Подарок судьбы

– Надеюсь, – продолжал Дарринг, мы им хвост все-таки прищемили. Кстати, о хвостах, – майор как-то странно посмотрел на девушку. – Весь оперативный состав нашего отдела, как дополнительную силу, перебросили на предотвращение и ликвидацию терактов со стороны кутнайцев.

– Вы серьезно? – для Дианы новость показалась нелепой.

– У меня была такая же реакция, – вздохнул Дарринг. – Но приказы начальства приходится выполнять, тем более, большого начальства. – Майор многозначительно посмотрел вверх.

Девушка заметно сникла. Новое задание ей представлялось более привлекательным, чем ловля мифических террористов. Шеф ее понял и поспешил успокоить.

– К твоему счастью, ты вовремя опоздала. Группа уже сформирована и проходит ускоренный инструктаж.

Дарринг вытянул из недр стола электронную карточку и подал Диане:

Твой допуск к материалам. Когда приступишь к делу, и захочешь встретиться с клиентом, будь осторожна – это опасное существо. Не расслабляйся.

Диана глянула на маркировку карточки:

– Ого, – допуск был к оч-чень секретным материалам.

Дарринг покивал головой:

– А ты, рапорт на стол: не доверяют, не доверяют.

– Шеф, а при чем здесь хвосты?

– Сама увидишь. Приступай к выполнению.

– Есть, сэр!

Глава 4

Спецкомната напоминала бункер с минимумом удобств и набором продуктов на три недели – максимальный срок, на который она предоставлялась сотрудникам Галапола для ознакомления документов или различного рода секретных материалов.

Единственным техническим оснащением в этом помещении был проектор, подключенный к ведомственным архивным данным, доступ к которым был единовременным. За повторным изучением материалов приходилось проходить немалое количество бюрократических процедур и поэтому полицейские старались уложиться в определенный промежуток времени.

Комната была лишена всех подслушивающих и подглядывающих устройств. Изоляция полная, исключающая передачу данных во внешний мир. Перед тем, как посетить спецкомнату, сотрудник переодевался в одежду, которая полностью гарантировала невозможность проноса записывающих жучков. С той же целью сканировался весь организм работника.

Диана, немного ошалев от всех предварительных процедур и инструкций, наконец-то попала в долгожданный рай глухого одиночества. Она не спеша приготовила крепкий кофе, забралась с ногами в кресло и приложила карточку доступа к сканеру проектора.

Первоначальная информация изобиловала скучной астрономической белибердой. Номер сектора Галактики, тип и размеры звезды, ее планетарная система, параметры планеты, на которой были обнаружены разнообразные формы жизни. Дальше материал пошел интересней.

Кадры хроники трехлетней давности были подобраны и смонтированы так, что смотрелись как увлекательно-познавательный фильм. Иногда казалось, что описанные события не вполне реальны, и выдуманы каким-то неуемным фантазером. У Дианы полностью исчезла связь с действительностью, и она просмотрела фильм на одном дыхании.

Пока вновь открытую планету поэтапно обследовали с разной высоты, все было в порядке. Параметры планеты соответствовали нормам жизнедеятельности человека. Невероятная удача. Казалось, что экспедицию можно было поздравить с открытием мира, возможного для заселения человеческой колонии.

Радость стала утихать, когда появились первые признаки того, что на планете присутствуют разумные существа. Теперь приходилось мириться с перспективой внедрения в доверие к туземцам и попыткой дальнейшего мирного сосуществования. Законы Галактического Союза на этот счет были очень строгие. Однако, выраженное невысокое развитие аборигенов сулило упрощение задачи.

И так, были обнаружены аккуратно возделанные поля, загоны для скота, примитивные жилища и организованное передвижение туземцев. Особенный интерес у исследователей вызвала одна густонаселенная долина, окруженная невысокими, покатыми горами с кудрявой растительностью. За ними располагались высокие остроконечные горные хребты. Этот, по космическим меркам, клочок обитания разумной жизни был идеальным, изолированным мирком, который члены экспедиции решили исследовать со всей тщательностью. К тому же, интрига заключалась в том, что там находилось очень странное сооружение, которое при увеличении напоминало обломки корпуса звездолета.

