Живет в нашем доме породистый пес…

Таких фотографий в семейном альбоме – множество. Вот я сижу около Новогодней елки вместе с Мамой Алей, надевшей новое платье, красивые туфли и даже улыбнувшейся своей ослепительной безупречной улыбкой. Вот я, серьезный и невозмутимый, как копилка, которая когда-то стояла у нас в углу в виде керамического мопса, уселся у дивана рядом с семьей и иностранным подданным. Все улыбнулись еще шире и естественнее, потому как мое появление было той самой вишенкой на торте, что украсила фотографию, нанесла, так сказать, последний штрих. Пора бы им понять, что, если они хотят меня видеть в кадре, лучше меня не звать – приду и сяду сам. Без всякого приглашения.

7. Враги в виде кошек

Так уж случилось, что в соседнем корпусе живет старый одноглазый пекинес, размахивающий своей метелкой даже при спокойной ходьбе. Хозяйка его тоже немолода, и идут они тихо и задумчиво мимо моего дома два раза в день.

Для Мамы Эли и Мамы Али это знак того, что нам нужно их пропустить и слегка приостановиться, потому что я его, беднягу, не люблю. Ничего такого он мне не сделал, а с чувствами своими совладать я не могу: как увижу, так заливаюсь лаем и бросаюсь навстречу.

А для меня явление одноглазого пекинеса – это напоминание о том, на что способны эти ужасные кошаки, поющие серенады под нашими окнами, и так противно, что хочется их искусать!.. Не знаю, как именно все произошло и кто выиграл ту роковую схватку, но пекинес в результате лишился одного глаза, который определенно был для него не лишним.

Мой почтенный возраст так и не научил меня разбираться в поведении кошек и котов. То, что они выбирают для ночевки крыши припаркованных машин, уже для меня не новость: там тепло. Но почему они часто ведут себя так неразумно? Видят же, что идет серьезный пес в сопровождении почтенных хозяев, но упрямо продолжают сидеть на своем месте и даже не шевелятся!.. Есть два таких, живущих в нашем дворе. Один – белый с рыжими пятнами, второй – чернее ночи. Первый еще сохранил в себе остатки разума: видя меня, летит со скоростью света под ближайшую машину или на дерево. Второй же смотрит в упор и сидит, как та копилка в виде мопса, как каменные львы в Петербурге, как сфинксы в жарком Египте. Я, понятное дело, спешу показать ему, кто в этом дворе главный, и решительно двигаюсь навстречу. Схватка бы показала, кто есть кто, но именно в этот момент Мама Аля вспоминает одноглазого пекинеса и тянет меня изо всех сил в сторону. Бедняга как напоминание о том, на что способны эти коварные мяукающие существа.

В общем, котов я не люблю, да и с чего бы мне их любить, если мы такие непримиримые враги? Есть, говорят, счастливые исключения, и Мама Эля нашла такую парочку в интернете. Смотрит, умиляется и всем членам семьи рассылает короткие видео о том, как добродушный лабрадор (О, Рональд Великолепный!) уживается в одной квартире с серым сфинксом. Лысый кот издевается над добряком, как может, смотрит так, что становится страшно, а огромный дуралей позволяет коту забираться на его лежанку, есть его корм, устраиваться рядышком, когда холодно. У лысого рецидивиста – море людской одежды; хорошо, что лабрадор тот не разрешил с собой проводить такие эксперименты, он не носит маек и свитеров. В общем, для меня эта история – еще одно доказательство того, что коты – наглые и несносные, а лабрадоры не имеют никакого внутреннего стержня и постоянно подвергаются издевательствам и насмешкам.

Однажды кто-то из друзей семьи сказал, что их кошке принадлежит вся их квартира, а не только один коридор, как мне. Я, кстати, ничуть от этого не страдаю, потому как могу свободно заходить во все комнаты, но не лежу, конечно, на диванах и не прыгаю на занавески.

Мама Эля была страшно удивлена, когда, будучи у них в гостях, увидела странную картину. Несмотря на то, что у кошки той был свой лоток (и здесь мы, собаки, гораздо лучше – не разводим антисанитарию дома!), она во время душевной беседы людей и вкусного обеда, вдруг не просто зашла на кухню, а прыгнула на шкаф, пробралась к раковине и стала нагло мяукать. Мама Эля как гостья очень заинтересовалась: чего, мол, хочет кошечка? Может быть, вылизать тарелки или попросить вкусненького?

