скачать книгу бесплатно
– Хватит по бутылке водки на брата?
– Сколько бы ни взял, всё равно придётся бежать за добавкой.
– Тогда берём ещё по бутылке вина.
Гладышевы занимали целиком коммунальную квартиру. Четыре комнаты, кухня, ванная и отдельно – туалет. В коридоре можно было гонять на велосипеде. На дверях бархатные портьеры, на стенах дорогие обои с яркими цветами.
В малом зале, в кожаных креслах, сидела праздничная публика.
Одноклассница Инка Данчич, смуглая рослая красавица. Активная комсомолка и спортсменка, она и в десятом классе выглядела взрослой женщиной. А сейчас и вовсе смотрелась, как настоящая дама. Инка была в чёрном официальном костюме и белой блузке с кружевными рюшами.
Рядом сидел её Бобошко, красивый здоровенный парень. Я видел его на ринге, когда занимался боксом. Он был в джинсах и сером свитере. Под свитером играли мощные мускулы. Инка дружила с Бобошко с детского сада и они едва дождались восемнадцати лет, чтобы пожениться.
Игорище, в синей рубахе и мешковатых брюках, по-домашнему развалился в кресле и листал какой-то журнал.
Пашка Суходол стоял возле пианино и смотрел, как его подруга двумя пальцами изображает «Собачий вальс».
Учительница русского языка часто хвалила Суходола за его сочинения. «У Павла богатая фантазия», – говорила она. Его подругу, пианистку Риту Пахомову, я помнил по школе. Миниатюрная цыпочка с голубыми глазами. Губки бантиком, бровки домиком. Казалось, у девушки всегда удивлённый взгляд.
– Оркестр, туш! – сказал я, когда мы с Ладой вошли в комнату.
Общий восторг. Девушки принялись обниматься, я пожал всем руки. Бобошко изобразил свинг в мою левую скулу. Я ему – хук в челюсть. Мы оба остались довольны.
Тут же явились Ямпольский и Серж. Серёга был в строгом двубортном костюме и при галстуке. Он всегда был франтом и следил за своей внешностью. Однажды я видел, как Серж укладывает волосы маминой плойкой.
Серёга подошёл к нам и, галантно наклонившись, поцеловал Ладе ручку.
– Ты мил, как всегда, – жеманно сказала Лада.
Я заметил, что у Сержа покраснели уши. Света при этом метнула в их сторону убийственный взгляд. Я удивился, почему у Серёги не загорелись волосы.
Светлана беззвучно пошевелила губами. «Вертихвостка!» – прочитал я.
После объятий и приветствий мы перешли в большой зал. Это была библиотека Серёгиного отца. Одна стена комнаты, от палубы до потолка, была заставлена книжными полками. В детстве мне удавалось заполучить оттуда редкую книгу.
В центре комнаты, под хрустальной люстрой, был накрыт праздничный стол. Белая скатерть, салфеточки, салаты – оливье и винегрет, сельдь и малосольные огурчики с рынка. За этим столом я впервые попробовал сервелат.
В президиуме заседали Сергей и Светлана. Мы с Ладой захватили стулья рядом с ними. Игорище устроился в торце стола, потому что ему требовалось много места. Остальные – как попало.
– Я всегда переживаю, хватит ли еды, – сказала Света, обращаясь к Сержу.
– За это не волнуйся, – ответил он. – Абинский легко порежет яблоко на двадцать частей. Он профи и всю еду называет закуской.
– В самом деле?
– Опыт не пропьёшь, – сказал я, наливая себе полную рюмку. – Трудное детство, недостаток витаминов, деревянные игрушки, все друзья – собутыльники.
– И Серёжа тоже?!
– Серёга – совсем другое дело, – говорю, – он знает название всех планет и все марки коньяка. Также может начислить с одной бутылки четверым по сто и себе – сто пятьдесят. Ведь правда, Лада?
Ответ Лады сразил Светку наповал:
– Да, когда мы бухали, Серый всегда был на разливе.
