Верь, бойся и проси

– Допустим, мы оставим прежних журналистов, согласятся ли они? Кто доставит пакет, ведь в сложившихся условиях никому нельзя доверять.

– Фоенный фертолёт.

– И где он приземлится? Не забывайте, они в башне, а на улице – ночь. Я слышал, там вокруг болота. Кстати, у них нет даже питьевой воды. Ситуация выходит из-под контроля.

– Тогда танк. Или несколько. И конфой.

– Простите, что, так сказать, перебиваю, но у меня есть информация, что башни, так сказать, нет ни на одной карте. У местных она считается, так сказать, проклятой. Испокон века её обходили стороной даже, так сказать, торговые караваны, хотя по преданию, где-то рядом должна быть река, где они могли бы, так сказать, пополнить запасы воды. Правда, она тоже, так сказать, проклята и считается рекой мёртвых.

– Ф каком смысле – мёртфых?

– Их туда, так сказать, сбрасывали. Такое жидкое кладбище. Шучу. Словом, Мистер Сайн очень тщательно подбирал, так сказать, локации, как я слышал, у него на это ушло несколько лет. Его интересовали только самые жуткие истории и легенды. И, поверьте, он хорошо платил за стоящие, так сказать, сведения.

– Но местные-то знают, где это. За хорошую сумму они согласятся помочь? В конце концов, участники-то туда добрались?

– Фремя, господа, фремя! Мы что-то отфлеклись.

– А как туда добирались журналисты?

Зед

В «Без десяти четыре», по-прежнему, яблоку негде было упасть. В воспалённом гудении десятков глоток метались растревоженные усталые слова. Глаза слипались, и смысл фраз мелел с отливом последних новостей. Бармен потягивал кофе из бездонного фаянсового напёрстка, понимая бессмысленность попыток обособить собственные звуки. Ему припомнился далёкий день, счастливый до изнеможения, когда он, покончив со всеми бумагами, стал полноправным владельцем бара. До открытия оставались считанные часы, сам мэр обещал разрезать ленточку, когда он вспомнил, что у бара нет названия. Он перерыл все старые журналы, в надежде наткнуться на заветное слово. Изучил десятки латинских высказываний, таких звучных и непонятных, как «vanitas vanitatum» или «volens nolens». Обзвонил всех друзей. Всё было тщетно. В тоске поднял он глаза на круглый циферблат над входной дверью. Стрелки показывали без десяти четыре.

– Плюнуть на всё и пойти спать, – вяло размышлял он. – А деньги? Завтра все газетчики умчатся искать другую локацию и опять никого, кроме старины Зеда. Всё равно не уснуть под этот рёв. Если верить старейшинам, такое творилось лишь после избрания последнего герцога. Ладно, ещё полчасика постою.

Экран на площади давно погас, но расходиться, несмотря на уговоры полиции, никто не спешил. За дальним столиком, среди пустых бокалов, сидел крепкий небритый мужчина. Сидел совершенно один, хотя соседние столики были переполнены. Входящие, окидывая зал в поисках свободного местечка, непременно встречались с ним взглядами. Приветствовали, кто поклоном, кто рукой, и шли искать дальше. Все, кроме двоих в тёмных костюмах, направившихся прямо к его столику.

– Позволите, мистер… Зед, не так ли?

– Надеюсь, у вас есть причины надоедать порядочному гражданину. Чем обязан?

– Слишком мало времени. У нас есть информация, что вы работаете проводником. Необходимо срочно доставить продовольствие в башню.

– Ты скажи! Так теперь участники конверты должны съедать? Вот оно как…

– Тише. Мы поняли, вы в курсе дела. Проведёте? Оплата наличными вперёд.

– Ну, если всё стынет. Тянуть не буду. Вот только пасынка предупрежу.

У самого дома Зед задержался и заглянул в пустой гараж. Коробки с продуктами и вода исчезли. Широкая улыбка обнажила красивые крепкие зубы.

