скачать книгу бесплатно
Боги (не) любят
Адель Колуэ
Девушка, которая всю жизнь верила только себе, попала…Что ждет ее в мире магии, если первым встречным был Хранитель?
Адель Колуэ
Боги (не) любят
Пролог
Никто из нас не застрахован от ошибок. Каждый может: выбрать не тот путь, оступиться, сказать сгоряча, сделать, не подумав, ненароком обидеть…
Но человеку порой необходим шанс, ведь иногда даже просто принятое решение способно изменить целую жизнь…
Мир Летхе. Заповедный лес. Зачарованная дубрава.
Что такое жизнь человека по сравнению со спокойным и размеренным существованием мира? Миг. Суета. Волнения. Ненужная маета.
Реки, моря, горы, что огорожены от людей вековым лесом, никуда не спешат, застыв в своем постоянстве.
Представьте только, как величественные кроны деревьев сплетаются, даря прохладу и защиту своим подданным. Как шныряют, не размениваясь на бестолковую сумятицу, мелкие хозяйственные зверьки среди корней, а грациозные хищники обходят с дозором свои наделы.
Хранитель магии, он же Дух леса, с удовольствием наблюдал за порядком на вверенной территории, пока в эту гармонию не ворвался крик человека:
– Врешь! Не возьмешь!
Только распугал деловитую живность. А из-за чего? Подумаешь, на него нелюдь напал в нечеловеческом обличии. Интересно, а в каком образе он хотел видеть охрану волшебного места? Таким же двуногим? Хм…
И нечего по заповедным местам бродить. Обычного леса мало, коли решил срубить дерево в колдовской дубраве? Вот тебе и показали, причем не один раз, что не рады таким гостям! Чего орать-то?
Шел по тропе – спотыкался. Выбирал дерево – к звуку постукивания не прислушался. Лезвие топора в стволе заклинило – не понял. Ну и пришел к тебе посланец – уйди по-хорошему! Такой здоровущий хряк намекает! Но за что Дух леса не терпел людскую породу, так это за их упрямство и агрессию.
Дикий кабан выскочил на незваного и неучтивого посетителя и понесся на мужика во весь опор. Того и гляди с ног собьет. Но невежа вместо того, чтобы ретироваться, схватил булыжник, да как метнет в кабана. Попал ему прямо в лоб. Остановился кабан, закачался. На передние ноги упал.
В этот момент грубиян исхитрился и выдернул топорище из проушины, железяку-то лес прочно удерживал, да этой твердой длинной палкой начал лупить по голове секачу, что есть мочи. Не учел, болезный, что перед ним не обычное живое существо.
Кабан то ли от боли, то ли при помощи, вселившейся в него сущности хранителя, пришел в себя, завизжал да вскочил на ноги, готовясь повторно броситься на обидчика. Мужик, от большого ума или недолго думая, запрыгнул на него верхом, только и успел за уши уцепиться да на спине распластаться.
Дикий зверь – это вам не прирученный скакун, понесся сквозь чащу, как пущенная стрела. Наездник только головой вертел – от ветвей да колючек кустарников отворачивался, чтобы без глаз не остаться. Надо было рисковать и в зачарованный лес соваться, чтобы тебя с позором выперли? Ведь все добро, с чем пришел, на той полянке осталось. Теперь самое главное жизнь сохранить!
Уже на краю леса секач как-то странно споткнулся и кубарем покатился по сырой земле, ломая своей тушей кости незадачливого седока.
Когда движение этого страшного клубка таких разных существ закончилось, на опушке остались лежать мертвый дикий зверь и практически такой же человек.
В это же время. Планета Земля. N-ск Западная Сибирь.
Зима. Морозец не меньше двадцати градусов! Приятно бодрит и пощипывает щеки! Поверьте, если вы одеты по погоде, то это не холод, и прогуляться можно с удовольствием.
