Союз пяти королевств. Лабиринты Роуз

Лежать с ним в одной постели Роуз боялась, поэтому соскользнула с нее и демонстративно перебралась на его насиженное место – в кресло.

Принцесса сильно уступала в росте Петру, но и ей трудно было устроиться на не предназначенном для сна сиденье. Теперь она крутилась и вздыхала, ловила маленькую подушечку, выскальзывающую из–под щеки. Намучившись, девушка сползла на пол, где лежал шерстяной ковер, но сквозняк и отсутствие покрывала, заставили ее отказаться и от этой затеи. Вконец озябнув, сломленная неодолимым желанием спать, Роуз рассудила, что ничего страшного не случится, если она расположится с другой стороны кровати и отгородится от графа одеялом. Если бы Петр захотел причинить ей зло, она бы уже рыдала, а не металась по комнате.

Осторожно забравшись на кровать, она подцепила край стеганого покрывала и завернулась в него, словно гусеница–листовертка. Даже не успев попереживать на тему «а вдруг», Роуз уснула.

Ее не разбудил внезапный шум, она не слышала ни голоса, ни шаги, она открыла глаза от сознания, что выспалась. Несколько мгновений блаженного забвения сокрушили воспоминания о похищении и Петре. Роуз резко повернула голову, но к ее радости на постели никого не оказалось.

Роуз попыталась подняться, но поняла, что запуталась в покрывале. Пришлось потрудиться, чтобы выбраться из мягких оков. Опустив ноги на ковер, она заметила, что ей принесли мягкие туфли без задника, а на кресле висел мужской шелковый халат. И туфли, и халат оказались настолько велики, что Роуз почувствовала себя ребенком.

Безвылазно находясь в темной комнате, пленница потеряла счет времени. Часы или дни она находится в заточении? Хотелось пить и есть, но ни крошки хлеба, ни кувшина с водой она не нашла, хотя проверила все многочисленные полки.

Ночью (принцесса полагала, что время, которое Петр провел рядом с ней в постели, было ночью) ее исследования закончились на рабочем столе, рядом с которым висел ковер с вытканным лабиринтом, поэтому Роуз решила осмотреть шкафы, стоящие с другой стороны кровати.

Дернув резные дверки, принцесса обнаружила, что это своеобразные ставни, закрывающие проход на просторный балкон. Ей пришлось зажмуриться от слепящих лучей солнца. А она–то думала, что живет в подземелье!

Ее поразило и другое открытие: балкон находился на невероятной высоте. Перед глазами предстал потрясающий вид, в точности повторяющий узор, вытканный на ковре.

Вон там поля, на которых пробились весенние ростки травы, с высоты они напоминали бархатную ткань. Дальше лес, верхушки деревьев которого задевал вольный ветер, создавая иллюзию волнующегося зеленого моря, а вон стена лабиринта, казавшаяся сплошной, но она наверняка испещрена проходами и тайниками, если верить рисунку на ковре. Правда, на нем еще изображено озеро, но Роуз рассудила, что, скорее всего, оно находится с другой стороны замка. Нужно запомнить: водоем может стать ориентиром.

Грандиозность раскинувшегося перед ней лабиринта поражала, его дальний конец уходил за горизонт и пропадал в сизой дымке.

Как ни крутилась Роуз, из–за высокого каменного барьера она не смогла узнать, что находится под балконом. Сверившись с рисунком на ковре, она предположила, что покои Петра расположены в одной из башен того самого дворца, что выткан в центре лабиринта.

«Чуть позже нужно обстоятельно получше изучить ковер».

Она никогда не откажется от идеи побега и найдет способ вернуться домой. Поежившись от холодного ветра, раздувающего полы ее халата, Роуз поняла, что она хочет сильнее, чем пить и есть.

«Где же здесь туалетная комната?»

Вернувшись в опочивальню, Роуз заглянула в каждый угол, но ни потайных дверей, ни ниш не обнаружила. Ничего подходящего, кроме ночной вазы под кроватью, в комнате не нашлось.

Ваза понравилась – красивая, расписанная золотом. Роуз воспользовалась ею, ругая Петра на все лады.

«Стыдно оставлять ее здесь», – Роуз метнулась с горшком на балкон, но высота отгораживающей стены не позволила вылить содержимое наружу.

«Я скорее сама обольюсь».

Ваза осталась на балконе в углу.

Теперь только осталось утолить голод и жажду, и Роуз подошла к двери, в которую запретил стучать граф.

