Поцелуй под прицелом. Ты под моим наблюдением

Мы с Максом дружим давно, но на тему его прошлого старались не говорить. Суровая необходимость, породившая это прозвище, витала между нами незримой, но ощутимой гранью. Всё и так было понятно без слов. В историческом контексте Берсерки были воинами, посвятившими себя богу Одину. Легенды гласили, что они славились неистовостью, звериной силой и поразительной нечувствительностью к боли в пылу сражения. Их боевой стиль был воплощением ярости. Порой Бес мог надолго застыть, уставившись в стену пустым, будто выжженным взглядом. В этой пустоте читалась такая бездна, что становилось ясно – видел он за свою жизнь более чем достаточно. И вспоминать, а уж тем более обсуждать это, он не хотел. Некоторые вещи навсегда остаются запечатаны внутри, и наша дружба была тем немногим, что хоть как-то скрашивало эту тишину.

Вот именно Бесу сейчас выпала «счастливая» доля шифроваться под физрука в 13-й школе. Он страдает и ежедневно возмущается, что лучше ловить беглых зеков в тайге, чем управляться с ордой непослушных подростков, которые мяч кидают не туда, куда надо, а куда получается.

Мне вручают ключи, сообщая, что с бабулей-хозяйкой, официально проживающей там, «вопрос улажен». Моя легенда проста: я её дальний родственник, приехавший уладить вопросы с продажей квартиры, так как она намерена доживать свой век у сына – слабое здоровье, все дела. Показали фото бабули. У меня сложилось стойкое впечатление, что она переживёт весь наш отдел.

В жизни каждого оперативника наступает момент, когда он задаёт себе философский вопрос: «И ради этого я учился, сдавал нормативы и пил столько кофе?» В конце измотанного дня я направляюсь в указанный закрытый посёлок. Мои пожитки – пара джинсов, несколько футболок и необходимый минимум – легко уместились в потрёпанную спортивную сумку. О форме на время придется забыть: согласно легенде, я автомеханик.

С виду – мило. Моя будущая резиденция обладает террасой со столиком из искусственного ротанга и парой кресел. На соседней террасе, что вплотную к моей, мигают тёплым светом гирлянды и висит цветной гамак, прицепленный к несущим столбам. Желудок, учуяв из открытого окна соседской гостиной божественный запах жареного лука и мяса, издаёт протяжный, страдальческий вой. Я сглатываю слюну и направляюсь к парадной, мечтая наконец-то снять ботинки и что-нибудь забросить в ненасытную топку организма.

Долго и безуспешно пытаюсь открыть дверь первым ключом. Второй, с биркой «терраса», тоже оказывается бесполезным. Голод, усталость и нервы делают своё дело. Терпение лопается.

«Да чтоб тебя!» – рычу я себе под нос и, с лёгкостью, переваливаюсь через перила террасы, приземляясь на деревянный настил с глухим стуком. Теперь нужно разобраться с замком стеклянной двери в гостиную. Я достаю ключи, вновь начинаю возиться, мысленно посылая проклятия всем ключникам мира.

Но едва скважина сдалась мне с характерным щелчком, сзади донесся яростный, девчачий возглас: «Ах ты ж, ворюга!» – и следом раздался мягкий, шлепок по моей спине. Скорее унизительный, чем болезненный.

Голод и усталость сделали свое дело. Я резко выпрямился, вырвав из замка ключ. «Твою ж медь!» Мгновение – и я уже развернулся к источнику нападения.

Сначала мне показалось, что передо мной стоит рассерженный ребенок. Но этот обман зрения тут же развеялся, когда мой взгляд скользнул по влажной от недавнего душа футболке, липнувшей к ее стройному телу. Под тонкой тканью старой футболки с загадочной надписью «У меня тролем» четко проступали контуры красивой, упругой груди. Мозг, отвыкший от всего, кроме протоколов и кофе, завис, пытаясь расшифровать послание: «Какой тролем? Что тролем»?

Передо мной стояла хрупкая девушка с мокрыми, растрепанными волосами, которая сжимала в руках пластмассовую швабру – видимо, орудие моего усмирения. На лице было такое выражение, будто она искренне готова меня прикопать здесь же, между террасами.