Молодая женщина, выскочив на крыльцо трехэтажного офиса, махнула на прощание охраннику и не торопясь направилась вдоль здания, по расчищенной дорожке, любуясь снегопадом.
Утоптанный наст весело поскрипывает при каждом ее шаге. Время приближается к восьми вечера, но, кроме ее стройной фигурки, никого не видно. Промышленная зона – все разъехались по домам. Люди уже отдыхают с семьями и готовятся к следующему дню.
Редкие фонари горят неярко, что только подчеркивает вечернюю темень. А незнакомка, не торопясь, идет от одного пятна света к другому.
Девушка не обратила внимания на появившегося попутчика, который быстро догонял ее. О чем-то замечталась? Задумалась? Устала?
Негромкий, но резкий оклик:
– Девушка, подождите! Вы уронили!
Разнесся по пустынной улочке и заставил обернуться припозднившуюся трудяжку. Мужчина в темном пуховике, закутанный в шарф, в натянутой до бровей мохнатой шапке, ускорил шаг.
Увидев, что девушка остановилась, он практически перешел на бег.
А дальше события понеслись, как кошки по занавескам. Быстро и неожиданно.
Незнакомка делает шаг навстречу спешащему человеку. Его рука чуть сгибается, а затем хлестко бьет ее в челюсть снизу-вверх. Голова девушки дергается. Апперкот сбивает легкое тело с ног, и оно падает на заснеженную дорожку. Навзничь.
Ощутив удар, она успела удивиться. Падая – возмутиться. Но и в эти мгновения, и потом в затухавшем сознании билась только одна мысль: "Я хотела все исправить! Я хочу жить. Жить. Жить!".
Еще в полете с ее головы слетает аккуратная норковая шапочка. Удар о высокий бордюр, и жесткое ребро бетонного ограждения пробивает девичий затылок.
Урод, склонившись над поверженной, легковерной жертвой, вырвал из ушей серьги, подхватил сумочку и шапку, и бросился бежать.
Боли в порванных мочках она уже не почувствовала, как не видела несшегося к ней охранника, как не слышала тревожный хруст наста под его ногами: хруп-хруп-хруп…
Ее душа рванула ввысь, но эйфория от свободы не захватила, как положено, освободившуюся сущность. "Жить. Жить. Жить…", – пульсировало, как приказ к действию, как…
Красная нить, что световой дорожкой возникла перед ней, позвала, поманила скользнуть в другой мир, в следующее возрождение, обещая второй шанс.
Мир Летхе.
Дух Леса, наблюдая, как из еще живого тела с каждым толчком сердца утекает жизнь, решил провести интересный эксперимент. А что мешает? Ничего! Если получается вселить свою волю в зверя дикого, неразумного, то почему не создать охранников из вот таких упертых, да сильных?
Единственное, что надо для чистоты исследований, – взять на опыты несколько образцов: мужскую и женскую особь, можно даже привлечь суть человека из другого мира, если она настырная и настойчивая. Почему нет?
По путеводным струнам может проскользнуть только тот, в ком есть предрасположенность "Ходящего". Значит, элементарная магия в пришлом подопытном задержится.
Эталоном станет этот умирающий грубиян, если в нем заменить кусочек основы души частицей своего духа и магической силы.
Возможно, поместить их в разные условия? Устроить испытания, чтобы посмотреть, где их служба и в каком виде будет более пригодна ему. А еще, можно попробовать…
Глава 1
Молодая девица с косой цвета темного каштана, в светлой блузке с засученными до локтя рукавами и в темной юбке, что лишь немного не подметала землю, бежала изо всех сил через луг по еле заметной тропинке. Фартук в мокрых пятнах, что должен был защитить единственную нарядную юбку, сбился набок и развивался как вымпел.
Гнали ее к лесу сердечко вещее да душа, что от тяжести и маяты не находила себе место и заставляла метаться бедняжку. И понимала, что поступает неправильно, выставляет себя на посмешище, но поделать с собой ничего не могла.
