скачать книгу бесплатно
– Не могу общий язык найти, задолбал! Учиться не хочет – одни двойки, да тройки. Спортом тоже не хочет заниматься, футбол бросил! Говорит – в этом депрессивном городе у футболиста нет перспектив, да и вообще, без выхода в еврокубки футбол в стране загнётся и умрёт. Не хочет он, видишь ли, в собственном соку вариться. Кем хочет быть тоже не знает, куда после школы поступать – без понятия. Денег только хочет, только пока не знает где их взять, кроме как у папы с мамой.
– Ну а чего ты собственно ждал? Все последние годы подрастающему поколению, и нам с тобой тоже, вбивали, что нет никаких жизненных ориентиров и целей, кроме денег и личного финансового благополучия. Воспитывали идеальных потребителей. Никаких других направлений и вводных не давали. Только показывали наглядно, что с деньгами везде жить хорошо, а что ещё помимо денег Родину надо любить – не объясняли. Они не понимают за, что любить свою Родину, а просто любить, по определению, не умеют. Вот такие у них сейчас цели, такие стремления. Примеры для подражания тоже соответствуют. Так что не удивляйся, что хотят денег и хотят любой ценой, почти любой, желательно попроще.
Ведь легче стать интернет – фриком и жить на донаты, чем работать. Можно стать блогером – коллаборантом, ничего не создавать, не менять в лучшую сторону, получать бабло и гранты за то, что ты против всего в своей стране. У кого совсем, в силу возраста и отсутствия воспитания, с мозгами плохо, тому вообще чужой дядя в телеграмме денежку пообещает и отправит жечь военкоматы и пускать под откос поезда. Им не важно, что кто – то погибнет, не важен ущерб нанесённый стране, главное – денег дадут.
– Работать надо с молодежью, Олег.
– Давно уже было надо. У них со взрослыми то не очень пока выходит. Кстати, вот и займись, вернись в школу, преподавай и рассказывай крохам – что такое хорошо и плохо.
– Нет, уже проходили. Не хочу гроши получать и снова смотреть, что такое современная школа. И так, благодаря сыночке, имею счастье каждый день наблюдать.
– Что не так со школой? У меня нет сына, просвети…
– Олеган, нет давно тех школ, в которых нас учили по ещё советским учебникам и учителей тех – старой закалки тоже нет. Кто состарился, кого выжили. Я всё это застал, когда ещё сам работал. Сейчас по незатыкающемуся родительскому чату в «Вайбере» и постоянным сообщениям от классной, вижу, что из учителей давно сделали «эффективных менеджеров», которые чтобы получить побольше часов и как – то выжить – ведут по два – три классных руководства. Им совершенно на детей до – лампочки, они выгорают, главное для них – выполнение планов и задач, спущенных сверху завучем, директором и районным управлением образования. Тут уж не до отношения с душой и творческого индивидуального подхода к ребенку. Лишь бы план закрыть, да отчитаться. Работают только те, кто может выдержать такой темп.
– Не знаю, Дим, если всё так паршиво, как говоришь, то сам держи руку на пульсе и занимайся чаще ребёнком. Этого никто не отменял. Нельзя всё отдавать на откуп системе, иначе это как перетягивание каната, между государством и родителями. А потом что? Будем друг друга обвинять? Государство будет говорить – это вы сами таких детей дома воспитали, а мы будем им говорить – это вы из системы образования сделали фабрику по производству бездушных меркантилов? Кто – то должен начать, Дима, пока совсем не поздно. Ведь те, кто вырастут, будут строить новую систему образования и вести страну дальше. Так что займись тем на что можешь повлиять, начни с дома.
– Было бы всё так просто, если бы не работали с женой по двенадцать часов в сутки.
– Найди время, Дим, найди…
– Разберёмся. А ты, что будешь делать, «Макаренко»? Как жену планируешь возвращать?
– Никак. Думаю, может вообще контракт подписать и поехать туда где могу реально что – то полезное сделать? Что меня здесь держит? Найду работу, отложу денег на экипировку, сгоняю на сборы и вот – я ужу там.