Лада сделала большие глаза, а Света брезгливо поджала губы.
Я понял, что наша репутация упала ниже ватерлинии. Сказал Ладе на ушко:
– Саидова, будь осторожней! Серж и так сверлит тебя глазами. Его невеста зарежет тебя кухонным ножом.
Инка Данчич сказала тост. Он был неприлично длинным и освещал биографию нашего героя с младых ногтей. Упоминались имена первой учительницы (гордилась Серёжей), завуча (Серж отличался примерным поведением), директора школы и математика (одни пятёрки) и даже нашего тупого физрука.
Инка и в школе, и в институте была комсомольским вожаком и умела говорить на публику.
После тоста я сказал Ладе:
– Посмотри, у Сержа за плечами не выросли крылышки?
– Уже прорезались, – ответила девушка, коснувшись его плеча.
Тост следовал за тостом. Между тостами вспоминали учителей, свои детские шалости и строили наполеоновские планы на будущее.
Потом сдвинули стол в угол и Бобошко с Инкой танцевали твист. Мы с Ладой обнялись в танго под «Венеру» Лили Ивановой. Ямпольский с кудрявой Ритой изобразили «Семь сорок».
Курили на балконе. Светлана манерно держала в пальцах тонкую сигарету. Спросила меня:
– Андрей, как вам наша компания?
– То, что надо! – говорю, – Хозяйка – прелесть, стол – мечта, водка холодная. Драку не заказывали?
– Только этого нам не хватало! – засмеялась Света.
– Тогда в другой раз…
– Вы любитель?
– Обижаете, Света, профессионал.
– А Лада… она ваша девушка?
– Мы с ней школьные друзья. Не более того.
– Красивая, – сказала Света, – и, чувствуется, с характером. Серёга давно её знает?
– Не в курсе, – соврал я. – Надо у него спросить.
– Я спрошу, – ревниво сказала Света.
Девушка стряхнула пепел с сигареты. С её руки сорвался и упал в темноту жёлтый браслет.
Увидев это, Пашка Суходол крикнул: «Я – Ихтиандр!» Потом нырнул вниз со второго этажа. Рита испуганно завизжала. Вся компания повисла на планшире, пытаясь в темноте разглядеть пропавшего Ихтиандра.
Бобошко сказал с тихой грустью:
– Хороший был человек!
Инка Данчич поддержала его:
– Пашка был верным товарищем.
– Испортил себе некролог, – добавил Игорь.
– Помогите же ему! – завопила Пашкина Рита.
– Там, внизу, клумба с цветами, – успокоил её Серж.
Вооружившись фонариком, мы нашли в клумбе сначала Пашку, а потом – золотой браслет. Ихтиандр вывихнул себе левую ногу и с помощью Бобошко доковылял до праздничного стола.
Разошлись за полночь. Я провожал Ладу домой. Спросил её:
– Как тебе Светлана?
– Красивая и есть за что потрогать, – цинично ответила Лада. – Правда характер – не позавидуешь. Ты заметил, какие у неё глаза?
– Глаза, как глаза…
– Взгляд иногда, как у дикой кошки!
– Это ты из ревности, милая.
– Вовсе нет, милый. Мне его жалко.
– Мне всегда грустно, когда знакомая девушка выходит замуж. Могла бы быть моей.
– Не жадничай…
Лада вошла в свой подъезд, подарив мне воздушный поцелуй.
Глава 7
В школьном сочинении на тему «Кем быть», я написал: «Хочу стать диверсантом». Учительница зачитала мой опус одноклассникам и все засмеялись. Кто мог подумать, что эти слова окажутся пророческими?