Признаюсь, меня часто просят выступить на бис и очистить тарелки перед погружением их в посудомоечную машину. Меня, конечно, дважды просить не надо – сделаю все в лучшем виде и могу даже выступить в качестве пылесоса и собрать упавшую на пол еду. В передаче про телепузиков, любимой Мамой Алей в детстве, был такой чудо-пылесос. Теперь у них есть я, вместо сказочного пылесоса.

Ой, опять я увлекся! Уж простите великодушно!.. Так вот, Мама Эля отложила тарелку в сторону и стала внимательно наблюдать. Хозяйка тем временем, не теряя нить увлекательного разговора, поднялась со стула, устремилась к раковине и стала убирать тарелки в сторону. Довольная кошка терпеливо наблюдала за происходящим и, как только раковина опустела, присела и с удовольствием пустила струю.

Знали бы вы Маму Элю с ее страстью к чистоте! Представляю ужас в ее глазах, если она даже меня, неразумного малыша с разъезжающимися нетвердыми лапами, хотела выбросить из дома за лужи! А тут взрослая кошка творит, что ей заблагорассудится!.. Знаю, что они могут налить в углу, под кроватью, на столе – где угодно, даже из злости, потому что нет в кошках почтения к хозяевам и понимания того, что люди в доме – главные. Они и есть самые настоящие хозяева, которых надо любить, жалеть и защищать. Слышал я и такую фразу: коты, мол, привязываются к месту, а не к хозяину. Не могу я с этим согласиться, хоть убейте! Сколько есть тому прекрасных доказательств, когда собаки преодолевают несколько десятков, а то и сотни километров в поисках своих хозяев. Любовь наша безгранична, людям мы никогда не мстим и любим их бескорыстно, только потому, что они взяли нас жить к себе домой.

Есть, однако, место, которое нас всех уравнивает. В страхе и болезнях, несчастные и дрожащие, мы в одной единой очереди ждем приема в том самом Дьявольском Местечке, которое я очень боюсь. И ворона со сломанным крылом, и больная морская свинка, и кошки в переносках, и огромные алабаи – все ждут своей очереди тихо и с напряжением, и тут уж совершенно неважно, кто твой друг, а кто – враг.

Хозяин одной рыжей кошки, человек не очень умный, на мой взгляд, однажды указал на меня, удивившись, что я сижу тихо и на кошку его даже не реагирую. «О, даже на еду не смотрит!» – сказал он. Неясно, чего он хотел? Чтобы я впился в ее наглую рыжую морду?!? Папа тогда ответил очень правильно: «Ему сейчас не до вас», потому как он прекрасно видел, что я сильно волнуюсь и мечтаю лишь об одном: только бы побыстрее выбраться на свободу.

Если уж заговорили о том Дьявольском Местечке, то меня должны отвозить туда раз в год, на прививки, но получается чаще, чем хотелось бы. Мама на этот счет любит пошутить, потому что Папа накануне экзекуции получает напоминание на свой телефон: человек в белом халате, от которого пахнет страшно и тревожно, предупреждает, что нам пора на прием. Мама утверждает, что это определенно знак, и Папе тоже следует показаться врачу. Возможно, его шерсть заблестит как-то по-новому и повысится активность. В отличие от нас с Мамой, Папа предпочитает спокойный отдых, к которому я иногда с радостью присоединяюсь.

Так вот, к моему большому огорчению, бываю я в этом месте чаще, чем следовало бы, потому что Мама Эля то тревожится из-за моей лапы, то переживает из-за моего дурного настроения или из-за выпавшего зуба, так что приходится страдать и переносить тяжкие душевные муки.

8. Переезд Младшего Хозяина

Когда Мама Аля была маленькая (помнить я этого, конечно, не могу, а знаю исключительно со слов хозяев), она очень трепетно относилась ко всякой живности, в особенности к собакам и к моим злейшим врагам – к кошкам.

Во всякой белой кошке она видела девочку – так ей казалось. А в нескольких четвероногих, бегущих по улице, обязательно отмечала семью. В это самое время она одолевала Маму Элю расспросами о том, почему коты или собаки не живут семьями и куда деваются выросшие щенки и котята. Мама ей терпеливо объясняла, что у животных так не принято: можешь самостоятельно есть и заботиться о себе – значит, ты уже взрослый. «Давай, до свидания!» – как поется в какой-то песне. Вперед, во взрослую самостоятельную жизнь!

Мама Аля не соглашалась с таким порядком вещей, виделся ей в этом неправильный уклад жизни, потому как все должны жить семьями и никогда не расставаться – как люди, так и животные.