Ирбисса пять лет назад потеряла родителей из-за мора, что прокатился по их городку, как жнецы по полям пшеницы. Почему хвороба не унесла ее жизнь? Да кто же на такой вопрос ответит, кроме Богов?
Сирота жила примачкой и одновременно вольной работницей у местного кузнеца. Вела хозяйство, обшивала, обстирывала, кашеварила и скотину обиходила. Работала исправно, чтобы никто не мог упрекнуть ее куском хлеба. Но сначала тоска по родным, а потом физическая нагрузка и скудный, по сравнению с остальными работниками, в основном здоровыми мужиками, рацион не позволили лишнему жирку завязаться.
Как привез ее дядька Лигран четыре года назад тощую, да еще не отошедшую после болезни, так с тех пор и не смогла она наесть тех приятных округлостей, что настолько уважают местные жители. Худощавая, по меркам деревенских приверед, а на самом деле с отличной спортивной фигурой, девушка совершенно не походила на здешних дородных красавиц.
Удлиненный овал лица, пухлые губы, высокие скулы и большие, чуть раскосые янтарные глаза, опушенные черными ресницами и подчеркнутые темными бровями, выделяли ее среди круглолицых, светлоглазых и беловолосых старожил.
Некоторые из них шептались, что она колдунья и извела родителей, а сама только притворилась болящей. Ну да что поделаешь? На каждый роток не накинешь платок. Люди всегда сторонятся не похожего, да незнакомого. Главное, чтобы слова не превратились в стрелы и камни.
Для себя Ирбисса уже давно решила, что лучше будет дядьке Лиграну помогать как работница, чем пойдет батрачить жинкой к человеку, который станет ее использовать только как безмолвную скотину. Да и служить Богам, уйдя к сестрам жрецов, она не готова.
И то, что ее сердечко замирает при встрече со старшим сыном кузнеца, вовсе не при чем. Пусть и сладки девичьи мечты, но сирота им не верила и не ждала никакого чуда. Насмотрелась за восемнадцать лет уже на домострой.
Что далеко ходить: кузнец ей денег в руки не дает, но ест она сейчас три раза в день, в отличие от отчего дома. По чести сказать, она впервые наелась только в дороге, когда ее отцов соратник отпаивал бульоном. Родители, по наказу жреца, держали дочь постоянно полуголодной и в строгости. Мать поднимала Ирбиссу несколько раз в течение ночи, чтобы вознести хвалу Богам.
Хотя их сейчас гневить этими воспоминаниями не следует… Ей повезло, что после того как открыли город, дядька Лигран не поленился приехать проведать друга и однополчанина, а нашел в разоренном доме умиравшую от истощения девочку.
Все, что можно было выменять на еду, она к тому времени уже израсходовала. Все, что соприкасалось с заразными родителями, сожгли. Все остальные вещи, в том числе и богатые одежды, что нашлись в ее старом доме, кузнец сложил в тяжелые сундуки, оценил и раздал в погашение родительских долгов перед людьми и жрецами. Провел обряд удочерения да забрал девчонку с собой.
Жена Лиграна постоянно грустила, что Боги им только двоих сыновей подарили, а дочку не дали. Детей они народили много, но все помирали еще младенчиками. И за каждым его жена убивалась, как за единственным. Вот и решил – будет у них девочка. Где двое растут, там и третьему место найдется. Однако не успел он порадовать свою ненаглядную. Пока был в пути, беда приключилась в его доме.
Младший сынишка, пока бабы белье выполаскивали, полез на дерево, что росло на обрыве над самой рекой, да не удержался на ветке – сорвался в воду. Видимо, падая головой, шибко ударился, потому-то не вынырнул, не побарахтался. Пока мать поняла, что произошло. Пока кинулась в реку. Пока вытащила маленькое тельце. В общем, откачать ребенка не получилось. Да и супружницу его от излучины уволакивали еле живую.