Два года я носил сапоги в Покровском десантном взводе и питался армейской кашей. Совершил три отважных прыжка с парашютом. Мог бы и больше, но у вертолёта отпали лопасти и его списали в утиль. В основном мы занимались рукопашным боем, маскировкой и стрельбой по бегущим мишеням. Патронов не жалели. Умели палить из АКМ, СКС, Драгунова, Макарова, ТТ и т. д. Также изучали полевую армейскую рацию и долбили морзянку. Самые крутые бойцы рубили горбыль одним взмахом руки и кололи на голове силикатные кирпичи. Мне голова пригодилась, когда я решил стать радистом и поступил в мореходное училище.
Боевые инструкторы гоняли нас, как сидоровых коз. Марш-броски с полной выкладкой улучшали аппетит перед ужином. Три взвода соревновались между собой и раз в неделю сравнивали свои результаты. Кто лучше стреляет, резвее бежит и более скрытно ползёт. Наш взвод обычно занимал первое место. Это потому, что командовал нами старлей Иващенко – афганец, хохол, амбал и садист. Но самое жуткое в армии – это проснуться за пять минут до подъёма. А уж когда завертелось, жалеть себя уже некогда.
Через год за успехи в боевой и политической подготовке мне объявили отпуск. С выездом на родину и оплатой билета в жёстком вагоне. А перед этим меня вызвал к себе командир роты, майор Дергач. Жилистый и худой, как велосипед, Дергач был мастером своего дела. Он мог убить противника, взглянув на него одним глазом. Второй глаз у майора был стеклянным.
Майор посмотрел на меня стеклянным глазом и сказал:
– Поздравляю, раздолбай Покровский, вчера у тебя родилась дочь!
– Абинский, – поправил я майора.
Командир протянул мне синий бланк срочной телеграммы.
Я остолбенел и только поэтому не упал. В конце телеграммы стояла подпись: «ТВОЯ ЖЕНА ЛЮБА».
– Чушь какая-то, товарищ майор, – едва вымолвил я, – во-первых, я не женат, а во-вторых – в армии уже больше года.
– Жизнь полна неожиданностей, – сказал командир, улыбнувшись во всю ширину плеч. – В отпуске и разберёшься со своими бабами. Только не вздумай укокошить соперника. Он не виноват.
И поехал я разбираться.
Люба Крапивина, резкая, решительная и незнакомая, встретила меня на вокзале. И, выражаясь фигурально, приставила нож к горлу.
– Ребёнку нужен отец, – жёстко сказала она.
– А причём здесь Абинский? – обиженно спросил я.
– А кто же ещё? – сказала молодая мать, глядя на меня честными глазами.
– Люба, не гневи Бога! Только индийские слоны вынашивают потомство больше года. А мы с тобой не виделись уже полтора.
– Не сравнивай меня с дикими тварями! – возмутилась моя подруга, – Закон всегда на стороне матери! Будь, наконец, мужчиной!
– Я – он и есть, – говорю, – но, милая, ты меня с кем-то спутала.
– Суд решит! – сказала милая, резко повернулась и зашагала прочь.
Даже её острые плечи выражали жуткое презрение к несостоявшемуся родителю.
Дело в суде я выиграл. Правда, потребовалась справка из военкомата и телеграмма из в/ч 62681, в том, что боец АС Абинский не отлучался из части и в самоволке замечен не был.
– Редкий случай в моей практике, – сказал мне седой адвокат. – Обычно, Фемида грудью стоит на стороне матери.
– Фемида, она тоже баба! – ответил я.
Мама, глядя на мои похождения, грустно вздыхала:
– Ох, сынок, погубят тебя эти барышни.
– Первым делом самолёты, мама, ну а девушки – потом!
Папаша мой докрашивал забор в Старовской зоне и обещал «откинуться» по УДО. Мать с опаской ждала его возвращения.
Серж Гладышев с Игорем Столетовым загорали в Алтайских степях – строили ангар для колхозной МТС. Их строй-отряд вернётся домой только осенью. Пашка Суходол сменил квартиру и я его потерял. Инку Данчич угораздило родить двойню. Оба – мальчики. Её Бобошко похудел и выпить со мной отказался. Лада Саидова прислала мне открытку с московским адресом.
