скачать книгу бесплатно
Она падала в черную яму, которая встретила ее возней. Дно шевелилось под ней. Это умирали люди, искали спасения, ползли наверх, скатывались назад, плакали и стонали. И она лежала – одна из них – и смотрела наверх, где был отрезок неба, и черные тени двигались по лестницам – наверх, размахивали оружием, с криками срывались вниз…
Жанна понимала, что ее несут – много рук! Она был былинкой в этих руках. Бабочкой, спрятанной в ладонях. И все что-то говорили, звали ее по имени. Но она только чувствовала боль – зудящую боль у шеи. И легкость…
Потом над ней колдовали – срывали с нее латы, рвали рубашку на груди, причиняя боль…
– Господи! – лопотал над Девой Жером Паскерель. – Боже правый! Святая Мария, заступись за нее! Святой Михаил! Что же это такое? Господи!
– Пустите! – очнувшись, ухватив руку врача, пытаясь вырваться, закричала она. – Что со мной?! Пустите!
– Жива! Жива!
Она смотрела на них – обступивших ее, а потом увидела этот уродливый обрубок дерева, торчавший из ее тела. Часть стрелы, пробившей кирасу, срезали, чтобы снять броню. Другая часть – осталась. Стрела вошла под левую ключицу. Рана зудела, точно нарыв. Так хотелось избавиться от этого зуда! Мужчины боялись подступиться к девушке, и тогда Жанна ухватила обрубок стрелы и на выдохе вырвала его из себя. И вновь потеряла сознание – от боли…
Когда на виду у всего войска она получила стрелу, выронила знамя и полетела в ров – штурм закончился. Жан д’Олон и рыцари из охраны Жанны вытащили ее изо рва и понесли к обозу. Англичане злодейски ревели: «Арманьякская шлюха убита! Ведьмы больше нет!» А французы оторопели. Орлеанский Бастард скомандовал отбой. Капитаны устремились к Жанне. Был только один вопрос: «Что – убита? Убита?!» С нее сорвали кирасу, осмотрели рану. Мужчины не знали, как им быть. Ла Ир неожиданно заплакал, глядя на торчавшую из груди девушки стрелу. Лекарь боялся, что его прикончат на месте, если он сделает что-то не так. Но тут Жанна очнулась и, в который раз поразив всех мужеством, сам вырвала из-под ключицы стрелу…
Ее успокоили, рану промыли, смазали жиром и оливковым маслом, перебинтовали.
Пока Жанна спала, Бастард дал сигнал для второго штурма, но он был еще более неудачным. Французы пали духом, англичане, считавшие, что Дева убита, наоборот духом воспрянули.
Второй штурм они отбили с особой злостью!
Близился вечер…
– Надо уходить в город, – в форте св. Августина, ставшем временным штабом армии, сказал Бастард своим капитанам. – Мы потеряли много сил, а Турель держится. Гласдейл – черт бы его подрал!
Они пили вино и ели мясо. Все были мрачными и угрюмыми. Войско оставили отдыхать в поле – все лежали вповалку. Солдаты, кто не спал, тоже ели и пили для бодрости некрепкое вино. Раненых было не счесть.
– Рвы забиты фашинами и мертвецами, – тяжело вздохнул Ла Ир. – Потом придется начинать все сначала.
– Если будет это потом, – усмехнулся Ксентрай. – Фастольфу, я уверен, не терпится повидаться с нами!
Они взглянул на дверь почти одновременно. Там стояла Дева. В полном рыцарском облачении – в своих сверкающих латах. Крови и грязи на них не было. Только зияла дыра в кирасе – под левой ключицей.
– Жанна? – Орлеанский Бастард не верил своим глазам. – Ты?!
Рыцари медленно вставали – один за другим. То, что они увидели, было поистине чудом!
– Мы не будем отступать, – сказала девушка. – Мы возьмем Турель – не сомневайтесь. – Она была на редкость спокойна. – Пусть наши люди немного отдохнут, поедят и попьют. Это поможет им. Англичане не сильнее нас. Сегодня вечером мы вернемся в Орлеан через Турель. Верьте мне.
– Но, Жанна… – только и сумел пробормотать Орлеанский Бастард.
– Я должна помолиться перед битвой, – сказала девушка, повернулась и вышла.
Рыцари переглянулись – это было воистину чудо!
Через час штурм возобновился. Узнав, что их героиня жива, французы возликовали. Те, что больше не хотели брать в руки меч, но желали отступить, вооружились первыми.
Жанна так и не одела шлем – они должны были видеть ее. Девушка шла впереди войска, держа в руке меч. Рядом с ней шагал знаменосец Баск. Телохранители Жанны и капитаны – все были здесь.
