Портреты из библиотеки герцога Федерико Монтефельтро

Petrarch’s Book without a Name (A translation of the Liber sine nomine by N. P. Zacour), Toronto, The Pontifical Institute of Mediaeval Studies, 1973.

Potter M. A. Four Essays. Cambridge Mass., 1917.

Ursmer Berlière. Un ami de Pétrarque: Louis Sanctus de Beeringen. Rome, Institut historique belge, 1905.

Wilkins E. H. Life of Petrarch. Chicago, University of Chicago Press, 1961

Wilkins E. H. Studies in the life and works of Petrarch. Cambridge, Mass., Mediaeval Academy of America, 1955.

Бартоло Сассоферрато

«Поэтому очевидно, что все ассоциации стремятся к тому или иному благу, причём больше других и к высшему из всех благ стремится та ассоциация, которая является наиболее важной и обнимает собой все остальные ассоциации. Эту ассоциацию мы называем государством, и она является “политической”».

Аристотель «Политика» I 1.

Надпись под портретом свидетельствует, что на нём изображён Бартоло Сентинати [Рис. 38]. Если заняться поисками по различным энциклопедиям информации о человеке с таким именем, то эти поиски, вероятнее всего, окажутся безуспешными.

Когда-то, ещё при римлянах, название Сентинати принадлежало маленькому итальянскому городку. В XV столетии папа Пий II подарил его правителю Урбино Федерико Монтефельтро. К тому времени город уже давно был переименован в Сассоферрато. То, что для нас выглядит фамилией, чаще всего означало место рождения и поэтому возникает вопрос, не изображён ли на портрете знаменитый юрист XIV века Бартоло Сассоферрато? Во времена Возрождения любили переделывать фамилии на латинский лад. Например, астронома Иоганна Мюллера фон Кенигсберг, называли Иоганн Региомонтанус. И Кенигсберг, и Региомонтанус означают одно и то же – «королевская гора», только в первом случае это перевод с немецкого языка, а во втором с латинского. Старое римское название города Сентинати могли приписать Бартоло «для красоты».

Фотографий в те времена не было, и предположение могло остаться только догадкой. Однако в одном старинном венецианском издании трактата Бартоло Сассоферрато есть портрет автора, и этот портрет – гравюра с картины из библиотеки Монтефельтро.

Бартоло Сассоферрато был самым знаменитым средневековым юристом, и в галерее Монтефельтро его портрет висел рядом с портретом Солона. Появление портрета юриста среди изображений выдающихся деятелей объясняется не только желанием Монтефельтро прославить своего земляка. В XV веке профессия юриста считалась одной из самых уважаемых среди светских профессий. Слава Бартоло Сассоферрато была европейской, и среди его покровителей был император Карл IV.

Есть такое ни к чему не обязывающее объяснение – «в силу исторических причин». Именно в силу исторических причин в Европе существовало особое отношение к праву. В средневековой Европе произошло раздвоение власти на светскую и церковную, которые можно условно назвать имперской властью и властью папы римского. Не вдаваясь в подробности, отметим только, что при таком положении вещей понятие «преступник» не совпадает с понятием «грешник», что позволяет уточнять законы. Средневековые юристы понимали «справедливость» как искусство в высоком значении слова и постоянно изучали и совершенствовали законодательство. Почтительное отношение к законодательству определило высокую юридическую культуру в Европе.

Античность оставила в наследство Средним векам понятие государства – res publica. Первоначальное значение res publica – общая собственность, общее дело, в отличие от res private – частная собственность. В Древнем Риме существовали механизмы, регулировавшие отношения отдельных граждан с государством, то есть вопросы частной и общей собственности. Существовала также чрезвычайно суровая система наказаний за уголовные преступления. Однако следует заметить, что юридические отношения во времена Римской республики и Римской империи, например, времён императора Августа, не совпадали (причём сильно не совпадали) с тем, что в настоящее время называется римским правом и которое до сих пор изучают на юридических факультетах. Право, вошедшее в историю под названием «римское право», большей частью было создано в Византии, и его правильнее было бы называть византийским правом. Законы именуются «римскими», потому что так их называли византийцы. В первой половине VI века по приказу византийского императора Юстиниана с целью упорядочения законодательства империи были изданы работы по юриспруденции, такие как Corpus iuris civilis и ряд других сборников. На тот момент христианство уже было государственной религией и сборники Юстиниана содержат много положений, касающихся прав христианской церкви, епископов, борьбы с ересью и тому подобных вопросов.