– Что ж, по крайней мере, от голода они не умрут. Да и спальных мешков я что-то не наблюдаю.

Кладбище древнее на берегу, на песке у прибоя. Множество разных могил в аккуратной ограде, общей для всех. Кладбище – ровный квадрат, если сверху смотреть на него. Нет здесь тропинок, сплошные квадратики мелкие, каждый квадратик – могила. На каждой – множество ценных вещей самых разных: матрацы, пальто, одеяла… Много всего, без чего человек не умеет. Тлеет здесь всё понемногу, в песок оседая. Всё было дорого сердцу, пока оно билось. Каждый лоскут, словно прожитый день, словно воспоминание. Тронешь один, уж за ним череда потянулась прожитых дней: чья-то жизнь. Ни надгробья не видно, ни имени. Всё в мёртвой одежде утоплено, словно в зыбучем песке. А на склоне – Башня видна, величавая, гордая.

Разговор

Привокзальная площадь проросла чемоданами, тюками и сумками. Располневший питон состава не мог больше глотать. Отдуваясь, он тяжело полз по рельсам прочь от опустевшего города. Пёстрый поток машин усталым караваном уходил на восток. Ветер носил обрывки газет и ночи.

Бородатый бармен крепко спал, привалившись к стойке. Привиделся ему канун Восшествия, а он, мальчишка, в лабиринте замка, где призраки онемевших голосов твердят о мире – изнанке этого, продырявленном с изнанки колодце и башне в гиблом месте. Ненастные ночи воют охрипшими ветрами о подземельях и призраках, о путниках, терявших разум от хохота, доносящегося из колодца ночью.

Воображение щедро плодило скелеты.

Пустой бар тонул в потоке солнечного света, поскрипывая, словно старый корабль после бури. Блики радуг от хрусталя плясали на стенах и потолке. За дальним столиком, щурясь от солнца, неторопливо беседовали двое. Кот и Зед.

– Они такие мимимишные, я даже не ожидал.

– Ага, пока их не изуродовали деньги и власть над людьми. Мало кто может остаться собой. Испытание деньгами – дело супер серьёзное. Это испытание одиночеством. Ведь богатые становятся изгоями, для цивилизации они потеряны. Смотрят на мир сквозь решётки, ограды и бронированные стёкла. Да что далеко ходить за примером, тот же Сайн.

– Тебе тоже вчера отвалили немало. Чувствуешь себя изгоем? – съехидничал Кот.

Зед окинул взглядом пустой бар.

– Есть такое. А ты чё пришёл, небось, денег просить?

Подготовка

Стены давили тишиной. Десятки лампочек мигали на пульте. Десятки дисплеев, счётчиков, сотни разноцветных проводов пестрили в глазах. Прозрачная трубка телефона озарилась ярко-оранжевыми светодиодами. Человек в строгом костюме взял трубку.

– Всем постам! Объект на месте. Установите камеры наблюдения. Отмечайте все его перемещения.

– Кастинг прошёл успешно. Сейчас завершаются все формальности. Информация о финалистах игры собрана. Как и следовало ожидать, никаких проблем.

– На второй линии Сэм. Срочно просит спуститься к нему. И захватите карты с крупным масштабом. Бригада осветителей спрашивает, когда начинать.

– Как только закончат электрики. И напомни, чтоб не шумели. Сейчас важна каждая мелочь. Что с лабиринтом?

– Рукопись почти полностью расшифрована, остались заметки на полях и примечание, самое важное, про голову в корнях. Монтажники укрепляют осевшую породу. Каменщики разбирают завалы, пришлось расширять проходы. Дизайнеры прилетают завтра в восемь. Все материалы закуплены.

– Обеспечьте своевременную встречу. Аппаратуру выгружайте аккуратней. О размещении информирую позже.

Трубка легла на рычаг и погасла.

