скачать книгу бесплатно
– То есть вас.
– Может, я никого и не задушу по дороге, но я знаю Дальнюю Страну. Немного лучше других. И если уж кто и сумеет довести вас до Криза с ушами на голове, так это я.
Кричащая Скала откашлялась и передвинула трубку из одного угла рта в другой.
– Это я и Кричащая Скала.
– А что тебя подтолкнуло предложить нам помощь? – спросила Шай. Особенно после того, что они видели недавно.
– Мы начали готовиться к путешествию до того, как на равнинах стало неспокойно. – Свит поскреб колючую бороду. – А теперь там забот – полон рот. У нас есть люди, знакомые с железяками, но у них слишком мало опыта и слишком много груза. – Он скользнул по Лэмбу оценивающим взглядом. Клэй мог так оценивать зерно перед покупкой. – Сейчас в Дальней Стране неспокойно. Поэтому нам нужны люди, которые не падают в обморок при виде крови. – Он глянул на Шай. – Сдается мне, ты тоже сумеешь удержать меч, если приспичит.
– Он так и норовит выпасть из руки. – Она «взвесила» оружие на ладони. – И что ты предлагаешь?
– Обычно люди или оплачивают путь, или привносят в Братство свои умения. А потом мы все живем одной семьей, помогаем друг другу. Здоровяк…
– Лэмб.
– Что, правда? – Свит приподнял бровь.
– Имя не хуже других, – ответил северянин.
– Спорить не буду. Ты можешь ехать бесплатно – я видел, что ты сумеешь принести пользу. Ты, женщина, можешь отдать половину взноса. Ну, и парнишка оплатит полный взнос. Это составит… – Свит наморщил лоб, считая в уме.
Может, Шай и стала свидетелем смерти двух человек этой ночью, а еще одного спасла, может, в животе у нее крутило, а голова продолжала кружиться, но она не собиралась позволить обвести ее вокруг пальца.
– Мы все едем бесплатно.
– Что?
– Это – Лиф. Он управляется с гребаным луком лучше всех, кого ты мог знать. Он полезен.
– Он? – Даб Свит, казалось, здорово сомневался в услышанном.
– Я? – промямлил Лиф.
– Так что мы все едем бесплатно. – Шай сделала последний глоток и бросила собеседнику бутылку. – Или так, или мы вообще никуда с вами не едем.
Свит прищурился, хорошенько приложился к горлышку, глянул на Лэмба и долго сидел неподвижно в темноте, только отсветы факела плясали в его глазах. Потом он вздохнул.
– А ты любишь торговаться, правда?
– Мое главное правило в подходе к обману – избегать его.
Свит хохотнул, выслал коня вперед и, зажав бутылку локтем, стянул зубами перчатку, протянул ладонь.
– По рукам. Думаю, ты мне понравишься, детка. Как тебя кличут?
– Шай Соут.
– Шай? – он снова поднял бровь.
– Это – имя, старина, а не жалоба. А теперь гони обратно бутылку.
Таким образом, они продолжили путь вместе. Даб Свит болтал без умолку надтреснутым, но мощным голосом. Говорили обо всем и ни о чем. Часто смеялись, как будто не оставили позади двух мертвецов. Пускали по кругу бутылку, пока выпивка не закончилась. Шай, чувствуя в животе тепло, швырнула бутылку в ночь. А когда Эверсток превратился в кучку огней позади, она натянула поводья и поравнялась с человеком, которого имела больше поводов, чем кого бы то ни было, называть отцом.
– Тебя ведь не всегда звали Лэмбом, правда?
Он посмотрел на нее, потом отвел глаза. Сгорбился еще сильнее, кутаясь в плащ. Большой палец скользил туда-сюда, потирая обрубок среднего, недостающего.
– Прошлое есть у всех, – сказал он наконец.
Более чем верно.
Похищенные
Детей всякий раз оставляли безмолвной кучкой, когда Кантлисс приказывал гуртовать их. Гуртовать. Он так и называл эту работу, как будто имел дело с ничейными коровами и никаких убийств вообще не было. Будто они и не делали ничего из того, что произошло на ферме. Не смеялись, вспоминая потом, как притаскивали малышню с выпученными глазами. Рябой всегда смеялся неприятным смехом – у него не хватало двух зубов спереди. Но ржал так, словно убийство – самая забавная шутка в мире.
Вначале Ро пыталась угадывать, где они проходят. Хотела оставлять какие-то знаки для тех, кто, возможно, пойдет по следу. Но леса и поля сменились обширными пустошами, где только изредка попадались приметные кусты. Они уходили все дальше и дальше на запад, это она поняла, но ничего сверх. Ей хватало забот о Пите и о других детях, о которых Ро заботилась, как могла, – чтобы были сытыми, умытыми и молчали.
Здесь собрали самую разную детвору, но никого старше десяти лет. Двадцать один ребенок, еще не так давно, пока мальчишка по имени Кейр не попытался сбежать. Рябой отправился за ним и возвратился забрызганный кровью. Таким образом, их осталось два десятка, и больше никто не хотел убегать.