– Руки вверх, буду стрелять, ворюга! – выпалила она, стараясь придать голосу угрозы. – Я сразу предупреждаю! Сюда уже едут несколько экипажей полиции, МЧС и скорая! Так что в твоих же интересах бежать, сверкая пятками!

Угрожающая поза и эта наивная попытка запугать были до того нелепы, что я не сдержал хриплого смешка.

– Чем стрелять-то будешь? – уточнил я, наклоняя голову.

Взгляд сам по себе скользнул вниз, задержавшись на округлостях, проступающих сквозь мокрую ткань. И тут в паху предательски ёкнуло, ясно давая понять: голоден я был не только по еде.

Увидев куда именно впечатались мои глаза девушка вся вспыхнула, смутилась, но не сдавалась. Молниеносно скинув один тапок, она замахнулась им на меня, как метательным диском.

– Щас как дам! Не смотри на мой рост, я тебя в миг на лопатки уложу!

От ее резкого движения в воздухе повис сладкий, аппетитный запах, как от моего любимого печенья с карамелью. Мой желудок, утратив остатки воспитания, отозвался громким, предательским урчанием.

– Тихо, тише, Печенька, успокойся, – рассмеялся я снова. – Я не вор.

–Какая я тебе Печенька?!

– С карамелью, – не удержался я.

Она сверкнула глазами так, будто сейчас всё-таки метнёт тапок. Я медленно, демонстративно поднял руки – жест полной капитуляции, одобренный международным комитетом по выживанию рядом с разгневанными женщинами.

– Ладно-ладно. Родственник я. Дальний. Очень дальний. Местной святой старушки.

И начал посвящать ее в нашу с шефом легенду: мол, дальний родственник местной святой старушки, приехавший уладить дела с квартирой. Для пущей убедительности предъявил ключи и липовую доверенность, благо, наши ребята постарались на славу.

Она окинула документы взглядом, не опуская швабру, и ехидно протянула:

– Ну что ж… добро пожаловать в наш клубный посёлок. Здесь все невероятно радушны и гостеприимны.

– Ага, – хмыкнул я. – Вижу. Гостеприимство у вас с доставкой по спине.

Она фыркнула, вызывающе вздёрнула подбородок и быстрым шагом, слегка прихрамывая на одну тапочку, направилась к своей двери. Вид сзади оказался ещё притягательнее, чем спереди. Мысленно подбираю слюни с пола.

Так. Всё. Хватит. Соберись, Калашников. Ты на работе.

– Эй! – крикнул я ей вдогонку. – А извиняться за побои не будем?

Она высунула голову из своей стеклянной двери, глаза ее сверкали торжеством.

– Какие побои? Я у вас на спине комара убила! Размером с мой кулак был! Малярийный еще, наверное, так что не благодарите!

– Благодарю! – не сдавался я, чувствуя, как на губы снова наплывает улыбка.

– Обращайтесь! – бросила она и с грохотом захлопнула дверь.

Наконец-то я вошел в свою новую, временную резиденцию. И с удивлением поймал себя на том, что улыбка не сходит с моего лица. Чего-то этого в себе – простой, почти дурацкой радости – я не замечал очень, очень давно. Возможно, эта командировка окажется куда интереснее, чем я предполагал. И не только с профессиональной точки зрения – хотя это уже тревожный звоночек.

Несмотря на то, что здесь обитала старушка, обстановка была вполне себе современная и, что удивительно, даже уютная. В моей профессии роскошь требований сводится к священной троице: возможность помыться, поесть и рухнуть в бессознанку на горизонтальную поверхность. Остальные блага цивилизации – мне, в общем-то, как коту пятая лапа.

Единственное, что выдавало жизнь пенсионерки, – это целый иконостас из семейных фото в рамках, где она сияла в окружении каких-то родственников, и кипа зачитанных до дыр кроссвордов. Свою комнату она закрыла на ключ и для уверенности на двери повесила записку «Не входить». «Ну, здрасьте, бабуля, шибко то и не хотелось», – мысленно хмыкнул я, швырнув сумку у порога. Судя по всему, большинство вещей и свои драгоценные пожитки она замуровала именно в той тайной комнате.