Солнце нещадно слепит. Трава голубая густа и нежна, словно шёлк, и прохладна. Соком исходит, и тянет забыться, припасть. Ярко-красный кирпич новых стен режет глаз. Пробуждает. Путник усталый не знает покоя нигде. Щедрым дарит урожаем земля – и надгробья повсюду. Каждая грядка зубами неровными, памятью ветхой людской – кто лежит здесь? Хоть кто-нибудь помнит? Нет им ответа. Новенький дом посреди огорода. Буйство надгробий вместо цветов и стволов. Нет занавесок, стекло потускнело, везде паутина – времени знак. В окно загляну – запустенье, тепла отпечатка нигде. Иду в безнадёжном отчаянии, вечность меж окон. Второе. Слышны голоса, даже смех. Ожило всё: стук ножа, аромат овощей нарезаемых, говор неспешный. Лицом я к стеклу приникаю, губами сухими как к чистой воде. За стеклом всё в движении: люди на стол накрывают, мило беседа течёт, солнечный свет здесь не слепит, золотом мягким ласкает. Пустите! Не слышат. Я к двери бегу, задыхаясь. Стою на пороге. Ни звука. Царит тишина, пустота, и лишь ветер играет обрывками мёртвой одежды…

Четвёртый тур

Вертолёт завис над башней. Из открытого салона скользнула большая чёрная сумка и повисла на невидимом в темноте тросе. Трос быстро удлинялся, и сумка аккуратно встала на одну из возвышенностей в башне. Оператор первым подбежал к ней и, с радостным криком, достал новые аккумуляторы. Анжела извлекла со дна увесистый пакет. К сверткам с едой никто не притронулся.

– И вновь на связи Анжела Рей. Мы продолжаем вести прямую трансляцию игры «Всё или ничего». Приносим извинения за вынужденный перерыв – неполадки со связью. Напоминаем, что на данный момент продолжают борьбу лишь четверо. Их имена не разглашаются. Минуту назад нами получены новые инструкции. Они сейчас будут озвучены. Есть конверт с зелёной каймой, он адресован непосредственно участникам. Сейчас они узнают место следующей локации и условия продолжения игры. Мы прерываемся на короткую рекламу, сразу после которой вы первыми увидите эксклюзивное интервью с одним из участников.

Арчи взял Анжелу крупнее. Она вскрыла конверт. Финалисты, укутавшись в спальные мешки, боролись с усталостью и сном. Оператор снял каждого и выключил камеру.

– Внимание! Ваша следующая локация – Храм Мёртвой Одежды, а кто-то называет его Замком Снов!

– Далеко послали? – сонно поинтересовался Метью. – И надолго? Хоть бы на часок откинуться… Ночь, болота кругом. Не спали сутки.

– Ребята, очнитесь, вы уже в следующей локации! На сей раз мчаться никуда не надо! – попыталась подбодрить Анжела.

Что-то изменилось в усталом сознании молодых людей. Пространство разверзлось как бездна. Неуправляемое инерционное ускорение стремительно понесло вперёд. Время замерло на секунду и вдруг лопнуло оглушительным пульсом в висках. Все повернулись к журналистам.

– Основное требование тура – работа в команде, – взволнованно продолжала журналистка. – Тур считается не пройденным, если участники закончат его не в полном составе. На этот случай имеются особые указания, но до этого лучше не доводить.

– Это чё гон? Я из последних сил пытаюсь не бомбить.

– Ладно, пока наш зуммер осмысливает варик, колитесь, что у нас там, в конверте с зелёной каёмкой? – Лирис плотнее закуталась в большое махровое полотенце.

– Жиза. Не буллить в команде. Типа – не верь, не бойся, не проси. Если байтить вики, – проворчал Дерек.

– А чё здесь делать? Башня круглая как сосиска, и пустая, как… бамбук. Кругом болота, тьма – глаз выколи. – Проворчал Метью.

– Это вы узнаете утром, а сейчас – спать.

Утро заглянуло в каждый спальник, но люди слишком устали. Над ними властвовали сны. И лишь когда солнце стало припекать, коконы зашевелились.