После нашествия варваров на территории западной части империи возникли совершенно новые государства и римским правом в Европе перестали пользоваться. Надзор за соблюдением справедливости вёлся по иным законам.

В Средние века закон считали выражением воли не только правителя, но и объединённой воли людей – города, деревни, гильдии и так далее. Жизнь различных сообществ людей подчинялась традициям и привычкам. Привычное право – есть такой исторический термин, относящийся к средневековому законодательству.

В Европе постепенно сложилось ещё и церковное, или, как его называли, каноническое право. В него входили законы, относящиеся к вероучению, устройству церкви, дисциплины и религиозной жизни христиан. Формально канонические законы опирались на учение Христа и деяния апостолов.

В XII веке появился полный текст кодекса Юстиниана Corpus iuris civilis. Как и когда точно был открыт кодекс Юстиниана, или он никогда и не исчезал, не имеет большого значения. Главное, к нему возобновился интерес как светских, так и церковных властей. Юридические законы, касающиеся власти папы и построения своего рода монархии с папой во главе, разрабатывались с оглядкой на римские законы.

Не меньшую заинтересованность в кодексе Юстиниана проявили императоры Священной Римской империи. В XII веке «юридическое освобождение» от власти папы затеял император Фредерик I Барбаросса. Он решил воспользоваться римскими законами в организации управления империи, так как римские законы по своей сути были законами для империи. К тому же в одном из законов кодекса Юстиниана утверждалось, что император является властителем всего мира. В кодексе Юстиниана власть церкви, хотя и признавалась от Бога, реально зависела от власти императора. В кодексе содержалось ещё одно важное утверждение, а именно признание единой имперской власти для всех подданных, а значит, не признавались автономии городов. Немаловажным было также утверждение, что принятие римского права равносильно принятию власти императора. То, что Фридрих I Барбаросса царствовал в XII веке, а законы, составлявшие кодекс византийского императора, создавались в VI веке, на время оставили без внимания.

В 1158 году Фридрих I пригласил к себе экспертов-юристов. Их имена – Булгарус, Мартинус, Якоро и Хьюго. Юристы высказались о правах империи и доказали, что римское право является единственно справедливым законодательством. Воля императора есть закон, и только император может устанавливать новые законы. Правда, Мартинус возразил по отдельным пунктам и в результате остался без подарка императора – без коня.

Фридрих I издал указ о протекции и финансировании юридической школы в Болонье. В 1158 году школа в Болонье получила официальный статус университета. Под эгидой императора университет в Болонье просуществовал недолго. Итальянские городские коммуны боролись за свою независимость, и немецкий император вызывал у них раздражение. Очередной вооруженный конфликт между двумя сторонами в 1176 году закончился поражением императора (битва при Леньяно). Однако правители Болоньи уже оценили важность деятельности юристов, и университет, благополучно пережив политические бури, перешёл в ведение коммуны Болоньи. Городские власти Болоньи обязались защищать учителей и студентов, при условии, что те поклянутся не преподавать нигде, кроме своего города.

Трудно наложить запрет на обучение и преподавание, если есть к тому стремление. Ряд городов устроили свои университеты. Возрос интерес к гражданскому праву, то есть законам, регулирующим имущественные и связанные с ним неимущественные отношения подданных с властью, а также подданных между собой. Изучение гражданского права получило широкое распространение и во многом сводилось к изучению римского права. Именно часть кодекса Юстиниана, в которую входили законы, ограничивающие верховную власть, в дальнейшем послужила первоначальной основой для разработки законов о суверенности различных субъектов, как то: городов, возникших государств и отдельных граждан.