Приникнув к замочной скважине, для чего пришлось встать на колени, Роуз была разочарована. Ничего рассмотреть не удалось, поскольку с другой стороны двери торчал ключ.

Гадая, стоит начать стучать или лучше покричать в замочную скважину, чтобы напомнить похитителю о своем существовании, Роуз невольно надавила на дверь. Еще мгновение и принцесса кубарем ввалилась в соседнюю комнату. Дверь оказалась не заперта.

Поднимаясь с пола и в очередной раз ругая Петра, Роуз обнаружила, что стоит на пороге просторного помещения, обставленного изысканной белой мебелью. Мягкие диваны вместе с креслами и пуфами составляли уютную композицию у камина, в котором потрескивали дрова. От него веяло приятным теплом. На полу лежал ковер с таким высоким ворсом, что ноги утопли в нем по щиколотку.

Слева, у витражного окна, стоял сервированный стол с двумя креслами. Запах свежеприготовленной еды вызвал у Роуз неприличное урчание в животе.

Но не желанная пища сейчас занимала ее ум. Роуз злилась.

На каждом из двух диванов, украшенных горой подушек, могли спокойно разместиться несколько взрослых людей. Чтобы хорошо выспаться, им не пришлось бы даже поджимать ноги.

– Зачем же ты, Петрик, мучился сам, а потом и меня заставил полночи крутиться на неудобном кресле? – Роуз задала вопрос несуществующему собеседнику, но на всякий случай оглянулась. Вдруг Петр появится откуда–нибудь из потайной двери и примется ее душить? И чего он так ненавидит свое детское имя? Она ведь не прыгает на него всякий раз, как он называет ее малявкой?

Голодный спазм напомнил, что на полный желудок думается лучше, и Роуз принялась за нехитрую еду: хлеб, молоко, козий сыр, кусок отварного мяса.

Насытившись, пленница подергала створки витражного окна. Оно не открывалось, поэтому принцессе не удалось рассмотреть сквозь окрашенное во все цвета радуги стекло панораму противоположной стороны лабиринта. Осталось только догадываться по застывшим теням строений, что окно выходит во внутренний двор огромного замка.

В белой комнате не оказалось шкафов и полок, кроме еще одной двери, похожей на ту, первую. Подергав ручку, надавив на нее плечом, лбом, коленом, Роуз убедилась, что она закрыта. Замочная скважина показала лишь часть лестницы с деревянными перилами и ни единой живой души на ней.

Не привыкшая сидеть без дела, Роуз вспомнила о замечательном ковре. Вернувшись в первую комнату, принцесса осторожно забралась на рабочий стол и принялась рассматривать рисунок. Неизвестные мастера выткали его с такой тщательностью, что Роуз легко нашла башни, венчающиеся балконами. Каждая башня, словно часовой, замерла в одном из четырех углов крепостной стены. Грандиозное строение в центральной части ковра собственно и было дворцом.

ГЛАВА 4

«Выходит, я нахожусь в одной из башен, но пока не понятно в какой именно. Но… точно не в той, из которой видно озеро».

Роуз, рассматривая крепостные стены, заметила, что их рисунок повторяет вторая линия. В отличие от коричневых стен, она была выткана голубым цветом. Скорее всего, так обозначался ров, заполненный водой. Но обычно, насколько помнила принцесса, через ров прокладывался мост, и, как правило, он был подъемным. На ковре же она насчитала аж восемь мостов. В чем смысл? Большое количество мостов представляют явную угрозу для обороны замка. Неужели люди, живущие во дворце, уверенны, что огромный лабиринт их защитит?

Роуз слышала от отца о непроходимости загадочного строения, но у него не было под рукой плана лабиринта! Если она сумеет незамеченной выскользнуть из дворца и минует ров по одному из восьми мостов, то зная, как выбраться из лабиринта, наверняка сумеет убежать.

Осталось только надеется, что мосты не охраняются, иначе ей придется пересечь ров вплавь. Спасибо дорогой маме, она настояла, чтобы ее дети научились плавать.

Думать о том, что во рве может быть не только вода, но и содержимое ночных горшков, принцессе не хотелось.

Роуз пришла в невероятное возбуждение. Она может, нет, должна справиться с загадкой лабиринта!

Роуз с азартом первооткрывателя водила пальцем по вытканным ходам, но все время упиралась в тупик. Однажды ей даже удалось «пройти» до внешней части лабиринта, и она едва не закричала от восторга, но, увы, не смогла вспомнить с какого прохода начинала.

