Паша

– Стас, мы знакомы с тобой с самого детства, вместе тренировались, учились и тусовались. Ведь так?

Стас кивнул, после чего Витя продолжил.

– Несмотря на это, я чувствую, что ты начал каким-то образом отстраняться от нашей компании. И от меня в целом.

Стас смотрел на него не отрываясь, его скулы сжимались и разжимались без конца. "Да, сука, ты прав! Ты абсолютно прав!" – подумал он.

– Ближе к сути!

– Имей в виду, у меня есть на тебя практически всё для того, чтобы тебя загребли очень надолго, и твой батя навряд ли сможет тебе помочь.

– О чём ты?

– Я о твоих дилерских делах. Ты думаешь, я не секу информацию! Считаешь меня здоровяком-дебилом? Учти, у меня есть все записи о всех твоих сделках, имена и курьеры.

– Ты ведь знаешь, что я завязал!

– Ты, может, и да, но не те, с кем ты работал. Учти, если ты попробуешь сдать меня или ещё кого-то из пацанов, то за работу с наркотой если тебя и не посадят, то думаю, что те, кого загребут из-за тебя, навряд ли  оставят тебя в покое. Ты ведь знаешь, что тебя, возможно, найдут в какой-нибудь канаве, а как это всё скажется на твоём отце? – Витя разлёгся на диване, распластав свои здоровенные руки по его спинке. – Думаю, что его с позором выгонят со службы и всё.

Стас смотрел молча на Витю, а глаза горели яростью.

– Да расслабься ты! Мы ведь друзья, товарищи! – Витя усмехнулся в своей мерзкой манере. – Давай просто будем молчать, вот и всё.

– С этим всё ясно! Ладно. Ответь мне, Витя, лишь на один вопрос.

– Ну?

– На хрена ты напал на этого ниггера?

Витя вновь усмехнулся:

– Чего ты прицепился к нему? Ты разве не помнишь, что он учудил? Нас выгнали из школы из-за этого пидора! И посмотри, где мы, а где он. Звезда кикбоксинга, мать его, но не выдержал удара палкой по голове. – Витя расхохотался. – Он получил по заслугам!

– А на х… было трогать девку?

– Ну ты даёшь! Всегда мечтал трахнуть азиатку, вот и всё! Но, конечно, мне хотелось, чтобы этот черножопый полюбовался на то, как я её отдеру. Мне кажется, что всё справедливо. Нас с позором выкинули со школы на глазах у всех. Ты думаешь, такое забывается? Ах, да, я ведь совсем забыл, твоя характеристика ведь бесследно исчезла, и ты закончил школу. А я и пацаны х…м грузчиками и убираем за всякими мудаками мусор! Ты думаешь, об этом мы мечтали? Сомневаюсь. Жизнь – дерьмо, друг мой, а в это дерьмо вытащил нас этот ниггер. Надо было его всё же сжечь в этом ангаре. Хотя нет, подожди. Пусть живёт с этим, пусть насладится ощущением униженности, которую испытали мы. Так что, что сделано – то сделано. Но ты учти по поводу сказанного ранее. Ты, конечно, Стас, может, и думаешь что-нибудь сделать со мной или ещё с кем-то, но учти, что вся инфа на тебя в надёжном месте, и знаю обо всём не только я. А кто ещё? Думаю, тебе не стоит этого знать.

Стас сидел и, слушая, думал: "Каким образом я попал на крючок этого тупоголового? Какого хера?" А ответ был прост, Стас просто жил в своё удовольствие, не понимая, что те, кто с ним рядом, не такие уж и друзья, а завистливые бараны, которые, опустившись ниже плинтуса, лишь обвиняли во всём остальных, нежели задуматься, что не так с ними самими.

С того дня, когда все покинули квартиру Стаса, он задумался, как ему быть дальше, на работу он смог отходить ещё лишь две недели, пока не запил окончательно. Позвонив в офис, он сказал, что приболел, а дальше подумал о том, что пусть всё будет, как будет. На улицу он выходил лишь только для того, чтобы дойти до магазина с алкоголем. После того, как его паховая область пришла в норму, пару раз к нему приезжала Киса, но и то, что они вытворяли, будучи вместе, так же не освобождало голову от того, о чём он думал в последнее время.

Взглянув в дверной глазок, Стас матернулся про себя, после он убрал травмат за пояс своих шорт и открыл дверь.

Удар тыльной стороной ладони был такой силы, что Стас отлетел к стене и, ударившись затылком о перегородку между кухней и комнатой, упал на пол.

