Малокрюковские бастионы

Такая корректировка проходит много раз, но вот он наконец-то добирается до родной калитки и сам себе командует: «Стоп, машина!! Шабаш…, пришли». И тут началось самое главное. «Ма-ри-я!!!» – кричит дядя Гриша, но ему никто не отвечает. Его жена Маша, издали завидев пьяного мужа, ушла к соседке. Как говорится, от греха подальше. «Ма-ри-я!!!» – ещё раз прокричал Зубов и, не услышав ответа, шагнул за калитку. За калиткой он увидел, раскатанную по тропинке дорожку. – «Правильно…, именно так меня и надо встречать…, дорожка, цветы и всё прочее…» заключил он и наступил на дорожку. «Музыки не слышу! Фанфаров нет!» проговорил он и тут дорожка под его ногами неожиданно поехала.

– Ты куда, елки зелёные! Ты ку… – успел сказать только Зубов, как тут же потерял равновесие и упал. Откуда ни возьмись, будто стая воробьёв, налетели мальчишки, быстро закатали дядю Гришу в дорожку, положили на салазки и повезли.

Доставлен Зубов был прямо в штаб снежной крепости, где тщательно подготовились к приёму «дорогого гостя». Вместо лампочек были зажжены свечи. Антон подал знак – дядю Гришу развязали и раскрутили. Зубов, почувствовав свободу, тут же хотел как следует изругаться, но так и остался стоять с открытым ртом. Он увидел, что находится не дома, а в какой-т0 снежной пещере; по стенам пещеры горят свечи, вокруг множество хвостатых и рогатых тварей. Дядя Гриша, подумал, что это ему вержится, он крепко зажмурил глаза и снова открыл. Но видение не пропало. Вдруг забил баробан, в пещере всё пришло в движение.

Множество чертей, а он в этом уже не сомневался, визжа и приплясывая, стали носиться вокруг него. Одни из бесов кружились в диком танце, а другие носили охапками дрова и укладывали под большой котёл, что стоял посредине пещеры. Сзади у всех жителей ада свисали настоящие коровьи хвосты. Прямо перед ним в пещере стоял стол и за ним сидел главный чёрт. На его голове красовались лосиные рога, которые Коля Лунин на время принёс из дома, его отец эти рога нашёл в лесу. Вид у главного чёрта был устрашающе внушительный. Вместо рук у него были свинячьи копыта. Морда этого жителя преисподней, являла само безобразие.

Увидив всё это, ноги Зубова старшего так и подкосились. «Всё! В ад попал, преставился», – решил он, – и слёзы отчаяния потекли у него по щекам.

Жене Зубову, в это время, как ни жалко было отца, но он ни единым движением не дал себя опознать, продолжая, как и прежде, чертёнком крутиться около него. Мальчишки, с перемазанными сажей лицами, с прицепленными свиными и коровьими ушами и рогами, за которыми не поленились съездить в райцентр на мясокомбинат, продолжали носиться и кривляться перед дядей Гришей. Они рьяно размахивали прикреплёнными к рукам свинячьими копытами и тыкали ими в Зубова.

Главный чёрт, обратившись к пленнику, спросил:

– Вы как, господин хороший, желаете вариться, или жариться? Носить моим помошникам воду в котёл или нет? У нас, в преисподней желания тоже обязательно учитываются.

– Не-ет… не-ет… – Замотал отрицательно головой дядя Гриша. – Не желаю ни вариться, ни жарится. Мне, знаете ли, врачи запретили, у меня давление.– Выговорил он через силу первое, что пришло ему в голову и тут же подумал: «А причём здесь врачи, когда он уже на том свете?».

– Они не желают!!! – громко проговорил, стоявший рядом с ним бес, и, оглядев своих хвостатых собратьев, захихикал в свинячье копыто. Затем взял свой хвост и ударил Зубова по щеке. Удар был совсем лёгкий, словно веником, но очень обидный. Вдруг черти ещё сильнее завизжали, захрюкали, заблеяли, замычали и ещё быстрее закружились вокруг несчастного дяди Гриши.

