Интервью

Одновременно я нажала на кнопку опускания стёкол и педаль газа, щелкнул ремень безопасности у пассажирского кресла – Андрей успел пристегнуться и мы вылетели на дорогу, разминувшись с огромной фурой буквально в миллиметрах. На зависть режиссерам второсортных боевиков, всё это происходило под визг тормозов и вой сигнала, который водитель внедорожника подавал своим так не вовремя отошедшим пассажирам.

Наплевав на все правила и нашу безопасность, я рванула наперерез фуре, разворачиваясь в город – в противоположную сторону от предвиденных страшных обстоятельств. И почти успела –машину немного занесло и в боковом зеркале мелькнул кувыркающееся вдоль дороги пластик бампера.

– Пистолет в бардачке, наша цель —белый внедорожник, – бросила я Андрею, даже не представляя, как он будет стрелять назад мимо меня.

Опять щелкнул ремень безопасности, и я вдавила педаль газа до упора, сосредотачиваясь только на дороге. Машина пару раз возмутилась, что пассажир отстегнулся, и замолчала. В тишине прозвучали три выстрела через равные промежутки и голос сзади коротко отрапортовал:

– Готово, – его рука мягко, но уверенно накрыла мою кисть, лежащую на руле, – посмотри, я держу.

Я глубоко вздохнула, выбирая момент, в который стоило нырнуть.

Ал заканчивает намывать полы и набирает мне.

Не туда, слишком поздно.

А я уже вижу стремительно приближающуюся по встречной полосе Газель. Чёрт. Несколько ударов сердца, отдающихся набатом в ушах, я мучительно сомневаюсь – она или нет? Затем перед глазами мелькает плохо затянутый тент и, как будто я смотрю через прореху, несколько человек в камуфляже с автоматами. И резкая боль взрывается в виске, напоминая, что мои силы не безграничны.

– Газель, – командую я, вновь удерживая руль. Кисть почти неуловимо шевелится, но Андрей понимает и убирает ладонь, – в кузове ребята с автоматами.

– Разберусь, жми на газ, – по звуку понимаю, что он откинулся на спинку сидения как будто даже расслаблено. И с лёгкостью верю ему.

Хочется задать кучу вопросов, связанных с перерождением и смертью, вступить в захватывающий философский диспут, из которого никто не выходит победителем и снова привычно положить две в прикуп и раскидать оставшуюся колоду карт на три кучки. И я почти вижу одну мелочь в своём веере и непослушные губы уже выговаривают знакомое слово “мизер”, когда я различаю лицо водителя. На мгновение мы встречаемся взглядами, и я читаю в его глазах некоторое удивление, а затем слышу звук выстрела, и тот оседает на руль. Второй выстрел. Видимо, по колёсам. Газель медленно начинает забирать вправо, а я ускоряюсь и жмусь к обочине, надеясь проскочить.

– Стопроцентный, – отвечает Андрей на мою реплику, и мы оба любуемся в зеркало заднего вида, как машина, потерявшая управление, съезжает в кювет, попутно заваливаясь на бок, – но ты всё время блестяще побеждала именно на мизерах.

– Как будто у тех, кому с рождения достались слабые карты, есть другие варианты.

Сейчас следовало бы опять проверить будущее, но круги перед глазами и усилившееся головная боль отговаривали.

– На самом деле у тебя была замечательная раздача, из которой ты целеустремленно выбрасывала все козыри, – он вздохнул, и встретился со мной глазами в зеркале заднего вида.

Этот взгляд всегда цеплял крюком под рёбра, но теперь лишь вызвал несвоевременный приступ ностальгии. Может быть, глазам не хватало обрамления более зрелого лица или глубины фантастического цвета, а может прошедшие годы попросту отобрали у меня львиную долю чувств.

– Я их подобрала, – чувствуя, как расцветают искрами смешинки в моей радужке, я послала ему не менее проникновенный чувственный взгляд.

– После того, как попрощался с тобой, я успокаивал себя одной только мыслью, что ты забудешь меня и будешь счастлива. Без меня намного лучше, чем со мной.

– Было бы куда лучше, если б у нас закрутился роман. Гораздо проще забыть человека, с которым жить скучно и тяжело, чем недосягаемого героя, который погиб, так и не позволив к себе прикоснуться. Но мне всё равно жилось с этими воспоминаниями вполне комфортно, и я была счастлива. И ещё буду, если эта передряга каким-нибудь образом разрешится.

