Союз пяти королевств. Лабиринты Роуз

– Дитя, успокойся и выслушай старика. После того, как я закончу рассказ, ты сама решишь, кто здесь друг, а кто враг.

По мере того, как незнакомец вел свое повествование, Роуз забыла о страхе и решении и не верить бахриману на слово. Она вышла из тени, нащупала брошенный перед сном халат, плотно завернулась в него и села на краешек кровати, все же оставаясь на значительном расстоянии от старика, хотя тот больше не делал попыток приблизиться.

– Меня зовут Фарух, – начал он. – Я один из старейших жителей Сулейха, который теперь не принадлежит нам. Но я не виню королевства, ополчившиеся против бахриманов. Мы заслужили изгнание. Многие из нас погибли из–за бесчеловечного оружия, примененного твоим отцом. Да, не удивляйся. Я знаю кто ты, Роуз Эрийская.

– Бесчеловечного оружия? – гневно переспросила принцесса. – Но были ли вы человечны?

– Да, ловушки распыляли магов, – кивнул жрец, – но никто из Союза пяти королевств не задумался, что вместе с нами погибали наши сыновья – младенцы, не совершившие ничего предосудительного. Вот и я, оставшись с новорожденным на руках, боясь попасть под действие уничтожающей магии, переместился в ту страну, которая не дружила с Союзом.

Прошло двадцать лет, но я до сих пор помню объявший меня ужас. Только что после родов истекла кровью жена, мой сын даже не узнал вкус материнского молока, а я вынужден был покинуть родной дом, не отдав последние почести любимой женщине.

– Не вы ли сами тому виной? – не выдержала Роуз. – Сколько женщин погибло по милости жрецов? Моя мама стала свидетелем тому, как умирала Леоль – мать Петра, брошенная Халидом истекать кровью.

– Да, мы все жертвы традиций Сулейха. И мы, и наши женщины. Нам с детства внушали, что они зло, их нельзя любить, нужно относиться, как к сосуду, дающему жизнь сыновьям.

– А за что вы убивали своих дочерей? – Роуз пересела ближе, чтобы лучше слышать ответ старика. – Какое зло могли принести маленькие девочки?

– Ты не понимаешь, – старик в досаде хлопнул себя по коленям. – Если бахриман еще может сопротивляться любви к женщине, то с дочерью он оказался бы бессилен.

– Что плохого в любви?! – почти закричала Роуз.

– Она несет рабство и боль, – спокойно ответил Фарух. – Какая разница, ты раб жены или дочери? Ты раб, и этим все сказано. Ты видела моего сына? Анвер – раб королевы. Сначала он влюбился в Лолибон, хотя я предупреждал его не показываться ей на глаза. А когда глупый влюбленный мальчик провел ее через портал, я понял – сын обречен. Лолибон не выпустит его из своих рук. Я пытался спрятать его, закрыть, но Анвер сбежал. Я вхож во дворец еще со времен Могучего Орраха, мне не составило труда отыскать сына в хитросплетениях дворцового лабиринта. Он опять был с Лолибон.

Дитя, ты, наверное, не знаешь, но мы можем скрывать своего присутствие. Как бы тебе объяснить? Представь, что дорога бахриманов имеет начало и конец. Образно мы входим в одну дверь и выходим через другую. Так вот, войдя в одну дверь, мы можем остановиться у второй, не открывая ее.

Оставшись за «дверью», я хотел узнать, о чем мой сын беседует с королевой, как сильно он привязан к ней.

Услышанное убило меня. Она уговаривала его сделать вместе с ней второй переход, объясняя этот трудный для каждого бахримана поступок интересами государства. Лолибон собиралась уничтожить Союз пяти королевств. И Анвер согласился. Я вцепился зубами в собственный кулак, чтобы не закричать: сын после единственного перехода не мог противиться ее чарам, что будет с ним после нескольких? Я верил, что королева не остановится, пока не высосет всю его магическую силу.