– Умереть торопишься? Когда стрелял в последний раз?
– На срочке.
– Два рожка из АКМ?
– Водили на стрельбище. К чему вопрос?
– Убьют, Олег. Сейчас арта всё решает, снаряд не выбирает на кого упасть, на профи или добровольца. Пополнив статистику потерь – стране не поможешь.
– Ну если так рассуждать, Дима, то совсем у нас всё плохо будет.
– Хм…знаешь, Олеган, а давай вместе рванём, тоже надоело всё…
– Нет уж, сына воспитывай. Пока есть возможность…
– Ты тоже, Олега, не пори горячку, обдумай всё.
– Обдумаю.
– Давай ещё по одной?
– Наливай. Знаешь, у нас с тобой образцовый кухонный разговор вышел, каноничный такой. Успели и за жизнь, и за семью, за политику, и за войну. Что дальше? Будем думать, как нам лучше Россию обустроить или может всё – таки с переводом поможешь?
– Помогу. Давай текст, утром гляну на трезвую голову.
Глава 6
На следующий день, ещё до обеда, Дима прислал текст моего письма, переведённый на немецкий. Сразу отправил его на почту Бирхоффа, ранее указанную Павлом.
Честно, после отправки ничего не ждал. Скорее всего письмо улетит в спам и останется не отвеченным. В лучшем случае – получу отписку. Понимал, что это просто моя блажь, из серии – сделать, чтобы было.
Глупо надеяться получить разумные и содержательные ответы от незнакомого немецкого пенсионера, на вопросы в которых мне не помогли разобраться известные источники и документы.
Тем сильнее было моё удивление, когда вечером на почтовый ящик пришёл ответ. Если бы письмо было формальной отпиской, то справился бы и с помощью онлайн – переводчика, но ответ был весомым и занимал несколько страниц машинописного текста. Попытка перевести его через автоматический переводчик – превратила текст в нечитаемый треш.
Не стал наглеть и надоедать другу с просьбой опять сделать перевод, тем более как раз объявился эмигрант – Павел. На мою просьбу охотно откликнулся, ему было самому интересно почитать, ведь товарищ тоже «повёрнутый на теме».
Паша рассказал, что с момента нашего последнего общения, времени не терял, самого заело любопытство и он решил поискать информацию по этому немцу. Разумеется, в открытых источниках почти ничего по нему не нарыл. По военной биографии – тоже не густо, места службы и участие в тех или иных кампаниях подтвердить не может. Остаётся только верить тому, что Бирхофф сам о себе излагает.
Во время своих беглых изысканий, Паша обнаружил давно заброшенный и непосещаемый американо – европейский сайт, запущенный «кружком фанатов Людвига Бирхоффа» – оказалось есть и такие.
Правда, не понятно от чего эти граждане фанатели, там информации о самом Бирхоффе с гулькин нос. Если обобщить всю инфу, что есть на сайте, то выходит она по большей части посвящена тому, что Бирхоффа связывают с такими известными, в узких кругах, нацистами, как: Вольфрам Зиверс, Вальтер Вюст, Август Хирт, Рудольф фон Зеботтендорф, Фридрих Хильшер, Конрад Шефер. К последнему, по словам американских пользователей сайта, Бирхофф даже ездил в США, куда Шефер эмигрировал после войны и получил гражданство.
В основном, имелось ввиду больше общение Бирхоффа с потомками и родственниками вышеуказанных немцев, чем с ними лично. Часть названных нацистов умерло сразу после войны, как Зиверс и Хирт, казнённые по приговорам, так называемых, «малых нюрнбергских процессов», другие исчезли при не до конца выясненных обстоятельствах, а Вальтер Вюст и Фридрих Хильшер, переобувшийся под занавес войны в антинациста, спокойно дожили до старости и умерли в девяностые.
Нам с Пашей были знакомы эти фамилии. Все названные были в разное время причастны к деятельности таких структур, как общество «Туле», институт «Аненербе» и менее известное, ещё более овеянное мифами – общество «Врил».