– Сейчас мы уже, наверное, можем остановиться, – предложил он, глядя настороженно и вопросительно.

Видимо, не решался попросить меня нырнуть ещё раз. А нырнуть было надо. Нога обречённо соскользнула с педали газа, и машина начала замедлять ход. Я вырулила на относительно широкую обочину и включила аварийку.

Повинуясь современной автоматике, спинка моего кресла медленно откинулась назад, позволяя принять почти лежачее положение.

Алексей стоял на балконе, курил и задумчиво смотрел в даль. Телефон уже в который раз твердил ему что абонент недоступен.

А ведь казалось, что я поменяла достаточно.

Да, оставался Солярис из моего видения и ещё неизвестно сколько людей, которые охотятся за мной. Или за ним?

– Андрей, – бросила в пространство я, желая задать вопрос. Язык не слушался

– Инга, – ответил он с той же утвердительной интонацией

И оба невесело рассмеялись. Этот диалог напоминал типичное нелепое совещание в отделе маркетинга.

– Спи, —сказал он, спустя пару минут, когда понял, что продолжить я не в состоянии

Невнятно буркнув, я протестующе замотала головой.

– Да и плевать, всё равно не оставлю тебя в опасности, что бы там не было впереди, – он замолчал, наблюдая как я неуклюже перекатываюсь, пытаясь лечь на бок, —Ты даже не сказала, что видела. Мою смерть? Свою? И как это было…

– Уже никак, – ответила я, борясь со сном. По-хорошему, нужно было съехать хотя бы туда, где нас не видно с дороги. А лучше в максимально людное место, но сил не оставалось даже руку поднять.

– Надеюсь, мы успеем поговорить до того, как смерть опять разлучит нас. У меня просто тысячи вопросов, – донеслось до меня сквозь сон. хотелось бы ответить, но я уже была не здесь.

Двадцать два года назад (2008г)

– Я надеюсь лишь на то, что мы сможем когда-нибудь поговорить нормально! На равных!

– Если и сможем, то не в этой жизни. Мы далеко не равные, ни в чём. Сама должна понимать.

– Понимать что? Что я тебя не достойна? Не пара тебе? Да, я это понимаю, прекрасно. И что выше головы не прыгнешь, и что мне никогда не достичь того, что тебе чуть ли не с молоком матери передалось, – предательские слёзы душили меня, но справиться с голосом не удавалось.

Я понимала, что веду себя как капризный ребёнок, но от этого лишь становилось обиднее. Лучше бы замолчать и уйти. Но если не прояснить всё сейчас, то что будет? Опять мучиться, будучи для него лишь чрезмерно навязчивой знакомой, незначительным элементом и без того полной жизни?

Когда я затевала этот разговор, план был чёткий: задаю вопросы по списку, добиваясь каждый раз его недвусмысленного ответа. А потом, если я действительно в его глазах настолько жалкая и неинтересная, просто рву это бесполезное общение и ухожу с достоинством.

На деле же я рыдаю, не получив ни одного ответа. Может, и этого факта мне будет достаточно?

– Инн, ты готова позволить мне всё что угодно, прыгаешь вокруг меня, вьёшься, хотя я тебе уже тысячу раз сказал, чтобы ты держалась подальше. Но твоё поведение становится всё более возмутительным. Не стоит меня провоцировать, это не сработает.

– Кто я для тебя? – вопрос, произнесённый в моём воображении равнодушно-холодным тоном, сейчас звучал как истерика брошенной женщины. Жалко и недостойно.

– Инга! – он взял меня за плечи и легонько встряхнул и продолжил, пытаясь поймать мой взгляд, – Я уже сказал, что не собираюсь вступать с тобой в интимные отношения. Ну посмотри ты на меня, наконец! Если задаёшь такие вопросы, имей мужество принять ответ!

Я не выдержала, и, скинув его ладони с плеч, резко рванулась к двери. Он поймал меня, жестко схватив за запястье, буквально через пару метров. Жест был лёгким и непринуждённым. Дернул на себя и схватил вторую руку, силой заводя обе за спину.

Несмотря на обстоятельства, я почувствовала легкое щекотание внизу живота и сладкое предвкушение столь желанной близости на краю сознания. Обманчиво-мягкое тепло его ладони на моих запястьях и клокотавшая внутри обида замешивались в причудливый коктейль противоречивых чувств.