«Значит, есть выход, есть! Нужно лишь найти его и запомнить!»

Роуз почесала нос карандашом, заменившим палец, заболевшим от того, что она сотни раз водила им по жесткому ворсу, и тут ее осенила идея: она может срисовать этот участок лабиринта и проложить путь на бумаге. И это будет здорово! Ведь решившись на побег, она точно будет знать, куда сворачивать, сверяясь со своим планом.

Порывшись на столе Петра, принцесса нашла чистый лист бумаги. Но нарисовать лабиринт оказалось не просто. Роуз путалась, перескакивала с витка на виток, а дорисовав фрагмент, выясняла, что закончила его не тем куском хитросплетения.

Испорченные листы принцесса рвала на части, вкладывая в это действо столько ненависти, словно бумага была виновата в отсрочке побега. Следы своих художеств Роуз сжигала в камине. Нельзя, чтобы Петр понял, что она готовится к побегу.

Вымотавшись, но так и не сумев сносно нарисовать ближайшую к замку часть лабиринта, Роуз задержалась у огня. Кочергой поправляя горящие листы с неудачными набросками, она задумалась.

– Если так пойдет дальше, мне придется до старости рисовать этот проклятый лабиринт, – проворчала она. – Должен же быть какой–нибудь выход! Было бы здорово вернуться домой той же дорогой – порталом. Махнул ручкой и здравствуй, милая мама.

Роуз замолчала, ошарашенная простой мыслью: если она один раз прошла через портал, то и второй раз вполне может получиться. Она скажет нужные слова, и дорога бахриманов распознает ее как «свою»!

В течении следующего получаса Роуз на все лады кричала «Дорогу идущему бахриману!» и творила десятки пасов рукой, но портал так и не открылся.

Идея оказалась бессмысленной.

Услышав шаги на лестнице, Роуз заметалась. Остаться здесь или бежать в спальню? Исписанная бумага сожжена, но она не успеет вернуть карандаш на стол. Нельзя, чтобы граф узнал о попытках перерисовать лабиринт. Приподняв край ковра у стены, она сунула под него карандаш и быстро села в одно из кресел.

Дверь открылась настежь, и в комнату ворвался Петр. По его взъерошенным черным волосам, завившимся на потном лбу в тугие спирали, по прерывистому дыханию, вздымающему широкую грудь, по небрежно расстегнутому вороту белоснежной рубахи Роуз догадалась, что весь путь до покоев Петр бежал.

Ее поразила мужская красота лица, которую она смогла оценить при дневном свете. Разлет густых бровей, крупный, но такой правильной формы прямой нос, четко очерченные губы, имеющие привычку складываться в ироническую улыбку, хорошо знакомую ей с детства.

Появившийся от быстрого бега, темный румянец окрашивал его тщательно выбритые щеки, а в глазах светилось то нетерпеливое ожидание, что свойственное человеку, спешащему увидеть некую диковинку.

«Диковинка» сидела в одном из кресел и пытливо рассматривала лицо похитителя. Петр замер, едва сделав несколько шагов, словно споткнулся о невидимую преграду.

Встретившись с Роуз глазами, граф постарался взять себя в руки и скрыть следы возбуждения. Губы скривились в усмешке, которая когда–то бесила маленькую принцессу. Роуз точно знала, что сейчас последует издевка. И неожиданно для себя сделала одно поразительное открытие: Петр скрывал за ехидной улыбкой и обидными словами свой к ней интерес.

– Для разнообразия ты не пыталась посмотреть на себя в зеркало? – он с удовольствием проследил, как Роуз меняется в лице. Застывшую в равнодушии маску, которую она нацепила на себя, как только Петр появился в комнате, сменила растерянность.

Граф многозначительно поднял бровь, а Роуз, стараясь не терять достоинства, медленно поднялась с кресла и отправилась в спальню, где в одной из створок шкафа находилось зеркало.

Пока принцесса шла, волоча за собой, на подобии шлейфа, полы длинного халата, она успела отметить сразу несколько смутивших ее вещей.

Первое: Петр оказался весьма высокого роста, почти такого же, как и ее брат Генрих. Проходя мимо графа, Роуз испытала ряд противоречивых чувств, сродни тем, которые переживает путник, вдруг оказавшийся у подножия нависающей над ним скалы: ощущения могущества дикой природы и ничтожности мелкой букашки.