Хотя я сам ненавидел Союз, но боязнь за Анвера толкала меня на убийство королевы. Я едва сдержался, чтобы не выйти и не задушить Лолибон. Меня остановил вопрос: чего я добьюсь? Бежать некуда, а смерть королевы ополчит против нас драконов. Как ни крути, сын пропадал у меня на глазах. И тогда я вспомнил о Петре.

– Вы хотели, чтобы он совершил переход с королевой?

– Нет… Да… Мне трудно говорить, ведь Петр является для меня таким же сыном, как Анвер. Когда он попал в Тонг–Зитт, я взялся за воспитание волчонка, выращенного твоим отцом. Я сделал из него настоящего бахримана.

– Вы отравили Петра мыслью, что мои родители для него враги.

– А разве не так?

– Мы любили его.

– Для бахримана истинной является одна любовь – родного отца.

– То–то вы сейчас пожинаете плоды сыновней любви, – Роуз не удержалась от язвительности. – И та самая «любовь» толкнула вас заменить Петром слабого Анвера.

– У нас не было времени на раздумья. Я явился к Петру и стал умолять выполнить важную миссию вместе с королевой. Отдать дань людям, королевству, приютившим нас. Для эрийского волчонка это был бы первый переход с женщиной. Петр сильнее моего сына, он наследник Верховного жреца, он не стал бы и после третьего раза ее рабом.

Роуз не обратила внимания на слова о третьем переходе, ее больше волновал другой вопрос:

– Но для дороги бахримана Петр должен был стать ее любовником? Не так ли?

– Он был ее любовником и давно. Она совратила Петра еще пятнадцатилетним. Растерянный, лишенный опоры, он искал в ней замену матери, а нашел опытную любовницу.

Старик прекратил рассказ, видя, что Роуз сложилась пополам. Слова жреца оглушили ее: Петр – любовник Лолибон! Принцессе стало больно от осознания, что у ее Петра есть другая женщина. А кто Роуз для него? Пленница, заложница?

Пусть старик говорит, что страсть жрецов к женщине, с которой они идут дорогой бахриманов, вызывает у них полную зависимость, но Роуз ни за что не поверит, что она всего лишь трава–бессет для Петра. Она старалась спрятать свои чувства, не замечать проявления ответных у Петра, но пришло время признаться: Роуз видела, с какой нежностью он смотрел на нее, думая, что она занята рисованием. Да, она сомневалась. Стоило поднять глаза, как он тут же делал каменное лицо. Но теперь она уверена, что ей не приснился этот шепот–вздох: «Роуз, моя Роуз!». Она сама себе стеснялась признаться, что каждую ночь желала и ждала его тесных объятий, и прояви он чуточку больше рвения, она не устояла бы!

– Дитя, я могу тебе помочь? Может подать воды? – старик начал подниматься.

– Нет, – глухо ответила Роуз. Она не могла вздохнуть, горло перехватило обручем.

Жрец терпеливо ждал, когда девушка начнет глубоко дышать и попытается остановить слезы разочарования.

Когда она смогла говорить, первое, что спросила, было:

– Петр согласился заменить Анвера?

– Да.

– И когда случился их переход?

– Перехода не было. Вернее, переход произошел, но не с королевой. Он притащил тебя.

– В этом состояла задумка королевы?! Притащить меня?

– Петр нарушил ее намерения. Та, узнав, что свадьба не состоится, выместила злость на Анвере, избив его до полусмерти. А он ползал у нее в ногах и целовал их. Королева не могла понять, что произошло в Эрии. Твои родители распустили слух, что невеста заболела. Я оказался глуп, доверившись Петру. Мой бедный сын все равно пострадал. Лолибон заставила его совершить переход, чтобы самой убедиться, что свадьба не состоялась.

– Хватит ходить вокруг да около, – Роуз сама удивилась, услышав в своем голосе сталь, свойственную отцу, но не остановилась. – Рассказывайте, что произошло. Какие намерения были у Лолибон против Союза пяти королевств?