Второй рукой он приподнял мой подбородок, принуждая смотреть на него. Я опустила глаза, боясь, что он поймёт моё состояние. Это будет чертовски унизительно. От этой мысли интимные мышцы свело в сладком спазме, и я невольно вздрогнула. Щеки горели, и я чувствовала, как скользит по моему лицу его внимательный взгляд. Он небрежно прошелся большим пальцем вдоль линии челюсти и наконец заговорил:

– Посмотри. На. Меня.– рука исчезла с подбородка и зарылась в волосы, собирая их на затылке. – Я всё равно заставлю… – От резкого и болезненного рывка глаза распахнулись сами по себе, и я встретила его взгляд. Очень холодный, злой и колючий. – Ты не моя любовница, чтобы вести себя подобным образом. А я не твой мужчина. И не собираюсь им быть, несмотря на все твои провокации. Твои претензии беспочвенны. Я бы никогда не стал заводить роман с юной девушкой, у которой вся жизнь впереди. Даже если бы хотел. Это был бы гнусный обман с моей стороны! А ты ведёшь себя так, как будто бы я просто обязан так поступить. Да даже не так! Как будто мы уже женаты.

– Твоей любовнице двадцать пять! это ненамного больше, чем мне! совсем ненамного! Что такого в ней есть, чего нет во мне? Почему в твоей ванной её зубная щетка?

– Ты ещё и следишь что стоит в моей. Твою налево! В моей! ванной…– он резко успокоился, как будто бы мы и не орали друг на друга, – Прекращай это. Или давай прекращать наше общение. Это слишком пагубно на тебе сказывается. Езжай домой, я вызову тебе такси. Я не мрачный романтический герой, ты придумала себе образ и вцепилась в него! Очень хорошо подумай над своим поведением, тебе пора взяться за ум, а не вертеть хвостом перед взрослыми мужиками.

Железная хватка на моих запястьях ослабла, а затем он и вовсе отпустил меня и отступил на шаг, глядя осторожно, как будто имел дело с диким животным.

– Своей подружке это скажешь! – я не хотела опускаться до подобных разговоров, но слова текли рекой, беспорядочные мысли и обиды выплёскивались без какой-либо внутренней цензуры, пока тело тосковало по его прикосновениям, – Она легкомысленная дура с тремя извилинами! Тупая как пробка! Подстилка, готовая под каждого лечь! Каждый миг, что она с тобой, оглядывается! Ищет мужика получше! Ты для неё забавная игрушка! Думает, что вертит тобой! А ты и рад! Так надо с вами? Так? Лгать! Лицемерить! “Ох, Андрюша, Ах, Андрюшенька!” А потом за спиной “это временный вариант, ну он в постели норм, но влюблён недостаточно. И профессия непрестижная, и староват”. Да ты собственную любовницу-змеюку просмотрел, шпион херов! Неет! Неееееет! Я отказываюсь считать, что она лучше меня! Это ты говнюк слепошарый! Она лицо намажет, а ты за чистую монету всю эту красоту принимаешь. Да я красивее в сто раз! по-настоящему! И если где-то губы или грудь недостаточно большие, то потому что это мои собственные части тела, а не собранные как конструктор. Киборг! Твоя баба киборг! Всё это фальшивка. Сам всё решил! Сам! И не ты тут что-то прекращаешь! Я ухожу! Я! И чтобы ни ты, ни твой друг мне больше не звонили. И да, не надо никакого такси! Подстилке своей вызывай!

Он стоял и спокойно кивал на каждый мой тезис, мол, принял к сведению.

Закончив тираду, я метнулась в прихожую, где у меня не получилось даже завязать шнурки. И застегнуть куртку. Так и выбежала в скособоченной куртке, накинутой кое-как, и развязанных кроссовках.

Настоящее время.

Проснулась я уже в сумерках, на заднем сидении автомобиля. Беспокойно зашевелившись, подметила ещё одну забавную деталь – руки гладили ткань. Не кожу. Вслух, конечно, сказала спросонок совершеннейшую глупость:

– А почему сиденье тряпка, а не кожа?

– Потому что корова, – ответил Андрей, коротко рассмеявшись

– Какая блин корова? – мысли после сна были мутные, как и всё пространство вокруг. Совершенно не чувствовала себя отдохнувшей. А он ещё юморит.

– Тойота, – Андрей повел плечом

Тойота Королла. В голове вертелась фраза: “где мой грёбанный идеально девчаковый мерседес?”, но теперь глупости вслух я почти не говорила.

“Он застрял в лесу в одном из альтернативных будущих”

Для серьёзных дел он не пригоден, и где его бросил Андрей теперь совершенно не важно. Тем более, он меня когда-то бесил.