Второе, и самое ужасное, чего она, занятая делами, не замечала: в комнатах царил устроенный ею беспорядок, указывающий на то, что их тщательно обыскивали. Сдвинутые бумаги на столе, на которых она еще и потопталась, разглядывая ковер, плохо прикрытые дверцы шкафов, лежащие на полу подушки, скинутые ею впопыхах, когда она увеличивала яркость света в лампе, распахнутые двери на балкон, где в самом видном углу светила золотым боком ночная ваза со всем ее содержимым, прикрытым (хоть здесь не опозорилась) крышкой.

Чтобы спрятать смущение, Роуз еще больше задрала нос и королевской поступью приблизилась к зеркалу.

На принцессу из гладкой поверхности глянула та самая диковинка, с которой она себя недавно сравнила. Роуз в первое мгновение даже отшатнулась, не узнав свое отражение. Она увидела девицу с покосившейся на бок башней из спутанных волос, с лицом, измазанным сажей и карандашным грифелем. Картину довершал надетый наизнанку халат.

Роуз в растерянности взглянула на руки и все поняла: на них красовались те же пятна. Видимо, смахивая выбившиеся из прически волосы, в задумчивости потирая лоб, хватаясь в азарте рисования то за рот, то за шею, она разукрасила себя на манер дикарей, живущих на Иберских островах. Одного такого привозил цирк, куда она с братом и Петром, будучи подростками, тайно пробирались, переодеваясь в одежды простолюдинов.

Встретившись в зеркале взглядом со стоявшим за ее спиной графом, Роуз прибавила к черным пятнам пунцовый цвет стыда.

– Ты бросил меня здесь, с этим чертовым горшком, – Роуз сердито ткнула пальцем в сторону ночной вазы, – а теперь удивляешься, что я не умылась? Где, по–твоему, я могла бы это сделать? Плескаться в тарелке, поливая себе на руки водой из графина?

– Ах, Ваше Высочество! – театрально покачал головой граф. – Прыгать как белка по кроватям и столам у вас хватило сноровки, а раскинуть мозгами и найти то, что находится под носом, вы не смогли? Берите горшок и следуйте за мной.

Петр дождался, когда его пленница поднимает горшок, закрыл балконные двери, и только тут Роуз заметила прячущуюся за ними небольшую арку, которая вела в еще одно помещение. Граф молча указал на столик со стеклянной чашей и кувшин с водой. На стене висело круглое зеркало, по кайме которого стелился такой же золотой узор, что украшал ночную вазу.

Каждая вещь в купальне была выполнена в едином стиле: узор повторялся и на кувшине, и на чаше, и на огромной лохани, что стояла чуть дальше, и на ширме, отделяющей специальное кресло, делающее ненужным ночную вазу.

– Горшок я использовал только для того, чтобы не тащить тебя сюда, пока ты находилась под воздействием обездвиживающей магии.

Услышав, что ей пришлось пережить, пока она была без чувств, Роуз с грохотом поставила ночную вазу на пол и топнула ногой.

– Я не привыкла обходиться без служанок. Будь добр, пришли кого–нибудь, чтобы меня искупали и расчесали.

Глаз Петра потемнели.

– Скажи спасибо, что ты до сих пор жива. Если не хочешь резко сократить срок своей жизни, учись обходиться без посторонней помощи.

Уже направляясь к порогу, он ткнул пальцем в небольшой плоский шкаф:

– Поройся еще и здесь.

Дверь за ним закрылась. Роуз осталась стоять в полной растерянности. Как она справится без служанок, которые с детства окружали ее?

– Ну, и хорошо! – громко произнесла она, чтобы тот, кто ушел, ее услышал. – Ну, и ладно!

Она решительно направилась к двери, намереваясь закрыть ее на ключ, но пыл моментально остыл, когда она не нашла ни замочной скважины, ни щеколды.

Подпереть дверь оказалось нечем, поэтому принцесса бросила эту затею и направилась посмотреть, что хранит в себе плоский шкафчик. Открыв его, она обнаружила идеальный порядок. Баночки, бутылочки и горшочки с жидким мылом и пахучими маслами соседствовали с корзинками, заполненными цветными брусочками и камешками, о назначении которых принцесса не догадывалась. В красивых коробках лежали резные гребни, щетки и прочая мелочь, предназначенная для ухода за волосами. Ряд ловко скрученных в рулоны пушистых полотенец различного размера плотно заполнял верхнюю полку, но стоило принцессе вытянуть одно из них, остальные тут же обрушились вниз. Мгновение, и принцесса стояла в ворохе цветных тряпок.