Вместо фоток со сборищ нацистских ветеранов восточного фронта, на сайте было несколько расплывчатых снимков, сделанных ещё в восьмидесятые на холме Мург рядом с Баден-Баденом, на которых запечатлены пожилые нацисты – оккультисты, среди которых, якобы, мелькает и затылок Людвига Бирхоффа.
В нагрузку, среди прочего, была приведена небольшая справка о сыне Людвига – Олафе Бирхоффе, который занимает один из руководящих постов в правлении крупнейшего банка Германии – «Deutsche Bank», что по мнению человека, разместившего данные сведения – «очень многое объясняет».
Возможно, если бы нам с Павлом было по 14 лет, то были бы в восторге от предвкушения, от причастности к оккультной тайне нацистов, на пороге которой оказались. Но нет, мы взрослые мужики и ничего кроме кривой усмешки у нас эти новости не вызывали. Привыкли верить тому, что можно увидеть, пощупать в реальном осязаемом мире, а вся эта конспирология нас мало интересовала. Поржали, что если бы сюда ещё приплести выдуманный писателем – диссидентом Климовым, тринадцатый отдел НКВД, то картина бы вообще была полный «ахтунг».
Всю общую информацию об обществах «Туле» и «Аненербе», для общего развития, мы имели, остальное считали лишним. Обычно, в нацистскую мистику сносит тех, кто конкретно за ней и приходит в «тему», либо тех, кто только пришёл или уже «наелся» обычной военной истории. Мы не были ни первыми, ни вторыми, ни третьими. Вся эта туманная поволока таинства и раздувание на сайте темы немецких масонов, ничто иное, как свидетельство отсутствия чёткой информации о личности Бирхоффа. Они не знали о нём ни черта, соответственно и мы тоже.
Ну что же, появилась возможность узнать. Павел приступил к переводу текста на русский, написал, что работа займёт немного времени.
Глава 7
Перед тем как выслать мне готовый текст, Паша написал, что ответ Бирхоффа мне понравится и что даже немного завидует. Попросил не распространяться в последующей переписке с немцем (почему – то был уверен, что такая переписка точно будет) о посреднике и не упоминать, что кроме меня ещё кто – то читал данное письмо.
Не стал уточнять чему он там завидует и почему боится, что упомяну посредника – переводчика. Может опасается, что засудят за нарушение права личной переписки? Кто знает, у живущих там – другой менталитет и свои тараканы в башке. Нам как – то в этом плане проще живётся.
Сделал вид, что всё понял и написал короткое – «Ок». Хотелось быстрее прочесть, что же мне написал старый наци. После ознакомления понял, что данное письмо нужно осмыслить, перекурить и запить кофе. Чем и занялся.
Бирхофф одновременно оправдал и не оправдал мои ожидания. С одной стороны, писал он от своего имени, по ряду деталей, фразам и формулировкам было понятно, что пишет «человек из прошлого», а не мой современник. Необычным был и живой интерес, который он проявил ко мне и заданным мной вопросам.
С другой, утверждал, что из того боя в память врезался лишь описанный им эпизод, с агонизирующим советским солдатом. Немец пообещал, что постарается восстановить в памяти хронологию тех дней и в будущем обязательно напишет, что удалось вспомнить. К плюсам я отнёс, что старик не упускает детали и сам себя поправил, указывает – под Курском воевал в составе 86-й пехотной дивизии, а в «Гросдойчланд» попал в конце июля 1943-го, когда «Великую Германию» ненадолго перебросили с юга в состав группы армий «Центр», чтобы парировать советский удар между Орлом и Брянском и не дать замкнуть кольцо вокруг немецкой группировки в районе Болхова. Такое внимание деталям доказывает – немец помнит где был и что делал.
Бирхофф писал, что много лет после войны состоял в различных ветеранских организациях (назвал более шести наименований), встречался с другими ветеранами, а в Брежневские времена даже пару раз посетил СССР, на мероприятия, приуроченные к памятным датам.