– Рассорить их. Удобный случай представился в день твоей свадьбы, дитя…

– Не называйте меня «дитя». Обращайтесь ко мне Ваше Высочество. Хотите вы или нет, но я сейчас представляю Союз пяти. И если вы пришли, значит, я вам нужна. Я больше не позволю использовать себя вслепую.

– Вы правы, Ваше Высочество. Вы мне нужны. Я вытащу вас из плена, а вы замолвите словечко перед вашим отцом, чтобы он взял трех бахриманов под свое крыло. Вы мой последний шанс спасти сыновей. Анвер станет свободен только после смерти Лолибон. Справиться с ней сможет только Союз пяти королевств.

– Почему Петр выкрал меня и скрывал от всех в замке? Чего он ждал?

– Я не могу сказать, чего он ждал. Я узнал о том, что вы находитесь в замке только вчера вечером, когда Лолибон отправила на вашу поимку драконов. Я могу рассказать первоначальный замысел.

– Рассказывайте.

– В первый же раз, когда королева отправилась дорогой бахриманов с Анвером, они посетили ваш дворец в Эрии. Оттуда она вернулась воодушевленной. Лолибон поняла, как рассорить два из пяти королевств, что повлечет распад Союза. По ее задумке, она тайно появится в покоях новобрачных, а утром Руфф Бреужский проснется убийцей молодой жены и никогда не сможет оправдаться. На вашем теле несчастная мать насчитала бы тридцать ножевых ран.

– Почему тридцать? – прошептала Роуз. У нее стучало в висках, и кружилась голова. Она поняла, какой страшной смерти избежала. Никто не поверил бы Руффу. Возле королевских покоев всегда дежурят стражники, которые подтвердили бы, что посторонние люди туда проникнуть не могли.

– Почему тридцать? – эхом повторил жрец. – Не знаю. Но Лолибон говорила, что это послужит для кого–то знаком.

– Получается, Петр, спас мне жизнь?

– Выкрав невесту, он сплотил Союз Пяти, заставив их действовать сообща. Я уверен, на поиски принцессы брошены отборные силы.

– Но почему Петр спас меня таким варварским способом? Почему не рассказал о готовящемся покушении родителям? Они не допустили бы кровавой драмы. Папа защитил бы меня.

– Об этом вам, Ваше Высочество, лучше спросить у самого Петра. Я думаю, Лолибон даст вам увидеться. Она захочет помучить Петра, потому что он отверг ее любовь.

– А как же ваш сын?

– Мой мальчик стал орудием мести Петру. Королева сделала их врагами. Анвер ради развлечения Лолибон сутки избивал плетью привязанного к столбу Петра. Такого наследник Верховного жреца простить не сможет. Петр при случае убьет Анвера. А я этого не хочу допустить.

– Как вы поможете оказаться мне на свободе?

– Я провожу вас через все девять лабиринтов.

– Девять?!

– Первый лабиринт – сам дворец, второй – колючий выход из него, третий, Ваше Высочество, могли видеть из окна башни. Остальные шесть – это лабиринты–города. В них живут люди. Последний, девятый, только строится. Города кольцами окружают столицу, и ни один житель своего лабиринта не знает, как пройти к следующему. Они, в лучшем случае, ориентируются только на тех улицах, что примыкают к их дому. В этом могущество Тонг–Зитт. Народ разобщен. Только избранные, доказавшие преданность Лолибон Великой, могут переместиться в соседний город. Чем ближе город–лабиринт к столице, тем лучше в нем жизнь. Во дворце собраны сливки тонг–зиттцев.

–Уже светает, – старик оглянулся на окно, где слышались одиночные трели утренней птицы. – Мы с вами еще не раз увидимся, и я подробно расскажу об устройстве Тонг–Зитта. А пока, вам нужно поспать. Лолибон ждет встречи с вами. Будьте осторожны, не показывайте ей свои истинные чувства.