– Как я понял, – проговорил козлобородый чёрт очень любезно,– гражданин Григорий желает жариться???

– Нет… нет… – отрицательно замотал головой Зубов, – вы меня, господин главный чёрт, не совсем так поняли… Я не желаю ни вариться, ни жариться… У меня печень не позволяет…

– А у нас других услуг, для таких как вы, не предусмотрено. Правда, можем ещё голым задом на угли посадить.– И захохотал. – Хо-хо-хо!!! Тоже очень впечетляет,– и тут же обратившись ко всем, проговорил, громко хрюкнув и чихнув в свинячью ногу. – Слышите, неустанные работники Ада! Наш гость подгорать на углях тоже не имеет большой охоты. А чего же наш гость желает? Говорите. Ваша просьба будет частично учтена…

– Я хочу домой к жене и сыну… – вымолвил дядя Гриша и горючие слёзы потекли у него по щекам.

– Он к жене и сыну желает-с. – Интересно это от вас слышать, – проговорил чёрт с бородой как у козла. – То он их убивает всяко, изголяется над женой и сыном, а теперь, на тебе, желает быть с ними. Да так изголяется, други мои, что даже у нас по бесовским законом так изголяться запрещено. А тут он, видите ли, их возлюбил!! Звучит как-то странно…

– Господин Чё-чё-рт… Я правда…, я пить спиртное брошу… , ну, отпустите меня, пожалуйста … – и горючие слёзы ещё быстрее потекли у дяди Гриши по щекам. Только это уже были не пьяные слёзы, а слёзы совершенно трезвого человека. В это время подошёл к нему маленький чертёнок и голосом его сына спросил: «А не желает ли пьяница Григорий на белый свет?»

– Желаю!!! Очень желаю, господа черти.– Он тянул к ним руки и умолял.

– Ни черти, а тёмные духи,– поправили его.

– Хорошо… , пусть тёмные духи… , я на всё согласен…

– Что ж, поверим мы тебе, Григорий, на этот раз.– Проговорил главный чёрт. – Ну как, поверим заблудшей овце человеческого стада?! – спросил он остальных хвостатых. «Поверим! Поверим! – заголдели чертенята. Главный чёрт тряхнул лосиными рогами и сказал Григорию:

– Итак, ты не желаешь быть у нас и просишься к себе в деревню…

– Да, да, господин тёмный дух, именно в деревню, домой… – подобострастно повторил дядя Гриша.

– Тогда ты должен по возвращении в свой дом выполнить наши условия, – и он стал их перечислять:

Условие первое:

Не брать в руки, не пить и даже не покупать спиртного.

– Не брать в руки, не пить и даже не покупать спиртного, – повторил Зубов.

Условие второе:

Не сквернословить.

– Не сквернословить, – опять произнёс Зубов.

Условие третье:

Любить и не обижать свою жену и сына.

– Любить и не обижать свою жену и сына, – повторил и этот пункт условия дядя Гриша.

После чего главный бес подошёл к дяде Грише, ласково похлопал его по щеке и спросил:

– Ты всё хорошо усвоил, человече?

– Усвоил… Обяза… обязательно усвоил,– господин тё-тё-тё-мный дух!!! Только отпустите!!! Я всё, всё сделаю!!! Как говорите, так и будет!!!

– А не сделаешь, то мы уже второй раз разговаривать с тобой не будем, а сразу в котёл,– проговорил главный бес и захохотал.

– Разумеется… , разумеется, – лепетал Зубов, согласно кивая.– Тогда уж в котёл…, я согласен…

После этих слов, его тут же закатали опять в дорожку, отвезли домой и вывалили за калитку.

Из дорожки его освобождал сын.

