скачать книгу бесплатно
– Господи, Жанна, что случилось? – Орлеанский Бастард мирно ужинал – появление сестры оказалось вновь таким внезапным, что он едва не поперхнулся.
– Не верю своим ушам – вы отложили штурм Турели? Решили запереться в Орлеане и почивать на лаврах, дожидаясь Фастольфа? Не верю свои ушам!
– Мы только решили собраться силами…
– И это говорит храбрый Бастард?!
– Жанна, умоляю тебя…
– Я не понимаю такой войны! Есть только один исход – победа! Как это можно – не верить в себя? Зачем тогда воевать? Лучше сложить руки на груди и упокоиться с миром. Но если вытащил меч из ножен – не смей посылать его обратно, пока не закончил дело, иди за победой, не отпускай ее!
– А если мы не возьмем Турель? – вставая из-за стола, уже совершенно серьезно заговорил с ней Орлеанский Бастард. – Застрянем под ее стенами? Ты ведь не знаешь этой крепости, правда? А я бывал в ней тысячу раз! Она хорошо укреплена! Чего стоит один барбакан! Англичане с трудом ее взяли и теперь врастут в нее! Мы потеряем под Турелью сотни солдат, накопим раненых! А тут явится Фастольф со свежими силами! Что тогда?
– Ты прав – я ни разу не была в Турели. Но милостью Господа мы взяли Сен-Лу и форт Августина, той же милостью возьмем и Турель! Я верю в это!
– Твоя вера – малое оправдание для штурма!
– А зачем я тогда вам сдалась? Зачем я здесь? Моя вера от Господа! Я потому с вами, что Он повелел мне вести войско на Орлан и победить! Если не верите в меня, так прогоните – и не мучьте ни себя, ни меня! Это мой ответ, Бастард! – Жанна тяжело дышала. Она опустила голову. – Что же еще такого я должна сделать, чтобы вы все поверили мне?
Орлеанский Бастард хотел было что-то сказать, но осекся.
Совет был возобновлен, как только съехались капитаны. При свете факелов все угрюмо перешептывались.
– Я согласен с Дамой Жанной, – встал Ксентрай, – нельзя упускать победу из рук!
– На марше Фастольф с армией, – заметил Ла Ир. – Но мы, если постараемся, должны успеть раньше него!
– Я за штурм Турели, – согласился с соратниками Жиль де Рэ. – Действовать быстро – значит ухватить победу за хвост!
– Ты думаешь, Жанна, мне не хочется выбросить из Турели этих крыс? – помолчав, спросил у девушки Орлеанский Бастард. – Еще как хочется!
Сторонник осторожных действий – первый камергер короны Рауль де Гокур – проголосовал против штурма. Канцлер Реньо де Шартр, осторожный из осторожных, оставил решать дело военным. Победят – хорошо, проиграют – он в стороне. Канцлер в любом случае отсидится за стенами Орлеана.
Маршал де Буссак и Амбруаз де Лоре воздержались, но склонялись к штурму.
Окончательное слово было за Орлеанским Бастардом. В отсутствие Карла Орлеанского, томившегося в английском плену четырнадцать лет, он был хозяином этих земель.
– Решено, – ударил кулаком по столу Орлеанский Бастард. – Мы пойдем на Турель!
Так группа «осторожных» потерпела поражение, а коалиция «сорвиголов» торжествовала победу.
Всю ночь, пересекая Луару, лодки с провиантом сновали из Орлеана в бастион св. Августина. На плотах переправляли артиллерию и оружие. Вздремнув в гостеприимном доме казначея Буше, еще до рассвета Жанна в окружении капитанов Ла Ира и Ксентрая, своих рыцарей – Новелонпона и Пуланжи и, конечно, оруженосца д’Олона, отправилась на одной из лодок к недавно занятому бастиону.