Еще на берегу бедняжка сомлела. Бабы ее саму практически волоком до дома тащили: у нее ноги, как у пьяной, заплетались. Сама криком кричит – убивается, а при этом хрипит – задыхается. Губы синие, вокруг глаз круги, за грудь держится, виноватится. За знахаркой послали, но она прибежала, когда мать ушла вслед за сыном.
Вот и получилось, что остался вдовец в тридцать восемь лет с двумя детьми. Старшему шестнадцатая весна – помощник и подмастерье, да приемыш горемычная – четырнадцати годов, принявшая на себя быт домашний.
Девочка быстро пообвыкла к местным порядкам, но нет-нет, да вспоминала старые привычки: то вскакивала ночью помолиться, то к жрецам просила ее отвезти, чтобы с Богами пообщаться, то плат искала, чтобы укутать не только волосы, но и все тело.
Это сейчас сирота одевалась, как местные жительницы: либо в свободный сарафан с рубахой, либо в юбку с блузкой. Про фартуки говорить не будем, ни одна уважающая себя хозяйка не начнет без него работать, и ни одна девица не забудет напялить нарядное украшение, что вышито ее белыми ручками, на гулянье.
Девушка понимала, что сироту, да бесприданницу, рассматривать в жены будет только вдовец какой или совсем пропащий, негожий хозяин. Был тут один такой.
Однако сегодня, когда она полоскала белье на реке, прямо болью пырнуло сердце, руки задрожали от страха, а перед глазами возник образ умиравшего Парда.
И практически сразу она услышала дружный гогот пяти луженых глоток и бахвальство здоровенного детинушки:
– Я ему сказал, что если сделать навес из зачарованного дерева, то и прохлада под ним сохранится в знойный день, и тепло не уйдет в лютый мороз.
– Брешешь! – недоверчиво протянул еще один голос. – Не мог он тебе поверить! Никогда Пард не был тугодумом.
– Я никогда не брехал! Эту байку я услыхал от знахарки! – вызверился Иссил.
Этот детина был не просто знаком Ирбиссе. Он пару лет назад начал делать ей непристойные предложения. Конечно, получил отказ, да еще отхватил по шее от Парда за оскорбление названой сестры. Видимо, затаил злобу. Все ходил и шипел, разнося сплетни о семье кузнеца.
Дальше Ирбисса не слушала, а помчалась со всех ног к лесу. Подбежала к опушке в тот миг, когда секач уже практически вынес незваного гостя из зачарованной чащи.
Визг хряка, треск веток и эмоциональные выкрики Парда заставили девушку схорониться за стволом векового дуба, с испугом вглядываться в направлении приближавшегося шума.
Ужас сковал все ее тело, когда она увидела, как ломается тело любимого, как искореженным и практически мертвым он падает на траву, как струйка крови сбегает по лбу на бровь, а потом каплями падает на землю.
Сколько она стояла застыв? Век? Миг? Пришла в себя лишь, когда он захрипел и, как ей показалось, перестал дышать.
Бросилась, обезумев, Ирбисса к искалеченному телу и, упав перед ним на колени, заорала-запричитала:
– Да на кого же ты меня покинул? Открой глазоньки свои ясные! Встань, поднимись на ножки свои резвые! Не могу без тебя! – рыдала она, обнимая любого. – Свет не мил без твоей улыбки! От горя сердечко разрывается! Вернись, друг мой любезный! Лягу рядом с тобой, да не спасет это тебя, не согреет.
Стонет и шепчет, и криком исходит девушка. Бьется о землю, боясь причинить боль уходящему. Обнимает и теребит мужчину в надежде несбыточной, что вернет ему жизнь, поделившись своей.
Земля чуть ранее
Ирина Владимировна Бисквитова немного задержалась на работе…
Женщина сидела за компьютером и уже ничего не понимала из той информации, что выдавали ей сухие строчки отчета. Холодный искусственный свет заливал небольшое помещение, в котором, кроме ее рабочего места, все остальное пространство было обставлено стандартной мебелью. Вдоль стен стояли: закрытые стеллажи для документации, шкаф для одежды и два сейфа для трудовых книжек.