Еще за ними присматривала женщина по кличке Пчелка. Хорошая, если не обращать внимания на шрамы от залеченного сифилиса на руках. Она иногда обнимала детей. Но не Ро, которая не нуждалась в заботе, и не Пита, у которого была Ро, чтобы обнимать, а некоторых самых маленьких. Она уговаривала их замолчать, когда они плакали, потому что боялась Кантлисса до усрачки. Порой он бил ее, после чего Пчелка вытирала сочащуюся из носа кровь и оправдывала его. Говорила, что у него была трудная жизнь, что от него отвернулись люди и в детстве избивали сверстники. На взгляд Ро, это еще не повод, чтобы бить других, но, по всей видимости, всем требовались хоть какие-то оправдания. Даже самые слабые.
По мнению Ро, в Кантлиссе ни единая проклятая черточка не вызывала уважения.
Он ехал впереди отряда, одетый словно богатый и знатный человек, а не убийца и похититель детей, который пытался хоть чуть-чуть выделиться, собирая вокруг себя еще более гнусное отребье. По ночам он требовал разводить огромный костер, поскольку любил смотреть, как пляшут языки пламени. Потом он напивался, а напившись, горько кривил губы и жаловался на то, что жизнь никогда не была к нему справедлива – его обжулили с наследством, и вообще ничего в этом мире не происходило так, как он хотел.
Однажды они остановились на целый день около широкого водного потока, и Ро спросила его:
– Куда вы нас ведете?
– Вверх по течению, – только и ответил Кантлисс.
Они погрузились в лодку, а потом пошли против течения. Сухопарые, жилистые мужчины гребли и отталкивались шестами, а равнина проплывала мимо и на горизонте сквозь туман проступали три синих пика на фоне небес.
Вначале Ро думала, что судьба смилостивилась над ними – не надо больше трястись в седле, сиди себе да и все. Просто найди себе место под навесом, наблюдай, как земля ползет мимо, и привыкай к тому, что прежняя жизнь потихоньку стирается из памяти, все тяжелее вспомнить лица людей, которых ты когда-то знал, чувствуешь себя как во сне и ожидаешь приближение кошмара.
Рябой время от времени сходил на берег с луком и несколькими помощниками, а потом возвращался с добытой дичью. Потом отдыхал, курил и смотрел на детей. И улыбался часами напролет. Когда Ро увидела его щербатую ухмылку, то вспомнила, как он стрелял в Галли и оставил старика, утыканного стрелами, висеть на дереве. И ей очень захотелось заплакать, но она знала, что не имеет права. Она – одна из самых старших и должна показывать пример малышне, быть сильной. Она считала, что если не расплачется, то это уже маленькая победа. Ну и что, что маленькая? Победа всегда победа, говорила когда-то Шай.
Через несколько дней они увидели столбы дыма, поднимающиеся к небу и подчеркивающие его необъятность, вдалеке из моря травы. Черные крестики птиц-падальщиков кружились там же. Начальник над лодочниками сказал, что надо возвращаться, что-то долго объяснял о духолюдах, но Кантлисс только рассмеялся и передвинул рукоять ножа на поясе. А потом посоветовал лодочнику бояться тех опасностей, что у него под боком. Вот и весь разговор.
В ту же ночь один из похитителей растолкал Ро и принялся рассказывать, что она ему кого-то напоминает. Хотя он улыбался при этом, но глаза отводил. От мужчины разило перегаром, а когда он схватил девочку за руку, Пит изо всех сил ударил его. Хотя какие там у него силы? Зато проснулась Пчелка и закричала. Подбежал Кантлисс и оттащил своего человека. А Рябой бил его ногами, пока тот не перестал шевелиться, и сбросил за борт. И Грега Кантлисс орал остальным, что товар не про их честь и чтобы не смели распускать свои гребаные ручонки, иначе – готов биться об заклад! – ни один не получит оговоренной оплаты.
Ро знала, что не должна была этого говорить, но вспыхнула и не сдержалась:
– Моя сестра идет по следу! Если хочешь биться об заклад, то бейся! Она тебя найдет!
Она думала, что Кантлисс ударит ее, но он всего лишь посмотрел на нее так, словно она была самой мелкой из преследующих его всю жизнь неудач, и сказал:
– Малышка, прошлое утекло, как вода. Чем скорей ты вобьешь это в свои мозги, которые меньше булавочной головки, тем лучше. Никогда ты не увидишь сестру. Никогда больше.
И ушел на нос корабля, с недовольной рожей вытирая мокрой тряпкой капли крови со щегольской одежды.
– Он сказал правду? – спросил Пит. – Никто за нами не придет?
– Шай придет. – Ро никогда не сомневалась в том, что если сестра что-то решила, то добьется этого любой ценой. Но она никогда не призналась бы, что в глубине души надеется, что Шай не придет, поскольку очень не хотела видеть сестру, утыканную стрелами. А что она смогла бы поделать? Даже с тремя сбежавшими, двумя, которые остались продать большую часть лошадей, и тем, кого убил Рябой, у Кантлисса оставалось тринадцать человек. И Ро не знала, кто сможет с ними справиться.