Всю жизнь провожала тоскливым взглядом огромные внедорожники. Когда же смогла позволить себе дорогую машину, лелеемый образ никак не соответствовал впечатлению, которое я должна была производить. Потом я научилась отличать важные вещи от мелочей. Машина ездить должна, остальное детали.

– Я не тот момент смотрела, – сказала я вслух, даже не успев додумать мысль, – я проверяла, поехали ли мы с Алом работать. А мы не поехали, но это не значит, что я мертва или ты… Просто разбивка пандуса в нашей ситуации не так то уж и важна. Или у меня были причины не ответить на звонок.

– Просто все твои телефоны остались в бардачке машины, – сказал Андрей, не оборачиваясь, – Ты и не могла ответить.

Или разбились в дребезги в лесу.

Я потеряла все телефоны. Первый раз без связи за двадцать лет. Тот, кто удостоился чести узнать хотя бы зелёный номер, всегда мог рассчитывать на содержательный ответ. Оперативно и по существу. Уже всё не так. В нашей ситуации быть без связи это плюс.

– Надо выбрать другой момент. Журнал на твоём столе будет лежать в понедельник утром. Посмотри хотя бы среду.

Меня выкинуло в ночь с четверга на пятницу.

В этот раз я сторонний наблюдатель. Вижу два силуэта на холме, и в той стороне, где был когда-то город, расцветает классический ядерный гриб. Между нами пионерское расстояние, но мы крепко сжимаем ладони друг друга, внешне спокойные и медленно холодеющие от ужаса внутри.

Оба имели достаточные знания о дистанции поражения ядерного оружия и понимали в этот момент, что уже мертвы.

– К черту эти моменты, куда мы едем? – голос не подвёл. Учения и психологическая подготовка мною проигнорированы не были, что в конце концов дало свои плоды, пусть и повоевать ей не довелось . Инга-хороший солдат – вот так сюрприз.

– Никуда, по внешней объездной катаемся. Сейчас к юго-востоку от города.

– Если ты ничего не забрал оттуда… Да ты и не мог забрать, хорошо спрятано. Нам нужно назад.

– Исключено. Машина твоя стоит на парковке….

– У ТЦ, на севере города. Но там есть подменный паспорт и наличные в валюте.

– Это приличный срок, однако,– он не выдержал и коротко обернулся на меня. Видимо, пытался по выражению лица установить, не шучу ли я, паспорт и деньги достать можно и так. Для чего нам паспорта?

– Международный перелёт. Единственный вариант, который я вижу —покинуть страну.

– Да, на такое дело только подменный или свой. Насколько твой хорош?

– Настоящий. Мне сделали вторую личность на государственном уровне. Это не фальшивка и фото моя.

– Действительно тот самый легендарный подменный паспорт? Да кто ты теперь такая?

–Легендарный? Уверена, что он и у тебя был.

– И есть. Ну пусть не совсем так, как раньше. Так что это за истерика? “Покинуть страну”… “Международный перелёт”… Ты бы не отказалась сражаться просто так. При твоём положении и хреновых успехах в языках.

– Английский я освоила. С горем пополам, – обрывая саму себя, судорожно втянула воздух сквозь сжатые зубы. Больше наиграно, а не трясясь от ужаса. Свой страх я контролировала. И продолжила, как будто с обрыва прыгаю в ледяную воду, – Ядерная бомбардировка. Никакого положения здесь больше не будет. Нас ударят, и мы ответим или наоборот, нужно уйти в страны третьего мира, которые максимально никому не нужны. И дай мне телефон.

Он молча протянул легендарную Ноккию времён моей молодости. Вечер четверга, почти пятница. У нас есть неделя, но есть ли она? Я набрала по памяти знакомые цифры. Мыслей не было. Я не хотела чего-то глобального, просто выкинуть из головы видения воскресенья.

Ал долго не отвечает, и трубка сообщает механическим голосом, что абонент не может ответить. Пишу смс: “это Инга”, считаю до пяти и перезваниваю.

– Что случилось? – отвечает трубка хриплым со сна голосом.

– Просто сумку увели, – улыбаюсь максимально беззаботно, – хотела сказать, что на воскресенье отмена. И знаешь, можешь в пятницу улететь, Шри ланка замечательная страна, побудь там подольше. Или прямо сейчас. Да, лети сейчас. Нечего здесь делать.

Он долго молчал, переваривая сказанное и несказанное. Ал был болтуном и сплетником, но никак не дураком.