– Как это ты в дорожку закатался? – спросил он отца. На что Зубов старший только махнул рукой, дескать, не спрашивай. Дядя Гриша вошёл в дом, увидел жену, обнял её и проговорил, всхлипывая: «Никогда…, понимаешь…, никогда…» и рассказал жене, как он попал на тот свет и в самый Ад. Видел котёл, чертей и всё такое…

– Какой котёл? – спросила жена недоумённо.– Она, разумеется, не знала о проведённой операции.

– Какой, какой?… Ну, как у нас в деревне в банях стоят, чтоб воду греть.

«Совсем до чёртиков допился», – подумала жена, но вскоре заметила, что муж не только не стал пить горькую и буянить, но бросил и сквернословить.

Мне это не нравится

– Нет, ребята! Мы что-то делаем не так. – Начал своё выступление на заседании штаба, Антон. Да это махновщина какая-то!! Кто проводил операцию по обнародыванию действий вора Хворостова?

«Мы…» – ответили Толя Тропинкин и Саша Чесноков.

– И как это вы додумались наловить воробьёв и запустить их в сторожку!? – строго спросил Антон

– А мы не запускали, мы полозья примораживали… – проговорил Толя Тропинкин.

– Вам было поручено приморозить полозья и разбудить сторожа.

– Нет, командир,– встрял Саша Чесноков, – мы воробьёв с Толей не запускали, мы только приморозили полозья и всё.

– А кто же воробьёв запустил? – продолжал допытываться Антон.– Всё это было вам поручено и приморозить полозья, и разбудить сторожа стуком картошки в окно.

– Это Боря Кнутиков и Игорь Бровкин нас взять на операцию упросили и взялись по сигналу фонариком постучать сторожу в окно, мы и согласились. А про воробьёв мы ничего сами не слышали, – развёл руками Толя Тропинкин.

– Позовите сюда этих «новаторов»,– приказал Антон. Новаторов позвали. В штаб крепости вошли Боря Кнутиков и Игорь Бровкин. Они были радостные. А как же, операция с Хворостовым удалась. Да ещё как. Воробьи, которых они наловили под застрехами, такого в сторожке шума наделали, что сторож от испуга выбежал на улицу и стал бить в железо, созывая народ, будто на пожар.

– Это вы воробьёв в сторожку напустили? -спросил строго Антон.

– Мы…– улыбаясь, сказал Боря.

– И кто это придумал?

– Мы и придумали с Игорьком.

– А кто вам разрешил участвовать в операции?

– Саша Чесноков разрешил, а Толя Тропинкин согласился.

– Всё ясно! – проговорил Митя Водовозов. – Для них решение штаба – ничто. Они сами формируют группу, сами утверждают план действий, сами этот план по ходу дела меняют, в результате в деревне только ленивый не говорит о произошедшем со сторожем. И как это называется!?

– Здорово ведь получилось,– проговорил Боря.– Сторож перепугался и стал сразу в железо бить. А если б картошкой, то вышел бы он и оторвал эту картошку, и никакого эффекта не было… Не стал бы он из-за этой картошки в деревне шум поднимать…

– Кто заменил картошку воробьями? Кто до этого додумался? – сердито спросил Антон.

– Я предложил,– сказал Боря, а Игорь меня поддержал, – и закусил верхнюю губу,– понимая, что в штабе их новаторству никто почему-то не рад.

– И получилось обыкновенное хулиганство, а не акция протеста против воровства, – вставил Дима Воробьёв.

– Так уж, сразу и хулиганство? Ты говори, да не заговаривайся!! – парировал Боря Кнутиков.

– А как это можно ещё назвать? Во-первых, кто вам дал право над птицами издеваться? – продолжил наступать Дима.