Англичан появление Девы повергло в ужас. Гласдейл не верил своим глазам. Такого не могло быть – но это было! Живая и здоровая, как ни в чем не бывало, она шла вперед. Никто из англичан больше не посмел назвать ее девкой или арманьякской шлюхой.
«Ведьма жива, – пронеслось по рядам оставшихся в живых защитников Турели. – Жива!..»
«Жива…» – думал Вильям Гласдейл, еще пять минут назад торжествовавший победу.
«Да она и впрямь – колдунья», – бормотал Вилли-Нос. Но он же видел, как стрела угодила ей в шею? Плакали теперь его золотые! Ни за что погиб Джек…
Вдохновленные исцелением Девы, французы пошли с лестницами на барбакан. В мгновение ока, с точностью до наоборот поменялось настроение битвы. Англичане поняли, что удача изменила им. Сердца их при виде Девы, слабея, трепетали, боевой дух испарялся. Они вдруг почувствовали, что проиграли…
А французы наступали так, точно знали наверняка – они победили!
– Смело идите вперед! – на подступах к барбакану, громко выкрикнула Жанна. – У англичан больше нет сил держать защиту – Турель наша!
Англичане, как и прежде, метко били по цели, но возвышенная ярость людей, понявших, что Господь сражается вместе с ними, была сильнее!
– Когда знамя будет на валу – мы победили! – выкрикнула Жанна.
Вильям Гласдейл метался среди лучников, увещевая: «Цельтесь в нее! Убейте ведьму!» Но только стрела находила цель, как пальцы стрелка становились непослушными, а глаз моргал. А следом болт французского арбалетчика выбивал стрелка…
Знаменосец Баск уже стоял на валу со знаменем – окровавленным и пыльным, но чистота и золото лучились сквозь бурую грязь войны.
Лестницы полнились солдатами – каждый хотел стать первым. Сейчас смерти не было – ни для кого!
Вниз по Луаре, в сторону Турели, двигалась шаланда странного вида – она доверху была наполнена сухими ветками, хворостом и соломой. Ее сопровождали несколько лодок. Эта была хитрость Орлеанского Бастарда. Недалеко от крепости шаланду обильно полили смолой, нефтью, маслом и подожгли. Теперь она горела так, что, казалось, полреки пылало! Подхваченная течением, лодка была отпущена совсем рядом с Турелью и врезалась точно в мост, соединявший барбакан с крепостью. Она застряла полыхающим носом под самыми бревнами, и через пять минут мост уже занимался огнем.
Жанна одной из первых забралась на стену барбакана, спрыгнула вниз и, ударив мечом лучника, не успевшего схватить топор, искала глазами своего врага.
Англичане, которые отбивались из последних сил, то и дело оглядывались на языки пламени, вырывавшиеся из-под бревен.
– Отходим! – заревел Вильям Гласдейл. – Все отходим в крепость!
Вокруг него собирался отряд самых отважных рыцарей – они прикрывали отступление солдат из барбакана в Турель.
Она услышала его зычный голос. Узнала, потому что вспомнила все оскорбления, которыми осыпал ее вражеский полководец. Когда ее капитаны, вдохновленные неожиданным успехом, добивали разрозненные отряды англичан, Жанна окрикнула английского лорда.
– Гласдейл! – она стояла с мечом в руке. – Слышишь меня, Гласдейл! Подчинись Царю Небесному! Ты называл меня шлюхой, но я имею большую жалость к твоей душе и к твоим людям! Сдайся – и я оставлю вам жизнь!
– Тебе – никогда! – откликнулся Вильям Гласдейл. Он стоял со своими рыцарями как раз в середине моста, со стороны больше похожего на жаровню. Они едва слышали друг друга. – Будь ты проклята, ведьма!
Когда он договорил эти слова, раздался сухой треск. Это подломились полыхавшие стропила и деревянный настил. Вильям Гласдейл и еще два десятка его лучших рыцарей провалились в огонь.
Страшная смерть Гласдейла ошеломила Жанну и других, кто видел эту сцену.
– Он умер без покаяния, – прошептала девушка. – Жаль…
Завоеватель умер. Его спалило адское пламя, а то, что осталось, поглотила река.
Барбакан был взят.
В то самое время, когда рухнул мост и пламя уничтожило лорда Гласдейла и его свиту, а Луара накрыла их волнами, городские ополченцы – через наспех сооруженный бревенчатый мот – прорвались в Турель. Но еще раньше большинство защитников Турели бросилось в воду, намереваясь доплыть до своих позиций на том берегу. Преследовать их не стали. И кого не задели стрелой, и кто умел плавать, тот выжил.