В крепости моста и барбакане перед ней англичане навряд ли спали – ночь и предрассветные часы со стороны французов полнились шумом: скрипом телег, звоном перевозимого оружия, сотнями голосов, мелькали, точно тысячи светляков, факелы…
Утро Жанна встретила на крепостной стене, глядя на серые очертания грозных башен совсем близкой Турели и деревянного барбакана. Она знала – сегодня будет много убитых. И кровью французов и англичан наполнится весенняя Луара…
6
– Почему ты стал командиром, Джек? – спросил у своего товарища невысокий конопатый англичанин лет сорока пяти, с приплюснутым носом, седыми висками и залысиной. – А я, хоть и бью лучше тебя, простой лучник?
– С чего ты взял, Вилли-Нос, что ты – бьешь лучше меня?
– Да с того, что лучше.
– Я твой командир, потому что лучше стреляю!
– Нет, Рыжий Джек! – засмеялся коротышка. Его лицо было усыпано «веселыми» морщинами – все оттого, что, когда он улыбался, кожа его густо обрастала глубокими лучами. – Ты командир, потому что ты – выдался ростом. Вот почему ты командир. И голос у тебя зычный. А не потому, что стреляешь лучше. А вот я – совсем мал, и голос у меня тонок и тих. Поэтому я и простой солдат.
Они сидели на крепостной стене деревянного барбакана, у самой башни, укрывшись плащами. Весеннее утро, насыщенное свежестью и прохладой, забиралось под складки грубого материала. Сильно пахло рекой. Рядом с ними стояли луки и было видимо-невидимо стрел, собранных в пучки. Тут находились и другие лучники. Рядом лежали топоры и мечи, копья с крюками во все стороны.
– Ты простой солдат, потому что всегда в стороне, – заговорил командир. – Вон, скалишься потихоньку, и все. А надо, чтобы офицеры тебя видели. Меня лорд Гласдейл по имени помнит, так и называет – Джек! А тебя если в лицо распознает, и то хорошо. Тебя и отметят, а ты не напомнишь о себе. При Азенкуре граф Солсбери сказал тебе, что, мол, Вилли-Нос, появись после битвы, коль шкура будет цела, я тебя награжу. А ты что? Даже и не подумал! Дурила ты, Вилли! – Он усмехнулся. – Хоть, так и быть, бьешь ты не хуже меня!
– Лучше! – засмеялся в ответ Вилли-Нос.
– Какая разница! Ты хоть в луну попади! Все одно – так и ходить тебя простым лучником. А вот я вернусь домой, жена меня спросит: «До какого чина ты дослужился, Джек?» А я отвечу ей: «Знаешь ли, женщина, муж твой – командир сотни лучших стрелков Англии!»
– А вот я вернусь и скажу, – откликнулся Вилли-Нос, – скажу так: «Знаешь, Мэри, хоть я и не был командиром, как Джек, ну, наш долговязый Джек, Рыжий Джек, что по юности едва не утонул в озере, когда подглядывал за вами, девчонками, как вы голышом купались в озере, так вот, хоть я и не был командиром, как наш Джек, но зато я был первым лучником Англии!»
Рыжий Джек раздраженно сплюнул.
– Чтоб тебя! – сказал он. И добавил: – Вот Джон бы нас рассудил!
– Верно, – быстро согласился Вилли-Нос. – Джон бы нас рассудил.
Гулко и настойчиво зазвенел колокол в Турели. Вилли-Нос нервно зевнул, поднялся и выглянул через стену.
– Ого! – вырвалось у него.
– Чего – «ого»?
– А ты встань, Джек, да посмотри! – шепотом проговорил Вилли-Нос.
Рыжий Джек приподнялся и, кутаясь в плащ, выглянул в бойницу.
– Ого! – повторил он.
А было чему удивиться! По всей округе вырастали высокие деревянные щиты. Это были заслонки. За ними – жерла пушек. Огонь и смерть. Суетились французские солдаты.
Рыжий Джек не в силах был отвести глаз от поля.