– А над ними никто и не издевался, – выразил несогласие Игорь Бровкин. – Вытащили их аккуратно из-под застрехи и так же аккуратненько выпустили в караулку, ни одного пёрышка не повредив. Сторож от неожиданности даже дверь не закрыл, побежал в железо бить. Все воробьи в это время по своим застрехам из караулки и разлетелись. От застрехи до сторожки сто метров. И какой мы вред воробьям принесли!? Совершенно никакого. Это, можно сказать, у них был моцион перед сном.

– Это самоуправство и самочинство, а не моцион!! – выкрикнул Коля Лунин. – Что сейчас в деревне говорят? В деревне говорят, что Клёк и Шкворень запустили в сторожку воробьёв, что они хулиганы и их пора призвать к ответственности. А те и слыхом не слыхивали про этих птичек. Теперь дружаны ходят по деревне и допытываются – «кто воробьёв запустил?». Им это на руку. Они даже свидетелей нашли. Те свидетельствуют, что дружаны во время запуска воробьёв в сторожку не были даже рядом с фермой.

– Они и так в дерьме по уши, – буркнул Саша Чесноков.

– Так-то оно так. Только, когда они допытаются, кто это сделал, то уже мы будем в деревне хулиганствующими элементами, а не только они. Вот к чему приводят совершенно необдуманные и ни с кем не согласованные поступки, – заключил Коля Лунин.

– Но ведь получилось же. А победителей не судят, – обиженно проговорил Саша Чесноков.

– Судят,– проговорил Антон. – Вы одним этим действием опускаете репутацию организации до земли. А вам, Саша, никто не разрешал включать в группу новых людей без согласования.

– А я не согласен с тобой, – возразил Женя Зубов.– Это же на благо всей деревни делалось. Сани у Хворостова приморозили – это акция, а вот, что Клёк со Шкворнем вертушку у окна бабушки Тони прикрепили и она от ветра выла, а бабушка Тоня не спала всю ночь, думая бог весть о чём, это самое настоящее хулиганство. Тут два дела – разница. С одной стороны акция, а с другой стороны – безобразие.

– Это что ж. Любой наш поступок можно занести либо в хулиганство, либо в добродетель, так что ли? – спросил Толя Тропинкин. – И как же мы будем бороться с недостатками. Воробьёв не трогай, сани не примораживай, потому что лошадь надорвётся. Опять же, охрана животных и так далее. Так мы себя по рукам и ногам свяжем…

– Ребята! Ну, надо же различать действия одних от действий других. – Начал говорить Антон. – Иначе мы все станем Клёками да Шкворнями. Мотив их действий ясен. А наш мотив не нахулиганить, а нести добро. Это же очевидно. А вот, чтоб впредь нам в такие ситуации не попадать, необходимо все наши действия согласовывать и обсуждать и утверждать на заседании штаба. Не скрою. Я сам поначалу подумал о том, что в этом поступке нет ничего особенного, а слушая ребят, понял, что дело это скользкое и может принять нежелательный оборот. Согласны со мной?

«Очень даже согласны! – зашумели мальчишки, – давайте их простим, но впредь, чтоб отсебятины не было». Так и порешили.

Буран

После обеда ветер заметно усилился. Когда свечерело, в округе уже вовсю шумело, хлестало, визжало и выло. Ветер, целыми охапками бросал снег на прохожих, которых и так на деревенской улице почти не было. В этот вечер директору школы постучали в окно. Николай Ильич отодвинул стопку, проверяемых тетрадей, встал, подошёл к окну и отодвинул занавеску. За окном ничего не было видно, только снежная круговерть и всё. Пока Николай Ильич вглядывался в окно, последовал нетерпеливый и настойчивый стук в дверь. «Иду, иду! – громко произнёс он и, накинув на плечи душегрейку, вышел в сенцы, чтобы открыть дверь. И только Николай Ильич отодвинул засов, как в дверь вбежала перепуганная заплаканная женщина. В ней директор узнал соседку Полину Карповну.