Вовремя бросивших оружие и вставших на колени англичан пощадили. Но их было немного…
В шесть часов вечера Турель была взята, а через три часа Жанна, в окружении капитанов и свиты, под колокольный звон въезжала в Орлеан. Как и предсказала перед последней атакой – по мосту через Луару.
Гром пушек сменил колокольный звон. Под крики ликующей толпы Дева добралась в седле до гостеприимного дома казначея. А за порогом едва не потеряла сознание – сил у нее почти не осталось. Жанну обследовали лучшие врачи, сделали перевязку, накормили смоченным в вине мясом и уложили в постель. А пока вокруг девушки хлопотала прислуга супругов де Буше, возглавляемая хозяйкой дома, свежим силам, прибывшим из города на левый берег Луары, нашлась работа. Ополчение выгребало из рвов фашины и трупы, строители чинили барбакан и восстанавливали крепость.
Ла Ир и Ксентрай коротали ночь с боевыми отрядами в форте св. Августина. Французы ожидали возможного нападения со стороны графа Суффолка и лорда Талбота – английский полководец легко мог отважиться напасть из Сен-Лорана на противника, чтобы отомстить за своих товарищей и попытаться отбить Турель. Уж больно роскошной добычей была эта небольшая крепость на левом берегу Луары!
Лишиться ее – значило проститься с Орлеаном…
Эта ночь была оживленней любого дня! Не уставая, звенели колокола, колдовали над ранеными врачи, стучали сотни строительных молотков, визжали пилы. Раздавалась снедь и рекой лилось вино. Орлеанцы распевали песни. Священники отпевали убитых…
А в ставке графа Суффолка и Джона Талбота, в бастионе Сен-Лоран, шел военный совет.
– Эта ведьма перебьет нас поодиночке, – сказал своим офицерам главнокомандующий. – Она будет брать бастион за бастионом, пока нам уже нечего будет противопоставить ей. Когда же придет Фастольф – неизвестно. Пока не поздно, нам следует вывести войска в поле у Орлеана и навязать французам решающий бой. Пусть Господь определит – мы или они!
Поражение Сен-Лу, форта св. Августина и Турели подействовало на полководцев графа Суффолка удручающе. Все они, включая Талбота и Скейлза, согласились.
8
Утром восьмого мая в пол-лье от Орлеана стали строиться полки графа Суффолка. Умудренные опытом вояки – де Гокур и Орлеанский Бастард, маршал де Буссак и Жиль де Рэ усмехались. Им бросали вызов. Бой – на смерть. И они приняли его.
К полудню два войска стояли друг против друга. Решимость английских полководцев вызывала уважение. Неделю назад они думали, что скоро сомнут Орлеан. А теперь готовы были погибнуть на этом поле, но отстоять свою честь.
Сердца капитанов – Орлеанского Бастарда, Ксентрая и Ла Ира, прибывших с левого берега де Рэ и де Буссака – бились неровно.
Им не хотелось умирать: все они были молоды и желали одного – победить. Но силы были почти одинаковы – небольшой перевес у французов не решил бы исхода битвы. Они знали: сегодня должны были погибнуть лучшие – с той и другой стороны.
Жанна появилась в окружении своих рыцарей, когда Орлеанский Бастард уже построил войско в боевой порядок. Она была бледна. За ней следовал знаменосец Баск. За ночь прачки казначея де Буше потрудились – стяг был чистым и слепил на солнце глаза. Дыры от стрел были залатаны.
– Ты с ума сошла! – воскликнул Орлеанский Бастард. – А твоя рана? Тебе нужно отлежаться, Жанна. Тебе не обязательно быть повсюду! Вернись, прошу тебя!
– Глупости, – сказала она. – Я буду говорить с солдатами!
Жанна выехала вперед, и бойцы, неровно дышавшие в предвкушении битвы, полные азарта, встретили ее восторженными криками.
Жиль де Рэ усмехнулся:
– Сейчас она подожжет этот порох!
– Почему я так не умею? – подхватил Алансон и переглянулся с друзьями.
– Англичане зовут девчонку ведьмой, – добродушно усмехнулся Ла Ир. – Они недалеки от истины!
Конь Жанны встал на дыбы и втопил копыта в землю. Войско взревело.
– Французы! – выкрикнула Дева. – Сегодня Воскресенье Христово! Не начинайте боя и не идите на англичан!
Войско зароптало – солдаты не верили тому, что слышали. И от кого – от своей героини! Они рвались в бой – она же предлагала им стоять и дожидаться у моря погоды! Как это? Разве это справедливо? Еще больше были удивлены этой выходкой капитаны – что стало с их Девой? Она ли это? Не повредилась ли умом? Буссак и особенно де Гокур, возглавлявшие свои части, посмеивались.