– Мам, сделай кофе покрепче. И тостов…

Арчи нарочитым басом прогудел:

– Сейчас, деточка, мамочка уже бежит! С чем тосты?

Метью вскочил, как ужаленный, с ужасом осматривая башню.

– О, чёрт, это был не сон! Зашибись! Мне и бабло-то, по большому счету, не нужно. Пора на хату, с меня хватит хайпа.

– Поздно, мейт, – сладко улыбнулась Лирис, – мы теперь – дримтим. Не получится слинять.

– Факап, нашло на меня вчера. С предками полаялся… Хотелось пруфа, что я не только флексить могу , но и форсить!

Анжела закатила глаза.

– Послушайте меня, пожалуйста. Каждый из вас подписал договор об участии в игре. Там чётко сказано, что все общаются на одном языке. Нормальном литературном языке! Я не понимаю этот ваш сленг. Давайте договоримся, на время шоу все говорят правильно, как вас в школе учили!

Метью пожал плечами.

– Короче, чтобы все в инсте грызли ногти от зависти. А я стою один, последний победитель, гордый, как слон, раздаю автографы, а сверху на меня бабло красиво так, медленно падает и шуршит…

– Кому раздаёшь-то, если ты один и притом последний? – съязвил Дерек.

– Кстати, о последнем, его мешок – пустой. – Встревожилась Анжела. – Кто – нибудь видел четвёртого?

Тишина вспорхнула огромными крыльями, звоном отдаваясь в ушах. Её острые коготки цеплялись за древние камни, скользили. Она срывалась, отвыкнув от голосов и смеха, но не хотела оставлять веками насиженного места.

Анжела поправила макияж. Арчи снова поменял аккумуляторы.

– Все собрались? Слушайте внимательно. До заката, вам необходимо проникнуть в подземную часть башни. В «подземный лабиринт», который находится непосредственно под башней. Пока всё.

– Жесть! Я сваливаю. Сами посудите: делать я ничего не умею, значит стану полной ж… этой самой… обузой, и вообще, мне уже разонравилась эта затея. Прикиньте, если мы не проникнем в подземелье, я начну паниковать, а в панике я страшен, поверьте мне! А если проникнем, и того хуже. Там темно, а я темноты боюсь. Меня однажды в шкафу закрыли, по ошибке, я вам не рассказывал? Отпустите меня, пожалуйста. – Перебил Метью.

– Сразу после прохождения тура. Ты нам еще пригодишься, – улыбнулась Лирис, – умение паниковать оттачивается годами тренировок, вот и пригодится, не зря же ты потел.

– Давайте всё-таки держаться вместе и предупреждать, если кто куда уходит. Вот ты… – Дерек замялся.

– Тео. Вы все спали, предупреждать было некого. Я осмотрел башню снаружи. Она небольшая, но за одеждой не видно, что вокруг. Предлагаю разбиться на две группы и осмотреть местность. Так получится быстрее.

– А как я снимать буду? Разорвусь на две части? – проворчал Арчи.

– Тогда, ждите здесь, а я спущусь и обойду кругом.

– Постой, Тео, я с тобой. Я – профессиональный телохранитель. Если что, кричите, – Дерек подошёл ближе к Лирис, небрежно играя мышцами.

Губы Тео дрогнули в загадочной улыбке.

– Отлично, мы скоро вернёмся. Присмотрите за Метью!

Чердак

Солнце преобразило унылый чердак, словно улыбка. Серая пыль стала золотой, выцветшие шторы – полными надежд парусами, а растрескавшийся пол – палубой корабля, набитого дураками и злодеями. Монитор покапризничал, но заработал. Толстые очки почти упёрлись в экран.