Полина Карповна, как только вошла в комнату, сразу упала на стул и, захлёбываясь слёзами, проговорила: «Катенька пропа-ла…»

– Как пропала? Что ты говоришь?..– всполошился Николай Ильич.

– А вот так. Она была у тётки. Знаете, что за оврагом живёт. Собралась идти ко мне на ферму в этакую непогодь. Тётка её не пускала, а когда вышла подоить корову, то та и улизнула… Ы-ы-ы-ы… Я к вам побежала, а тётка Маруська к председателю сельсовета. Что делать-то?..

– Искать, любезная…, искать. – Николай Ильич засуетился и, от волнения не попадая в рукава, стал одевать пальто.

– Вы куда-а?? – уцепившись за рукав директора, спросила Полина Карповна.

– Я, милая, пойду организовывать старшеклассников на поиски, а ты иди к председателю колхоза, пусть мужиков организует. Поняла?..

– Поняла, поняла… – закивала женщина и тут же, почти бегом, устремилась к двери. За ней выбежал и директор.

Председатель сельского совета Иван Иванович Холмиков жил от Строгова недалеко. Его дом стоял через четыре усадьбы. Только добраться до него в такую непогодь было нелегко. Снежные вихри с бешеным свистом, крутясь и визжа, неслись от дома к дому. Едва они отошли от калитки, как погас электрический свет. Его погасили из-за опасения короткого замыкания проводов. Ви-у-у-у-у!!! Ви-у-у-у-у!!! Оу-у-у-у-у… неслось по округе.

Председатель сельского совета, узнав о случившемся, немедленно позвонил в ближайшую воинскую часть и рассказал о беде. Оттуда пообещали выделить на поиски девочки роту солдат.

По цепочке от дома к дому шло тревожное известие. В сельсовете быстро собирался народ. Иван Иванович и директор школы формировали поисковые группы, уточняли маршруты их движения. Николай Ильич Строгов ушёл с одной из групп, другую возглавил Степан Евдокимович Громов. Иван Иванович остался в пустом сельсовете, поджидая воинское подразделение.

– Ну, что? – спросил Антон Игоря, возившегося с прожектором. Прожектор – была его единственная надежда – собрать штаб крепости. Сигнальщик, повозившись ещё немного, и, дыханием согревая руки, сказал:

– Луч не осиляет пробить такую непогодь. Да и преломляющие зеркала у домов, где живут мальчишки тоже, по-видимому, снегом припорошило. Мы, когда делали световую сигнализацию – не учли, что может быть пурга и видимость, будет нулевой. Жаль, что у нас телефонная связь только для внутреннего пользования. Была бы телефонная связь хотя бы с членами штаба, тогда другое дело. Уже давно были бы все здесь.

– Хватит мечтать. Размечтался…

– Может быть, ребята сюда бегут. Ведь уже вся деревня, поди, узнала.

– Точно. Ты прав. Они узнали раньше, чем мы прибежали сюда и стали запускать прожектор…– Игорь расплылся в улыбке. – Сейчас все будут здесь.

– Будут, не будут, неизвестно,– буркнул Антон, – готовились к серьёзным делам и на тебе. На поверку оказалось, что мы к серьёзным делам и не готовы.– Антон сел и сжал виски руками. Он уже было хотел сам бежать по деревне и собирать ребят, но тут раздался сигнал экстренного выброса верёвочной лестницы. Лестница тут же была спущена и в проём один за другим стали влезать ребята. Оказывается, они всё уже знали, ведь их родителей оповестил сельсовет и директор школы.

Антон радостно улыбался: «Как это он раньше не мог додуматься до такого простого решения вопроса. С другой стороны, добежать несколько сотен метров от крайних домов до крепости, это одно, а как выпустить ребят в поле? Тут вместо одного пропавшего человека можно получить сразу несколько».

– Командир! Заводить? – спросил Саша Чесноков, тронув Антона за рукав.

– Что заводить? – машинально переспросил Антон.

– Как чего!? Мотор Варяга заводить?