Если вы спросите мое мнение, то я не дам вам на этот счет прямого ответа. Сомневаюсь я касаемо нас, собак… Вот взять, к примеру, меня и мою биологическую маму Марту. Ну ничего ведь я не почувствовал, увидев ее, а будучи маленьким уж точно прижимался к ней, искал тепла и знакомого запаха.

Думаю, Папа наш и сейчас считает так же, как пятилетняя Мама Аля, потому как переезд Младшего Хозяина он воспринял как настоящую трагедию. Даже сейчас, когда Денис приходит к нам не реже одного раза в неделю, Папа не забывает в дверях заметить, что делает он это очень редко и закончить его любимой фразой: «А может быть, останешься, сынок? А?». Все, конечно, понимают, что говорить об этом совершенно бесполезно, все равно ведь уйдет, но Папа все-таки имеет призрачную надежду. Младший Хозяин по традиции отвечает: нет, мол, пойду к себе, у меня там вещи, компьютер, машина, холодильник и Патрик, наконец! Нет, это не пес, как вы могли подумать, а зеленый фикус, живущий на подоконнике и смотрящий в уютный двор, которым не перестает восхищаться Мама Эля. Не фикусом конечно, а двором с беседкой, с плетеными креслами, с соседями, выносящими свои цветы на свежий воздух. Как-то раз Мама Эля предложила Младшему Хозяину вынести Патрика тоже, пусть пообщается с другими домашними растениями, на что получила твердый ответ, что Патрик тот – социопат и ему хорошо наблюдать за всеми со стороны, с подоконника, оставаясь при этом невидимым. Что такое социопат, я еще не выяснил – думаю, болен он какой-то нехорошей болезнью…

В общем, переезд Младшего Хозяина, Дениса, Папа перенес тяжело, а Мама Эля объясняла ему, что это нормальный ход жизни. Кажется, я об этом вам уже рассказывал. Думаю, Папа хотел бы, чтобы время остановилось и дети не переставали оставаться детьми и жили со своими родителями, как те кошки и собаки в Алином детстве, но это, увы, невозможно.

Мама Эля вовлеклась в переезд с энтузиазмом: стала покупать какие-то вещи, необходимые для нового дома, посуду, белье, полотенца. Еще ей очень хотелось бы там создать свой женский уют в виде салфеточек, чашечек, корзинок, картин и цветов, но Младший Хозяин категорически отказался, потому что хотел видеть свой дом по-мужски сдержанным и строгим. Таким он его и обставил, по собственному вкусу. Мама Эля, понятное дело, остановилась, сдержала свой порыв, хотя, судя по тому, что я слышу, время от времени, как бы незаметно и между делом она приносит в качестве подарка то одну приятную мелочь для нового дома, то другую.

Я тоже принял отъезд Младшего Хозяина нелегко, и теперь, когда он к нам приезжает, я устраиваю настоящее представление, исполняю свой танец радости, виляю хвостом, скулю и повизгиваю, прыгаю и лезу целоваться, требую, чтобы меня чесали и несу все свои любимые игрушки сразу. Кажется, и об этом я уже говорил…

Провожаю Младшего Хозяина традиционно до лифта, танцую и требую ласки на прощанье, жду, когда приедет лифт и однажды даже влез в него вместе с Младшим Хозяином. Потом я, конечно, вылез, но это был порыв, с которым справиться удалось не сразу.

В тот год, когда пришла какая-то зараза и люди говорили, что и собаки тоже могут болеть этим вирусом, мне пришлось провести у Младшего Хозяина несколько дней.

Сначала заболел он сам, и все очень переживали, возили ему лекарства и, кажется, еду, оставляя у двери, а потом, через месяц, хворь подхватила Мама Эля. Она думает, что это случилось на работе, но точно знать никто не может. Следом, как по цепочке, заболели и все остальные. Все, кроме меня. Это определенно хорошо, но я же не могу один ходить на прогулку, поэтому к нам с лекарствами приехал Молодой Хозяин, и он же забрал меня к себе.

Скажу вам, что это был очень странный эксперимент. Вместе со мной были привезены две моих миски, мой коврик, любимый теннисный мяч и поводок для выхода на прогулку. Странно было потому, что я повсюду чувствовал знакомый и родной запах, но пространство вместе с тем было новое и абсолютно чужое. Я обследовал шкаф-купе, все уголки комнаты, кухню и балкон, обнюхал все гитары и компьютер. В нос бил запах недавнего ремонта, нового пространства и свежей мебели, и это определенно сбивало меня с толку.

