скачать книгу бесплатно
– Может, заболел? – спросил Гедер.
Джорей усмехнулся, словно в ответ на удачную шутку.
Барабанная дробь возвестила прибытие лорда-маршала. Высокородные антейские воины подняли руку в приветствии; лорд Терниган, чуть помедлив для пущей важности, ответил им тем же. Оказавшиеся между ними ванайцы приняли ритуальное уничижение молча и с достоинством. Джорей угрюмо хмыкнул – Гедер, проследив его взгляд, увидел Клинна рядом с секретарем маршала, на том же каменном возвышении. Шелковая рубаха, темно-красные штаны и черный шерстяной плащ подобали скорее государственному мужу – никак не воину.
У Гедера екнуло сердце.
– Нас оставят здесь? – тихо спросил он.
Джорей Каллиам не ответил.
– Лорды Антеи! – Голос Тернигана разнесся по площади не так гулко и мощно, как обычно: лорд-маршал охрип от простуды. – Выражаю вам благодарность от имени короля Симеона. Ваше мужество отвратило от империи угрозу, Антея вновь незыблема, как и прежде. Теперь мы возвращаемся в Кемниполь с данью, которую Ванайи задолжали антейской короне. Зима на пороге, а путь неблизок, выступим до исхода недели. Сэр Алан Клинн назначается протектором Ванайев до тех пор, пока король Симеон не назовет постоянного правителя. Все, кого сэр Алан вел в битву, остаются здесь под его началом.
Отдав приказания, Терниган кивнул сам себе и обратил взор на ванайцев, сидящих на мостовой. Пока он пересказывал предысторию антейских претензий к Ванайям и оправдывал захват города военными традициями и соглашениями шестивековой давности между давно сгинувшими династическими ветвями и независимыми парламентами, Гедер пытался уложить в голове происходящее.
Значит, в Кемниполь ему не вернуться по меньшей мере до весны – а может, и вовсе никогда. Он окинул взглядом низкое хмурое небо, и деревянные дома под острыми крышами, тесно жмущиеся вдоль улочек, и широкий канал с баржами и лодками, снующими от города к реке и обратно. Приключение закончилось. Жить придется здесь. Тысяча неотчетливых планов – наведаться в Кемниполь, вернуться в Ривенхальм к отцовскому очагу – рассыпались на глазах.
Терниган сошел с возвышения, взял у секретаря запечатанное письмо и вручил его Алану Клинну, протектору Ванайев. Выступив вперед, тот вскрыл печать и огласил полномочия, которыми наделил его лорд-маршал. Гедер покачал головой. Каждая фраза лишь усугубляла отчаяние: он и не подозревал, как сильно мечтал отделаться наконец и от кампании, и от Алана Клинна.
Пока Клинн вещал, что все расы Ванайев для него равны и что верность Антее будет вознаграждена, а изменники жестоко поплатятся, рана Гедера ныла все больше. Восхваления в адрес Антеи и лично короля Симеона заняли еще добрый час, от нетерпения изнывал не только Гедер. Под конец Клинн поблагодарил лорда-маршала за назначение, официально принял должность и вскинул руку в воинском приветствии. Строй немедленно разразился ликующим криком – в восторге не столько от речи, сколько от ее завершения. Ванайцы наконец встали, разминая затекшие ноги, и принялись обсуждать новости, как купцы на зеленном рынке.
Гедер оглядел имперских аристократов – кое-кто завидовал Клинну и новой роли его подчиненных, сэр Госпей Аллинтот чуть не светился от счастья.
Джорей Каллиам, глубоко задумавшись, направился прочь, Гедер едва за ним поспевал.
– Нас сослали, – наконец буркнул он, когда прочие антейцы остались позади. – Мы выиграли битву, а нас за это в изгнание. Не хуже ванайского герцога.
Джорей взглянул на него с досадой и жалостью.
– Клинн с самого начала сюда целил. Только об этом и мечтал.
– Почему? – спросил Гедер.
– Королевский наместник – это власть. Даже в Ванайях. А если Клинн хорошо себя зарекомендует, то при следующих дележах, когда город отдадут другим, его не забудут. Извини, мне нужно написать отцу.
– Конечно, – кивнул Гедер. – Я тоже своим напишу. Не знаю, правда, что им сказать.
Джорей горько усмехнулся:
– Скажи, что разграбление города ты все-таки не пропустил.
***
Если кто и сомневался, к кому из своих людей благоволит Алан Клинн, то сразу после отъезда лорда Тернигана все сомнения развеялись. Новый секретарь Клинна, сын влиятельного тимзинского купца, явился к Гедеру в лазарет и проводил его в новое жилище – три комнатки в тесном особнячке, который некогда служил складом и успел провонять крысиной мочой. Впрочем, здесь был камин, а крепкие стены ограждали от ветра – не то что в палатке.
