скачать книгу бесплатно
– Кого прислали? – мрачно уточнил Эдгар.
– Планнинга, кого же еще? Джеймс Планнинг, один из лучших специалистов британской разведки. Кстати, в Каишкаше мы с ним едва не стали покойниками. Какой-то идиот решил поупражняться в стрельбе. Хорошо, что Планнинг успел заметить автомат раньше, чем в нас начали стрелять. Иначе тебе пришлось бы руководить отправкой моего тела, взяв на себя организацию почетных похорон. Хотя не уверен, что они были бы в таком случае почетными.
– Столько лет тебя знаю, и всегда мне трудно понять, когда ты шутишь, а когда говоришь серьезно, – пробормотал Вейдеманис.
Они были знакомы еще с тех пор, как Вейдеманис был приговорен к смерти тяжелым онкологическим заболеванием. Дронго удалось совершить чудо, он буквально вытащил Эдгара с того света, заставив сначала его поверить в возможность благоприятного исхода, а затем зарядив этой энергией всех окружающих. Врачи совершили невозможное, они вырезали правое легкое Вейдеманису, подарив ему оставшуюся часть жизни. С тех пор он не мог кричать и громко говорить. Эдгар Вейдеманис был бывшим сотрудником Первого главного управления КГБ СССР и оказался незаменимым помощником для Дронго. Они понимали друг друга буквально с полуслова. Молчаливый, сдержанный, внешне немного флегматичный Вейдеманис и многословный, веселый, всегда неунывающий сангвиник Дронго. Очевидно, в дружбе, как и в любви, сочетание противоположностей приносит лучшие результаты.
– Правда стреляли, – вздохнул Дронго, – только я почему-то полагаю, что они не очень хотели нас убить, скорее предупредить или испугать. У нас не было оружия, и они могли спокойно добить нас, выйдя из автомобиля. Но бандиты этого не сделали. Они предпочли уехать, что само по себе непонятно.
– Тебе нужно все бросить и вернуться домой, – предложил Вейдеманис, – это может быть очень опасно. Возможно, английская разведка и организовала это нападение.
– Рискуя таким агентом, как Планнинг? Или подставляя его под мое подозрение? Нет, это исключено. Здесь задействован третий фактор, о котором мы еще ничего не знаем. У тебя нет аспирина? У меня ужасно болит голова.
– Ты не выспался?
– Хуже. Я вчера во время переезда из Лиссабона в Мадрид попал за один столик с ирландцем и двумя русскими писателями. Можешь себе представить, сколько мы выпили. Отказаться было невозможно. На нас смотрел весь вагон. И я подсознательно чувствовал, что среди смотревших на меня есть некто, кто ждет моего поражения. Я чувствовал на себе обжигающий взгляд чужого человека, который хотел меня проверить. Пришлось пить наравне со всеми.
– Ты напился? – не поверил Вейдеманис.
– Не совсем. Видимо, после ранения у меня сдвинулся какой-то рычажок в голове, и я могу выпить гораздо больше, чем обычные люди, не теряя рассудка. Может быть, дело в моей комплекции. Я все-таки достаточно крупный человек, и меня трудно свалить обычной дозой.
– Вот это новость, – пробормотал потрясенный Вейдеманис, – не хватает еще, чтобы ты напивался.
– Этого не будет, – успокоил его Дронго. – Ты привез мне списки? С некоторыми я уже познакомился и сделал для себя некоторые пометки. С другими еще не успел. Интересно, совпадут ли результаты моих наблюдений с твоими списками.
– У вас в группе должны быть три семейные пары, – начал говорить по памяти Вейдеманис, – это испанцы Мария Глория Мануэль и Альберто Порлан, украинцы Андрей Бондаренко и Екатерина Вотанова, а также турки Тургай и Фатима Фисекчи. Мы проверили все три пары. Мужья действительно литераторы. Но интересный факт. Альберто Порлан пишет об истории среднеазиатских народов, о средневековой истории этих народов. И неоднократно бывал в бывшем СССР. Андрей Бондаренко довольно молодой человек, он учился в православной семинарии, когда вдруг неожиданно решил все изменить и стать поэтом.