– Истинные чувства?

– Я видел, какую боль принес словами о том, что Петр – любовник Лолибон. Вы к нему неравнодушны. Этого не должна увидеть ревнивая королева. Я надеюсь на ваше благоразумие.

Старик поднялся, поклонился Роуз, взмахнул рукой и прошептал: «Дорогу идущему бахриману». Сияние, за которым клубилась тьма, поглотило сгорбленную фигуру.

ГЛАВА 9

Роуз так вымотал разговор с Фарухом, что она заснула, даже не сняв халат.

– Госпожа, Лолибон Великая пригласила вас в полдень посетить ее Райский сад, – служанка пришла с подносом, на котором стоял кувшин с молоком, лежали круглый хлеб и сыр. Все то же самое, что оставлял ей на завтрак Петр.

Пока Роуз умывалась и ела, Селима достала из сундуков новую одежду, скрутила длинный шарф в замысловатый тюрбан и скрепила его складки несколькими золотыми булавками.

– Я похожа на фазана, – оглядела себя Роуз, но не смея капризничать, послушно пошла за Салимой.

Череда путаных переходов вывела Роуз и ее служанку в сад. Пение птиц, благоухание цветов не смогли погасить тревогу, в которой пребывала принцесса.

Тенистые деревья стояли плотной стеной, и Роуз не сразу рассмотрела, где находится Лолибон. Она подалась на женский смех и застыла в изумлении. На широкой скамье сидел Петр, а на его коленях в приступе смеха трясла ножками, с которых упали остроносые туфли, королева. Ее золотой палантин сполз с головы и лежал на плечах. Черные волосы, заплетенные в косу, украшал узкий царственный венец.

– А! А вот и наша малышка! – поднимаясь, весело произнесла она. – Присоединяйся! Доставь Петру удовольствие.

Роуз сжала похолодевшие пальцы в кулак. Первая растерянность прошла, и принцесса старалась спрятать бушующие чувства под маской равнодушия. Сосредоточив взгляд на каменьях венца Лолибон, грани которых вспыхивали искрами под солнечными лучами, она подошла ближе и присела в приветственном поклоне.

– Ваше Величество.

Боковым зрением Роуз видела размытый образ Петра: тот сидел не шелохнувшись.

– Ну, же, – королева поднялась и подошла ближе. – Не стесняйся. Я осмотрела ваше гнездышко – вы спали в одной кровати. Отчего вдруг такая робость?

– Мы не были любовниками, Ваше Величество. Только брат и сестра, как в детстве.

– Тем более. Разве ты не соскучилась по брату? – Лолибон больно схватила Роуз за предплечье и силой усадила на колени Петра. Он застонал.

Роуз замерла.

Его горячее дыхание шевелило ее прядь волос, выбившуюся из–под тюрбана. Что–то тяжелой каплей упало на открытый участок шеи. Роуз оглянулась на Петра и увидела тонкую струйку крови, что вытекала из прокушенной губы.

– Ему плохо! – не удержав возглас, Роуз соскочила с колен. Петр вдруг наклонился вперед и уперся потным лбом ей в руку. Только сейчас принцесса заметила, что он прикован к скамейке.

Забыв о наставлениях Фаруха, она присела у ног Петра, обхватила ладонями его лицо и заглянула в глаза. В них отражалась тоска.

– Что с тобой, Петрик?

– Уберите ее, – сквозь зубы проговорил граф.

Роуз отшатнулась и, не удержав равновесие, села на траву. Она не ожидала проявления такой жгучей ненависти.

– Может, лучше ее убить? – Лолибон наслаждалась. – Твои мучения сразу прекратятся.

– Нет. Сейчас смерть принцессы не принесет выгоды Тонг–Зитту, – превозмогая боль, произнес Петр.