Пальцы крутили колесико мышки, и перед глазами мелькали числа, но ей что-то не нравилось. Она то вновь всматривалась в монитор, то искала информацию в бумагах, что были разложены на ее рабочем столе. Однако нужный ей результат еще не был достигнут.
Усталые зеленые глаза щурились, брови были нахмурены, и между ними пролегли отчетливые складки мимических морщин, а губы – поджаты так сильно, что превратились в тонкую линию. Рыжие волосы непонятной длины заколоты в какой-то странный пучок, а косая челка, что, по идее, должна аккуратно обрамлять высокий лоб, от постоянного подергивания нервными пальцами уже взбилась и разлохматилась.
Кабинет, в котором работает Ирина Владимировна, находится на первом этаже трехэтажного офиса строительной компании, и если бы не поздний вечер, то мы бы разглядели ветки кустарника, которые сейчас слабый ветерок заставлял стучать в стекло, пытаясь напомнить припозднившейся работнице, что давно пора собираться домой. Но она игнорировала все посторонние звуки и продолжала вновь и вновь вчитываться в ровные столбцы финансового отчета.
Ирина, сколько себя помнит, была упрямой, или, если хотите, упертой. Тетя Поля часто рассказывала, как в три года вредная шмакодявка не отреагировала на призыв новой воспитательницы, потому что она сказала не обычное: "Ребята, убираем игрушки, и за стол", а назвала деток малышами.
Вся группа кушает, а Иришка, не обращая ни на кого внимания, продолжает играть. Пока ее нянечка, та самая тетя Поля, за руку не взяла, да не повела обедать, даже голову не повернула в сторону звавших ее взрослых.
Ох, как тогда всполошилась директор детского дома, прозевали глухоту у ребенка. Девочка молчит и общается только жестами? Так думали, что просто позднее развитие, а оказывается…
Договорились с поликлиникой, что врач приедет к ним. Вот и случилось "чудо", когда Апполинария Сергеевна вела за ручонку малышку в кабинет, где их ждал доктор. Идет по коридору добрая женщина и рассуждает вслух, с жалостью поглядывая на рыжую девчушку:
– В нашем мире и сильному, здоровому человеку приходится нелегко, а с тобой вон как все сложилось. Мало того, что сирота. Немая. Так еще и глухая! Как же ты, девонька, будешь жить? Как судьба твоя сложится, малышка?
И тут эта заноза мелкая спокойно и внятно отвечает:
– Мы не малыши, а дети! Зачем на нас обзываться? И я не глухая…
Тетя Поля была настолько ошарашена, что только пробормотала:
– А молчала почему?
– А зачем говорить? – в изумлении полезли на лоб морковные бровки над зелеными глазками. – Вы меня и так понимали…
Вынырнув из воспоминаний, Ирина заметила, что горько улыбается. Да, было время, когда она, как все дети, верила, что мама просто ее потеряла. Что ищет. Что ее найдут, и все изменится. Не нашли, не изменилось…
Лет в одиннадцать девочка решила, что никогда и ни от кого не будет зависеть, а доверять людям глупо. Они не могут даже себе помочь! Вон, тетю Полю – скорая не успела довезти до больницы, а ведь она обещала, что быстро вернется, и с ней все будет хорошо.
Не вернулась. Именно тогда отгородилась Иришка ото всех. Ударилась в учебу, начала запоем читать все подряд, что попадалось под руку. Стала одиночкой. Девчонки, с которыми она жила в одной комнате, долго шушукались, что раз она не участвует в их проказах, значит, доносит на них воспитателям.
Спасибо, что у них хватило ума с детской непосредственностью ей все в глаза высказать.
– Ты как кошка, что сама по себе! – взорвалась Алинка, что спала на соседней койке, когда Ира на какое-то их очередное предложение даже глаз не оторвала от книги. – Чем докажешь, что не шпионишь за нами?