–Усиленные меры безопасности позволили группе независимых экспертов вернуться в официально отведённое здание, где был произведён косметический ремонт, и провести внеплановое обсуждение последних событий.… Уже что-то. Во избежание беспорядков правительство накладывает вето на продажу любого вида оружия. Пф! Они хотели сказать «легальную продажу». Комендантский час сохраняется минимум на сутки… Да пребудет с нами сила! Резкая смена погоды, ожидается густой туман. Ух! Вот! Новый пакет успешно доставлен участникам игры. Ближайшие минуты они узнают место новой локации. По условиям игры в течение первых двенадцати часов никто не нарушает секретности. Вы сможете просмотреть повторы наиболее интересных моментов игры, а также интервью с выбывшими участниками… Кому интересны выбывшие? Ну, где же следующая локация, хоть намекните! Схожу сам всё разведаю. Да и вещи забрать надо.

Бармен

«Без десяти четыре» потихоньку наполнялся. После бурной ночи многим понадобился знаменитый коктейль Бенджамина под названием «Смерти нет», результат кропотливой работы бармена. Сам он неторопливо перетирал бокалы белоснежным полотенцем, наблюдая, как дворник широкими ровными движениями выметал мусор с площади, словно сеял горстями чистоту.

– Все разъехались? – лениво поинтересовался бармен.

– Танки и конвой уходили уже под утро. А что на станции творилось – не передать. Пустили дополнительные поезда, да куда там. И как они не передавили друг друга. – Бодро отрапортовал первый посетитель.

– Теперь наш городок прославился. На карте появится. Туристы потянутся. Отель построим. Жизнь наладится, – помечтал вслух Бенджамин, – а всё-таки жаль, что так быстро всё закончилось.

Бесконечен, извилист твой путь в лабиринте, опасен. Неисповедим он – где окажешься ты, кем вернёшься. И как много тебя отразится в его зеркалах, в его гранях кристальных. Сквозь призму пройдёшь ли, к началу вернёшься? Вспомнишь ли облик свой прежний, себя ли утратишь навеки, другого ль навек потеряешь? Найдёшь ли ответы? – кто знает. Светом и пустотою, водою, землёю и воздухом путь твой исполнен. Достанет огня тебе – долог во мраке твой путь. Призрак перерождений, чудовищ бесформенных тёмных, коими души людские здесь бродят во всей наготе, беспощаден, как злоба людская.

Подземный замок

Одежда, как живая, дремала на тонких сучьях. А жёлтые зубы башни, изъеденные кариесом времени, жадно впивались в небо, словно старуха, грызущая сухарь вечности.

Метью валялся на груде спальных мешков, искоса наблюдая за Лирис, которая пыталась привести себя в порядок.

– А вдруг нас избрали для какой-то особой миссии? Мы должны что-то сделать, чтобы спасти мир? – вдруг осенило Метью, – и мы все красиво умрём, один за другим, и тогда, рыдая у монитора, мир поймёт, что нельзя сбрасывать в океан токсичные отходы! Хорошо сказал?

– Ты в колледже, случайно, книжки не писал? – счищая грязь с ногтей, поинтересовалась Лирис.

Метью покраснел и сразу перевёл разговор в другое русло.

– Смотри, возвращаются! Нашли что-нибудь?

– Ничего. Облазили каждую щель. Времени мало. Солнце идёт на закат. Снаружи входа точно нет, придется копать изнутри, по очереди. – Ответил Тео, отвинчивая крышку на бутылке с водой.

– Круто, сейчас же начнём, – бодро сказал Дерек, снимая куртку, – я присмотрел несколько кусков арматуры под деревьями.

Метью копал вторым, бросая на мучителей полные укора взгляды, беспрерывно ворча.

– Лучше бы дома сидел с лучшими друганами – холодильником и компом. Почему Тео всё время командует? И не смотри на меня так! Не хочу больше спасать мир, пусть подавится своими отходами.

– Ладно, давай я. – Не выдержал Арчи. – Жалко вас, сопляков балованных! Того и гляди макияж на ногтях попортите. Такой репортаж угробите, если прокопаетесь до заката!