Роуз не могла отвести взгляд от искусанных губ и видела, как от напряжения мелко трясется его щека.

– Говори, – хищная улыбка слетела с губ королевы.

– Я должен был выкрасть Роуз, пока она не вышла за дверь своей комнаты.

– Но у нас были совсем другие намерения… – начала Лолибон.

– Похищением Роуз я спас тебе жизнь, Лоли, – звякнули цепи, и Петр с усилием выпрямился. – Вы не смогли бы свалить вину на Руффа. Вы ошибались.

– Почему? Все знают о вспыльчивости жениха. В Бреуже ценится чистота. А невеста развлекалась до свадьбы. Тому есть свидетели. Правда, милая?

– Я… – Роуз вовремя осеклась. Ни к чему оправдываться, что ее могли видеть только с Руффом. Ее лицо загорелось, когда она встретилась с внимательным взглядом Петра.

– Нет. Ты недостаточно подготовилась, Лоли, – он поднял глаза на королеву. – Ты не смогла бы застать жениха с невестой наедине во время брачной ночи. По законам Бреужа консуммация происходит на глазах у королевской семьи и избранных дворян: они должны убедиться в непорочности невесты. Никто не расходится до самого утра, пока над дворцом не поднимут простыню с кровавым пятном.

Роуз чувствовала, как у нее пылают уши. Она быстро отогнала от себя мысль, зачем Руфф пытался соблазнить ее до свадьбы. Сейчас ее занимали другие вопросы.

– Вас схватили бы, как только открылся портал, – в голосе Петра слышалась усталость. – Все помнят и ненавидят жрецов.

Последние слова он произнес, опять глядя на Роуз.

– М–м–м, оказывается ты нас спас? – нараспев произнесла Лолибон. – Отчего же тогда, любимый, ты не предупредил меня? И почему прятал бреужскую невесту?

Слово «любимый» больно резануло слух. Роуз поморщилась, но не отвела глаз от Петра.

«Господи, что он сейчас ответит? Неужели все правда, и он не спасал меня от убийц, пусть даже таким отвратительным способом, а заботился лишь о королеве?»

– Лоли, ты умная женщина. Мне пришлось думать и действовать быстро. Я боялся упустить момент. И потом, не я ли сообщил тебе, что свадьба в Эрии сорвалась? И ты не поверила, пока не убедилась сама.

– Но почему укрывал ее от меня?

– Не от тебя, Лоли. Я не раз докладывал, что во дворце есть предатель. Как ты думаешь, сколько времени понадобиться Союзу пяти, чтобы стянуть войска к девятому лабиринту? Месяц? Как только ты выволокла Роуз на середину двора, всем показав ту, что недолжна была оказаться в Тонг–Зитте, отсчет пошел, Лоли.

Королева стиснула зубы. Куда делась ее саркастическая усмешка? Роуз готова была поклясться, что в глазах Лолибон мелькнул страх.

– У нас неприступная оборона и …

– Лоли, не при ней, – Петр указал глазами на Роуз. – Прикажи ее увести. И предупреди, чтобы с принцессой хорошо обращались. Не дай Бог, волос с ее головы упадет. Эдуард Эрийский сотрет Тонг–Зитт с лица земли.

Лицо Лолибон скривилось. Она подняла руку, чтобы позвать стражников, но отвлеклась на спешащего к ней Анвера.

В этот момент Петр наклонился к сидящей на траве Роуз и шепнул:

– Малявка, найди в четвертом лабиринте солнце.

Роуз смотрела на него во все глаза.

– И закрой рот.

Роуз закрыла рот.

– Кто–нибудь уберет ее от меня? – громко и раздраженно произнес Петр.

Возле них неслышно появился стражник.

– Верните его в подземелье, – приказала королева. Роуз видела, как засветилось удовольствием лицо Анвера.

Когда графа уводили, он даже не взглянул на Роуз, хотя она ждала хоть какого–нибудь знака. Она не знала, как относиться к его словам. Шутил ли он над ней?