Мужчина закрыл за собой дверь. Прямо в обуви он прошёл в комнату, затем, перешагнув через Стаса, заглянул на кухню.

– Ну здравствуй, сын!

Стас сплюнул кровь от треснутой губы на пол.

– И я тебя рад видеть, отец!

– Сменил номер? – отец Стаса заглянул также в санузел, приоткрыв дверь. – Б…, живёшь как в помойке! – он взял табуретку с кухни и сел напротив сына.

Стас придвинул ноги ближе к себе, сложив их в коленях.

– Чего сменил номер? Мы с мамой волнуемся! Она даже позвонила мне спустя года четыре! – он усмехнулся. – Чего молчишь?

«Иди на хер, тоже мне борец за справедливость!»

– Я старый телефон потерял.

– Ааа, потерял, ну, извините! А на работе чего не появляешься? Вроде не такой уж и больной! Да и дверной замок поменял! Мне интересно, от кого шифруешься?

Стас молчал, он сидел и смотрел в пол, как маленький нашкодивший ребёнок.

–Ты на себя в зеркало смотрел вообще? Выглядишь очень хреново! Ты, случаем, колоться не начал? – отец Стаса потянулся к руке сына, но тот отдёрнул её. –Видимо, начал! Отлично. По правильному пути идёшь!

– Не начал, – прошептал Стас.

– Что-что? Говори громче! Чего ты там шепчешь?

– Не начал! Не колюсь я! – практически прокричал Стас.

– Вот так лучше! С чувством, с толком, с расстановкой! Может, чай предложишь отцу? И себе не забудь налить, ведь у нас будет сейчас очень серьёзный разговор. И у меня есть к тебе вопросы. На которые тебе придётся ответить. Скажу лишь по секрету, что ты, оказывается, в серьёзной жопе!

Стас взглянул на отца, проглотив ком в горле. "О чём же он?" – после он встал и пошёл на кухню ставить чайник.

–У тебя тут крысы ещё не бегают?

Стас оглянулся на отца.

– Я про настоящих, а не про твоих друзей, если что, – его отец улыбнулся. – Просто воняет, будто крысы здесь живут, ну или хомяки.

Когда вода в чайнике вскипела, Стас положил по чайному пакетику в каждую из двух чашек и залил их кипятком.

– Мог бы и к чаю что-нибудь принести! – произнёс Стас, поставив чашки на стол.

– Так я и принёс! – после произнесённых слов его отец сунул руку во внутренний карман пиджака и через секунду вынул какие-то бумаги и кинул их на стол. – Смотри!

Стас, сидя напротив, принялся рассматривать то, что было на столе, распознав, что было там распечатано, в его душе буквально всё перевернулось.

– Ну, что скажешь? Почитай адрес внимательно и дату и время фиксации.

На распечатанных фотографиях с камер видеофиксации, по-видимому, установленных на одном из загородных шоссе, по которому буквально месяц назад Стас проезжал.

Стас вновь сглотнул ком в горле и посмотрел на отца.

– Ну и что! Я постоянно езжу куда-нибудь.

– Значит, постоянно ездишь куда-нибудь! Хорошо! Тогда я расскажу тебе кое-что интересное, – его отец отпил немного чая.

– В тот день произошло преступление. Двоих несовершеннолетних, подвергшихся насилию, обнаружили на этом шоссе, после того как кто-то позвонил с неизвестного незарегистрированного номера и сообщил о двоих связанных подростках. Паренёк был избит, а девушка не только избита, но и изнасилована. Где это произошло, так и не удалось узнать, так как один практически всегда был без сознания, а другая до сих пор из-за перенесенного шока отвечает на этот вопрос неоднозначно. Кто-то тщательно избавился от следов. И кстати, что немаловажно, что в тот же период загорелись старые ангары за железной дорогой тут неподалёку. Ни о чём не напоминают эти ангары?

Стас немного помолчал, после чего ответил, вспомнив о том, как отец забирал его несколько раз оттуда, когда они с пацанами напивались там до бессознательного состояния. – Мы уже давно там не тусуемся, там вечно трутся какие-то бомжи! Хрен знает. Я и не знал.

– Ну хорошо! Тогда я продолжу. Анонимный звонок был сделан именно в то отделение, где я проработал шестнадцать лет! Потом спустя месяц один из сотрудников этого отделения связывается  со мной и сообщает о том, что в момент преступления автомобиль, который проезжает в одну сторону по шоссе, где нашли этих ребят, через двадцать минут возвращается обратно и, что самое интересное, автомобиль оформлен на мой отдел! Затем он интересуется тобой, так как он каким-то образом обнаружил связь с этим пареньком и моим сыном пять лет назад! Когда тебя турнули из школы из-за того, что ты причинил тяжкий вред именно этому пареньку! Ничего не напоминает?