Годами он собирал истории немецких вояк, переживших «мясорубку на востоке», всё записывал хранил и надеялся написать книгу об этой войне. По его словам, материала накопилось на десять таких книг, но по каким – то своим соображением не было издано ни одной. Он считает – для того, чтобы нынешнее и будущие поколения поняли суть событий и людей, что умирали на восточном фронте, ему не хватает некоторых итоговых заключений. Сейчас, на пороге смерти, он всё ещё не отчаялся и надеется собрать свой незавершенный пазл. Звучало, как старческий маразм, а в его возрасте и не могло быть иначе.
Удивила его осведомлённость, Бирхофф не зацикливается на книгах, что выходят на европейском рынке, а читает всё, что появляется из области военной мемуаристики. Даже упомянул относительно свежую книгу – воспоминаний Леонида Рабичева «Война всё спишет», и очень нелестно о ней отозвался. Казалось бы, в этой книге есть всё, что должно понравится немецкому дедушке: красноармейцы – упыри, сотни изнасилованных немок, страдания «Фатерлянда» … По сути, должен кивать гривой и говорить – «ja, ja – das war es» («да, да – так и было»), но ему не понравилось.
Пишет, что сейчас ему совсем не с кем общаться на эти темы. Все «динозавры» из бывших солдат Рейха присыпаны землёй и лежат под гранитными плитами, его дети и внуки давно выросли, а правнукам, до той войны нет дела. Не хочет им докучать, показывать, что дедушка поехал головой и на протяжении почти 80 лет так и не может вернуться с фронта.
Надеется, что я «не откажу старому солдату в чести общения с потомком достойных противников, которых он всегда глубоко уважал». Он бы хотел, чтобы я своим «молодым русским взглядом» оценил и обсудил с ним некоторые военные истории из его личного архива. Бирхофф уверен, что меня заинтересует тот уникальный материал, который ему удалось собрать за десятки лет и он поможет в моей исторической публицистике.
В окончании своего послания он указал, что дабы не быть голословным, прикрепляет к письму пару эксклюзивных фронтовых воспоминаний из своего архива, которые он подверг совсем небольшой литературной обработке, чтобы были связны и читаемы, не затронув суть повествования.
Ещё настоятельно просит – впредь писать ему исключительно на русском и не утруждать себя услугами переводчиков. Уверяет, что у него очень широкий круг полезных знакомств и людей готовых помочь ему с переводами. Для моего удобства, обещает все следующие письма высылать на родном для меня языке. То есть – писать ему буду на русском и получать от него ответы – также, на русском. Данная приписка обрадовала и насторожила – будто старик заранее знал какие геморройные заморочки у меня с этими переводами.
Может это иммигрант – Паша всё затеял? Какой – то развод или пранк? Он изначально разместил на нашем форуме текст от Бирхоффа, который попался мне на глаза, он свободно владеет двумя языками. Не верю в совпадения и, по-прежнему, мало верю в столетнего деда, способного связно мыслить и писать письма.
Ладно, смысл гадать, всё тайное становится явным, дальнейшая переписка всё выявит. Позже, можно вывести этого мутного деда на видеозвонок или общение по веб – камере. Чем я рискую? Ничем. Это даже увлекательно, хочу разобраться, где в итоге я оказался прав, а где нет.
Теперь посмотрю, что за истории он мне скинул, почитаю прикрепленные файлы.
Глава 8
В первом, из высланных Бирхоффом, текстовых файлов была история ветерана 3-ей танковой дивизии СС «Тотенкопф» или более известной, как «Мёртвая голова», повествование ведётся от имени некого Феликса Леманна – шарфюрера и командира штурмового самоходного орудия «StuG III», на момент описываемых событий – июль 1941 года, дивизия ещё носила статус моторизованной, а роты таких штурмовых орудий придавались ей в качестве средств усиления.
Ну посмотрим, что этот Феликс нам расскажет…
«Когда июль перевалил за свою вторую половину, у нас наконец – то появилось отличное настроение. Последние бои за Порхов и Опочку были очень тяжелыми, нам недоставало выучки и умения, но боевого духа было не занимать. В итоге, именно дух и боевое братство сыграли решающую роль.
Мы ворвались на улицы Опочки и нам сопутствовал успех. Смущали высокие потери, но постепенно мы набирались опыта и казалось скоро сломаем «Ивану» хребет. Лучшие части коммунистов были разбиты, а мы двигались вперёд.