– И еще скажу я ей: «Ох, и потрепал твой муж французов, женщина! – пробормотал Джек. – Перебил их – тьму»!
– Будет о чем рассказать детям, когда вернемся! – тем же шепотом вторил товарищу Вилли-Нос. – Уже два бастиона взяли французы, а Турель? Как думаешь?
– Да что тут думать? – хмуро заметил Рыжий Джек. – Скоро увидим! Ждать осталось, что кружку пива в глотку опрокинуть!
7
Седьмого мая, рано утром, едва солнце коснулось розовым светом высоких башен Орлеана и ожила река, Турель была атакована с двух сторон.
Небольшая, но мощная крепость моста вырастала из воды метрах в тридцати от берега. А на берегу, на страже крепости, стоял хорошо укрепленный деревянный барбакан. С барбаканом Турель соединял бревенчатый мост, поставленный на основательные стропила. Чтобы добраться до Турели, стены которой были высоки, а грозные башни – и подавно, нужно было взять барбакан. Но и высокое деревянное укрепление было крепким орешком! Нападавшим нужно было пробежать с вязанками хвороста и лестницами триста шагов по открытому пространству, забросать фашинами глубокий ров, подняться на земляной вал, за которым был еще один ров! Можно было приставлять лестницы от земляного вала, но тогда солдаты полетят ровнехонько на дно второго рва, из которого им уже не выбраться. Им достанется душ из кипятка, раскаленного масла и смолы! Можно было заполнить фашинами ров перед самым барбаканом, но сколько для этого понадобится времени и сколько поляжет солдат!
Потому что весь этот марафон необходимо совершить под градом английских стрел!
Тактика, выработанная капитанами Жанны, была проста – атаковать сплоченно, всей массой, прикрывая своих солдат артиллерийским огнем и прицельной стрельбой лучников и арбалетчиков.
Еще на заре засевшие в Турели англичане увидели большие деревянные щиты, выросшие тут и там вокруг крепости и барбакана. А с первыми лучами солнца эти щиты открылись и обнажили жерла орудий. И тогда, оглушая всю округу страшными взрывами, заговорили бомбарды и кулеврины. Выстрел – и щит падает обратно, вставая вертикально, уже весь оперенный английскими стрелами. Не успел опустить вовремя – и треть артиллерийского наряда уже корчится на земле. Оглушительный грохот канонады заглушал крики капитанов, руководивших битвой. Другие щиты, поменьше, поползли в сторону крепости – за ними группировались арбалетчики. Железные стрелы прицельно летели в одном направлении – в проемы бойниц, откуда лучшие английские лучники Вильяма Гласдейла, ветераны многих кампаний, осыпали густыми тучами стрел нападавших.
Катапульты с обеих враждующих сторон метали тяжелые камни – и те летели с устрашающим свистом: летевшие в строну барбакана – пробивали бревна, разрушали стены, опрокидывали англичан; сминали десятки солдат, плюща латы, превращая их в куски покореженного металла, перемалывая кости, превращая плоть человека в кровавую жижу.
Тут и там падали срезанные стрелами ратники, бежавшие на свой страх и риск с фашинами к первому рву.
Со стороны бастиона на островке Бель-Круа, где был разрушен мост, шел методичный обстрел стен самой Турели. Англичанам приходилось разрываться на два фронта. Едва отпор англичан начинал ослабевать, французы тащили бревна, чтобы перебросить их через пролет, тем самым устроив временный мост для штурма.
А на правом берегу шел штурм бастиона Сен-Лоран, где оборонялись граф Суффолк и лорд Талбот. Но солдатам, штурмовавшим Турель, бой на другом берегу показался бы вялым – для отвода глаз.