Самое неприятное случилось позже, когда Молодой Хозяин включил свой телевизор или компьютер и все пространство зашумело так, как я и не ожидал. Звук был новым, каким-то объемным, обволакивающим, и я ретировался в прихожую, а потом на кухню, улегся под окном, где чуть выше, на подоконнике, жил подаренный кем-то зеленый Патрик.

Два раза в день мы ходили гулять, но и это пространство было для меня неисследованным, новым, и требовалось больше времени, чтобы найти себе место в новом парке. Дома у Молодого Хозяина очень чисто, как и у нас (Мама Эля этим очень гордится). В его шкафу живет еще один мой злейший враг, который шумит и очищает все, не упуская никаких углов и укромных местечек. Спрятаться там мне было гораздо сложнее, так что я тихо и молча хотел к себе домой.

Радостно было снова пожить на одной территории с Молодым Хозяином, встречать его с работы, слушать, как он играет на гитаре, встречать его друзей, но когда Мама Эля пришла в себя и все остальные тоже, я с радостью вернулся домой – не буду этого скрывать.

Прошлой зимой, когда снега было так много, что я возвращался домой в белых ботинках и с отяжелевшими от снега ушами, Мама Эля и Молодой Хозяин взяли меня на прогулку к озеру. Ой, какой же это был замечательный день!.. Солнце светило, ослепительно блестел на солнце снег, пахли ели, под ногами людей хрустел снежок, я ловил зубами летящие снежинки. Утки в небольшом незамерзшем участке озера плавали без остановки, а я заливисто лаял на них с берега, стремясь в бой, но Молодой Хозяин меня не пускал. Наверное, потому, что было очень холодно. А почему я так заинтересовался кряквами – сказать не могу. Возможно, проснулся во мне спящий охотничий инстинкт.

Иногда набегал сильными порывами ветер, и тогда с деревьев вниз летели целые сугробы и падали с тяжестью на дорожки, а часть снега подхватывалась снегом и кружилась в воздухе, прежде чем осесть где-нибудь на крышах домов, на скамьях или на качелях.

Есть даже такие фотографии, и на этот раз уговаривать меня не пришлось, потому что меня об этом не просили: я сижу рядом с Мамой Элей, раскачивающейся на качелях, я стою рядом с Молодым Хозяином на берегу замерзшего озера с виднеющимися вдали утками и рядом с деревянной лодкой, возле которой играли дети. День был во всех отношениях замечательный, если бы не один постыдный эпизод, который они, конечно же, сохранили в памяти своих телефонов и показали всем, кому только можно. Думаю, они не знают, как мне это обидно.

Вот, к примеру, я что-то такое натворил: облаял злобную соседку, принес с улицы аппетитную кость, рычал на Маму Алю, когда она избавляла меня от клещей-кровопийц или чистила мне уши. Должен признаться, что за двумя последними процедурами у нас закреплена Мама Аля. Клещей она находит мастерски и так же легко и профессионально их отцепляет, но я-то об этом не знаю и потому заранее начинаю рычать, чувствуя неприятное и в страхе рисуя в своем воображении худшее.

Итак, я в чем-то провинился и уже свое получил: со мной серьезно поговорили, указали на место, мимо меня проходят, не замечая, и мяч им приносить нет смысла. Все равно не бросят и косточку не дадут. Я уже знаю, что лучше спрятаться куда подальше (идеальное место – в спальне, под кроватью), отсидеться там и дождаться, когда гнев их спадет и они сами удивятся моему отсутствию. Здесь главное – дождаться момента, когда кто-то из них скажет, отойдя от раздражения и возмущения: «А где Тоба? Тоба, мальчик, ты куда спрятался?». Это лучший знак, означающий, что я уже прощен и гнев сменился на милость.

Бывает такое, что они еще не успели успокоиться, а вдруг домой пришел Папа. Я, только услышав, как проворачивается в замочной скважине ключ, вылезаю из убежища и, забыв обо всем, лечу навстречу. Если бы не моя оплошность, я бы получил все сполна: и поглаживание, и постукивание, и добрые слова, и разрешение поцеловать. И только- только входит Папа (или Мама, например), как ему или ей с порога (я ведь еще не прощен) начинают рассказывать обо всех моих преступлениях: соседку, мол, облаял, шумных детей во дворе разогнал (и правильно: нечего лезть к незнакомой собачке!), вонючую кость из помойки притащил домой или легонечко так коснулся руки Мамы Али во время неприятной процедуры. Не укусил, а только коснулся, потому как терпение мое не бесконечно.