На небе появились облака, пахло развороченной землёй и дождём. Тишина нахохлилась и спрятала голову под крыло, любопытным круглым глазом следя за беспокойными соседями.

– Кладка показалась, в ней трещины. Думаю, несколько камней можно расшатать. – Отряхивая руки от земли, сказал Тео.

– Пропустите-ка, – засучивая на ходу рукава, сказал Дерек. Тео устало выбрался из чрева земли.

– А вдруг в этом подземном городе кто-то есть? Слепые мутанты или одичавшие люди…– неуверенно спросила Лирис. Дерек презрительно фыркнув, эффектно поиграл бицепсами.

– Чёрт, что за нафиг?…, – голос его начал стремительно удаляться. Заключительное: – Какого хе..? – разобрать было почти невозможно. Все бросились к яме, взволнованно склонившись над ней. Было тихо, только шуршала падающая во тьму земля, из отверстия вдруг пахнуло плесенью и затхлостью.

– Дерек! Ты жив? Откликнись! – волновались все одновременно. В каждом зрел крик, и каждый старался докричаться. Поднятый переполох, сотряс башню до основания. Тишина взметнулась вверх и забилась в горле.

– Тихо! – прошептал Тео. – Мы же так ничего не услышим.

– Всё ОК! Круть! Только спускайтесь осторожно, вход на потолке. Сейчас чего-нибудь набросаю, подождите немного. Послышалась приглушённая возня, – спускайтесь! Сперва дамы!

– Я боюсь, – кокетничала Лирис, поправляя белокурые локоны.

– Не бойтесь, мы подстрахуем, – заверил Тео.

– Нет, сначала я с камерой вниз спущусь и буду снимать, как вы спускаетесь, изнутри. Репортаж получится – супер! Может меня даже выберут оператором года! – расталкивая всех, пропел Арчи.

Падение было мягким: на гору тряпья…

Откуда-то сверху струйками лился алый закатный свет. За длинным столом, покрытым ветхой скатертью цвета слоновой кости, в позе усталого монарха сидел Арчи. В одной руке у него была камера, другой он сжимал микрофон. Рядом Анжела поправляла косметику. Подземная ниша была огромной и гулкой. Свет падал направленно на стол и кресла из круглых отверстий вверху. Их было двадцать два, включая центральное. На спинке каждого был свой рисунок, искусно вышитый по канве. Истлевшие и поблекшие, они были едва различимы. На спинке ближайшего угадывалась башня, разрушенная молнией. Детали терялись в зазорах, сетке истончившейся основы, в полутьме. Смутные белые очертания огромного скелета животного зависли над столом, мощными острыми краями рёбер упершись в квадраты пола.

– Подожди, губы подкрашу и работаем. Ну вот, костюм испачкан! Снимай только до второй пуговицы, хорошо? – Изучая себя в маленькое зеркальце, попросила Анжела.

– С вами Анжела Рей и Арчи Уайт. Мы продолжаем серию эксклюзивных репортажей об участниках игры «Всё или ничего». Напоминаем, что только четверо добрались до последнего тура отборочного этапа. Начался основной. Участники выполнили первую часть задания. Мы в подземелье. Время: 19:15 и я вскрываю второй конверт. Подробности прохождения игры вы сможете посмотреть уже через 12 часов в увлекательных репортажах с мест событий. С вами была Анжела Рей.

–Так, вам надо максимально хорошо узнать друг друга, – прочитала Анжела, развернув лист из конверта на камеру, – можете задавать друг другу любые вопросы, но отвечать правду не обязательно.

Её голос гулко разлетелся под сводами.

Группа разбрелась по огромному залу.

– Только завтракали, а уже жрать охота. А мы, деби… дегене…глупые люди, всё оставили наверху. Где теперь ночевать? И как, интересно, определить, насколько хорошо мы узнали друг друга? – продолжал ворчать Метью.

– Я тут кое-что нашёл, – подал голос Дерек, полускрытый какой-то нишей, – тяжёлая зараза…

Это была большая замшелая бочка, скреплённая проржавевшими обручами. Дерек катил её впереди себя осторожно, выбирая место посветлее.