– Это нужно рассматривать как подозрительное обстоятельство? – усмехнулся Дронго. – С каких это пор вера в Бога становится основанием для подозрения?
– Они не могут установить, почему он так неожиданно решил изменить свою жизнь. При этом его старший брат живет в России. У Бондаренко интересные взгляды на будущее Украины, на ее отношения с Россией. Кстати, в группе у вас еще двое украинцев – Юрий Семухович и Микола Зинчук. Оба не скрывают своего настороженного отношения к Москве. Они умеренные националисты.
– Как и все национальные писатели, – кивнул Дронго, – это понятно. Каждому из них хочется развития собственного языка, роста популярности своей литературы. Но на этом основании я не могу подозревать всех поэтов, которые едут в Москву.
– Не все из них поэты и писатели, – тихо сказал Вейдеманис. Он сделал знак официанту, чтобы тот принес еще одну чашку кофе. – О семейных парах мы поговорили. Ты хотел иметь данные на все три семьи, я их привез. Когда встанешь, возьми газету, которая лежит на другом стуле. Там все данные.
– И это все, что смогли установить в ФСБ за несколько дней?
– Нет, конечно. Теперь список наиболее подозрительных лиц. Первый из них – Яцек Пацоха. Он полковник польской разведки, отлично владеет восемью европейскими языками, в том числе и русским. В вашей группе он официальный представитель польского государства и проходит как журналист. Учитывая, что в Польше вы будете встречаться с президентом Квасьневским, его появление должно быть оправданно, но в Москве всегда настороженно относились к представителям польских спецслужб, особенно сейчас, когда отношения Москвы и Варшавы переживают не лучшие времена. Они рекомендуют обратить на него особое внимание.
– Ясно. Это номер первый. Я наблюдал за ним. Он говорит с каждым из членов группы на его языке. Такой необычный полиглот. Кто следующий?
– Еужений Алисанка, литовский представитель. Официально он едет как журналист и прозаик. На самом деле он бывший капитан Советской Армии, кстати, ушедший в отставку уже в начале девяностых. Мы получили данные из его части. Он был замполитом, и на него пришли абсолютно блестящие характеристики. Его коэффициент интеллекта бьет такие рекорды, словно он академик, а не обычный офицер. Прекрасно подготовлен физически…
– Я знаю, кто это, – вспомнил Дронго, – высокий красивый молодой человек. У него небольшая бородка и волосы завязаны этаким узелком на затылке. Кстати, он, по-моему, выше меня ростом. Значит, где-то метр девяносто и больше. Что ты говоришь про коэффициент интеллекта?
– Более ста тридцати единиц, для обычного офицера это абсолютный рекорд. Некоторое время он работал в Союзе писателей. Очевидно, он тоже представляет официальные литовские власти, так как в Вильнюсе намечена встреча с президентом Литвы.
– По-моему, в ФСБ сидят халтурщики, – недовольно заметил Дронго. – Они отбирали только тех, кто официально будет представлять свои государства? В таком случае, нужно было прислать мне список всех зарегистрированных представителей от каждой страны.
– Подробные данные на каждого из участников ты можешь получить на свой компьютер, подключившись через Интернет, – заметил Вейдеманис. Официант принес ему вторую чашку кофе. – Другие данные лежат здесь, – добавил Эдгар.
– Значит, только эти двое и попали под подозрение Москвы? – спросил Дронго.
– Нет. Еще три человека. Словенец Алеш Дивжак, молодой человек известен своими националистическими убеждениями. Принимал участие в боевых действиях против сербов. Часто заявлял, что ненавидит Югославию и Россию. Но в Москву ехать не отказался.
– Это уже интереснее. Кто еще?
– Павел Борисов. Журналист, издатель, поэт, переводчик. Постоянно проживает во Франции, но в поездку отправился как представитель Болгарии. По нашим данным, связан с французской разведкой, выполнял ее отдельные поручения. Владеет шестью языками, в том числе и русским.