Не веря своим глазам, что и тут сумела сотворить хаос, Роуз принялась запихивать полотенца на место, но невысокий рост не позволил ей справиться с простой задачей, и шкаф уже не выглядел таким ухоженным, каким был до этого.

– Ну, и пусть! Ну, и ладно! – шептала она, направляясь к лохани, наполненной водой.

Скинув халат и рубашку, принцесса, ступив на скамеечку, шагнула в лохань и вскрикнула от неожиданности – вода оказалась ледяной.

Когда на ее крик в комнату влетел Петр, девушка, поняв, что стоит совершенно голая, быстро села, да так неловко, что поскользнулась и опрокинулась в воду с головой.

Сильные руки не позволили ей захлебнуться и одним рывком, ухватив за подмышки, вытащили ее из лохани и поставили на ворсистый ковер, который тут же намок.

– Ты что творишь? Кто купается в ледяной воде?

Но остановив взгляд на девушке, Петр не смог сдержать улыбку, очень скоро сменившуюся раскатистым смехом. Было из–за чего смеяться.

Роуз только представила, в каком виде она оказалась перед графом. Ненавистная башня волос намокла и повисла, закрывая половину чумазого лица.

Единственный открытый глаз Роуз полыхал ненавистью. Большего унижения она никогда не испытывала.

Роуз обхватила себя руками. Крупная дрожь сотрясала ее тело.

Продолжая посмеиваться, Петр направился к шкафу, вытащил один из цветных камней и бросил его в воду. Та, судя по пару, поднявшемуся над поверхностью, быстро стала горячей.

Открыв несколько стеклянных бутылочек, Петр вылил их содержимое в лохань и взболтал рукой воду, создавая высокую пену. По комнате поплыл нежный розовый аромат. Развернувшись к Роуз, граф выдернул из ее рук полотенце, которым она успела прикрыться, подхватил на руки согнувшуюся пополам принцессу и опустил ее в воду.

– Роуз, ты, оказывается, такая неумеха, – вздохнул он, снимая с себя рубашку, которая намокла во время спасения утопающей. Бросив рубашку на пол, он принялся вытаскивать многочисленные шпильки из прически неудавшейся невесты, потом плеснул из глиняного кувшина жидкое мыло себе на ладонь и начал втирать его в голову притихшей пленницы.

Горячая вода приятно ласкала тело, оказавшиеся нежными руки Петра осторожно массировали голову, а густая пена на время избавила от стыдливости, скрыв грудь и прочие места, которыми Роуз не желала красоваться перед графом. Ей было так приятно, что не хотелось, чтобы купание когда–нибудь закончилось.

«Он похититель, насильник, враг», – напоминала себе Роуз, пытаясь отвлечься от такой неожиданно приятной возни с ее волосами. Хотя глаза она закрыла сразу же, как увидела обнаженного по пояс Петра, избавиться от возбуждающих мыслей ей не удавалось.

«Он похититель, насильник, враг».

Но какие у него руки!

– Дальше сама, – отвлек ее голос Петра. – Надеюсь, с лицом и прочим ты справишься лучше.

Он поднял лежащее на полу полотенце, вытер руки, подхватил свою рубашку и вышел за дверь.

Только сейчас Роуз позволила себе расслабиться. Она все время ждала подвоха, но ни во время совместного сна, ни теперь Петр и жестом не показал, что она интересная ему как женщина.

Когда Роуз пришла в себя в незнакомой комнате и поняла, что ее обесчестили, она боялась, что на этом Петр не остановится. Но он еще раз удивил ее, возясь с ней, будто она капризный, ничего не умеющий ребенок.

Чтобы оставаться честной с самой собой, Роуз признала, что понятия не имела, откуда бралась горячая вода в ее родном замке в Эрии. Греют ли ее на кухне и носят ведрами, или бросают похожие камешки, моментально делающие воду горячей?

Роуз вспомнила, как мама рассказывала, что видела магические горячие камни на корабле работорговцев. Были ли они такими же или те только лишь поддерживали огонь в очаге?

Закончив купание, Роуз не нашла своей одежды, поэтому завернулась в одну из простыней, лежащих в шкафу, переступила через гору полотенец и направилась в комнату.