Некоторое время сторонники канонического и сторонники гражданского права сильно конфликтовали друг с другом. Папа Григорий IX в 1229 году запретил изучение римского права в Париже, дабы не сводить клириков с пути следования церкви. Позднее открытое противостояние прекратилось, но приходилось всё ещё доказывать необходимость и полезность изучения гражданского права.

Средневековые юристы поступали с кодексом Юстиниана так же, как с работами отцов церкви – они его комментировали, то есть объясняли значения непонятных выражений и переводили тёмные места. Уточнения и разъяснения делали прямо по тексту латинских документов времён Юстиниана и помещали либо на полях, либо между строк. Такие комментарии назывались глоссами, а юристов, работавших с текстами, глоссаторами. Перед глоссаторами стояла задача восстановить тексты законодательных книг Юстиниана. За шестьсот лет жизнь изменилась, и глоссаторы постоянно натыкались на несоответствия с современной им действительностью, тем не менее, они очень неохотно шли на критику римских законов и тем более на их изменение.

Последним выдающимся глоссатором был Франческо Аккурций (Accursius). Около 1250 года он собрал в единый сборник все глоссы, сделанные по тексту Кодекса Юстиниана и других римских работ. В сборнике оказалось около ста тысяч глосс. Сборник назвали «Большой глоссой» (Glossa Magna). Его считали наиболее авторитетным руководством по римскому праву. Создание «Большой глоссы» пришлось на конец правления Фридриха II.

Военное противостояние папы с императором Фридрихом II закончилось уничтожением династии Гогенштауфенов и переселением пап в Авиньон. В Италии, оставшейся без прямого присмотра, возникли образования со всевозможными формами правления – самоуправляемые города, герцогства, королевства.

Идея всемирной империи продолжала жить, хотя термин «всемирная» в Европе в первую очередь понимали как «христианско-католическая». Всемирная империя предполагала вассальную зависимость итальянских городов от императора, положение, которое итальянские города отказывались признавать. Отсутствие законов для реальной империи, то есть Священной Римской империи, и отсутствие законов, регулировавших отношения разнообразных государственных образований в Европе, породили если не юридический кризис, то юридический голод.

В XIII веке благодаря усилиям доминиканцев в Европе появился трактат Аристотеля «Политика». Виллем из Мёрбеке его перевёл, а Фома Аквинский и Альберт Великий прокомментировали. В работе Аристотеля изложены вопросы, относящиеся к полису, то есть к городу. В отличие от христианских мыслителей Аристотель не начинал свои рассуждения с концепции фундаментальной греховности всех людей. Он свободно обсуждал различные греческие конституции и рассматривал, к каким последствиям приводят те или иные формулировки законов. Из работы Аристотеля следовала возможность «конструирования» и «улучшения» политических систем. Трактат Аристотеля дал импульс к совершенно новым идеям. Юристы стали обсуждать понятие «государства» как естественную организацию людей, а не как нечто противоположное Граду Божьему.

В XIV веке работали постглоссаторы. Они продолжили комментирование римских законов, но в своих комментариях предлагали формулировки законов, более подходящие для практического применения. Известный постглоссатор Балдус Убалдис (Baldus de Ubaldis) писал:

«Какое для нас имеет значение, что Цезарь или Помпей правили более справедливо? Никакого. Потому что это наши предки, а не мы жили при Цезаре. Так что давайте разберемся с нашими жизнями. Не следует дотошно изучать корни, ибо человек не в силах познать причину всех Божьих дел. Время даёт нам жизнь, оно же даёт нам законы».

Балдус Убалдис был учеником Бартоло Сассоферрато и считал своего учителя выдающимся человеком. Бартоло Сассоферрато можно считать наиболее выдающимся из постглоссаторов. Он посвятил свою жизнь созданию жизнеспособной и справедливой системы законов. Его комментарии к кодексу Юстиниана признавались столь же значимыми, как и сам кодекс.