На высоте птичьего полета над поверхностью планеты, был проведен скоростной проход дронов, в процессе которого были зафиксированы все те же следы жизни и деятельности существ, обладающих признаками гуманоидной расы.

Несколько аппаратов зависли над долиной, выбранной для исследования, и успели передать подробный видеоматериал.

Вдруг оказалось, что кроме гуманоидов, обладающих темной с синим отливом кожей, везде снуют крупные кошки, очень похожие на земных домашних кисок, если бы не различие в размерах. Некоторые экземпляры этих особей достигали в высоту до середины бедра самого рослого туземца. Ученые экспедиции единодушно согласились, что кошки – ручные, и выполняют те же функции, что и собаки на службе у человека.

Через некоторое время мнения на этот счет разделились, так как стало создаваться впечатление, что туземцы чуть ли не боготворят этих животных: обращаются с деликатностью и подобострастием, отдают самые лучшие куски мяса от забитого скота, носят им молочные продукты, а некоторых особей перемещают на носилках. Кошки жили в удалении от деревень гуманоидов в полусферических строениях из известняка.

Один день экспедиция спокойно наблюдала с орбиты трансляцию дронов о жизни в долине, а на второй – аппараты были обнаружены противной стороной.

Поблизости от обломков корабля сначала голову поднял какой-то не в меру любопытный кот, затем, после непонятно каким образом переданным сигналом, головы стали поднимать другие кошки, одна из которых метнулась в хижину туземцев, и оттуда вышел … человек.

Ученые чуть не попадали с кресел. Человек был пожилым, одноруким и с одним глазом на обезображенном лице. Он внимательно вглядывался ввысь на дрон, и через минуту направился к тому сооружению, которое, уже не оставалось сомнений, являлось останками звездолета. Потом вроде бы ничего не происходило, кошки и туземцы продолжили заниматься своими делами, а когда человек вышел из разбитого корабля, он что-то сказал поджидавшему его коту, и опять скрылся в своей хижине. Кот помчался в поселение своих сородичей.

В это время среди членов экспедиции разгорелся спор. Сразу было ясно, что этот человек потерпел аварию и не по своей воле очутился на данной планете, смог выжить и адаптироваться. Но не совсем было понятно, почему увидев дрон – предвестник своей цивилизации, он не запрыгал от радости, не закричал, и не стал размахивать руками, чтобы привлечь к себе внимание? В общем, странный тип. И почему заволновались кошки, а не гуманоиды, которым, оказалось, дрон был вообще по одному месту.

Решили опустить аппарат непосредственно перед хижиной человека и узнать его реакцию. Что и было проделано. Последствия окончательно завели в тупик. Как только дрон приземлился, к нему крадучись подошел один из туземцев и стал с боязливым любопытством его разглядывать. Благодаря этому, исследователи смогли в подробностях рассмотреть любознательного субъекта.

Все то же самое, что и у людей: руки и ноги с пятью пальцами на каждой конечности; хорошее, пропорциональное сложение; на лицо хоть и не красавец, но и не урод.

Неожиданно в объективе аппарата появилась широкая, нахальная кошачья морда и … экран погас. Связь с дроном прервалась.

Через два дня она стала непостижимым образом исчезать и с остальными аппаратами.

Следующие кадры видеоматериалов относились ко времени две недели спустя. На этот раз – почти исторический момент: спуск представителя человеческой расы на поверхность необследованной должным образом, полной загадок, планеты. Профессору-антропологу Рудольфу Кану – сухопарому, жилистому ученому 65-ти лет – предстояло осуществить повторную, более плодотворную для человечества, попытку контакта с жителями планеты.

Он был облачен в легкий, сверхпрочный скафандр, укрывающий всю поверхность тела от внешних воздействий, в частности от зубов и когтей кошек: ранее ученые наблюдали несколько кровавых сцен между этими животными, когда во все стороны летели клочья шерсти. На голове профессора – шлем с записывающими устройствами.

