скачать книгу бесплатно
Бак слегка улыбнулся:
– Когда правила приличия в отношении друг друга приводили к какому-то результату?.. Ну уж нет. Я просто хотел удостовериться, что еще кто-то увидит это дело, чтобы оно вдруг «случайно» не затерялось, улавливаешь?
Тут два первых варианта вновь замаячили перед Карлом. Хорошо, что этот идиот больше не имеет права заходить сюда когда вздумается.
– Я придержал папочку до подходящего момента. Понимаешь?
– Конечно. И до какого момента?
– Мне нужна твоя помощь!
– Только не думай, что я прошибу череп предполагаемому преступнику по той причине, что ты помашешь у меня перед носом делом тридцатилетней давности. И знаешь почему? – Для наглядности Карл принялся считать по пальцам. – Во-первых, дело устарело. Во-вторых, это был несчастный случай. Мой дядя утонул. По-видимому, ему стало плохо и он упал в воду, – таково заключение следователя по данному вопросу. В-третьих, когда это произошло, ни меня, ни моего брата там не было. В-четвертых, в отличие от тебя, я порядочный полицейский и не стану колошматить подозреваемых направо и налево.
Карл на мгновение замер, почувствовав неловкость от сказанных слов. Насколько ему было известно, за Баком ничего подобного не числилось. По крайней мере, у Бака от изумления вытянулось лицо.
– И в-пятых! – Карл выставил вперед всю пятерню и сжал пальцы в кулак. – Если я и стану размахивать молотком, то разве что перед физиономией некоего гражданина, который строит из себя полицейского, хотя больше им не является.
Бак был серьезен.
– Ладно. Тогда скажу тебе, что один из моих бывших коллег из Йорринга пристрастился ездить в Таиланд. Четырнадцать дней в Бангкоке – сплошные удовольствия.
«И каким боком это меня касается?» – подумал Карл.
– Мой коллега узнал любопытные сведения от твоего кузена Ронни, любителя напиваться до беспамятства. – Бак и не думал останавливаться. – И знаешь что, Карл? Когда он набирается по полной, то начинает много болтать.
Карл подавил глубокий вздох. Ронни – известный недотепа. Неужели у него снова проблемы? Они виделись последний раз не менее десяти лет назад на дурацкой конфирмации в Оддере. Ронни тогда надрался в баре и принялся приставать к официанткам. Не очень удачно, конечно. Впрочем, стоит заметить, что одна из официанток оказалась довольно сговорчивой, да к тому же еще и младшей сестрой конфирманта. Скандал был вполне банальный, но тем не менее его надолго запомнили в оддерской части семейства. Да уж, Ронни никак не назовешь маменькиным сыночком…
Карл в знак протеста замахал рукой. Какого черта ему до выходок Ронни?
– Отправляйся к Маркусу и вешай ему лапшу на уши, если хочешь. Но ты его знаешь. Он скажет тебе то же самое, что и я. Нельзя нападать на подозреваемых и шантажировать бывших коллег столь старыми историями.
Бак откинулся на спинку стула:
– В том самом баре в Таиланде твой братец при свидетелях похвалялся тем, что укокошил своего отца.
Карл прищурился. Звучало не слишком правдоподобно.
– Да-да, пускай так. Значит, видимо, он пропил все мозги… Ну и доноси на него, если хочешь. Я точно знаю, что он не мог утопить отца. Потому что он был вместе со мной.
– Вот он и утверждает, что ты тоже принимал участие. Симпатяга у тебя кузен.
Карл поднялся с кресла.
– Иди-ка сюда, Асад, – басом заорал он прямо в лицо Баку.
Не прошло и десяти секунд, а парень уже стоял в дверях, шмыгая носом.
– Асад, мой дорогой гриппозный друг, будь добр, покашляй на этого идиота. Просто сделай глубокий выдох.
* * *
– Роза, что у нас там еще интересненького в стопке с новыми делами? – спросил Карл, входя в кабинет Розы.
Она выглядела так, словно собиралась схватить всю груду бумаг и сунуть ему в руки, однако Карл хорошо ее знал. Что-то уже привлекло внимание Розы.
– Дело о хозяйке девушек по вызову, которая подверглась нападению минувшей ночью, ассоциируется у меня с делом, только что пришедшим из Кольдинга. Оно лежало в той стопке, что я принесла из НЦР.
– Ты знаешь, что эта «хозяйка девушек по вызову» – сестра Бака?