– А он в такую непогодь пройдёт?

– Пройдёт… не пройдёт, надо пробовать и если необходимо, то и рисковать…

Антон взял трубку телефонного аппарата. Раздался писк. Внутренняя связь крепости работала. Он вызывал грот с Варягом.

– Грот слушает! – ответил Боря Кнутиков.

– Выводи, Боря, Варяг, – тихо сказал Антон и опустил руку с телефонной трубкой. Он не положил трубку на телефонный аппарат и ребята услышали из неё рокот мотора аэросаней. Мотор, оказывается, был уже прогрет.

Варяг был готов к выполнению боевого задания. Оснащённый лампой-фарой, которая давала хороший пучок света, с установленной радиостанцией, он представлял реальную поисковую силу. Антон решил на поиск девочки ехать сам, оставив за себя в крепости начальника охраны Диму Воробьёва. Механиком-водителем с ним поехал Боря Кнутиков. Костю назначили ответственным за работу верёвочной лестницы. Операция под кодовым названием «Буран» началась.

«Варяг», преодолевая снежные заносы, уверенно двигался вперёд. Прожектор постоянно прощупывал окружающую местность.

– В такую погоду можно и в овраг завалиться, – ворчал Боря, ещё сильнее стискивая в руках штурвал, а попросту баранку от автомобиля со спиленным низом.

– А ты получше смотри и поменьше разговаривай,– посоветовал Антон, – вот тогда и не завалишься…

А завалиться в какой-нибудь полузанесённый снегом буерак было можно очень даже просто. Передняя лыжа аэросаней рыскала по сугробам и Варяг, переваливаясь с боку на бок, как утка, переезжал один снежный передув за другим. Иногда он почти останавливался не в силах преодолеть силу ветра, иногда скатывался почти боком с горки, но всё равно медленно и упорно двигался вперёд.

Так они проследовали по периметру деревни, но девочки нигде не обнаружили. Отступили метров на сто и прошли по периметру ещё раз и снова пусто. Антон не снимал наушников, поддерживая связь с крепостью. И вот, когда заканчивался второй проход за деревней, Антону вдруг пришла интересная мысль, и он тут же изложил её Борису. Посовещавшись, они информировали о своей задумке штаб крепости. Штаб дал на информацию «добро», то есть, разрешил действовать по своему усмотрению. Мысль же ребят заключалась в следующем. Антон читал в книге, что заплутавшийся человек, при движении всегда забирает влево и поэтому поиски его по прямой ничего не дадут. И потому девочку надо искать не на пути к ферме, а за фермой, в поле и двигаться надо на аэросанях, тоже, всё время, забирая влево. Антон и Борис вновь вернулись к начальной точке и поехали так, как предложил Антон.

Ветер уже не дул навстречу, а толкал аэросани в бок и они бежали шустрее. Но, двигаясь под углом, было труднее удерживать рулевую лыжу. Антон в трудные моменты помогал Борису урезонивать своенравный штурвал. Антон тем временем заметил, что по мере удаления в поле, позывные снежной крепости становятся всё слабее. Ребята по этому вопросу проконсультировались у Мити Водовозова. Ответ был такой: «Варяг выходит за пределы действия радиостанции в виду её маломощности. Дальнейшее ваше движение в этом направлении грозит разрывом радиосвязи. Штаб считает, что Варяг не должен выходить за линию прекращения радиосвязи».

Через несколько минут движения в прежнем направлении, экипаж снова попытался наладить связь со Снежной крепостью, но попытка оказалась безуспешной. Помня приказ штаба, Антон уже хотел дать команду на возвращение, но в это время, Боря, прощупывая местность прожектором, заметил едва заметные следы в проёмах между сугробами. Он толкнул в бок Антона и сказал «Смотри…». Оба впились глазами в цепочку углублений, которые, то пропадали, то появлялись снова. Сомнений не было, Это был след Кати. Она прошла здесь совсем недавно. Метель быстро расправилась с её следами, но они остались между передувами.