«Найди в четвертом лабиринте солнце».

Какое солнце? Понятно, не то, что светит над всеми девятью лабиринтами. Может быть, у четвертого есть какое–то особое солнце, например, в виде изображения? На ковре или в виде эмблемы на чьем–нибудь доме.

«Что за ребус загадал Петр?»

Принцессу отвлек голос королевы.

– Наш разговор еще не окончен. Следуйте за мной.

Углубляясь в сад, они вышли к озерцу с плавающими на зеркальной поверхности водяными цветами. В открытой беседке стоял низкий стол с вазами, наполненными фруктами и сладостями. Королева удобно расположилась среди подушек, скрестив на восточный манер ноги. Анвер услужливо подложил ей под локоть еще одну, а сам устроился за спиной Лолибон.

Роуз поняла, почему в замке женщины носят шальвары – им привычнее жизнь на полу, и они могут не беспокоиться о задравшемся платье. Она сомневалась, что сумеет сложить ноги, как королева, и ей будет удобно, поэтому не решилась лезть вглубь беседки, а села с краю. Салима тут же подсунула под спину подушку–валик и застыла, ожидая приказаний.

– Роуз, ты хочешь замуж?

Принцессу уже не смущало, что королева обращается к ней то на «ты», то на «вы», ее озадачил вопрос.

– За кого?

– Я еще не решила. Но свадьбе быть.

Лолибон лениво оторвала ягоду от грозди винограда и раздавила ее зубами. Сок брызнул в разные стороны, и она, досадуя, вытерла кончики пальцев о поданную Салимой салфетку, недовольно зыркнув в сторону своих слуг. Их лица враз побелели.

– Сначала я рассердилась на Петра, но теперь понимаю, что он правильно поступил, выкрав тебя. Если твоя смерть после свадьбы могла рассорить Бреуж с Эрией, то твоя жизнь позволит отхватить лакомый кусок в виде Северной Лории. Я разрушу Союз пяти, находясь внутри него.

– Почему вы ненавидите Союз? Насколько я знаю, не устраивай вы набеги на соседние государства, у Союза не было причины заинтересоваться Тонг–Зиттом.

– Нельзя давать застаиваться армии. Она воюет с тобой или против тебя, но воюет. На сколько за последние двадцать лет расширились границы моего королевства? На одно кольцо нового девятого лабиринта? С твоей помощью я увеличу состояние на одну горную страну.

– Ваше Величество, вы не боитесь сломать шею? Один из бахриманов попробовал, и где он сейчас?

Хлесткий удар по щеке заставил Роуз замолчать. Над ней стоял Анвер. Его глаза полыхали гневом. Королева громко рассмеялась, как тогда, когда сидела на коленях у Петра. Разве что не дрыгала ножками.

– Анвер, ты мой защитник! – воскликнула она. – Хочешь, я сделаю тебе подарок? Северная Лория станет твоей, и ты сможешь учить уму–разуму молодую жену.

Кровь отлила от лица и без того бледного бахримана, и он затравленно обернулся на Лолибон.

– Ну, ну. Я пошутила. Хотя очень неплохой вариант. Ты беспрекословно подчиняешься мне и сможешь держать в узде бойкую кобылку.

– Не рано ли вы отдаете Северную Лорию замуж? – Роуз держалась рукой за горящую от удара щеку. – Моя прабабушка жива и здорова…

Принцесса замолчала, встретив ироничный взгляд королевы.

– Беатрис Шестая не вынесла исчезновения наследницы. Уже сорок дней как Северная Лория скорбит по умершей королеве. Петр лихо решил и эту проблему.

Королева внимательно наблюдала за Роуз и наслаждалась сменой чувств, которые так легко читались на ее лице.