– Посмотрим, что в ней?

Метью поспешил на помощь. Вместе они довольно быстро перевернули и вскрыли бочку обломком старого меча. Все сгрудились вокруг. В ней, аккуратно сложенная, лежала старая одежда. На лицах появилось недоумение и любопытство.

– Разве одежду в бочках хранят? Никогда такого не видела! – протянула Лирис.

– Может на дне что-нибудь спрятано? Хоть сникерс? – выразил надежду Метью, – а там ещё бочки есть?

– Да. Здесь полно одежды! Целый город одеть можно, – отозвался из полутьмы Тео, – похоже, кто-то на одежде помешался. Я её даже во сне видел сегодня ночью.

– А вот это уже прикольно, – сказал Дерек, – мне тоже одежда снилась, кто ещё?

– Я, – покраснела Анжела, – такой чудесный сон – просыпаться не хотелось! И на карте – не ограниченные средства, бери, что захочешь!

– А я во сне часто одежду меняю, работа такая – модель. А сегодня кошмар приснился, – вмешалась Лирис, – я возвращалась домой, вдруг небо темнеет до полного мрака, и сверху начинают лететь пальто, юбки, брюки… город накрывает дождём из одежды. Всё засыпано, жизнь останавливается! Воздуха не хватает!

– Это было так драматично, я всё снял, – встрял Арчи.

– Дашь просмотреть? – оживилась Лирис, – Освещение здесь, конечно, полный пи… словом, не очень.

– Не вопрос! – моложаво выпрямился Арчи, – мне тоже что-то снилось, но я снов не помню. Помню только какие – то огромные штаны, а я ищу, где же они заканчиваются или начинаются…

– Я нашёл рог изобилия, чего тут только нет, – подал голос Тео из другого конца зала, – Метью, ты кажется голодный?

Яма

Кот потрясённо замер над тёмным отверстием в утоптанном полу башни. Рана истекала песком и туманом. Смех испугано бился о стены. Башня и смех, как злодейство и гений понятия не совместные. Он аккуратно сложил спальные мешки, собрал еду и снова склонился над ямой.

– Неужели это правда – про подземный город? Давно мечтал на него посмотреть. Тут нужна широкая доска и крепкая верёвка.

Между мирами пролегла трещина. Башню медленно поглощал сумрак – терпеливое неторопливое животное. Джип взревел и рванулся к городу.

Жизнь устало поднялась с возвышенности и побрела прочь от башни. Тишина обернулась туманом и змеёй сползла вниз. Незрячий ветер тыкался в башню сухим тёплым носом.

Чужаки

Трубка телефона вспыхнула тревожным оранжевым светом.

– Возникли проблемы с установкой камер. Оборудование отказывает под землёй. Сотовой связи нет, даже рации в трёх метрах глохнут.

– Как отслеживаете объект?

– В его часы вмонтирован маячок, сигнал пока идёт.

– А картинка?

– С перебоями. Делаем всё возможное, чтобы устранить неполадки, но некоторые зоны совершенно поглощают сигнал.

– Ведите объект сами.

– С восточного входа пытаются проникнуть какие-то люди. Их много. Вооружены. Что с ними делать?

– Задержать, выяснить, кто послал, зачем и откуда у них карта. Сразу доложите мне. Двойную охрану на входы. Чтоб комар не пролетел!

Кадуцей

Тёмной блестя чешуёй, переливом холодным мерцая, в кольца свернулась река. Глубока ледяная вода и ни блика, ни всплеска: не манят её берега, обещая прохладу. Затаилась змеёй меж осоки, цветов, разнотравья. Нет у стеблей отражения, и не плывут по реке облака белым пухом. Солнце весёлыми бликами не ослепит, и не слышно журчанья. Трель оборвётся внезапно, и шорох замрёт… Терпеливо добычу свою поджидает река.