Ранним утром, когда кошки мирно спали, а гуманоиды приступили к хозяйственным хлопотам, ученого спустили на землю. И оставили перед хижиной человека, потерпевшего бедствие, который сразу же вышел, как только гость благополучно коснулся ногами твердой поверхности.

Как говорилось ранее, у старика не было левой руки. Левую сторону лица покрывала черная повязка. Седые длинные волосы были зачесаны назад и забраны в хвост. Подбородок и шея были обезображены застарелыми шрамами от ожогов. Горбатый нос и правый веселый карий глаз выдавали в нем соплеменника. А также добротная одежда из шерсти похожих на коз, животных. Туземцы предпочитали носить лишь набедренные повязки.

Люди обменялись рукопожатием. Представились друг другу. Человек назвался Андре Мором, и тут же заметил Кану:

– Да сними ты эту кастрюлю с головы, док, все равно не поможет.

Кан немного поколебался, но шлем снял. Опасности вокруг он не ощущал, и решил, что всегда успеет его надеть. Мор внимательно огляделся, подхватил профессора под руку и повел в сторону своего разбившегося корабля. За ними на некотором удалении последовала, всё знающая и примечающая всё вокруг самое необычное, любознательная группка туземцев-детей.

Корпус звездолета, поставленный так, что острый нос смотрел прямо в небо, был то ли наполовину врыт в землю, то ли осталась только эта неповрежденная часть корабля. Площадку вокруг окружал плотный частокол из толстых бревен, концы которых, венчали острые металлические шипы. Конструкция явно возводилась под руководством человека.

– Храм Желтого Кота, – Андре Мор гордо возвел руку в сторону шпиля постройки. На корпусе с восточной стороны, навстречу восходу солнца, ярко выделялось нечто круглое, намалеванное ядовито-желтой краской. Если посильнее напрячь воображение, то в нем можно было узреть изображение пушистого кота, свернувшегося в клубок.

– Лучше говорить в храме. Обшивка корабля экранирует … – Мор собрался было открыть тяжелую, оббитую стальными листами калитку, как неожиданно смолк.

– Экранирует что? – Переспросил Кан и тоже осекся. Внезапно, как будто ниоткуда появились три кота. Детенышей гуманоидов как ветром сдуло. Более странно повел себя Мор. Он отпустил дверь и с невозмутимым видом удалился, как бы демонстрируя: да вот, проходил мимо, перебросился парой слов со случайным прохожим.

А двое крупных котяр, один – полосато-рыжий, другой – полосато-серый, вытянув вперед морды со следами шрамов, прижав уши, мягко вышагивали на мощных лапах вокруг профессора. Их глаза грозно горели, уставившись прямо на него. Кан поспешно натянул шлем. Мыслям в голове стало почему-то щекотно.

Дальнейшие события комментировались самим Рудольфом Каном, так как в этот момент видео- и радиосвязь прервались. Все записывающие устройства в шлеме ученого перестали работать.

– Третий кот устроился поодаль в позе сфинкса и внимательно на меня смотрел. Его окрас отличался от тех котов, которые кружили возле меня, и казался более изысканным, если это слово применимо к кошачьему племени. Полностью черная голова, спина, бока, хвост и верхняя часть лап. Остальные части тела белые. Как будто он надел черный фрак на белоснежную сорочку, белые перчатки и носки. Для законченного образа этого франта, природе не хватило фантазии на черный галстук-бабочку. Его взгляд желтых глаз проникал прямо ко мне в душу. Меня охватило оцепенение, я не мог пошевелиться, а он все смотрел и смотрел.

Не помню, сколько времени прошло, думаю, минут десять. Он встал и направился в сторону их селения. Меня, как барана на веревке, потянуло следом за ним. Другие коты бежали чуть позади. Страха я не испытывал, просто знал – мне надо идти за черно-белым котом.