Первым делом, не удосужившись вымыть руки, я ринулся к холодильнику – инстинкт голода был сильнее гигиены. Ревизия показала: тотальный продуктовый вакуум. В шкафах пустота, даже вилки с ложками отсутствовали. Решение пришло само: пока моюсь в душе, заряжу телефон, севший в ноль, чтобы заказать еду с доставкой на дом.

Я как раз вытирался в ванной, когда услышал робкий, но настойчивый стук. Не глядя в глазок – а зря, между прочим, – распахнул дверь.

Печенька! Уже укутанная в длинную, вязанную, но от этого не менее милую кофту. Она стояла на пороге, сжимая в руках огромный противень, от которого исходил божественный, сводящий с ума аромат. Пахло жареной картошечкой с луком, специями и чем-то мясным, настолько вкусным, что мой желудок издал победный рёв, от которого, казалось, содрогнулись стены.

Сама Печенька переминалась с ноги на ногу, глядя куда-то мне в грудь.

– Я хотела бы извиниться, – прошептала она, и её голос был едва слышен. – Мне очень стыдно. Но сейчас такое время… всем надо быть бдительными. В качестве извинения… примите ужин.

Вот же… Саша, если ты действительно опасная преступница, то действуешь ты крайне изощрённо.

Я не удержался и ехидно ухмыльнулся.

– Отравлен?

– Чего? Нет! Я… – она вспыхнула, как маков цвет, и резко развернулась. – Как хотите!

В этот момент каждая клетка моего организма дружно закричала: «НЕЕЕЕТ!»

– Стой-стой-стой! – выпалил я, едва не хватая её за рукав. – Прости, дурак. Шучу. От ужина, конечно, не откажусь. Я уже, кажется, готов съесть и этот противень.

Она нехотя протянула мне тяжёлое блюдо.

– Может, познакомимся? – предложил я, чувствуя, как возвращается лёгкость. – Соседями всё-таки будем.

– Саша, – выдохнула она. – Александра.

И протянула свою маленькую ладонь.

В тот же миг в моём мозгу, будто по тревоге, завыла сирена. Её образ в моей голове мгновенно перекрасился из «милой чудаковатой соседки» в «потенциальную похитительницу детей». Всё её очарование, вся хрупкость – всё это растворилось, уступив место холодной, липкой настороженности.

– Артём, – сказал я сухо, твёрдо, намеренно игнорируя её протянутую руку. – Спасибо за ужин.

И, не давая себе ни секунды на сомнения, захлопнул дверь прямо перед её носом. К горлу вместо аппетита подкатил ком тошноты. Усталость, отступившая было, накатила с новой, удвоенной силой. «Ладно, – сурово сказал я сам себе. – Надо поесть. И всё обдумать».

Еда, надо признать, оказалась на удивление вкусной. Или я был настолько оголодавшим, что сожрал бы и сырую картошку, лишь бы заткнуть дыру в желудке.

Сытый и морально опустошённый, я рухнул на диван, который был очень мал и жесткий – «Бабуля знала толк в роскоши». Я закрыл глаза и почти мгновенно провалился в сон, в котором мне сто процентов снилась эта самая Печенька, с которой мы боролись на татами. И, кажется, она меня победила.

Глава 3

«Говорите четче, я вас не слышу, на мне футболка».

Захлопнув за собой дверь на террасу, я тут же прислонилась спиной к стене, словно пытаясь спрятаться от собственной глупости. Коленки предательски подрагивали – то ли от адреналина, то ли от дикой злости на саму себя.

Боже, я ударила незнакомого мужчину! Не разобравшись! Не включив ни капли здравого смысла! Ещё и нагрубила ему. Как героиня криминальной хроники с пометкой «неадекватная соседка». А что, если он врет? Мошенников сейчас, как грязи, а доверенность можно и подделать. С другой стороны… если он действительно вор, то ведёт себя подозрительно спокойно. Слишком спокойно. Жаль, что у меня нет телефона Любови Васильевны. Хотя… нет, не жаль! Она бы тогда устроила мне круглосуточную горячую линию поддержки с подробным анализом каждого моего вдоха и выдоха.