– Дальше, – Дронго уже не комментировал, он только слушал.
– И пятый – Пьер Густафсон, представитель Швеции. Ему сорок два года. Он был наемником в Конго двадцать лет назад. Нечистоплотный тип. Связан с торговлей наркотиками. Четыре года назад был задержан в Бостоне американским управлением по борьбе с наркотиками. Они его выдворили из страны, но ничего доказать не смогли. Он прилетел сюда как независимый журналист, который будет освещать вашу поездку для одного из каналов шведского телевидения.
– У меня такое ощущение, что это группа агентов и бывших разведчиков, а не известные на весь мир писатели и поэты.
– Половина на половину, там есть действительно очень известные люди. Бельгийский поэт Камиль Ваньоль, русский писатель лауреат антибукеровской премии Алексей Харламов, известный латышский поэт президент ПЕН-клуба Марис Чаклаис, Гленн Патерсон из Великобритании, Майкл Маккормик из Ирландии, знаменитый французский поэт Жак Жуэ…
– Ты выучил наизусть весь список? – удивился Дронго.
– Я потерял здоровье, но сохранил память, – невозмутимо заметил Вейдеманис. – Чтобы не терять даром время, я выучил биографии каждого из участников вашей поездки. Там действительно много очень известных людей. Очень.
– От этого мне не легче.
– Да, – согласился Вейдеманис, – тот, кто тебе нужен, может скрываться под очень хорошей биографией. И тебе будет трудно его обнаружить, пока вы не приедете в Москву. Ведь он не должен себя выдавать пока не придет его время. А тебе нужно его вычислить.
– Надеюсь, успею сделать это до Москвы. У тебя есть еще что-нибудь?
– Есть. Аналитики из ФСБ просчитали все варианты и пришли к одному, самому неприятному…
– Твоя неторопливая манера разговаривать может меня убить, – пожаловался Дронго. – Что они решили?
– Судя по всему, готовится покушение на президента России, – невозмутимо сообщил Вейдеманис, – и возможно, убийца прибудет в этом литературном поезде. Возможно, он попытается нанести удар во время встречи с президентом. Этот вариант они рассматривают как наиболее возможный.
– Значит, они полагают, что покушение возможно?
– Они считают, что да. Их источники сообщают, что за покушение уже обещаны большие деньги. И есть конкретные заказчики.
– Понятно. – Дронго взглянул на часы. – Сегодня вечером будет пресс-конференция. Я должен на нее успеть. В каком отеле ты остановился, Эдгар?
– В «Калифорнии», на Гран Виа, где живешь и ты.
Сто сорок человек следовавших в «Литературном экспрессе» были размещены по нескольким отелям Мадрида. Дронго попал в отель «Трип Гран Виа», расположенный в ста метрах от отеля «Калифорния».
– Откуда ты узнал, где я буду жить? – не понял Дронго. – Я сам узнал об этом только вчера ночью, когда мы приехали в Мадрид.
– У меня удостоверение журналиста, – пояснил Вейдеманис, – я поехал в Министерство печати и узнал, где будут жить участники вашей группы. Там уже было подробное расписание. И только потом я отправился искать себе отель.
– Ну вот тебе и поезд шпионов, – засмеялся Дронго, – так легко узнать все, что тебе нужно.
– Нелегко, – возразил Вейдеманис, – нелегко. Я проверил. Кто-то четырнадцать раз запрашивал данные на тебя через Интернет. Четырнадцать раз, Дронго! Значит, тобой интересовались, как минимум, четырнадцать человек. Ты понимаешь, что другие спецслужбы тоже проверяют все списки и не оставят без внимания твое появление. Я думаю, будет правильно, если ты получишь оружие. Так будет спокойнее.
– Нет, – ответил Дронго. – Оружие – самая ненадежная защита на свете. Ты, бывший разведчик, это прекрасно знаешь. У меня есть более надежная защита.
Он поднялся, оставив деньги за чай и кофе на столике. Взял газеты.
– Ты имеешь в виду свою голову? – впервые за время разговора улыбнулся Вейдеманис.