И все! Все!!! Хвост мой, еще секунду назад живший весело и озорно, опущен, глаза мои смотрят виновато, сел я как тот керамический мопс-копилка и радость мою выключили, как они выключают свой телевизор или свет за какую-то секунду. Знаете, как мне обидно? Все я понял, а им мало! Неприятно и то, что Мама Эля, например, может вдруг сказать (наверное, защитить меня от большего унижения): «Зачем вы опять об этом? Ведь прошло уже время! Он и не понимает, за что его ругают!».

Вот здесь тоже обидно: все я понимаю! А если молчу, то потому, что не дала нам природа возможность говорить. И знаете что? Часто прислушиваясь к человеческой речи, я думаю, что это даже хорошо. Они говорят так много лишнего, что лучше было бы помолчать!..

Извините, я опять увлекся… Да, день тот зимний был очень хорош. Удивительно чистый и тихий день, солнечный, будто его украли у весны, и очень снежный. На улицах и в полях все покрыто белым одеялом, горы вдали красовались в белоснежных мантиях, их вершины сверкали в лучах ослепительного солнца. Небо голубое, яркое, безоблачное, а на голых деревьях даже щебетали заблудившиеся птицы, а Мама Эля, как всегда, наполняла их кормушки хлебными крошками. Молодой Хозяин вел меня на поводке до машины, а потом они стали отряхивать мои снежные ботинки и тяжелые уши. Я им позволял это делать без сопротивления, потому что увлекся наблюдением за тем, как порхали вокруг стайки птиц, застывали на несколько мгновений у кормушки, а потом улетали в свое убежище на высокое дерево, ветки которого дрожали и осыпались от суетливой активности этих пернатых.

По разговору людей я понял, что едем мы не домой, и настроение мое еще больше улучшилось. Меня посадили у ног Мамы Эли, я пытался рассказать Молодому Хозяину, как я ему рад и лез все время целоваться или порывался хотя бы облизать его руку, но мне этого не позволяли: я мешал вести машину. Я успокоился не сразу, но потом согрелся, разомлел от печки, положил свой отяжелевший подбородок на колени Мамы Эли и даже немного задремал. Разговор между ними шел спокойный, мне было хорошо, и я ни о чем даже не беспокоился. Путь был гладким, снег на дорогах утрамбован, из пакета на заднем сидении тянуло какими-то вкусностями, и я был уверен, что день удался на славу.

Когда машина остановилась, я сразу же проснулся и выпрыгнул на улицу. Тут уж уговаривать меня не надо. Это снова был парк, но небольшой и совершенно новый. Узкая полоска земли сбегала по склону холма мимо искривленных стволов берез и ароматных елочек. Сверху я заметил тонкую струйку бегущей внизу реки. Она блестела на солнце и была скована снегом и, наверное, льдом, но часть ее все-таки шумела и двигалась. Обычно мне разрешают поплескаться в воде, но не зимой, конечно.

В ясном зимнем воздухе все казалось особенно ярким, так и сиял вокруг снег, ветви деревьев тонким черным кружевом вырисовывались на чистом небе. Радость моя было полной и бесконечной.

И вдруг мы подошли к заграждению, которое впоследствии оказалось мостом. Через ту самую небольшую речушку, которую, если бы не спустились вниз, можно было бы легко перейти вброд. И тут произошло то, что я до сих пор не могу себе объяснить. Вся эта красота зимнего дня, радость от прогулки куда-то улетучились, и я не смог заставить себя сделать ни один шаг. Мост под ногами ходил ходуном, дребезжал и шумел. Несмотря на наличие перил, я не чувствовал себя защищенным. Младший Хозяин потянул поводок чуть настойчивей – я стоял не двигаясь. Мама Эля прошла на несколько шагов вперед и стала приветливо звать меня к себе – я не мог сделать ни шагу. Вся сила, которая была во мне, сопротивлялась движению. Мама Эля вернулась в машину и прихватила с собой что-то вкусное, похожее на бутерброды, что так соблазняло меня во время поездки. Она сделала еще несколько шагов и предложила мне попробовать аппетитный кусочек – я не поддавался этой уловке и твердо стоял на своем.

И тогда они стали меня уговаривать, объяснять, что здесь, мол, не страшно, а там впереди – красивый парк, много шишек, за которыми я тоже иногда люблю погоняться, но все было зря. Не знаю, почему я не мог пройти по этому чертову мосту, но мне было так тревожно и невыносимо страшно, что я с ослиным упрямством продолжал стоять на своем.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.