Прислушалась. За стеной доносился звук воды в ванной. Слышимость в этих домах просто колоссальная – когда сосед сверху чихает, весь подъезд хором желает ему здоровья. Значит, принимает душ. Маловероятно, чтобы вор стал так комфортно обустраиваться на месте преступления.

«Господи, что же я за человек такой? – застонала я внутренне. – Может, извиниться?» В таких ситуациях всегда нужен специалист. Желательно – с наглостью, отсутствием комплексов и нулевым чувством меры. Звоню Яське.

– Яся, – прошептала я в трубку. – Я, кажется… напала на соседа.

Подруга выслушала мой сбивчивый рассказ, уточнила ключевые моменты – рост, плечи, голос, взгляд – и, не задумываясь ни секунды, вынесла вердикт:

– Так. Либо ты идёшь и приглашаешь его на свидание, либо сразу берёшь быка за рога. Третьего не дано.

– Яся! – зашипела я. – Я его шваброй ударила!

– Отлично, – воодушевилась она. – Значит, запомнилась. Мужчины такое любят. Травмы, адреналин, женщина с характером – всё по Фрейду.

Я уставилась в экран, пытаясь осмыслить уровень её экспертности.

– Ты вообще нормальная?

– Конечно нет, – радостно ответила Яся. – Но ты только что описала мужчину, от которого у тебя дрожат коленки. Так что, Саш…

Поздравляю. Кажется, у тебя новый объект для страданий.

Я отключила звонок и уткнулась лбом в ладони. Советчик из Яси так себе. У нее все к одному всегда сводиться.

Немного подумав, я всё-таки решила остановиться на варианте с извинениями и отдать ему половину ужина. Потому что мне показалось – его желудок во время нашей схватки издавал утробное, голодное урчание, внятнее любых слов. Да и сытый мужчина-добрый мужчина. Отложив себе скромную часть курицы, направилась к соседу.

Едва я постучала костяшками пальцев, дверь распахнулась, будто он стоял за ней и ждал.

Я не решалась поднять взгляд и уставилась прямо в его обнажённую грудь. От него пахло мужским шампунем, свежестью как после летнего дождя. При любом его движении под кожей играли мышцы, и это гипнотическое зрелище заставляло кровь приливать к щекам. Тренировочные штаны низко сидели на бёдрах, обнажая прорисованные косые мышцы живота и тот самый «пресс кубиками», существование которого я до сих пор считала мифом. Мне пришлось сглотнуть комок слюны, прежде чем я смогла издать хоть что-то членораздельное.

– Я хотела бы извиниться, – промямлила я голосом полудохлого котёнка. – Мне очень стыдно. Но сейчас такое время… В качестве извинения… примите ужин.

Я не видела его лица, но кожей чувствовала ухмылку, которой он меня встретил.

– Отравлен?

– Чего? Нет! Я… – возмущение пересилило робость. – Как хотите, мистер Качок!

Я развернулась, чтобы сбежать со скоростью, достойной олимпийского спринтера, когда его рука легла на мой рукав. Большая, тёплая, сильная.

– Стой-стой-стой! Прости, дурак. Шучу. От ужина, конечно, не откажусь. Я уже, кажется, готов съесть и этот противень.

Я рискнула поднять на него взгляд. Он был красивым, но выглядел очень уставшим, под красивыми глазами с длинными ресницами образовались темные круги. Совсем не похож на вора. Скорее, на того, кто внушает странное чувство доверия, силы и спокойствия.

Я протянула ему блюдо.

– Может, познакомимся? – предложил он, и в глазах мелькнула искорка. – Всё-таки рядом жить будем.

– Саша. Александра, —сказала я и протянула ладонь.

И тут случилось необъяснимое. Его лицо мгновенно перекосилось, взгляд стал жёстким, почти злым. Казалось, от одного моего имени ему физически стало дурно.

– Я – Артём, – отрезал он ледяным тоном. – Спасибо за ужин.

Резко развернувшись, он захлопнул дверь прямо перед моим носом.

А я так и осталась стоять с глупо протянутой рукой. Стало как-то неприятно, жутко обидно и тревожно. «Что я тебе успела сделать?» – прошептала я в пустоту.