Стас молчал.

– Дальше он предлагает мне личную встречу как коллега коллеге и сообщает о подозрении о твоей причастности в этом деле, так как слишком много совпадений. Он даже выяснил, что управляешь этим автомобилем ты, так как несколько раз нарушения, совершённые тобой на этом автомобиле, были официально зарегистрированы сотрудниками ДПС. – Его отец ненадолго замолчал, а затем продолжил. – Вот скажи мне, пожалуйста, Стас, какого хера происходит? – сжав кулак, он треснул по столу так, что из чашки Стаса выплеснулось немного чая.

Стас был в шоке, всё, чего он надеялся избежать, всё, о чём постоянно думал и не мог уснуть, произошло наяву. Он не знал, что сказать, он просто молчал, боясь поднять глаза на отца. В голове приносились слова Вити о том, что он заложит не только его, но и его отца. Он не знал, что делать, просто не знал.

– Лучше расскажи мне всё сейчас! Иначе чем дальше, тем меньше шансов помочь тебе.

У Стаса задрожали руки, он попытался поднять чашку, но не смог поднести к губам.

– Ну так что? Так и будешь молчать?

– Что ещё есть у этого мента?– пробормотал он.

– Вот видишь, ты уже себя выдал. У этого мента есть лишь два варианта – либо продолжить дело и закрыть тебя и поднасрать мне или закрыть дело, не успев его раскрутить. Но это не бесплатно. Поэтому мне нужно знать, насколько твоё участие в этом деле серьёзно. Потому что если тебя возьмут, то поверь мне, ты вскоре расскажешь всё при первом же допросе. Ведь они знают свою работу.

– Они? Ты не правильно сказал. Скорее вы! Пап, прости, но мне нужно подумать немного над последующими действиями.

– Нужно подумать! Подумать, значит! Что тут думать, твою мать! – его отец перешёл на повышенный тон.

– Потому что ты пытаешься прикрыть лишь свою задницу! Ты всегда думаешь лишь о себе, чёртов ты мудак! Ты бросил нас с мамой! Просто бросил! И сейчас, когда запахло жаренным, ты думаешь лишь только о себе, а не о том, чтобы помочь мне! – Стас кричал. – Вали на хер из квартиры! Просто вали! – Стас указал рукой на выход. – Ах да, прости, эта квартира ведь тоже лишь твоя, так что вскоре я уйду и не вернусь! Так будет лучше для всех! Для всех! Я никогда не был нужен ни тебе! Ни матери, которая бухает не просыхая, забив на меня болт! Поэтому лучше всего, если меня не будет! Вы просто все вздохнете! Зачем мучиться! Зачем? На х… всё! Валите все к чёрту! – Стас, истерически крича, зарыдал как маленький мальчик, которого наказали родители сейчас за какую-либо провинность. Слёзы лились рекой, он прикрыл ладонями лицо.

Его отец поднялся из-за стола и вместо того, чтобы покинуть квартиру, подошёл к сыну и обнял. Обнял очень крепко и прошептал: «Какой же ты дурак всё-таки! Но ты неправ, я очень тебя люблю, сын».

Отчаяние

Шёл сильный дождь. В этот день ему было всё равно, он надел ветровку с капюшоном, но она не помогала, всё тело и ноги были промокшими насквозь. Вокруг шумела листва от  редких, но сильных порывов ветра, деревья иногда клонило вниз, но ему и на это было всё равно. Рядом с ним находилось ещё два человека. Они называли себя копальщиками и ждали нужного сигнала. Гроб он выбрал один из самых дешёвых, так как с матерью они жили на то, что в основном зарабатывала она. Он же всё, что мог заработать сам подсобником на стройке, в основном тратил на алкоголь и совместные с друзьями вечеринки. Она ушла раньше времени, всего сорок восемь лет. Много работая и зарабатывая на то, чтобы прокормить своего сына и себя, она не думала о здоровье, а стремилась лишь к благополучию. Он понимал, что очень огорчил её, когда не доучился даже до девятого класса, вылетев с позором. "И что бы сказал отец на это?" – подумал он тогда. Отца он помнил плохо, тот был профессиональным военным и в один миг на одной из горячих точек погиб. Он часто вспоминал крепкие руки своего отца, что держали и подбрасывали его вверх, его широкую улыбку в те моменты, когда тот приезжал с очередной командировки. А затем слёзы матери, что обнимала и держала его в руках крепко-крепко, а горячие капли на его маленьких розовых щёчках будто обжигали. Он не оправдал ни её надежд, ни надежд своего отца. В те моменты, когда ей приходилось много работать, а ему самому справляться с какими-либо проблемами, то он просто-напросто сдавался и пытался всячески обойти их стороной вместо того, чтобы решить. В конечном итоге – плохая компания и вылет из школы с последующей негативной рекомендацией, а затем алкоголь, наркотики, и вот он, конечный результат. Он потерял не только отца, а теперь и мать, он давным-давно потерял сам себя.

