымал в воздух. Управляя рычагом, торчащим из дна лодки у самой кормы, Джесси с посланницей богов угонял летающий корабль его величества короля Малефгарда.

Добраться до Центральных Земель не было простой задачей. По расчётам Джесси, Арнольд должен был очень скоро узнать о том, что его злейший враг не просто бежал из тюрьмы, но и угнал его корабль и вдобавок ограбил тайник. Но долететь до окраины владений эта новость должна была уже после того, как Джесси исполнит свой план. По крайней мере, он так надеялся. Самому Джесси нельзя было показываться на границе, поскольку все знали, что он преступник. С Джорджией вопросов было меньше, ведь её никто не знал и узнать не мог. Джесси уже придумал, что предпринять, а потому его главной задачей сейчас было как можно быстрее гнать к границе. Он всячески сокращал дорогу, стараясь по ходу чтонибудь рассказывать Джорджии, чтобы ей не было так скучно.

– В Миракуле есть существа и есть чудовища, – пояснял Джесси, – Чудовищ, как ты уже заметила, можно убивать. Всё потому, что чудовища так устроены: они всегда хотят что-то разрушить или кого-то убить. В этом заключается их, если так можно выразиться, предназначение. Им необязательно даже есть, пить и спать. При встрече с чудовищем есть только два варианта: сражаться или бежать.

– Но откуда в Миракуле взялись чудовища? Это всё из-за магии?

– Нет. Магия – это такая же природная сила, как и стихии.

Приведу аналогию: без воды жить нельзя, но при этом в ней можно захлебнуться. Так же и с магией. Ставшая частью живых существ, она неотделима от нашей жизненной энергии. А чудовища – это только смерть и разрушения. Некоторые чудовища пришли к нам из другого мира, но большинство были выращены чародеями, увлекающимися чёрной магией. Монстров выращивали для того, чтобы охранять тайники или убивать врагов. Встреча с ними – это большая неудача для любого. Потому чародеев учат с детства боевой магии. А люди… поскольку люди могут использовать только оружие, они крайне уязвимы. Оружием не всегда можно справиться с чудовищем. Но хочу тебя успокоить: в современном мире чудовища встречаются относительно редко. Гораздо вероятнее наткнуться на какое-нибудь животное. Кстати, я слышал, что некоторые из наших животных похожи на ваших.

– Правда?

– Это одно из доказательств того, что наши миры близнецы.

– В моём мире тоже одна Луна и одно Солнце, – поглядывая на небо, произнесла Джорджия, – но насчёт близнецов… Не могу согласиться. Кстати, не припомню, чтобы вы сражались с кем-то, кроме чудовищ.

– А как же та история с гоблином? Гоблины не относятся к чудовищам.

– Ты же не хочешь сказать, что они животные?

– Нет. Сейчас объясню. Всё живое в Миракуле зовётся существами. Существа делятся на разумных и неразумных. Но это скорее условные обозначения, чем реальные характеристики. К разумным существам относятся все Народы, то есть эльфы, колдуны, маги, люди, гномы, русалы, эльфитты, кентавры, фавны, димидхомы и теперь уже вампиры. Последние не так давно получили права и территорию. А вот оборотней до сих пор не признали. Но это тема отдельного разговора. На чём я остановился? А! К неразумным существам относят животных и мифических существ. К последним принадлежат, например, Нимаё. Это огромные кошки-судья, которые могут видеть души и выносить справедливые приговоры. По-хорошему, я должен был предстать перед ними, но Арнольд не дал этому случиться. Видимо боялся, что они признают меня невиновным. Ладно, продолжу. Драконы – тоже мифические существа, их уже давно никто не видел. Единороги относятся к этой же группе существ, хотя эти, если и разговаривают, то только с алнами. Впрочем, как по мне, само понятие «мифические существа» слишком расплывчато. Полагается, что это «нечеловекоподобные» существа, которые обладают интеллектом и речью и когда-то царствовали в Миракуле, но их времена прошли, и теперь этих мифических существ либо слишком мало, либо вовсе нет. Кроме мифических существ к неразумным существам, как я и сказал, относят всех животных от самых опасных, которые могут ранить или убить, до безобидных, которых можно нечаянно раздавить ногой. К неразумным существам относят также особенную группу, которая состоит из существ почти разумных, но всё же недостаточно, чтобы стать полноправными Народами. И вот сюда как раз относят гоблинов, троллей, великанов и других. Неразумные существа, как правило, не нападают без причины. Я хотел ведь привести пример аналогичных животных, но забылся… В общем, лошади. Ведь они есть и у вас, правильно?

– Да. Но в качестве транспорта они уже давно не используются.

– Наверняка это потому, что люди не умеют телепортироваться. У нас, благодаря тому, что есть мгновенное перемещение с помощью артефактов, потребность в прогрессе транспорта отпала. А чтобы добраться от одного Перебросочного столба до другого за короткий промежуток времени, лошади вполне хватит. И вот современные лошади – это специально выведенные породы. В дикой среде существуют коммунутами. Магия их изменила так, что они могут набирать невероятную скорость. Есть даже коммунутами, невидимые глазу. То же касается коров, свиней, кроликов… Это домашние породы. Их дикие варианты – волтуры, зинабы, линоэры, – отлично приспособлены магией, чтобы выживать.