Роза кивнула:
– Лично с ним не знакома, но слухи тут расползаются быстро. Не он ли только что заходил? – Она схватила верхнюю папку своими пальцами с выкрашенными черным лаком ногтями. – Слушай внимательно, Карл, иначе тебе самому придется штудировать это дерьмо.
– Да-да, – отозвался Карл, скользя взглядом по ее кабинету в серо-белых тонах.
Он уже начал скучать по розовому аду, царившему тут при Ирсе, фиктивной сестре-близняшке Розы.
– Дело о женщине по имени Рита Нильсен с «творческим псевдонимом», – Роза жестом нарисовала в воздухе кавычки, – Луиза Чикконе[2 - Настоящее имя певицы Мадонны.]. Под ним она действовала в восьмидесятые, когда устраивала так называемые, – тут снова возникли воздушные кавычки, – «эротические танцы» в ночных клубах в районе Треканта[3 - По-датски «район треугольника» – так называется восточное побережье Ютландии между фьордами Вайле и Кольдинг.]. Несколько раз осуждалась за мошенничество, затем – за содержание публичных домов и сутенерство. Владела эскорт-агентством в Кольдинге в семидесятые-восьмидесятые, после чего словно сквозь землю провалилась в Копенгагене где-то в восемьдесят седьмом году. В ходе расследования летучий отряд первым делом отправился к воротилам секс-бизнеса Центральной Ютландии и Копенгагена – разбираться в ее исчезновении, – однако спустя три месяца дело было закрыто с пометкой о том, что, вероятнее всего, имело место самоубийство. Тогда появилось множество новых важных задач, так что тратить усилия на данное дело представилось нецелесообразным, – гласил отчет.
Роза положила папку на стол и состроила кислое выражение лица.
– Закрыто, как явно будет закрыто и сегодняшнее дело Эстер Бак. Может, ты знаешь людей, пребывающих в ярости от желания прищучить негодяя, сотворившего такой кошмар с бедной женщиной?
Карл пожал плечами. Ярость он наблюдал сегодня утром на физиономии своего пасынка Йеспера, когда разбудил его в семь часов и заставил своим ходом добираться в Гентофт на курсы по подготовке к экзаменам.
– Как мне кажется, в деле не было ни единого намека на суицидальный исход, – продолжала она. – Рита Нильсен села в свой шикарный белый «Мерседес 500 SEC» и покинула дом в прекрасном настроении! А спустя два часа словно провалилась сквозь землю, и все.
Роза вытащила фотографию и бросила перед ним. На снимке была машина, наехавшая на бордюр, салон был совершенно опустошен.
Ну и тачка… По меньшей мере половине дрянных девчонок с Вестебро в убогих искусственных мехах пришлось изрядно поизвиваться. Не то что его подержанный служебный автомобиль.
– Последний раз ее видели четвертого сентября тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года, а по кредитной карте можно проследить маршрут дамы от жилища в Кольдинге начиная с пяти утра: улица Фюна, где она заправила машину, далее паром через Большой Бельт и, наконец, Копенгаген: в киоске на Нёрреброгэде она купила сигареты в десять часов десять минут. После этого никто Риту не видел. Ее «мерседес» обнаружили по прошествии нескольких дней на Капельвай, бо?льшая часть автомобильного интерьера была обчищена. Кожаные сиденья, запасное колесо, автомагнитола, радио и так далее… Даже руль сняли. Осталось только несколько кассет и книг в бардачке.
Карл почесал подбородок:
– В то время не так много заведений принимали кредитные карты, и едва ли этим мог похвастаться киоск на Нёрребро. К чему весь этот геморрой с кредиткой? Ей явно пришлось засовывать свою карту в автомат, а затем еще вводить код, и все только ради какой-то несчастной пачки сигарет… Это требует терпения.
Роза пожала плечами:
– Возможно, она не доверяла наличным. А может, не любила прикасаться к деньгам… Или ей нравилось держать деньги в банке и получать проценты… Или у нее была купюра в пятьсот крон, которую продавец не мог разменять, и…
– Хватит, хватит. Довольно. – Карл замахал руками. – Только скажи мне: на чем основывается версия о самоубийстве? Женщина была неизлечимо больна или бизнес плохо шел? Может, поэтому она покупала сигареты по кредитке?
Роза пожала плечами. На ней был серый и слишком грубый свитер; видимо, его связала Ирса.