Дождь усилился, он этому был только рад, дождь, попадая на лицо, помогал омывать слёзы, которых он стыдится. Дал команду к опусканию, и двое мужчин принялись спускать его на верёвках. Проделав это, он взял немного земли в свою руку и первым бросил землю в яму. После двое мужчин взяли лопаты и принялись забрасывать это место остальной землёй. Прежде чем уйти, он дождался, когда на свежей могиле поставят деревянный крест. Он не знал, сможет ли он заработать деньги для того, чтобы облагородить это памятное место или уйдёт в окончательный запой, для того чтобы вскоре воссоединиться со своими родными.

Доехав до ближайшего метро на автобусе, он ощутил первый мандраж. Пока он был на кладбище, он не смог почувствовать ни холода, ни того, что он промок окончательно, а сейчас понял, что вероятность умереть от пневмонии, как и его мать, сейчас велика как никогда. "А может, это и выход?" – подумал он и улыбнулся. Спустившись в метро, он обрадовался тому, что люди обходят его стороной. Может, причина была в принятом алкоголем, а может, из-за того, что он не мылся дня три или четыре, занимался оформлением документов после смерти матери, и от него воняло, как от помойного ведра, к тому же он был мокрым, что усиливало этот аромат. Он был рад этому, в данный момент он не хотел видеть никого, а лишь напиться, ну или принять что-нибудь посерьёзнее. На кладбище он был один, родственников у них было мало, и то ни с кем они не поддерживали связь. Хотя он не был в этом уверен, может, мать и поддерживала, пока он был занят своими делами. Друзья также не поехали его поддержать, двое из них сказали, что им в лом из-за погоды, а другой и вовсе не отвечал на звонки уже около недели. "Да пошли они!" – проскользнула у него такая мысль.

Проехав в метро, он немного подсох и согрелся, но, поднявшись наверх, понял, что придётся ещё некоторое время помокнуть. "Хрен с ним!" – подумал он и  зашёл в ближайший магазин. Купив алкоголь покрепче, он выпил залпом четверть бутылки, после чего отправился под проливным дождём в сторону дома.

Путь к дому шёл через парк, тот самый парк, где когда-то он гулял с мамой на первом своём велосипеде, после играл с первыми друзьями, а затем… А затем попал в такую задницу, из которой уже выбраться невозможно. Зайдя в парк, он выпил ещё, опустошив бутылку больше чем наполовину. "Какое приятное тепло", – подумал он, улыбаясь. В глазах начало немного мутнеть, а каждый шаг давался всё сложнее. Ему становилось лучше, проблемы начали покидать его, а мысли и вовсе пропадать. В парке было пусто, да оно и понятно, в такую погоду мало кто захотел бы прогуляться здесь.

Подняв голову, он заметил силуэт, он не мог разобрать, но да, это был человек. Подходя ближе, он понял, что это и вправду рядом со скамейкой, что была неподалёку от того места, где они поймали того черножопого пидора и его сучку, вспомнил он и улыбнулся, отпив ещё немного. Человек стоял, будто ожидая кого-то, он был в дождевике. "Может, с собакой гуляет?" – подумал он и, проходя, взглянул на этого человека. Лица не было видно, будто бы этот человек стоял в тени. Выпив ещё, он пошёл дальше, дождь шёл на прежнем уровне, минут через пять ему показалось, что позади он слышит шаги. Он обернулся, в глазах немного двоилось, тот человек стоял перед ним, и его лица по-прежнему не было видно.

– Здравствуй, Артём! – произнёс тот.

– Ты кто такой? – успел лишь произнести Артём, после чего его поглотила тьма.

За полтора месяца до этого.