Перед самым большим жилищем собралось не менее полусотни кошек. Они с любопытством взирали на меня, как на наглую мышь, неподобающим образом, посягнувшую на их покой. Мы прошли в дом, напоминающий каменный шатер, а проход – вход в нору. Чтобы передвигаться вперед, мне пришлось согнуться чуть ли не вдвое. Так мы прошли метров пять, и очутились в круглом полутемном зале, который сверху освещался маленькими квадратными оконцами, расположенными по периметру купола.

Первое, на что я обратил внимание – отделка стен. На переливающемся пурпурном фоне от пола до потолка тянулись золотистые стебли неведомых растений с резными листьями, переплетающиеся в сложный рисунок. Все это великолепие колыхалось и пульсировало. От неожиданности я сначала решил, что создать такое технически возможно только человеку. Сильно оно смахивало на голограмму. И первая мысль была: мы опоздали, эту планету уже посетили люди и успели внедрить современные технологии, а я выгляжу полным кретином, раздувшимся от гордости, что первым выхожу на контакт с варварами-инопланетянами.

«Какие вы, однако, люди тщеславные. И вовсе это не голограмма, а выражаясь вашими терминами, скорее психо- или ментограмма, это как вам больше нравится». Черно-белый кот опять смотрел на меня и я, наконец, понял, что слова, прозвучавшие в моем сознании, принадлежат ему. Кот фыркнул и отвернулся. Пристыженный, я решил больше не делать поспешных суждений и превратился в беспристрастного наблюдателя.

На противоположном конце зала было установлено сооружение, похожее на ложе, устланное подушками из пурпурной ткани. На них величественно возлежал кот с пронзительно зелеными глазами. Его верхняя часть тела, как у моего черно-белого знакомца, была серого, дымчатого цвета, нижняя – белого. С правой стороны от него находилось ложе пониже. На нем в той же позе лежала кошка – размерами меньше и изящнее формами, с полностью дымчатым окрасом. Слева, на более низком уровне сидели три кота и две кошки. Самый крупный экземпляр расположился возле возвышения. Был он дымчатый с белыми ушами и белыми передними лапами. У остальных – серое и белое сочетались в разных вариациях.

По сторонам от группы кошек по одному стояли атлетически-сложенные гуманоиды, грозно опиравшиеся на острые деревянные копья. Рядом с ними на соломенных циновках, сидели по две молодых стройных женщин того же племени. Человекоподобные инопланетяне были облачены в разноцветные набедренные повязки, а шею и грудь украшали широкие ожерелья из клыков и когтей, скорее всего – кошачьих. У воинов и женщин на каждом плече красовался нарисованный знак Желтого Кота.

В доме находилось еще с десяток кошек.

Следуя за черно-белым котом, я прошел в середину зала. Здесь он отделился от меня и подбежал к ложу в центре. Что-то пофыркал и прошипел вожаку. Потом повернулся ко мне, сел. Разговор между нами проходил телепатически, а точнее, кот посылал свои мысли, а я отвечал, (уж как умел), звуковой речью. Первый вопрос, признаться, был неожиданным и дерзким:

«Вы нас боитесь?»

– Почему вы так решили?

«Ваша прочная одежда и сооружение на голове наводят на эту мысль. У вас, как у хаков нет природных орудий защиты и нападения – когтей и острых зубов, как у нас – хесов».

– Нет, – согласился я, – но это не значит, что люди беспомощны перед вами. У них в арсенале есть достаточно приспособлений, способных убить или искалечить своих врагов. Да, я опасаюсь за свою жизнь, поэтому надел на эту встречу защитный скафандр. У меня сейчас нет оружия – тех, убивающих устройств. Я пришел с мирными намерениями. Но если вы, по понятному недомыслию считаете, что легко сможете справиться со мной, ошибаетесь. За нами следят мои соплеменники и в момент опасности они меня выручат. И не помогут вам ваши хваленые зубы и когти.

После этих воинственных слов мне показалось, что кошки смеются. Это не было визуально заметно. Мимически на их мордах ничего не отобразилось, но вот мысленный, ментальный фон …

«Пока оставим эту скользкую тему. Вы, профессор Кан – наш гость и мы в вашем отношении не предполагаем ничего дурного. Ваши намерения нам открыты и понятны. Позвольте представить: король земли Хашш – Рэкх».