В квартире трезвонил телефон. Я опомнилась и бросилась в комнату, наглухо закрыв входную дверь на оба замка. Звонила Яся, жаждущая подробностей. Выслушав мой взволнованный лепет, мы пришли к выводу, что он либо принципиально не любит Александр, либо какая-то тёзка в прошлом жестоко над ним поиздевалась.

Поговорив с Есенией, я немного успокоилась. Через силу поужинала – аппетит напрочь пропал. За стеной стояла гробовая тишина. Я закуталась в плед и уставилась в телевизор. Готовиться к завтрашним урокам не хотелось категорически, но и спать тоже боялась – снова кошмары замучают. В итоге я незаметно для себя отключилась и прямо в той же позе проснулась от звука будильника, не видев за ночь ни единого сна. Что удивительно. Пора на работу.

Быстро умылась, собрала волосы в хвост, нанесла крем для лица и поверх – солнцезащитный. Завтракать не хотелось, поэтому просто залпом выпила стакан воды. Из соседней квартиры доносились шаги. На улице было ещё жарче, чем вчера, поэтому надела лёгкое летнее белое платье в мелкий черный цветочек. Схватив школьные принадлежности, я вылетела на террасу. Торопясь, я никак не могла справиться с упрямой щеколдой на калитке.

– Помочь? – раздался у меня за спиной знакомый голос.

Я вздрогнула от неожиданности.

– Нет, спасибо, – буркнула я, не глядя на соседа. Вчерашняя обида засела глубоко.

– Вчера была смелее, – едко заметил он.

– Да. Подумала, что Любовь Васильевна докурилась, бедняга, до такой степени, что уже и голос сорвала на мужской, – ядовито ответила я и, наконец, справилась со щеколдой (надо её вырвать с корнями!). Побежала к своей машине, где меня уже поджидала Яся, смотрящая не на меня, а… на Артёма.

– Это он? Это ОН? О боже, вот это красавчик!

Не обращая внимания на восторг подруги, я уселась за руль и с раздражением хлопнула дверью. Тут же поняла, что пассажирское сиденье пустует. Открыла окно со стороны Есении и рявкнула:

– Прыгай! В этот момент она как раз сладко махала рукой Артёму, а он ей в ответ – не менее любезно.

– Понятно, – сквозь зубы процедила я, ощущая одновременно раздражение и странное, не поддающееся объяснению чувство.

– Чего психуешь-то? – удивлённо спросила Яся, плюхаясь на сиденье.

– Ничего. Пристёгивайся, – огрызнулась я, чувствуя, что сердце бешено колотится.

– Да что такое?

– Не нравится он мне. Грубый какой-то.

– Эта душка? Этот качек? – не поверила подруга.

– Да! – негодующе воскликнула я. – Ой, да для тебя любой человек мужского пола – душка!

Яся рассмеялась. Я понемногу стала оттаивать. Тронулась с места, стараясь не смотреть на террасу, но, поворачивая за угол, в боковом зеркале чётко поймала его взгляд, провожающий меня вдаль.

День в школе прошёл неплохо и на удивление быстро.

Из минусов:

Было так же невыносимо жарко.

Один из пятиклассников спросил, видела ли я динозавров. Либо я сегодня выгляжу на все сто, либо я катастрофически плохо преподаю биологию. Теперь вот гадаю, не предложить ли им на следующем уроке тему «Мамонты и учителя: что общего?».

Новый сосед занял в моих мыслях больше места, чем должно было бы быть доступно по квадратным метрам.

Из плюсов:

В столовой давали шоколадный пудинг, что автоматически повысило качество жизни на 37%.

Довольная тем, что выполнила всю работу даже раньше обычного, несусь к кабинету математики, чтобы предупредить Ясю: пора сматывать удочки и ехать домой. Не найдя её на месте, иду в учительскую, по пути опрашивая старшеклассников: «Не видели Есению Михайловну?».

«В спортзале!» – бодро рапортуют те. Ну, всё ясно. Обольстительница взялась за своё.

Закинув журналы в учительскую и попрощавшись с коллегами, я направляюсь к машине и пишу Яське смс: «Жду на улице».