Вот только лорд Суффолк и Талбот об этом ничего не знали…
Командование барбаканом взял на себя сам Вильям Гласдейл. Он руководил огнем немногих катапульт и пушек, расположенных в укреплении, он следил за тем, как поддерживаются на огне котлы с кипятком, маслом и смолой, какой участок укрепления стоит пополнить бойцами. И хотя силы англичан тоже таяли – одних лучников разрывал на куски артиллерийский огонь, рушивший стены, других выбивали арбалетчики – Гласдейл держал удар и точно бил по неприятелю.
– Перебейте их всех! – кричал своим лучникам Вильям Гласдейл. – Перебейте всех французов! Они выдыхаются! Осталось немного – и они отступят! Ну же!
Французы уставали, а барбакан держался крепко…
Но вот ров наполнился фашинами, и пушки стихли. Десятки лестниц потащили солдаты к стенам барбакана. Арбалетчики прикрывали своих товарищей – едва английские лучники вырастали стеной в проемах бойниц, как в них летели железные болты.
Капитаны стояли в арьергарде. Орлеанский Бастард ревел, как разгневанный вепрь – он отдавал команды. Посылал офицеров с их отрядами на стены. Одним из этих офицеров был Ковальон – Жанна узнала его. Он улыбнулся девушке и был таков. Покрытые сталью солдаты несли новые лестницы – все бежали в сторону барбакана.
– Я пойду туда! – выкрикнула Жанна. – Я нужна там!
Жиль де Рэ и Ксентрай преградили ей дорогу.
– Первых перебьют! – сказал де Рэ. – Ты не можешь рисковать собой!
– Но… я нужна им!
– Ты нужна всем, и нам в первую очередь, но – живой!
Жанна попыталась оттолкнуть их, но Ксентрай ухватил ее за руку:
– Там Ла Ир, я тоже иду туда! А ты – жди!
От самого вала лестницы ложились на стены. И тотчас, ощетинившись копьями и мечами, оглушая себя воинственными криками, взбирались наверх французы. И тогда в ход шли крючья на длинных шестах – англичане раскачивали и опрокидывали лестницы, крючья вонзались в тела наступавших. С опрокинутых лестниц французы летели в ближний к стене ров, куда уже выливалась раскаленная смола и масло. Крики сваренных заживо были еще страшнее взрывов снарядов.
Энтузиазм французов стихал. Все поле перед барбаканом было усеяно трупами. Мучились в агонии умирающие. Катались и стонали раненые. Многие деревянные щиты, за которыми прятались арбалетчики и те, что прикрывали бомбарды и кулеврины, горели – они были зажжены смоченными в смоле стрелами англичан. Бой с лестниц не приносил большого результата. А ближний к стене ров полнился не столько фашинами, сколько трупами французов.
– Они должны видеть мое знамя, Ксентрай! – девушка рванулась из рук капитана. – Мои солдаты должны видеть, что я с ними!
– Англичане убьют тебя! – рычал тот. – Они охотятся за тобой!
– Знамя, д’Олон, мое знамя! – кричала она.
– Он у Баска! – ответил ординарец.
– Так позови его!
Жан д’Олон стоял бледный, с обнаженным мечом. Потом бросился куда-то и через минуту вернулся со знаменосцем.
– Пусти! – твердо сказала Жанна Ксентраю.
Тот разжал руку в стальной перчатке – лицо Жанны было сейчас страшным.
– Знамя! – сказала она.
Баск протянул ей древко. Девушка сорвала с головы шлем и, взглянув на опешившего, потерявшего дар речи Ксентрая, схватила белый стяг и бросилась вперед – в самую гущу атаковавших – или уже отступавших? – французов.
– Солдаты, кто любит меня, за мной! – закричала она. Белое знамя билось и рвалось над головами охваченных смятением воинов. – Кто любит меня – за мной! – повторяла она на бегу.
Она ветром летела к одной из лестниц…
Туда же устремился Бертран де Пуланжи и Жан де Новелонпон, которым комендант Вокулёра приказал стеречь ее как зеницу ока, Жан д’Олон и знаменосец Баск, оба брата Девы – Жан и Пьер.