– Хм, хороший вопрос. Действительно странновато. Рита Нильсен, она же Луиза Чикконе, была состоятельной дамой и, судя по ее выстраданному послужному списку, не относилась к разряду дамочек, каких пнешь, они и свалятся. Ее «девочки» из Кольдинга называли хозяйку железной леди и настоящим борцом. Она скорее уничтожила бы все население земного шара, чем саму себя, по словам одной из них.
– Хм! – У Карла появилось некое предчувствие, и, хотя это раздражало его, интерес все же был пробужден.
Вопросы возникали своим чередом. Например, сигареты. Неужели человек станет покупать курево непосредственно перед тем, как совершить самоубийство? Ну да, возможно, чтобы успокоить мысли и все системы организма…
Дьявол! Жернова уже пришли в движение в его голове, а кто просил об этом? Стоило ему только сделать первый шаг – и вот теперь придется смириться с чрезмерным количеством работы.
– В отличие от большинства наших коллег, ты считаешь, что мы имеем дело с преступлением? В таком случае есть ли хоть какое-то указание на умышленное или непредумышленное убийство? – Он позволил своим вопросам немного повисеть в воздухе. – Помимо того что дело не закрыто, а приостановлено, чем ты руководствуешься?
Роза пожала плечами. Значит, у нее не было никаких доводов.
Карл взглянул на папку. Фото Риты Нильсен на первом же листе под скрепкой выражало неиссякаемую энергию. Худощавая нижняя часть лица, слишком широкие скулы. Глаза, излучавшие протест и боевой дух. Она наверняка класть хотела на тюремную пластинку, прикрепленную к ее груди. Явно не впервые фотографируется для полицейского архива… Нет, такую женщину не испугаешь тюремным заключением. Она была ярко выраженным борцом, как сообщили потаскушки из ее стойла.
С какой стати ей кончать с собой?
Мёрк подвинул папку к себе и открыл, проигнорировав кривую усмешку Розы.
Ну вот, эта дылда дала-таки ход очередному делу.
2
Зеленый фургон прибыл ровно в 12:30, в точности как требовалось.
– Господин Вад, сегодня мне предстоит побывать еще в пяти точках Зеландии, – сказал водитель, – в связи с чем я надеюсь, что все готово.
Микаэль был прекрасным человеком. Десять лет службы, ни одного лишнего вопроса. Приятные манеры, ухоженный и вежливый. Лучшего представителя среди населения «Чистым линиям» не найти. Именно такой человек пробуждал у других желание вступить в ряды партии. Тихий, надежный, с искренним взглядом голубых глаз. Светлые вьющиеся волосы всегда аккуратно уложены. Он оставался спокойным даже в самых критических ситуациях, как, например, месяц назад во время беспорядков в Хадерслеве на одном из собраний учредителей. Тогда девять демонстрантов подняли транспаранты, но быстро поняли, что людей, у которых сердце на правильном месте, не проведешь так просто.
Именно благодаря таким, как Микаэль, к появлению полиции все было кончено и улажено.
Нет, с этими протестантами они уж точно больше не встретятся на своем пути.
Курт Вад открыл дверь старого сарая, отодвинул кусок старой обшивки над небольшой морозильной камерой и набрал на появившемся перед ним дисплее девятизначный код, как проделывал до этого не раз. Затем немного подождал. Задняя стенка отозвалась знакомым щелчком, и центральная часть отодвинулась в сторону.
В недрах гигантского темного помещения хранилось то, о чем не догадывался никто, кроме единомышленников Вада. Морозильная камера с человеческими эмбрионами, полученными в результате незаконных абортов, архивные шкафы, членские списки, ноутбук, которым он пользовался на конференциях, и, кроме того, старые записи времен его отца – на них строилась вся деятельность «Чистых линий».
Курт открыл морозильник, вытащил ящик с пластиковыми пакетами и сразу же передал водителю:
– Тут эмбрионы. Нам самим придется их кремировать. Надеюсь, морозилка в машине еще не забита полностью.
Водитель улыбнулся:
– Да нет, как ни странно, там еще полно места.
– А вот курьерская почта для наших. Сам посмотришь, для кого именно.
– Ладно, – ответил водитель, внимательно изучая подписи на конвертах. – К сожалению, во Фреденсборг раньше следующей недели я не попаду. Буквально вчера я объехал всю северную часть Зеландии.
– Не важно. Лишь бы ты попал в Орхус. Ты ведь будешь там завтра?