Особенно порадовал утренний бой, и поле, которое стало кладбищем для русских танков. Правда, здесь нам пришлось делить лавры с нашими летчиками, которые успели на это пиршество раньше, и основную часть наступающей бронетехники русских разнесли в клочья наши пикирующие «Штукас».
Говорят, что им пришлось вылетать три раза, чтобы подарить каждому «Ивану» по бомбе. Но и нам кое-что перепало, когда два наших штурмовых дивизиона прибыли на поле боя, то цели ещё оставались. К обеду, мы с удовлетворением смогли взять белую краску и нарисовать две зарубки на коротком стволе нашей «Гертруды» (видимо имеет ввиду прозвище «самоходки»).
Страшно представить, что бы ждало наших парней, если бы авиация, а потом и мы, не подоспели вовремя. Лёгкие и юркие танки русских, атакующие такой плотной массой, унесли бы много жизней, а противотанковых пушек нашей пехоте по-прежнему не хватает, нам достается старьё и объедки Вермахта. Мы понимали, что если так пойдёт и дальше, то от больших потерь не уйти.
Возможно – это сговор в среде армейских генералов, чтобы убедить фюрера, что мы беспомощные дилетанты и несём неоправданно высокие потери? Может быть поэтому нас плохо снабжают и у наших товарищей ощущается постоянный недокомплект вооружения?
Пусть этот вопрос решают офицеры, наше дело воевать, что я считаю у нас чертовски неплохо получалось.
Мы не успели толком отдохнуть, только в спешке пообедать, как пришёл приказ – двигаться дальше. Чёртова дорога не могла ждать, чёртова дорога звала вперёд. У нас даже появилась шутка, что у России две проблемы, первая – в ней слишком много русских, а вторая – это слишком большие расстояния.
Мы думали, что удачно проведенный бой и приподнятое с утра настроение ничего не в силах омрачить, но мы ошибались. Разведка пока не обещала впереди серьезного сопротивления, мы двигались в походной колонне на пределе возможной скорости, которая давала пыльная дорога. По нашим расчётам, уже было пройдено солидное расстояние, как пришёл приказ – срочно поворачивать назад.
Причем, похоже дело обстояло серьезно, нам продублировали приказ не только с помощью средств радио связи, но и передали приказ при помощи «Шторьха» (разведывательный самолёт).
Оказалось, что ситуация была не только серьезной, но и абсурдной. Все моторизованные части ушли вперёд, даже то небольшое количество артиллерии, которое было, подцепили за буксировочные крюки и утащили вслед наступающим частям.
В итоге, между авангардом наступающих войск, частями второго эшелона и тыловыми частями возникла буферная зона, посредине которой было это кладбище русских танков.
Рота пехоты «Тотенкопф» по каким-то причинам задержалась в Опочке, и когда шла через это поле, то попала под сильный огонь – внезапно оживших русских танков, и сейчас они кромсали наших товарищей.
У роты нет никакого противотанкового оружия, весь запас гранат они израсходовали во время плотных городских боёв, боепитания и пополнения ещё не получали.
Проблема мне виделась дикой, даже если всё было так, как изложено в приказе, то что мешает нашей роте отойти к городу и дождаться частей второго эшелона, да даже тыловиков, которые должны как раз осматривать подбитую русскую технику и решать, что из этого хлама ещё можно использовать и отбуксировать с поля битвы?
Но видимо, если решили использовать даже самолёт, чтобы сбросить нам приказ, то ближе нас никого в округе не было. Не бросать же наших людей?
Приказы не обсуждают, мы развернули наши машины и направились на выручку пехоте.
На обратном пути нас постигла небоевая потеря, у одной из наших САУ разбило фрикцион, и она замерла на фоне русского пейзажа. Ремонт в полевых условиях был невозможен, пришлось оставить две наших машины, буквально в поле, на жаре (одну поврежденную, а вторую в качестве охраны на случай непредвиденной ситуации). Экипажам были даны инструкции: уйти с жары в тень, но предварительно замаскировать машины.