Каждый день Гедер получал новый приказ от лорда Клинна: закрыть и перегородить сход к каналу, собрать с купцов дань за право рыночной торговли, доставить в тюрьму сторонника низложенного герцога в назидание горожанам. Для оглашения и исполнения приказов хватило бы и солдат, но процедура требовала, чтобы за всем следил антейский дворянин – в знак того, что аристократия Антеи печется о новообретенном городе и оберегает его благоденствие. Выслушивая поручения одно за другим, Гедер подозревал, что еще до исхода зимы его неминуемо возненавидят все жители.
Закрыть известный публичный дом? Отряд возглавляет Гедер. Выселить из лачуги жену и детей герцогского приверженца? Гедер. Арестовать крупного купца?..
– Могу ли я спросить, в чем меня обвиняют? – спросил магистр Иманиэль, глава Медеанского банка в Ванайях.
– Сожалею, – ответил Гедер. – Мне велено привести вас к лорду-протектору добровольно или силой.
– Велено, – горько повторил невысокий человечек. – А вести меня по всей улице в цепях?
– Часть приказа. Сожалею.
Ванайский филиал Медеанского банка ютился на боковой улице в доме, где разместилась бы средней руки семья. И даже при таких невеликих размерах он казался запустелым – только щуплый, иссохший от солнца магистр и дородная женщина, ломающая руки у порога. Магистр Иманиэль встал из-за стола, оглядел солдат за спиной Гедера и оправил рубаху.
– Полагаю, бесполезно спрашивать, когда я смогу вернуться к своим делам, – произнес он.
– Мне не сообщили.
– За что его забирать? – воскликнула женщина. – Мы вам ничего не сделали!
– Кэм, прекрати! – прикрикнул на нее банкир. – Я убежден, что это исключительно по банковским нуждам. Если будут спрашивать – скажи, что здесь ошибка и что я отправился к благородному лорду-протектору, чтобы ее исправить.
Женщина – Кэм – закусила губу и отвела взгляд. Магистр Иманиэль спокойно подошел к Гедеру и поклонился.
– Просьба не надевать цепи будет излишней, полагаю? – спросил он. – Моя профессия по большей части держится на репутации, и…
– Очень сожалею, – повторил Гедер. – Лорд Клинн мне…
– Приказал, – договорил за него банкир. – Понимаю. Тогда давайте закончим поскорее.
На улице уже собралась толпа – весть о появлении Гедера, судя по всему, облетела город как на крыльях. Стражники выстроились по бокам, в середине шел Гедер, за ним вышагивал банкир в звякающих кандалах. На лице магистра Иманиэля застыла маска снисходительного благодушия – то ли он искусно разыгрывал храбрость, то ли впрямь ничего не страшился. Встречные, попадавшиеся им на улицах и набережных, оборачивались поглазеть на закованного в цепи банкира; Гедер, решительно постукивая тростью, старался хранить невозмутимость. К полудню весь город будет знать, кто именно арестовал магистра Иманиэля. Мысль о том, что Клинн так и задумывал, не утешала.
Сэр Алан Клинн ждал их в просторном зале, где герцог прежде давал аудиенции. Старую символику частью убрали, частью завесили знаменами Антеи, короля Симеона и рода Клиннов. Пахло дымом, дождем и мокрой псиной. Сэр Алан с улыбкой поднялся из-за стола.
– Магистр Иманиэль из Медеанского банка?
– Он самый, милорд протектор, – с улыбкой ответил банкир и поклонился.
По любезному тону никто бы не заподозрил, что Клинн только что опозорил магистра в глазах всего города.
– Видно, я чем-то оскорбил вашу милость и должен, разумеется, принести извинения. Если мне сообщат, в чем моя вина, то я, конечно же, впредь постараюсь не повторять ошибок.
Клинн небрежно повел рукой:
– Ничего подобного. Я всего лишь побеседовал с вашим бывшим герцогом, препровожденным в ссылку. Он сказал, что вы не пожелали дать ему денег на военную кампанию.
– Он вряд ли вернул бы долг, – ответил магистр Иманиэль.
– Понимаю.
Гедер в замешательстве взглянул на обоих. Беседа текла мирно, словно между равными, однако в глазах Клинна мерцал жесткий огонек, из-за которого все сказанное звучало угрозой. Лорд-протектор медленно подошел к столу, где еще стоял серебряный поднос с остатками обеда.
– Я читал донесения о сборе дани после падения города, – сказал он. – Суммы, взятые из вашего банка в казну короля Симеона, оказались… на удивление невелики.
– Мой прежний герцог, очевидно, имел преувеличенное мнение о моих средствах.
Клинн улыбнулся:
– Богатства где-то укрыты или вам удалось их вывезти?
– Не понимаю вас, милорд.
– Вы не возражаете, если мои люди проведут ревизию банковских книг?
– Пожалуйста, конечно же. Мы рады, что Антея наконец обрела законную власть в Ванайях, и уверены, что новый порядок послужит благоприятной основой для деловой деятельности города.
– И вы позволите осмотреть ваш дом?
– Разумеется.
Клинн кивнул.
– Вы догадываетесь, что будете задержаны до выяснения всех обстоятельств? Все, чем владеет здесь ваш банк, теперь забота Антеи.
– Я этого ожидал, – ответил магистр Иманиэль. – Однако, не в обиду вам, я все же наделся на лучшее.