– Нет. Я имею в виду своего друга. Тебя, Вейдеманис, – сказал Дронго серьезно.
Вейдеманис пожал плечами, а Дронго поспешил к проходившему мимо такси, чтобы успеть переодеться в отеле и принять душ до того, как начнется пресс-конференция.
Москва. 9 июня
Вертолет приземлился на отведенную площадку. Первым спрыгнул на землю полковник Баширов, за ним Мирза Меликов, а третьим – Голубев, неотлучно находившийся при пленнике все это время. Автомобиль ждал рядом с вертолетной площадкой. Баширов уселся рядом с молчаливым водителем. Голубев и Меликов разместились на заднем сидении, и машина тронулась.
Все сидевшие в салоне молчали. Машина прошла несколько километров и свернула на проселочную дорогу, ведущую к окруженному высоким забором двухэтажному дому. Ворота были уже открыты. Машина въехала во двор и остановилась. Первым вышел Баширов. Двое охранников поспешили захлопнуть ворота.
– Выходите, – приказал полковник, – мы приехали.
Мирза вышел первым. Он был уже чисто выбрит и теперь выглядел удивительно молодым. Вместе с Голубевым они прошли в дом. Баширов обошел дом со всех сторон и вошел следом. Мирза сидел на стуле, когда полковник подошел к нему.
– Я думаю, ты уже понял, что мы прилетели в Подмосковье, – сказал полковник, усаживаясь напротив.
– Наверно, – кивнул пленник, – но не могу понять, зачем я вам нужен.
– Увидим, – загадочно сказал Баширов, – может, нам понадобятся твои консультации.
– У вас специалистов и без меня хватает, – ухмыльнулся Мирза, – напрасно ты играешь со мной в кошки-мышки, майор, – Баширов разрешил называть себя именно так.
– В каком смысле?
– Зачем я вам нужен?
– Я тебе уже ответил.
– Это не ответ.
– Другого не будет.
Голубев стоял за спиной пленника, неподвижной массой нависая над ними.
– Хотите меня подставить? – неожиданно спросил Мирза. – Вам нужен оппозиционер из Таджикистана, чтобы свалить на меня какую-нибудь пакость?
– А если и так, что тогда? – спросил с любопытством Баширов. – Ты смотри, какие у тебя мозги стали. Я думал, у вас в горах идет процесс отупления, а ты, оказывается, еще не разучился анализировать.
– Хватит темнить. Скажи, что со мной сделают.
– Я тебе уже говорил, – усмехнулся Баширов, – если хочешь, могу повторить. Но больше повторять не буду. У тебя есть два выхода. Один – работать на меня, и пока ты работаешь, ты будешь жить. Второй – умереть немедленно…
Он взглянул на Голубева, тот быстрым движением достал пистолет, левой рукой схватил пленника за волосы и, запрокинув его голову назад, приставил пистолет к виску.
– Можешь выбирать, – негромко сказал Баширов, – что тебе больше нравится. Или умираешь немедленно, или живешь вместе с нами. Хочешь умереть – скажи сейчас, потом будет поздно.
– Отпусти, – прохрипел Меликов.
Голубев взглянул на полковника. Тот кивнул, разрешая отпустить пленника. Мирза с ненавистью взглянул на отпустившего его Голубева и пробормотал:
– Когда-нибудь я тебя убью.
– Можешь вызвать его на кулачный бой, – зло усмехнулся Баширов, – но только после того как сделаешь работу на нас. Я сейчас принесу планы, покажу тебе расстановку. Мне нужно, чтобы ты продумал схему диверсионного акта. И учти, что мы не мясники. Нас интересует гибель одного конкретного человека. Совсем не обязательно, чтобы вместе с ним погибло много людей.
– Я уже догадался, что вы вегетарианцы, – огрызнулся Меликов.
– У тебя проснулось чувство юмора, – задумчиво сказал полковник, – это гораздо лучше для нашей работы и хуже для наших отношений. Люди с чувством юмора способны на неожиданные, часто экстравагантные поступки, я много раз это замечал. Надеюсь, что твое чувство юмора будет задавлено уже сегодня.