Варяг двинулся по следу девочки. Мальчики впились глазами в снежную круговерть поля. Рацию отставили, она была бесполезной. Девочка была где-то рядом, след в проёмах был всё чётче.

В это время в штабе крепости срочно решался вопрос. Все думали, что делать? Как восстановить связь?

Дима Воробьёв предложил начать поиски по оставленному Варягом следу. Другие предлагали выдвинуться с рацией на ферму, что должно быть ближе к потерявшемуся экипажу, и оттуда попытаться наладить связь. Немного поспорив, решили подождать ещё минут пятнадцать и если связь не наладится, то тогда выносить рацию на ферму. Все напряжённо ждали, посматривая на часы.

Ждал и Иван Иванович в своём сельсовете, ждал и пожилой майор сообщений из роты, прочёсывающей местность. Рядом с сельсоветом стоял воинский бронетранспортёр. В нём, склонившись над рацией, поддерживал связь с частью и поисковой ротой молодой сержант. Иногда он заходил в сельсовет и что-то докладывал майору, и тут же возвращался на своё место.

Аэросани продолжали упорно двигаться вперёд. И две пары мальчишеских глаз ещё упорнее вглядывались в бесновавшееся перед лобовым стеклом белое месиво. И вдруг Антон тронул Бориса за руку, приказывая этим движением быть осторожнее. Впереди он увидел большую снежную кочку, она показалась ему подозрительной, и он указал на неё Борису.

– Так это же она!!! – закричал возбуждённо Борис. И они оба выскочили из Варяга. Снег засыпал глаза, лес в нос, обжигал щёки, но они быстро, как могли, руками откапывали девочку, затем, откопав, перенесли её в кабину аэросаней и Антон, за неимением свободного места посадил её себе на колени. Дыхание у девочки было очень слабое. Да тут ещё двигатель аэросаней, два раза чихнув, заглох. В кабине стало очень тихо, и только ветер рвал брезент, пытаясь добраться до смельчаков.

– Почему заглох мотор?! – спросил Антон.

– Мы столько покуролесили на полном газу, что у нас кончился бензин, – сказал Боря сокрушённо.

Они немного посидели, помолчали, не зная, что предпринять.

– Скоро следы наши занесёт,– сказал Боря. Девочка оставляла более глубокие следы, а мы на лыжах. Лыжи глубокого следа не оставляют.

– Мы, по-моему, тоже заплутались, – проговорил, зябко ёжась, Антон.

– Как заплутались?

– А вот так… Кто нашу кривую мерил. Если пешком идти, то только по следам аэросаней. Других ориентиров нет.

– Ты б выключил прожектор.

Борис щёлкнул тумблером, прожектор погас, стало совсем темно. Нужно было думать уже и о своём спасении тоже. Темнота, которая раньше была только снаружи, теперь проникла и в кабину. Ветер, казалось, с удвоенной силой рвал брезент, бросал в аэросани охапки снега и выл.

– Если б работала рация, то было б другое дело, – сказал Антон.

– Включи. Может быть, что слышно в эфире?

– Откуда ж слышно?

– Возможно, наши товарищи догадались выдвинуться с рацией к ферме.

– Думаю, что эта пепельница нам ничего не скажет,– и Антон, одев наушники, щёлкнул тумблером и стал подавать в эфир сигналы о спасении.

Топольков не мог больше сидеть и ждать. Он нервно ходил по кабинету, вслушиваясь в порывы ветра за окном. И вот в момент, когда он, бросив окурок, собрался сам идти в поле и искать девочку в сельсовет вбежал сержант. Он доложил, что им услышаны слабые сигналы. Люди просят помощи.

– Что за сигналы!!! – вскочил майор.

– Они очень слабые. Так бывает, если передатчик находится очень далеко, или он очень маломощный.