– Мир несовершенен. Мы исполняем свой долг. – Клинн повернулся к начальнику караула, стоявшему слева от Гедера. – Отведите его в городскую тюрьму. В клетку на нижнем уровне, чтобы все видели. Если кто-то попытается с ним говорить, запишите дословно и возьмите смельчака под стражу.
Банкира увели. Гедер не знал, идти ли вслед; Клинн не спешил метать в него грозные взгляды, и юноша решил, что ему положено остаться.
– Ясно, о чем речь, Паллиако? – спросил Клинн, когда банкир и стражники скрылись за дверью.
– У банка оказалось денег меньше ожидаемого?
Клинн засмеялся – Гедер так и не понял, над ним или нет.
– Деньги есть, – ответил Клинн. – Где-то лежат. И по словам герцога, немало. Хватило бы и на наемников, чтобы выдержать осаду, и на еще одно маччийское войско, а то и больше.
– И банкир не дал герцогу денег, – кивнул Гедер.
– Не ради верности Антее, банкиры не очень-то чтят королей, – уточнил Клинн. – Важно другое. Если деньги утоплены – значит кто-то опускал их в канал. Если зарыты – значит кто-то копал землю. Если тайно вывезены – значит кто-то их отправлял. И, увидев банкира в тюрьме, этот «кто-то», скорее всего, занервничает и попробует откупиться.
– Вот оно что.
– Банкира арестовывал ты, поэтому в ближайшие дни держись на виду. Чтобы к тебе могли подойти. И все, что услышишь, докладывай мне.
– Разумеется, сэр.
– Вот и отлично, – кивнул Клинн. По дальнейшему молчанию Гедер понял, что можно идти.
Он дохромал до площади и присел на скамью под почти облетевшим деревом с черной корой. Нога болела, но там, где раньше сочились кровь и гной, рану уже не холодило. Юнцы на дороге – группка тимзинов и первокровных, словно и не замечающих отличия в расах, – делали вид, что не смотрят в его сторону. Стая ворон, гомонивших среди ветвей, вдруг взмыла вверх, как облако дыма. Гедер постучал тростью по мостовой – удары отдались в пальцах.
В ближайшие дни он будет болтаться наживкой на крючке. Может, бывшие пособники банкира не преминут выслужиться перед Антеей. Может, предпочтут не высовываться. А вполне вероятно – устроят неприятную случайность тому, кого считают непосредственным виновником ареста. Клинн умудрился подставить его под удар и остаться чистым: опасность на сторонний взгляд не видна.
Правда, у Гедера теперь есть несколько дней, когда можно невозбранно бродить по улицам и рынкам и честно говорить, что он выполняет приказ Клинна. Оруженосец недавно слыхал, будто в южном квартале есть книжная лавка – теперь наконец можно туда зайти. В доспехе и со стражей, но ведь можно!..
Два дня Гедер, не теряя бдительности, обходил ванайские улицы, кофейни и пивные. В церкви, когда голоса хора уносились под широкие своды, он тщательно следил, чтобы никто не подсаживался к нему на скамью слишком близко. Перебирая на рынке полусгнившие тома на тележке книготорговца, он знал, что за спиной стоит солдат. На третий день к нему пришел погонщик по имени Олфрид с рассказом о караване, собранном верным союзником Медеанского банка, мастером Уиллом.
Так Гедер впервые услыхал имя Маркуса Вестера.
Китрин
Постоянная тревога о несметных ценностях в фургоне и о том, как бы ее не узнали под мальчишеской одеждой, отнимала все силы, Китрин мало на что обращала внимание.
– У тебя голова-то на плечах есть? – гневно спросил караванщик.
Китрин глядела в землю, щеки пылали от стыда, в горле застрял ком. На башмаках погонщиков застыла рыжая пыль с места очередной стоянки, опавшие листья на земле серебрились изморозью.
– Простите, – выдохнула она.
Облачко пара растаяло в холодном воздухе.
– Они же мулы! – не утихал караванщик. – За ними надо следить!.. Давно он так?
– Несколько дней, – почти не размыкая губ, пробормотала Китрин.
– Громче, парень! Давно?
– Несколько дней.
Молчание.
– Что ж. Передней подводе хватит и трех коней. Больного привяжи вон там к дереву, вместо него поставим в упряжку мою лошадь.
– Если его тут бросить, он погибнет.
– Именно.
– Он ведь не виноват! Зачем оставлять на верную смерть?
– Хорошо. Дам тебе нож, пустишь ему кровь.
Гневное молчание девушки было красноречивее некуда. Прозрачные внутренние веки караванщика мигнули, глаза не отрывались от Китрин.
– Хочешь отстать от каравана – пожалуйста! – заявил он. – Мы и так запаздываем, не торчать же здесь только потому, что ты не умеешь следить за мулами. Решай.
– Я его не брошу! – Китрин удивилась собственным словам. И ужаснулась их искренности. Ей ведь нельзя отстать от каравана!..
– Он всего лишь мул!
– Я его не брошу, – еще решительнее сказала девушка.
– Значит, ты идиот.