– Отель “Аквамарин” в Негомбо. Я поживу там до официального начала моего отпуска.

Когда-то я несколько лет подряд мечтала съездить на этот остров и объехать его на автобусах и электричках. В итоге попала туда, уже будучи при деньгах, в отель 5* и с личным русскоговорящим гидом. Это было совсем не то, и загадочный Цейлон больше не манил как раньше. И всё-таки вспомнился совсем не курортный “рыбацкий” пляж Негомбо. По какой-то неуловимой ассоциации в моей голове он был накрепко привязан к реконструкции ТЭЦ. Пыльные цеха сплошь в лабиринтах труб, крайне небрежно и неряшливо одетых в изоляцию, бетонный пол в кратерах и дырах, недостаток освещения, обнаженные арматурины колонн. Неподражаемый аромат сырости и пыли. В Негомбо было совсем не так. Разве что неаккуратность пейзажа…. Пускай их связывала чарующая небрежность.

Я прервала мысль волевым усилием. Сейчас на моря катастрофически не хотелось. Хотелось работать, брать новые объекты и ночами ломать голову над вопросами организации строительства. И над всей любовно сделанной красотой неделю спустя расцветёт ядерный гриб, сделав её непригодной для жизни. А я? Снова буду никем, похоронив результаты своего труда. Сейчас каждый год из прожитых “сорока с небольшим” ощущался особенно остро.

– Они будут ждать нас,– сообщил Андрей нейтральным тоном, – скорее всего.

– Везде будут ждать. И в аэропорту, и на границе. Всё-таки есть шанс, что машину ещё не нашли. Даже если нашли, для нас это не сильно осложнит ситуацию. Мы свободнее будем на плохо освещенной безлюдной парковке, чем в людном месте, а этим товарищам в принципе всё равно, где действовать.

– Ты права. Всегда восхищался твоим интеллектом. А теперь, когда ты уже не боишься им пользоваться, он сверкает так ярко, что становится страшновато. Раньше ты как будто куталась в просторные мешковатые одежды, скрывая себя, а теперь уже, прекрасно осознавая собственное совершенство, готова стоять голой перед толпой. Это пугает.

– О! Брось! Это просто опыт. Теперь я отлично понимаю из чего состояла эта пропасть между нами, и почему ты отказался от отношений, при этом отчаянно мне симпатизируя. Я ещё всё время думала тогда, как же ты со мной общаешься, я ведь при тебе двух слов связать не могу. А однажды ко мне парень подошёл, и я поняла как это выглядит со стороны взрослого неглупого человека. С полуфразы было понятно, что он не блаженный дурачок, а молодой человек, по уши в меня влюблённый. Посмеялась тогда над собой от души. Я бережно хранила страшную тайну, а ты всё знал про меня даже раньше, чем я осознала сама.

– Я тоже по тебе сходил с ума. Так иногда хотелось, чтобы ты всё поняла. И почему хочу, но не трогаю. И нет никаких сил прервать общение. Когда мы перестали общаться, я часто сидел вечерами в кресле и просто бездумно перебирал воспоминания о твоих касаниях, взглядах, наивных рассуждениях, наших беседах… как мысленные чётки с очень гладкими бусинами.

– Меня не переплюнешь! Вряд ли у тебя было столько свободного времени. Я нам целую жизнь придумала. Как из каждой встречи развиваются наши отношения, да и не по одному варианту ещё. Наши вечера в гостиной, отпуска за границей, своё мучительное ожидание, когда ты в командировке… горячие ночи после. Сотни тысяч горячих ночей в моём живом пламенном воображении.

–Теперь мне остаётся только бояться, что не оправдаю ожиданий,– он поймал мой взгляд в зеркале, и по глазам стало понятно, что ни черта он не боится. В глубине глаз плескалась знакомая чернота, которая так завораживала и возбуждала, – Я особо люблю вспоминать момент, когда выпорол тебя. Знаешь, что интересует больше всего? Тебе понравилось потому что это было со мной или потому что я сделал то, чего ты желала?

Он определённо провоцировал. Не вовремя. Сейчас явно не до этого, да и сами обстоятельства нашей встречи… У меня есть определённые обязательства…. Да и вообще… хочу ли я этого? Дам начать эти отношения и что дальше? Мы сбежали вдвоём в закат и жили долго и счастливо?

Двадцать два года назад (2008г)

– Тебе не кажется, что твоя юбка слишком коротка для вечерних прогулок? – спросил он, критично разглядывая мои коленки.