Евгений и Кирилл сели в автомобиль. На их лицах были улыбки, несмотря на эти долгие три недели, но в глазах можно было заметить переживания. Пристегнув ремни безопасности, они отправились в путь. Женская половина их семьи осталась в квартире для того, чтобы приготовить и накрыть на стол к  их возвращению.

– Наконец-то всё позади, и Паша вновь вскоре будет дома, – произнёс Кирилл.

– Да, Кирюш, это хорошо.

– Пап, ты чего приуныл? – Кирилл толкнул отца в плечо.

Евгений немного улыбнулся сыну:

– Кирилл, я не знаю, чего ожидать, Паша со мной практически не общается. Я не знаю, с какой стороны к нему подойти. Небольшая растерянность у меня на этот счёт.

– Может, дома всё же ему будет легче.

– Может быть. Надежда, конечно же, есть, но на душе неспокойно. Я не знаю, как он перенесёт  тот факт, что Сайнара с родителями вернулись в Якутию и оборвали абсолютно всю связь.

Через полторы недели, когда Паша смог самостоятельно передвигаться по палате, то круглосуточное наблюдение со стороны Евгения и членов их семьи не стало первой необходимостью, то Евгений первым делом отправился по адресу проживания Сайнары и их семьи. На звонки они не отвечали, а затем и вовсе их телефоны оказались отключены. Позвонив в домофон, ответа не получил, Евгений дождался у парадного входа одного из жильцов, после чего одновременно с ним зашёл в парадную. Поднявшись на нужный этаж и найдя квартиру, он позвонил в звонок рядом с дверью. Ответом оказалась тишина. Он постоял, немного прислушавшись, никого. Долго не думая, он позвонил в звонок ближайшим соседям, после чего дверь открыла женщина лет семидесяти. Евгений, для начала поздоровавшись с ней, поинтересовался её соседями. Та в свою очередь пояснила, что, по слухам, они покинули эту квартиру и уехали жить в другой город. Поблагодарив её за помощь, Евгений покинул их дом. В голове постоянно кружились мысли о слабости и о нежелании бороться до последнего за своё счастье и справедливость. В дальнейшем через пару дней он выяснил, приехав в университет, в котором трудился Николай, и там сообщили о том, что он вместе с семьёй вернулся к себе на родину, уволившись в один день. Евгению пришлось постараться для того, чтобы узнать его адрес, сказав секретарю о том, что ему нужно отблагодарить его за предоставленную помощь и отправить ему посылку на домашний адрес. Та с улыбкой написала ему всю нужную информацию на листочек бумаги.

– Да, пап. Но я уверен, что это лишь родители Сайнары устроили всё это. Мы ведь все знаем её отношение к Паше, а его к ней.

– Да, тем более для их возраста утрата того, кого очень любишь, воспринимается гораздо тяжелее, чем будучи старше. Хотя, – Евгений призадумался, проезжая перекрёсток, на котором не работали светофоры.

– Справа чисто, пап, – Кирилл помог отцу сориентироваться.

– Спасибо, Кирилл.

–Так что хотя?

– Ах да, прости. Хотя утрата любимого в любом возрасте – это то, что оставляет на сердце рану, которая хоть и затягивается, но порой всё равно даёт о себе знать.

– Ты до сих пор грустишь о маме?

Евгений кивнул:

– Да, порой мне её не хватает. Конечно, присутствие мамы в семье меняет целиком и полностью представление о жизни. Ведь материнскую любовь  детям никто и никогда не заменит.

Кирилл промолчал. Таким образом, в тишине они проехали около десяти минут.

– Интересно, найдут этих подонков?

– Не знаю, Кирюш, меня это выводит из себя, тот, кто ведёт дело, будто игнорирует, мне что-то не верится, что те, кто это сделали, не оставили абсолютно никаких следов.

– Жаль, что Паша ничего конкретного так и не вспомнил, а лишь фрагменты.

– Это точно. Про то, почему эти люди были в масках? Будто это всё заранее запланированная акция. И почему нужно было насиловать Сайнару на глазах у него. Кому же он перешёл дорогу?

– Пап, я уверен, что Паша бы рассказал, если бы что-то было не так до этого. Но он ведь всегда был счастливым и никогда не прятал своё лицо, тем более в последнее время.

– Да, Кирюш, не знаю, просто не знаю.

– Что насчёт поездки в Испанию, ведь она через две недели.