– А может тебя отдать за Петра? За того, кто ускорил смерть Беатрис Шестой и ненавидит твоих родителей? Но, боюсь молодая жена очень быстро отправится следом за старой королевой. Так всегда случается, если свяжешь свою жизнь с бахриманом. Он вечно рвется обрести свободу.

– Вы не боитесь Анвера? Он тоже бахриман.

– Поверь, я справлюсь.

Роуз поверила. С Анвером королева справится. Но она не стала задавать вопрос, как она справится с Петром, боясь вызвать у той приступ гнева.

Зря королева тешилась тем, что выставила Петра убийцей и вызвала к нему ненависть Роуз. Его последние слова, пусть и звучали загадочно, но вселили надежду. На пути к свободе нужно лишь отыскать солнце.

Роуз не находила себе места, пока ждала Фаруха.

После встречи с Лолибон она долго плакала, вспоминая прабабушку, родителей и прежнюю беспечную жизнь.

Какие еще несчастья постигли ее родных? Наверняка, Фарух что–то знает, а она, увлеченная рассказами жреца, совершенно забыла расспросить о том, что происходит в Эрии.

Вскоре сон сморил Роуз, и она не заметила, как Салима сняла с нее туфли и укрыла, а потом долго вглядывалась в лицо принцессы, казавшейся ей обиженным ребенком, на ресницах которого дрожали слезы.

Фарух появился, когда луна заглянула в окно. Он вновь вышел из серебристого сияния, увидев Роуз, поклонился ей и сел на вчерашнее место.

– Скажите, Фарух, что сейчас происходит у меня дома?

Старик вздохнул:

– Я сожалею, Ваше Высочество, но мне не ведомо.

– Разве вы не можете пройти дорогой бахриманов и посмотреть? Или послушать, не открывая вторую дверь. Помните, вы рассказывали о такой способности?

Старик молчал.

– Мы заключили договор: вы помогаете мне, я помогаю вам. И я ожидаю, что вы будете со мной откровенны, – настаивала Роуз. – Может быть, вы щадите мои чувства? Прошу вас, не скрывайте от меня ничего. Я уже знаю, что Беатрис Шестая умерла.

– Я скорблю вместе с вами. – Старик помялся: – Я не знаю, сколько бахриманов осталось на свете, и вправе ли открывать наши тайны…

– Если вы хотите покровительства Союза пяти, вам придется рассказать все начистоту. Я обещаю, что не использую полученные от вас знания во вред вам, как и вы должны поклясться, что не станете применять магию против моего народа.

– Теперь я понимаю, почему вам прочили трон Северной Лории. Вы истинная правительница.

Фарух немного помолчал. Роуз не стала его подталкивать: старик собирался открыть тайны, о которых, наверняка, не написано в книгах.

– Каждый бахриман рождается магом, – начал он. – Но магия просыпается не сразу, многим навыкам приходится учиться. Но в первую очередь ребенку внушают, что женщина – зло, высасывающее магию. Мы тщательно скрываем от окружающего мира, что не всесильны, что запас магии не безграничен. Каждый из нас награжден небесами своим резервом и расходовать его нужно с умом. Иначе можно остаться и вовсе без магии и скатиться на самую низшую ступень пирамиды Сулейха.

О, если бы мы могли обходиться без женщин!

Но мир, увы, не знает иного способа продления рода, а без детей вымирает всякий народ, в том числе маги. Поэтому бахриманы придумали, как заводить сыновей и сохранять магический запас. Пусть наш способ кажется вам странным, но если им пользуются веками, он воспринимается как единственно верный.

Мы, во всяком случае, старались, чтобы время, отведенное нашей избраннице, было самым счастливым в ее жизни. Каждый жрец превращался в любящего мужа, оберегал и лелеял свою женщину, а она приносила ему в подарок здорового и сильного ребенка. Но как только она выполняла свое предназначение, ее умерщвляли.

– Зачем? Даже если вам нужен был лишь сын, могли бы забрать его, но зачем убивать мать? Пусть бы жила. Страдала без дитя, но жила!