Нашему раздражению не было предела, когда наконец к вечеру мы доехали до попавшей в переделку роты, то выяснилось, что у них был всего один легко раненный солдат, и вообще, всё уже закончилось.
Эти слюнтяи были вымотаны тяжелым городским боем и просто решили отдохнуть! Они, видите ли, нуждались в передышке, но был приказ – двигаться дальше, и внезапно оживший русский танк они использовали как предлог.
Я не оговорился, не танки, а именно танк! Из всей кучи подбитой техники, стрелять начал всего лишь один «Микки Маус» (имеется ввиду советский танк «БТ-7», который получил у немцев такое прозвище, за характерный внешний вид, напоминающий уши знаменитого диснеевского персонажа, при открытых башенных люках).
Танк русских был обездвижен, ходовая часть была заклинена, вращалась только башня, но как говорят, стрелял только один пулемёт, возможно с орудием или снарядами были проблемы.
Данный факт произвел скорее моральный эффект на командира роты и его людей, нежели практический. Рота могла легко обойти этот танк левее или правее на километр, но они почему-то решили ждать подкрепления или наступления сумерек. Но танк сам прекратил огонь гораздо раньше.
Всё было предельно ясно – армейская хитрость. Раздражало то, что мы потеряли время, намотали лишний километраж, а сейчас на дороге стоят два наших экипажа и самоходки, которые мы бросили, спешив на помощь этим жуликам.
Когда командующий ротой офицер понял, что мы раскусили его хитрость и дело пахнет настоящим трибуналом за бесполезную трату ресурсов и времени – он взмолился, чтобы мы не докладывали о его беспочвенном самоуправстве и подтвердили его версию.
Он обещал, что его рота выступит и продолжит путь немедленно, а ещё для подтверждения его слов, в случае проверки, он попросил дать несколько выстрелов по неподвижному русскому танку, якобы мы подоспели его людям на помощь и добили этот русский танк.
Я был зол, но в тоже время не хотел, чтобы этот молодой парень – мой ровесник попал под трибунал, а его жизнь и будущее были бы испорчены на долгие годы.
Прежде чем согласиться, мы всё же решили осмотреть этот «Микки Маус», мне было любопытно кто вёл огонь из этого танка и почему перестал, да и вообще русский танкист всё ещё мог прятаться внутри машины.
С мерами предосторожности мы подобрались к танку, два наших экипажа в случае малейшего движения башни русского танка держали его на прицеле и готовы были разнести его на куски, но танк больше не подавал признаков жизни.
Увиденное внутри повергло нас в шок, мы получили ответы на одни вопросы, но возникли другие. Внутри танка было месиво, пробитие было в двух местах – одно сквозное в башне, другое справа в корпусе. Весь экипаж и все внутренности танка разворотило осколками.
Удивительно как ещё не сдетонировал боекомплект? Снарядов было в достатке, визуально – боекомплект был почти не израсходован.
В башне за курсовым пулемётом полусидел – полулежал русский танкист, у него не было обеих ног, возможно один из снарядов прошёл через него.
Было непонятно, как он не умер сразу от болевого шока? Было ясно, что огонь из пулемета вёл именно он, сил и возможности стрелять из орудия и заряжать снаряды у него не было, а стрелять из пулемета видимо ещё были. Он прекратил огонь, когда умер от потери крови.
На моего механика водителя Вилфреда эта картина произвела неизгладимое впечатление, он даже начал заикаться. Он не мог угомониться и всё спрашивал: «Феликс, зачем? Почему он так поступил, Феликс? А мы бы так смогли? Мы бы смогли?»
Мне это надоело, и я его одернул:
«О чём ты? Соберись солдат! Что смогли?»
Он также сбивчиво и заикаясь продолжал засыпать меня вопросами:
– «Ну как этот танкист на такое способен? Почему мы не можем как русские?
– Вилфред, замолчи, у тебя истерика, ты просто видел ещё мало смертей на этой войне. Я был во Франции, и кое-что повидал, у тебя ещё всё впереди. Что за чушь пришла к тебе в голову? Почему ты решил, что мы так не можем?