Меликов промолчал.
– И последнее, – сказал Баширов, – ты будешь жить на этой даче. Кроме Голубева, с тобой постоянно будут находиться трое охранников. Я говорил, что у них есть приказ стрелять на поражение. Но хочу тебе объяснить еще один момент. Если только ты попытаешься бежать… Бежать отсюда невозможно, можно только попытаться, но в таком случае я прикажу сломать тебе ноги и руки. Они мне только мешают и для выполнения нашей задачи не нужны. Мне нужна твоя голова, Меликов. А ею можно пользоваться и без конечностей. Ты меня понимаешь?
– Вполне, – облизнул губы Мирза, – ну и сукин ты сын. Я как-то не верю, что ты дослужился только до майора. Такая сволочь как ты должна иметь звание не ниже полковника. Или я не прав?
– Это мы обсудим в следующий раз, – зло ответил Баширов, – а сейчас займемся нашими схемами. Я покажу тебе несколько схем диверсионного акта, а ты предложишь наиболее удобную. И постарайся не ошибаться, сам понимаешь: от качества твоей работы зависит твоя дальнейшая судьба.
– Слушай, полковник, – демонстративно назвал Баширова этим званием Меликов, – я понимаю, зачем меня привезли, и понимаю, что ты готовишь. Не считай меня дураком, никуда ты меня потом не отпустишь и обязательно прикончишь. Это я по твоим «добрым» глазам вижу. Поэтому давай начистоту. Если я тебе нужен, обеспечь мне нормальную жизнь.
– Что значит нормальную? – уточнил Баширов.
– Еда и женщины, – улыбнулся Меликов, – или это очень сложно для вас?
Баширов взглянул на молчаливо стоящего Голубева. Затем сказал:
– Можешь составить заказы, я скажу, чтобы еду тебе привозили из ресторанов. А насчет женщин… Может, тебя все-таки устроит общество мужчин? Сам понимаешь – нельзя сюда привозить чужих, иначе потом нам придется перекопать всю дачу, чтобы прятать куда-нибудь трупы. Ты ведь уже понял, что в живых мы никого оставлять не будем.
Он смотрел в лицо пленнику. Молчание длилось несколько секунд, наконец Меликов отвел глаза и громко выругался.
– Вот так-то лучше, – сказал Баширов, – а теперь займемся нашими делами. И выбрось из головы все остальные мысли. Иначе умрешь, не успев попробовать заказанную еду.
Меликов мрачно смотрел на него. Но на этот раз он промолчал, не решаясь что-либо сказать. А стоявший за его спиной Голубев впервые за все время усмехнулся. Полковник мог переиграть кого угодно, был убежден Голубев. Они были знакомы с Башировым много лет, и полковник всегда восхищал Голубева своей чудовищной рациональной логикой и хладнокровной жестокостью, помогавшими ему в самых разных ситуациях.
Мадрид. 9 июня
Пресс-конференция началась ровно в двенадцать часов дня. Перед собравшимися выступали официальные лица, представители испанских министерств и ведомств. Большой зал на триста человек был переполнен, некоторые даже стояли в проходе – настолько велик был интерес к проходившему через столицу Испании уникальному «Литературному экспрессу». Вопросы задавали не только чиновникам, но и руководителю проекта с немецкой стороны Томасу Вольфарту.
Обстоятельный, неторопливый Вольфарт отвечал на двух языках – немецком и английском, давая разъяснения по каждому вопросу, интересовавшему журналистов.
Дронго сидел рядом с Георгием Мдивани. Они были примерно одного роста, одного телосложения. Рядом с Георгием всегда находился молодой литератор из Грузии Важа Бугадзе, который, несмотря на свой двадцатидвухлетний возраст, был популярным драматургом в Грузии.
– Ты только посмотри, сколько здесь людей, – удивлялся Георгий, – я не думал, что в Европе к нам проявят такой интерес. Конечно, я понимал уникальность этого проекта, но столько журналистов…