Бартоло Секко Бонакурси родился в 1314 году в городке Сассоферрато. В возрасте 13–14 лет он отправился в университет Перуджи изучать гражданское право. Бартоло был младшим современником Петрарки. Оба деятеля были чрезвычайно знаменитыми, но их жизненные пути не касались друг друга, хотя начала карьер обладают некоторым сходством.

Первым учителем Петрарки и Бартоло считается Чино да Пистойа (1270–1336) знаменитый юрист и знаменитый поэт. (Именно с ним Данте обменивался сонетами.) Как поэт Чино да Пистойа сильно повлиял на творчество Петрарки, и в настоящее время историки литературы обсуждают, встречались ли лично знаменитые итальянские поэты и был ли Петрарка реальным учеником Чино (то есть, платил ли ему деньги за обучение). Когда Чино умер, Петрарка посвятил ему сонет «Piangete, donne, et con voi pianga Amore»:

Рыдайте, дамы. Пусть Амур заплачет.

Влюбленные, последний пробил час

Того, кто на земле прославил вас,

Кто сам любил и знал, что это значит …

(Пер. Е. М. Солоновича.)

Про Бартоло достоверно известно, что он учился у Чино да Пистойа. В Перудже под его руководством Бартоло изучал право. Юрист Бартоло был обязан юристу Чино своим практическим подходом к изучению текстов по римскому законодательству. Чино одним из первых стал «приспосабливать» римское право к местным законам. После обучения в Перудже Бартоло, так же как и Петрарка за несколько лет до него, отправился в столицу юристов Болонью. На этом сходство биографий закончилось. Известно, что Петрарка бросил юриспруденцию и удрал из Болоньи при первой же возможности. Бартоло после учёбы в университете приступил к написанию диссертации. Защита состоялась 10 ноября 1334 года. Бартоло получил кольцо, книгу и головной убор юриста (biretta), в котором он изображён на портрете. После защиты диссертации Бартоло провёл некоторое время в одиночестве в монастыре Святого Виктора вблизи Пизы, где скрывался от чумы.

В 1338 году папа Бенедикт XII, третий авиньонский понтифик, по каким-то причинам наложил интердикт на Болонью, и большое число студентов перебралось в Пизу. Некоторое время Бартоло преподавал в Пизе. В 1343 году он переселился в Перуджу, где прожил всю оставшуюся жизнь. Основные работы Бартоло связаны с деятельностью в Перудже.

Бартоло работал и с каноническим, и гражданским правом, потому что в мирских вопросах каноническое право было основополагающим на территории земель, принадлежащих церкви. В вопросах, относящихся к католической церкви, каноническое право применялось везде.

В 1348 году нормальная жизнь в Перудже прервалась из-за очередной вспышки чумы. Власти приостановили лекции в университете, и все, кто мог, покинули город. Чума началась в апреле, а к августу в городе и окрестностях насчитывали около 100000 жертв. Бартоло пишет, что власти закрыли суды и упростили формальности с оформлением завещаний. К осени чума ослабла, и город вернулся к нормальной жизни.

В 1348 году Бартоло получил гражданство города Перуджа. В городе существовал закон, сейчас выглядящий странно – жителям Перуджи запрещалось преподавать в собственном университете, то есть получать зарплату от городских властей. Городские власти Перуджи чрезвычайно ценили Бартоло и сделали для него исключение. Бартоло продолжил преподавание после получения гражданства и тем самым «умножил славу Перуджи».

Бартоло всячески защищал гражданское право. Он писал, что как медицина без философии vidua, так и каноническое право без гражданского права vidua et imperfecta scientia. (Vidua – незамужняя женщина, то есть женщина ещё не исполнившая своего предназначения. Imperfecta scientia – несовершенная наука.) Бартоло сравнивал гражданское право с «библейским камнем, от которого отказались строители, но которое впоследствии стало краеугольным камнем». Он упрекал городские власти Перуджи, за то, что юристам было запрещено участвовать в городском управлении, в то время как во времена их предков юристы были самыми важными членами правительства. Он сожалел, что в римской курии и в церквях священникам запретили изучать гражданское право; без него, по убеждению Бартоло, не может быть справедливости в церковных судах.