– Паша, как ты уже знаешь, отказался, а я вместе с ним, оставлять его одного сейчас ни в коем случае нельзя. А вот Лере в любом случае придётся туда поехать, нужно решить вопрос с документами на собственность. Я уговорил Кристину поехать с ней, и вы едете с Дашей. Бабушку с дедушкой предупредил, дед так только обрадовался.

– Да, главное, чтобы они не узнали обо всех обстоятельствах дела. А всё, что касается поездки, так и мой билет тоже нужно сдать. Я поговорил с Дашей о том, что останусь с тобой и Пашей здесь.

– И как она?

– Отнеслась с пониманием, – улыбнулся Кирилл, – пусть девочки отдохнут.

– Это точно. Насколько жизнь всё же непредсказуема!

– Это точно, пап.

Подъехав к больнице, они нашли свободное место на парковке и, выйдя из автомобиля, направились ко входу.

Паша находился в палате, он уже сменил больничную одежду на повседневную и дожидался звонка от папы. Эти три недели показались ему вечностью. Голова болела реже, а кружиться и вовсе перестала неделю назад. Благодаря всё ещё молодому организму, как сказал его лечащий врач и по совместительству заведующий отделением, на нём зарастает всё как на собаке. С медперсоналом у него сложились приятные отношения, а вот когда он стал способен выходить из палаты самостоятельно, то вновь, как и прежде, давным-давно, начал замечать все эти взгляды. Ему было всё равно, как и раньше, но мировоззрение начало меняться. Его раздражал тот факт, что он не мог полностью вспомнить то, что произошло в тот злополучный день. Моментами приходили воспоминания, но все они были обрывистыми, и он не понимал, что произошло до, а что после. Спать он мог лишь благодаря успокоительным, потому что каждый раз во сне он слышал, как она зовёт его, каждый раз, каждую ночь. Её плач и его невозможность открыть глаза, он лишь хрипел и не мог ничем помочь.

Паша встал с койки и подошёл к окну.  Посмотрев на свой родной город, он понимал, что здесь он всё-таки чужак. Сайнара так и не связалась с ним, она просто исчезла, лишь со слов отца он понимал, что она ушла с больницы в тот же день, а он застрял на три недели. В его голове присутствовали мысли о том, что, скорее всего, она не смогла простить его за то, что он так и не смог ей помочь. Она надеялась на него и верила, всегда поддерживала, да так, что он мог горы свернуть. А когда ей понадобилась помощь, он был совсем рядом и не смог, просто не смог ничем ей помочь, спасти её от этого унижения, от издевательства тех мудаков, что сделали это с ними. Узнав о том, что поступление в университет откладывается примерно на год, так как оказалось, что из-за травмы головы ему не только нельзя было заниматься спортом, но и загружать мозг информацией, он смирился с этим. Но вряд ли он смирится   тем, что проделали эти твари с ним. Он не знал, кто они, но в голове уже окончательно решил, что, несмотря ни на что, постарается решить проблему. Ведь папа всегда говорил решать проблему на корню, а это, по-видимому, проблема, да ещё и какая. После выписки он принял решение первым делом отправиться к Сайнаре домой, он не мог оставить всё на таком уровне, ему в любом случае нужно попросить у неё прощения за то, что случилось, если потребуется, то встать на колени перед ней и перед её родителями. Сказать, как сильно он её любит, и как она ему нужна, что без неё в дальнейшем жизни для него просто не будет уже никогда. Что он постарается сделать всё возможное, чтобы всё вновь стало, как прежде, что всё ещё можно исправить. Подумав об этом, он усмехнулся. Как прежде! Уже точно ничего не будет, как прежде!

Зазвонил смартфон, на экране высветилась фотография папы.

– Да, пап.

– Сын, мы внизу. Тебе нужна помощь.

– Нет, пап, скоро спущусь.

– Давай, ждём тебя.

Перед тем как спуститься, он попрощался с персоналом. Спускаясь по лестнице, он чувствовал упадок сил, но всё же старался сам справляться со всем.

Евгений и Кирилл ждали его в холле, увидев Пашу, они улыбнулись, и тот так же улыбнулся им.

Приближаясь, у Паши побежала мысль о том, что если бы не его семья и их поддержка, то и на этот раз, скорее всего, дела обстояли ещё хуже, чем в данный момент. Ему на ум даже приходили воспоминания о том, что произошло пять лет назад, что совершенно разные ситуации, а результат один и тот же. Страх, боль и отчаяние подступают, но семья как всегда находится рядом и делает всё возможное, чтобы он не сдавался. Иногда он задумывался, а что же он сделал для своих близких, кроме того, что чаще всего лишь приносил одни проблемы.