Но как было прикрыть ее, когда она была открыта для всех англичан сразу? Как на ладони! Как единственное белое облачко на целое небо! Для сотен английских стрел!
– Ведьма! Ведьма! – кричал Гласдейл, указывая пальцев вниз, на знамя. – Лучники, сюда! Сотню золотых тому, кто подобьет ее! Сотню золотых! Торопитесь же, болваны!
Но Жанну видели и свои – видели белое знамя в ее руках, видели ее лицо, полное гнева, слышали ее голос. Смелость девушки, ее самоотверженность и воля заставили войско встряхнуться и со всей яростью вновь двинуться на барбакан…
Рыцари Девы не успели взять ее в плотное кольцо – у самой лестницы она вырвалась вперед. Солдаты, увидевшие свою героиню под самой крепостной стеной, уже рвались наверх. Гласдейл, ревевший: «Убейте девку! Убейте ее!» – выхватил из ножен меч – кто знает, может быть, и ему придется вступить в бой! Противник напирал – французы потеряли страх! Это все Дева – будь она проклята!
А Жанна, перехватив древко посередине – в правую руку, уже ухватилась рукой за первые ступеньки лестницы…
…Вилли-Нос расторопно занял место у бойницы – секунду назад железный болт французского арбалетчика выбил его соратника, угодив тому в плечо. Коротышка уже стиснул стрелу у наконечника в пальцах левой руки, прижав ее к луку, и отводил тетиву правой, когда увидел хлопающее на ветру белое полотнище и лицо девушки – сведенные к переносице брови, открытый рот, горевшие глаза. Она двигалась прямо на него – и смотрела на него.
– Ого! – сказал он. Иголки были, а не глаза! Вилли-Нос раздумывал недолго. «В шею! – только и пронеслось в его рыжей голове. – Чтоб наверняка!» Пальцы правой руки коснулись ключицы – и стрела ушла вниз. «Успею пустить вторую! – решил он, быстро делая шаг назад и нагибаясь за новой стрелой. – Успею!»
– Вилли-Нос – курносый нос, точно наш дворовый пес! – услышал он скороговорку над собой – его товарищ, уже с натянутым луком, выглянул в ту же бойницу…
Когда Жанна ступила на лестницу, д’Олон не последовал за ней – он окрикнул нескольких арбалетчиков, искавших себе верную цель.
– Убейте любого, кто будет угрожать ее жизни! – указав пальцем на Деву, приказал он. – Любого – не промахнитесь!
Коротышка сделал свое дело, и Жанна, как пушинка, уже замерла на лестнице – она все еще прижимала к себе знамя, хотя ее обожгло – больно. Тогда в бойнице и появился здоровенный лучник, но выстрелить он не успел – трое арбалетчиков выпустили железные стрелы одновременно…
Вилли-Нос натягивал новую тетиву, когда его боевого товарища отбросило назад – один болт пробил ему грудь, другой – шею, третий – прошел через правый глаз. Рыжий Джек умер мгновенно. Вилли-Нос смотрел на обезображенного товарища и не верил своим глазам – все три выстрела предназначались ему, а не Джеку! Коротышка опустился на корточки около бойницы, привалился к бревнам спиной. «Вилли-Нос – курносый нос» – крутилось у него в голове. Ему почему-то расхотелось воевать – совсем расхотелось…
…Удар был сильным, но она удержалась; правда, ей обожгло шею – обожгло больно, и она подумала: «Господи, что это?» А рыжая кукольная физиономия все еще улыбалась ей из бойницы, грозя натянутым луком. Потом силы разом стали уходить, и Жанна решила: «Меня убили…» Древко выскользнуло у нее из рук – она даже не попыталась поймать его, ноги подогнулись, руки вытянулись как плети. Она привалилась на край лестницы, пальцы скользнули по дереву, и Жанна полетела вниз…