– Заклинаю вас именем Бога! – объезжая рысью полки, выкрикивала Жанна. – Но если англичане сами нападут на вас – бейтесь смело, изо всех сил и ничего не бойтесь! Победа будет за вами!
…Граф Суффолк мог только догадываться, кто стоял во главе высыпавших из города французов. Кто предводительствовал осиным роем. «Ожившая» героиня! И потому он до рези в глазах всматривался вдаль. Не тот ли офицер, что сейчас разъезжает вдоль широко вытянувшегося войска, и есть их Дева?
– Наши лучники сомнут конницу, а пехота сделает свое дело, – сказал лорд Талбот. – Мы выдержим их атаку!
– Одна незадача, – проговорил граф Суффолк. – Они ощутили вкус победы. Вкус английской крови – первый раз за долгие годы. Они готовы перегрызть нам глотку. А еще – готовы погибнуть все до единого на этом поле под Орлеаном!
– Наши солдаты тоже готовы погибнуть, – с гордостью сказал лорд Талбот.
– Наши солдаты надеялись не позднее мая войти в Орлеан, истощенный, изголодавшийся, лишенный сил, перебить мужчин, овладеть их женами, разграбить город и сжечь его – в назидание всем французам, которые и впредь вознамерятся противиться воле юного короля Генриха! Вот на что надеялись наши солдаты, Джон.
Лорд Талбот промолчал. Ветер потянулся с Луары, пересек холмы и бросился в зеленеющее поле, где стояли, лицом друг к другу, ряды противника…
Жанна вернулась к своим капитанам – те встретили ее подозрительно. Их взгляды говорили: «Что нам еще от тебя ожидать, удивительная Дама Жанна?»
Но она только сказала:
– Баск, знамя!
Рыцарь подъехал и молчком передал ей штандарт – он тоже рассчитывал на другой призыв госпожи. Жанна поймала взгляд д’Олона и, повернув коня, поскакала в сторону англичан. Оруженосец последовал за ней.
– Господи милостивый, что она делает? – простонал Орлеанский Бастард.
Белый штандарт приближался к англичанам. Суффолк и Талбот с подозрением и ненавистью смотрели на девчонку – черноволосую, ладную, одетую в превосходный доспех, так и сверкавший на солнце. И вот она – вчера была ранена? Трудно в это поверить! Что они должны были сейчас услышать? Жанна остановилась на расстоянии полета стрелы. Меткий лучник мог запросто свалить ее с коня. Но на то должен быть приказ…
– Я отправляла вам письма именем Господа и говорила, что Он откажет вам в милости – вы не поверили! – выкрикнула она. – Мы взяли Сен-Лу! Я говорила, чтобы вы убирались прочь, если хотите остаться в живых, – и вновь вы не поверили мне! – Черный конь под Жанной рвал копытами землю. – Вы не поверили, и мы взяли Турель! Ваши солдаты погибли, а Гласдейл сгорел у меня на глазах! Его останки утонули в Луаре! И о такой смерти мечтал он – храбрый англичанин? Своим упрямством он лишил себя даже могилы! – Белое знамя, точно парус, то и дело ловило весенний ветер и раздувалось, ослепляя чистотой и золотыми вспышками. Голос Жанны звучал звонко и был слышен далеко. На нее смотрели зачарованно как враги, так и свои. Глаз отвести не могли. – Я говорила вам, что вы погибнете на этой земле – так и будет! О какой смерти мечтаете вы, граф Суффолк?! И какой умрете сейчас? И сколько сегодня погибнет ваших солдат? Ни один англичанин не уйдет с этого поля! Я не пугаю вас – я предупреждаю! Потому что мне сказал об этом Царь Небесный! Послушайтесь его – уходите с миром! Уходите сейчас!
…Жанна и д’Олон возвращались назад. Они остановились в пятидесяти шагах от своего войска и повернулись к англичанам.
– Что будем делать, граф? – спросил лорд Талбот. – Надо решать…
– Мы уходим, – сказал главнокомандующий.
– Что? – зашептались английские офицеры. – Уходим?!
– Отдаем Орлеан?! – воскликнул Скейлз.
– Да, – кивнул вождь английской армии. – Командуйте отход – это мое последнее слово.
До рези в глазах Жанна всматривалась вдаль. И вдруг что-то случилось. Движение! Громада английского войска колыхнулась, точно готовилась двинуться на врага, но… случилось то, что ожидала только Жанна. Стальные полосы, растянувшиеся по полю, сверкнули на солнце, и лица врагов исчезли.
Англичане повернулись спиной и стали отходить…
Медленно отходили плотными рядами пехотинцы, уходила рыцарская конница.
В это невозможно было поверить – но это было так!