Она скучала по Лэмбу. Он мог улыбнуться и сказать: «Все хорошо. Не бойся». Так он говорил во время грозы, когда она не могла заснуть от страха. Вот было бы хорошо…
Братство
Какая дикая жизнь, какой свежий взгляд на жизнь. Но какой дискомфорт.
Генри Уодсворт Лонгфелло
Совесть и гонорея
– Молишься?
– Нет, – вздохнул Суфин. – Я просто варю овсянку, стоя на коленях с закрытыми глазами. Да, я молюсь. – Он приоткрыл один глаз и уставился на Темпла. – Не желаешь ко мне присоединиться?
– Я не верю в Бога, ты разве забыл? – Темпл понял, что опять перебирает пальцами подол рубахи, и усилием воли остановил себя. – Признайся честно, он хоть пальцем когда-нибудь пошевелил, чтобы тебе помочь?
– В Бога нужно верить, а не любить его. Кроме того, я знаю, что помощи не достоин.
– Зачем ты тогда молишься?
Суфин накрыл голову накидкой для молитвы, подсматривая за Темплом из-под края.
– Я молюсь за тебя, брат. Похоже, ты в этом нуждаешься.
– Да, мне слегка… не по себе… – Теперь от волнения Темпл сосредоточился на левом рукаве и снова убрал пальцы. Во имя Господа, неужели его пальцы не успокоятся, пока не распустят до последней нитки каждую рубашку? – У тебя не было чувства, что страшный груз давит на плечи?
– Часто.
– И грозит обрушиться в любой миг?
– Постоянно.
– И ты не знаешь, как из-под него выбраться?
– Но ведь ты знаешь?
Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга.
– Нет! – воскликнул Темпл, отшатываясь. – Нет, нет…
– Старик тебя слушается.
– Нет!
– Ты мог бы поговорить с ним, заставить отступиться…
– Я пытался, он даже слышать не хочет!
– Может, ты не слишком старался? – Темпл зажал уши ладонями, но Суфин отвел его руки. – Легкий путь приводит в никуда.
– Тогда ты сам поговори с ним!
– Я – всего лишь разведчик.
– А я – всего лишь стряпчий! И никогда не корчил из себя праведника!
– И никто из праведников так не делает.
Темпл высвободился и зашагал прочь по лесу.
– Если Бог хочет, чтобы это прекратилось, пусть сам и прекращает. Ведь он всесильный!
– Никогда не перекладывай на Бога работу, которую можешь сделать сам! – донесся голос Суфина, и Темпл сгорбился, будто бы слова ранили его подобно брошенным камням. Нет, этот человек становится похожим на Кадию. Оставалось надеяться, что и не закончит так же.
Как и следовало ожидать, больше никто в Роте не стремился покончить с насилием. Между деревьями сновали туда-сюда охочие до битвы люди – подгоняли амуницию, точили оружие, снаряжали луки. Пара северян толкались, постепенно входя в раж и разогреваясь. Двое кантиков молились, опустившись на колени перед благословенным камнем, который заботливо водрузили на пень, но вверх «ногами». Каждый человек, независимо от избранного пути, рассчитывает на Божью помощь.
Громадный фургон выкатили на поляну, лошадей распрягли и дали им ячменя. Коска красовался у одного из колес, обрисовывая в общих чертах свое видение атаки на Эверсток перед верхушкой Роты. Он ненавязчиво переходил со стирийского на всеобщий, а также помогал выразительными жестами рук и шляпы понять тем, кто не владел ни тем, ни другим. Суорбрек присел на валун неподалеку и держал карандаш наготове, чтобы описывать великого человека в гуще событий.
– …итак, часть Роты под командованием капитана Димбика нападает с запада, вдоль реки!
– Есть, генерал! – провозгласил Димбик, приглаживая мизинцем несколько засаленных волосин.
– Наряду с этим Брачио поведет свой отряд с востока!
– Наря… Чего-чего? – проворчал стириец, трогая языком гнилой зуб.
– Одновременно, – пояснил Балагур.
– О!
– И Джубаир спустится по склону холма, завершая окружение! – Перо на шляпе Коски победно воспряло, символически знаменуя поражение сил тьмы.
– И никто не должен бежать, – проскрипел Лорсен. – Всех следует допросить.
– Конечно, – Коска выпятил нижнюю челюсть и глубокомысленно почесал шею, где уже появилась розоватая сыпь. – И все захваченное должно быть заявлено, оценено и отмечено, чтобы разделить согласно Правилу Четвертей. Вопросы будут?
– Скольких человек инквизитор Лорсен запытает сегодня до смерти? – напряженным голосом спросил Суфин.
Темпл уставился на него с открытым ртом. И не он один.
– Я полагал, речь идет о вопросах, связанных с тактикой… – Коска продолжал чесаться.