Но едва я спускаюсь с крыльца, меня окликает Максим Дмитриевич, за которым семенит довольная Яся – точь-в-точь как кот после двойной порции сметаны.

– Александра Андреевна! Зовет меня Максим. – Ребята сказали, что в пятницу вы планируете поход? Можно с вами? Ну, в качестве учителя физической культуры и ОБЖ. Давно хотел провести с ребятами кросс и небольшой мастер-класс по выживанию в автономных условиях. А один я с этой гурьбой подростков не справлюсь. Да и, в связи с последними событиями… Чем больше глаз, тем спокойнее.

–Конечно, можно, я только за, – легко соглашаюсь я.

На лице Максима расцветает улыбка, но тут же в поле моего зрения попадает Есения, которая отчаянно машет руками, показывая на себя и на него: «Я! И я с вами!»

– С нами ещё едут двое родителей в качестве сопровождающих – мама Егорова и папа Семёновой. И Яся.

Замечаю, что улыбка физрука от этой новости слегка тускнеет. Он нервно сглатывает, пытается бросить взгляд на Ясю, но на полпути останавливается и возвращает взгляд на меня.

– Тогда я составлю памятку, что ребятам нужно взять с собой для моих занятий, и завтра раздам на уроке.

Максим ретируется с завидной скоростью – будто от пожара бежит или торопится на внеплановую эвакуацию кишечника. Есения провожает его взглядом и глубоко вздыхает.

– Да что не так-то? – с театральным вздохом поинтересовалась Яся, разглядывая своё отражение в оконном стекле. – Я что, сегодня плохо выгляжу?

А выглядела она, как всегда, бомбически, о чем ей и сообщаю. Её округлые формы, подчёркнутые изысканно облегающим платьем, находились именно там, где им и положено быть, создавая идеальные песочные часы.

– Да вроде не женат, ходит вечно угрюмый. Хочу растопить этот лёд. Этот поход – моя последняя надежда. Если там не добьюсь от него хотя бы капельки внимания, больше пытаться не буду. У меня тоже есть гордость, между прочим!

Я сочувственно улыбаюсь:

– Ну что, поехали домой?

– Забыла предупредить! – всплескивает руками Яся. – У нас сегодня встреча одноклассников. Юбилей, 10 лет! Летим со мной?

Уверяю её, что у меня сегодня очень важные дела и планы. А из важных дел у меня сегодня – воскрешение Каспера. Я уже почти видела, как этот несчастный засохший цветок, расправляет листья под звуки незримого гимна и обещает перевыполнить норму по фотосинтезу.

По пути домой заворачиваю в ближайший супермаркет, покупаю немного продуктов бытовую химию и грунт для комнатного страдальца, всё это благополучно вываливается из лопнувшего пакета на пол пути к машине. Закидываю все как есть прямо в салон.

Мои внеплановые покупки привели меня прямиком в адскую мясорубку часа пик. Я поползла в пробке со скоростью улитки, вышедшей на заслуженную пенсию. Чтобы окончательно добить меня, кондиционер в машине— с издёвкой захлопнулся.

Природа, казалось, вступила в сговор с городом. Садившееся солнце, вместо того чтобы остывать, разожгло свою печь до предела и безжалостно жарило прямо в лобовое стекло. Окна были распахнуты настежь, но единственным подарком извне стал густой, разгорячённый воздух – от гудевших машин, раскалённого асфальта и видимо всеобщего отчаяния. Наконец, затор впереди начал двигаться, и поток постепенно набрал скорость.

Уже подъезжая к посёлку, на плечи навалилась усталость – казалось, не только сегодняшняя, но и вчерашняя, и даже запасная. И тут природа сжалилась: подул прохладный ветерок, принесший откуда-то тучи. Когда я подъехала к парковке, уже вовсю накрапывал дождь. Спасибо тебе всемогущий Перун! Я вышла из машины и глубоко вдохнула свежий, пьянящий запах дождя и приближающейся грозы. Запах озона, прохлады и детства, проведенного в деревне. Дождь усиливался, и его крупные, прохладные капли с наслаждением омывали моё разгорячённое тело. Поднимаю лицо на встречу струям дождя, наслаждаясь этой прохладой. Платье приятно липнет к телу. Кайф.