Юбка была вполне приличной. Да, открывала колени, но не более. Никакого экстрима, но он прицепился. Я почувствовала, как кровь приливает к лицу, но ответила достаточно дерзко:

– это приличная длина! Если она вызывает у тебя неодобрение, то это либо старческие замашки, либо… хм… либо….

–– Либо что? Ты хотела сказать, либо меня волнуют твои коленки, – он закатил глаза, как будто это была совершеннейшая глупость, – меня волнует то, что подобными одеяниями ты действительно можешь привлечь излишнее мужское внимание, к которому совсем не готова. Раз даже вслух сказать об этом не способна.

– Я способна! – возразила я, хотя уже самой было очевидно, что нет.

– Тогда скажи, зачем ты надела эту юбку? – он пытливо посмотрел мне в глаза, и я отвела взгляд. “Слишком поспешно” мелькнуло в голове.

Мы уже подходили к дому, где обитал Андрей, и я увидела Стаса у подъезда.

Я надела эту юбку, чтобы Андрей заметил, что я женщина. Потому что видела, как он следил глазами за женскими ногами, не прикрытыми одеждой. И хотелось, чтобы в этот раз ленивый раздевающий взгляд с искрой интереса прошелся по мне. Хотелось, чтобы он заметил, какие красивые у меня ноги. Он и заметил, но совсем не так, как планировалось. Ну конечно, я не могла надеть юбку просто так, как это делают все женщины мира. Я почти всегда ходила в штанах. Это был первый раз, когда он увидел меня в юбке.

– Давай отложим этот разговор? Мы почти пришли, и Стас ждёт.

– Очень много слов. Просто ответь. Зачем ты надела эту юбку?

Шаг он не сбавил, и мы стремительно приближались к точке рандеву. Обсуждать свой гардероб ещё и со Стасом не хотелось, и я выпалила скороговоркой:

– Потому что мне до смерти надоело ходить в штанах. Потому что остальные юбки монашеской длины в стирке! Да просто настроение было такое! Потому что не задумывалась об этом и не полагала, что меня ожидает лекция о моральном облике. Просто надела! Потому что! Вот.

– Ни одному слову не верю!

– И что бы ты хотел услышать?

– Хм, – он сделал вид, что задумался, – что-то вроде “Я хотела, чтобы мужчины смотрели мне вслед, мечтая о порыве ветра, который позволил бы им разглядеть моё кружевное бельё” или “Чтобы каждый прохожий, глядя на мои ноги, мечтал меня схватить и задрать её”

– Что за чушь? – возмущена я была искренне. Он озвучил какие-то отвратительные мысли извращенца, – я никогда об этом не думала. Ты что, уверен, что это мысли и желания любого мужчины при виде женщины в юбке?

Он замолчал ненадолго. Мы почти дошли до Стаса, который стоял у машины и глядел в нашу сторону. Я успела облегчённо перевести дыхание, пока мужчины пожимали друг другу руки. Похоже, что гроза миновала.

Порыв ветра подхватил подол моей юбки и чуть приподнял её. Настолько невинно, что я даже не стала прижимать его руками. И случайно поймала ленивый, но жадный взгляд Стаса, прогулявшийся от моих щиколоток вверх, до самого лица, а потом стремительно рванувший вниз, туда, где ветер играл с подолом юбки. Вновь огладив мои ноги взглядом, Стас стремительно рванулся вперёд и почти добежал до дверей лифта, где обернулся и посмотрел назад, уже поверх моей головы, на Андрея. В ожидании лифта мужчины смотрели друг на друга и молчали.

Когда мы вошли в кабину, и я снова было расслабилась, голос Андрея неожиданно показался мне тем самым резким раскатом грома уже закончившейся грозы.

– Как ты думаешь, Стас, зачем она надела юбку? – спросил он, продолжая смотреть тому в глаза

– Чтобы явить наконец-то миру свои прекрасные ножки, – ответил он Андрею и перевёл взгляд на меня, – или порадовать нас? О, нет-нет, не отвечай, не хочу разочароваться. Ноги действительно идеальные, поверь моему экспертному мнению.

Он опустил свой взгляд вниз, на этот раз нарочито демонстрируя своё восхищение. И вновь вернулся к глазам, транслируя свой интерес.

– Стас! – одёрнул его Андрей, пристально наблюдавший за этой пантомимой

– И Андрею они тоже понравились, правда? – Ничуть не смутившись он мне подмигнул и подошел поближе на шаг.