Римское право, изложенное в кодексе Юстиниана, требовало осмысления и доработки. Бартоло ввёл ряд существенных изменений в трактовку римских законов. Например, ему удалось доказать, что применение римского права не означает подчинение власти императора. В будущем это позволило разным государствам применять римское право независимо от своих отношений со Священной Римской империей.

Ещё одно запутанное утверждение касалось происхождения и обоснования власти императора. В одном из законов кодекса Юстиниана сказано, что власть императора от Бога. По другому закону власть императора была навеки ему вручена римскими гражданами, поэтому римские граждане избирают императора через своих представителей – Сенат. А кто является римскими гражданами? Все жители империи или только жители города Рима? Любая юридическая неоднозначность может породить конфликт.

Несмотря на то, что сердце Бартоло принадлежало Италии, он, будучи юристом, понимал бессмысленность утверждения, что императора должны избирать жители Рима. Никто, кроме, возможно, жителей Рима, не подчинится такому закону. Таким же нереальным представлялось положение, по которому любой подданный «всемирной» империи напрямую подчинялся только императору. Местные правители ни за что не отдали бы свою власть. Как Бартоло выпутался из трудной ситуации, признав, с одной стороны, что власть императора простирается на весь мир (и заявил, что иная точка зрения является ересью), а с другой стороны, сумел обосновать независимость местных властей, посвящено множество научных статей. Его знаменитое «Город сам себе господин» вошло в поговорку ещё при его жизни. Впоследствии аргументация Бартоло легла в основу признания независимости государств.

Бартоло обосновал независимость правления и городов и королевств, в том числе и от власти папы римского, что было очень существенным, хотя в явном виде он нигде такого не говорит. Бартоло проживал и работал в Перудже, городе, входившем в состав папских земель, и в своих формулировках с необходимостью оглядывался на мнение руководства католической церкви. Однако недаром император Священной Римской империи Карл IV уважал мнение Бартоло и при составлении Золотой буллы воспользовался положениями, развитыми Бартоло и другими итальянскими юристами.

Четырнадцатый век был богат политическими коллизиями, приводившими к пересмотру взглядов на законы и право. В начале века противостояние французского короля Филиппа IV с папой Бонифацием VIII разрушило миф о непоколебимости главенства папы. В 1312 году в абсолютистском образе главы католической церкви появилась новая трещина. Император Генрих VII практически разорвал свои отношения с папой, и, если бы не его смерть, неизвестно, чем бы кончилась борьба Генриха VII с Климентом V.

Вопрос о власти императора и папы обсуждали теологи, философы, писатели. Опасность впасть в немилость к одной из двух сторон не останавливало людей от раздумья по данному поводу, а главное – не останавливало от изложения своих мыслей на бумаге. В Европе появилась целая серия политических трактатов, обсуждающих главенство папы и императора. Сторонники неограниченной власти папы отталкивались в своих убеждениях от идеи иерархической структуры всего на свете, обеспечивающей, по их мнению, единство и порядок. В иерархии всё распределено – выше, ниже, лучше, хуже. Существует божественный порядок, в том смысле, что всё определено и контролируется Богом. Человеческие законы подчинены божественным законам. Что выше, что ниже решается теологией. Все люди должны подчиняться наместнику Бога на земле. Решение папы совпадает с решением Бога по любому вопросу.

Пока политика мыслилась подчинённой божественной иерархии, а теология рассматривалась выше любой человеческой деятельности, власть папы признавалась выше любой светской власти.