Петр сидел за столом. На нем была застегнутая на все пуговицы свежая рубашка, что порадовало и несколько успокоило Роуз.

На кровати лежал приготовленный для нее новый мужской халат, в который она быстро облачилась и туго завязала пояс.

Пока она вытирала волосы, невольно обратила внимание на то, чем так был занят Петр, совершенно не замечающий ее появления в комнате. Приглядевшись, Роуз охнула и села на кровать: граф держал в руках сделанный ею рисунок фрагмента лабиринта. Видимо, клочок бумаги соскользнул под стол, и Роуз его не заметила.

Она замерла в ожидании наказания и втянула голову в плечи, когда Петр развернулся к ней. Тот, помахав в воздухе бумагой, произнес:

– Никудышная из тебя художница.

Вместо того чтобы вздохнуть с облегчением, ведь судя по добродушному тону Петра, гроза прошла мимо, Роуз в очередной раз задрала нос. Она решила схитрить.

– Я всегда получала на рисовании только отличные оценки. Вот если бы ковер лежал на полу, мне было бы легче повторить на бумаге его необычный узор.

– Я рад, что ты нашла себе занятие, – Петр поднялся и легко запрыгнул на стол. Несколько движений руки и ковер тяжелой складкой сложился у стены, а граф раздвигал мебель, чтобы расправить его на полу во всю длину.

Пока Роуз топталась по ворсистой поверхности, рассматривая выбранный участок узора, Петр принес из соседней комнаты шкатулку, в которой обнаружились цветные нитки и игла.

– Отмечай стежками проходы лабиринта. Так будет легче перенести найденный путь на бумагу.

– Почему ты помогаешь мне? Ведь ты точно знаешь, для чего мне это нужно, – Роуз прищурила глаза, пытаясь прочесть правду на лице графа.

– Побег? – улыбнулся тот в ответ. И уже без улыбки добавил: – Он невозможен. Ты просто погибнешь.

ГЛАВА 5

Его забавляла наивность принцессы. Когда Петр шесть лет назад попал сюда, тоже занялся поиском выхода. Воспользоваться магией портала еще раз он не смог, сколько бы ни махал руками и ни произносил на разные лады волшебную фразу. Но принцессе не обязательно было знать, какие трудности кроме ближайшего лабиринта встретятся на ее пути. Отвлекаясь на рисование, пытаясь найти выход, она даст ему время решить, что с ней делать дальше.

Если бы только Роуз догадывалась, какой опасности она подвергается здесь, в замке! Но и перенести ее назад к родителям он не может. Это выше его сил. Еще один переход и ему придется убить ее. Или умереть самому.

Роуз не стала спорить. В ее голове созрел план, и она собиралась следовать ему, чего бы ни говорил похититель. Она выберется на свободу. Пусть ей придется продвигаться к заветной цели мелкими шажками, но сама идея, что она станет ближе к своим спасителям, вдохновляла.

Чтобы не упасть в пропасть отчаяния, она отмела все сомнения, что ее могут не найти. За ее спиной стояли пять королевств, отец, брат и жених. Неужели они не перетрясут весь мир, чтобы вернуть ее? Холодок от мысли, что когда–то Петра так и не нашли, она старалась не замечать.

Последовала череда однообразных дней. Петр уходил рано утром, оставляя на столе нехитрый завтрак, а появлялся, как правило, поздним вечером, неся с собой корзинку с едой. Иногда он возвращался неожиданно. И, войдя в комнату, застывал над Роуз, ползающей по ковру. Он рассматривал проложенные ею стежки, ведущие к выходам из лабиринта. Да, их оказалось несколько. Принцесса не знала, с какой стороны замка она окажется, поэтому пыталась найти как можно больше путей, ведущих на свободу.

Они почти не разговаривали. Словоохотливая Роуз не оставляла попытки узнать о своем будущем и о месте, где она находится. Но Петр или делал вид, что не слышит ее, или отвечал односложно. Настойчивость принцессы вывести графа на откровенный разговор приводила к тому, что он останавливал ее ледяным взглядом или предлагал зашить ей рот. Роуз верила, что он может это сделать, поэтому прикусывала язычок и дулась весь остаток вечера.

При всем кажущемся спокойствии Петра, Роуз замечала, как он с каждым днем становился все мрачнее. Она списывала его замкнутость на свои успехи в прохождении лабиринта, но не могла понять, почему он не отберет у нее ковер и те рисунки, что она успела сделать.