Водитель кивнул и посмотрел в пластмассовый ящик:
– От них-то я избавлюсь… У нас есть еще эмбрионы, которые нужно доставить в крематорий Глострупа?
Курт Вад прикрыл раздвижную дверь камеры и направился к морозилке, расположенной в предбаннике. Этот резервуар был открыт для обозрения.
– Да, вот тут, – ответил он, приподняв крышку морозилки и извлекая оттуда еще один ящик. – Документы на материал находятся здесь. – Он протянул водителю бумаги. – Есть все, что нужно.
Водитель снабдил каждый мешок соответствующим документом.
– Все в порядке, никто не скажет ни слова, – согласился он и понес все хозяйство к фургону.
Распределил содержимое каждого ящика по двум мини-холодильникам, разложил корреспонденцию по ячейкам соответствующих организаций, надел фуражку и попрощался.
Курт Вад поднял руку в прощальном жесте, когда фургон покатился вниз по Брендбюэстервай.
«Как здорово, что даже в моем возрасте можно послужить важному делу», – подумал он с удовольствием.
«Ого, ни за что не поверишь, что тебе восемьдесят восемь», – повторяли люди снова и снова – и были правы. Глядя на свое отражение в зеркале, он и сам видел, что ему запросто можно было бы дать лет на пятнадцать меньше, и точно знал, как ему это удавалось.
«Секрет успешной жизни заключается в том, чтобы жить в гармонии со своими идеалами» – таков был девиз его отца. В мудрости этих слов Курт убедился на собственном опыте. Конечно, тут имелись свои сложности. Главное, чтобы голова была в порядке, тогда и телу тоже будет недурно.
Курт прогулялся по саду и вошел в дом с противоположной стороны, в период собственной врачебной практики он всегда так поступал. Когда в клинике начал работать его преемник, передняя часть дома перестала принадлежать Курту, так уж повелось. Он знатно потрудился для создания партии. Нет-нет, период, когда он отбирал людей и совершал убийства, давно прошел. Теперь преемник делал это столь же успешно и усердно.
Вад вытащил кофемашину и принялся стряхивать с мерной ложечки кофе, чтобы его оказалось ровно столько, сколько нужно, не больше и не меньше. В последнее время желудок у Беаты стал слишком чувствительным, так что подобная пунктуальность была принципиальной.
– А, Курт, ты на кухне?
В дверях появился его последователь, Карл Йохан Хенриксен. Как и Вад, он также любил носить свежевыстиранный и накрахмаленный халат. Ибо не важно, насколько враждебен ты по отношению к своим пациентам, но свежевыстиранный и накрахмаленный халат гарантирует, что они воспринимают тебя как авторитета, которому спокойно можно доверить свою жизнь. Наивные идиоты…
– Какое-то легкое беспокойство в желудке. – С этими словами Хенриксен достал из шкафа стакан. – Горячие каштаны с маслом под бокал вина бесподобны, пока ты их ешь, но не после.
Он улыбнулся, налил в стакан воды и высыпал пакетик с порошком «Самарин».
– Приезжал водитель, Карл Йохан, так что оба морозильника пусты. Можешь спокойно приступать к их наполнению.
Курт улыбнулся своему ученику, ибо его слова были излишни. Возможно, Хенриксен работал даже более эффективно, чем сам Вад.
– Да, я уже приступил. Сегодня еще три аборта. Два плановых и один другого характера, – улыбнулся Хенриксен в ответ, в то время как содержимое стакана весело зашипело.
– И кто же это?
– Сомалийка из Тострупгорда от Бента Люнгсё. Пришлось сказать, что близнецы, – заключил он, после чего сдвинул брови и отпил из стакана.
Да, Карл Йохан Хенриксен тоже был как нельзя более подходящим человеком. Как для партии, так и для «Секретной борьбы».
– Тебе сегодня нездоровится, моя милая Беата? – осторожно спросил он, входя в комнату с подносом.
Несмотря на то что она так сильно исхудала и свойственная ей в молодости красота и сильный дух давно покинули ее, Курт боялся даже подумать о том, что однажды, быть может весьма скоро, ему придется жить без Беаты.
«Только бы она дожила до того дня, когда мы произнесем ее имя с парламентского подиума и выразим нашу благодарность за вклад в общее дело», – подумал он и взял легкую как пушинка руку Беаты в свою.
Наклонившись, Курт осторожно поцеловал ее и заметил, как рука дрожит в его ладони. Большего ему и не требовалось.