В реальности порядок и единство христианского мира оказывались мифом. Даже не рассматривая бесконечную борьбу с ересью, противостояние мирского населения со служителями церкви было обычным делом. Хроники тех дней зафиксировали многочисленные протесты по поводу преступлений священнослужителей, остававшихся безнаказанными, так как епископы закрывали глаза на преступления местных священников. Неподчинение священников светским властям и зависимость светской части населения от жёсткого правления церкви (вспомним инквизицию) порождали в обществе напряжение.

Данте одним из первых публично заявил об идее всемирной империи и власти императора, независимой от власти церкви. Его трактат «Монархия» являлся, по сути, манифестом гибеллинов. Причиной всех несчастий и источником беспорядков Данте назвал алчность. Если кто-то присвоил себе то, что ему не принадлежит, как это сделал папа Сильвестр, приняв дар Константина, «жди беды». Император, по мысли Данте, владея всем и не нуждаясь ни в чём, сможет осуществить справедливость. Но движимый логикой божественной иерархии, в которую он свято верил, Данте заканчивает «Монархию» признанием высшего авторитета церкви:

«Мне кажется, что я уже достиг поставленной цели. Ибо раскрыта истина вопроса, – необходима ли должность монарха для благосостояния мира; раскрыта истина и того вопроса – по праву ли стяжал народ римский власть империи; равно и того, последнего вопроса, – зависит ли власть монарха непосредственно от Бога или от кого другого. Истину этого последнего вопроса не следует понимать столь строго, будто римский император ни в чем не зависит от римского первосвященника, коль скоро помянутое смертное счастье в каком-то смысле сообразуется со счастьем бессмертных. Итак, пусть цезарь окажет Петру уважение, проявляемое первородным сыном к отцу своему, дабы, озаренный светом отчей славы, тем доблестнее разливал он лучи по всему кругу земному, над которым получил он власть единственно от того, кто в руках своих держит все духовное и мирское».

Можно спорить, что именно имел в виду Данте и насколько он сам отошёл от идеи единовластия императора, ясно одно, модели Данте не хватало равновесия.

В 1314 году германские выборщики избирали будущего императора. Претендентов было двое: Людовик Баварский из баварского семейства Виттельсбахов и Фридрих Красивый, из австрийского семейства Габсбургов. Хотя большинство выборщиков высказались за избрание императором Людовика, оба претендента короновались. Последовала гражданская война. В 1322 году Людовик победил и захватил в плен Фридриха Красивого. Политическое влияние Людовика вскоре распространилось на Италию, и папа Иоанн XXII потребовал от Людовика отречения от императорской короны, а в 1324 году отлучил его от церкви.

Бартоло начал учиться в университете, когда Людовик Баварский вторгся в Италию. В январе 1328 года Людовик Баварский торжественно въехал в Рим. Знаменательно, что его коронация была организована от представителей римского народа, а не от церкви. Нарушение старого обычая, то есть возложение короны руками папы, вызвало наибольшее возмущение церковных властей. Людовика обвиняли в осквернении церемонии коронации.

Одним из сопровождающих Людовика Баварского был профессор Парижского университета Марсилий Падуанский. За четыре года до коронации в 1324 году Марсилий Падуанский анонимно опубликовал книгу «Защитник мира» (Defensor pacis). В ней он, по его словам, попытался преодолеть «извращенное и пагубное для человечества мнение», будто папа римский обладает неограниченной властью. Когда в 1326 году авторство книги было раскрыто, ему пришлось бежать из Парижа. Он перебрался в Германию и через короткое время стал ближайшим помощником Людовика Баварского.

По прибытии в Рим Людовик Баварский созвал церковный Собор, объявивший действовавшего папу Иоанна XXII еретиком. Собор избрал на его место францисканца Пьетро Райналдуччи, принявшего имя Николая V. Очень скоро затея с захватом власти в Италии провалилась. Поход против главного сторонника папы короля Неаполя Роберта окончился поражением. Людовик Баварский был вынужден вернуться в Германию. Вместе с ним в Германию вернулся Марсилий Падуанский. Пьетро Райналдуччи сдался папе Иоанну XXII и провёл остаток дней под домашним арестом в Авиньоне.