Мне почудилось, что над котом, который лежал на центральном ложе, вспыхнуло голубое сияние.

«Королева Фэя, – сияние охватило кошку справа. – Их наследники: принцы Ракх, Фэх, Рах; принцессы Фай, Фра. – сияние поочередно освещало кошек по левую сторону. – И ваш покорный слуга – канцлер Марс».

Я с почтением склонил голову, насколько позволял мне скафандр. В ней уже теснились фразы ответной речи, которую я собирался преподнести существам, превосходящим по разуму тех, которых мы ошибочно считали достойными контакта с нами. Оказывается, по развитию эти кошки нисколько не уступают людям. Мою попытку высказаться вслух пресек Марс. Он подбежал ко мне, и я опять, как привязанный, поплелся за ним.

Он отпустил меня только в отдалении от резиденции королевской семьи в редком лесу или, скорее парке. Повсюду резвились разновозрастные котята. Когда мы вышли на поляну, окруженную валунами, котята прыснули в разные стороны, и мы остались одни. От усталости я присел на камень. Марс расположился рядом.

– Почему вы, канцлер, не дали мне высказаться? – Я укоризненно посмотрел на него.

«Не надо было утомлять короля, он стар и болен. Ему стоило больших усилий держаться перед вами достойно. Тем более, что все помыслы людей нам давно известны».

– Если вы имеете в виду Андре Мора, то у него нет полномочий для контакта с другими цивилизациями. И вы просто были обязаны выслушать официального представителя людей, то есть меня.

«Содержание вашей черепной коробки, профессор, я изучил вдоль и поперек. Что касается Андре Мора, то вы наверняка еще не знаете, кем он является, то есть, кем он был до катастрофы. А был он историком, изучал события, происходящие с людьми на протяжении нескольких тысячелетий. Поверьте, благодаря Мору, историю человечества я знаю не хуже, чем историю хесов».

Мне стало откровенно не по себе. Я не был достаточно подготовлен, чтобы выслушивать нотации от кота, будь он трижды разумен, и умеющий читать мысли. Пока человечество бороздило просторы Млечного Пути и открывало новые планеты с разнообразными формами жизни, оно до сих пор не находило цивилизацию, не уступающую ему в техническом прогрессе, и давно привыкло к своему превосходству над другими расами. Правда, некоторые ученые выдвигали гипотезу эволюции разумных существ по пути развития парапсихологических способностей в обход технического совершенствования. Но, до этого момента, это была лишь теория. Тогда я сильно пожалел, что не успел переговорить с Андре Мором, а Марс сумел одержать маленькую победу, перехватив меня у Храма Желтого Кота. Как только я вспомнил этот эпизод, меня пронзила догадка. Так вот что имел в виду Мор, когда говорил про экранирование. Обшивка разбившегося звездолета – надежная преграда для «подслушивания» мыслей.

Канцлер завалился набок, подставив горячим лучам солнца белое брюхо. Блаженно прикрыл желтые глаза.

«Вам, профессор, не жарко в этом одеянии?»

– Нет, спасибо, скафандр оснащен терморегулятором.

«Не боитесь, что он может выйти из строя?»

– Снова намеки на мою незащищенность? При всем уважении к вам, канцлер, я повторюсь, если со мной начнут происходить неприятности, мои коллеги меня выручат. А с какими потерями для вас и вашего племени, это будет зависеть от ущерба моему здоровью.

И опять ментальный смех. Он явно надо мной потешался. Это мне совсем не понравилось. Развлекается, как кошка с пойманной мышью. Я решил заканчивать с визитом. Накопилось слишком много вопросов, особенно к бывшему историку – Андре Мору.

«Подождите, профессор. Еще один безобидный трюк, на уровне годовалого котенка». Не успел я приготовиться к очередной пакости, как из высокой травы показалась серая мордочка. Мгновение, и крыса уже сидела на камне. Я собрался ее скинуть, но не успел. Крыса перепрыгнула на мое бедро и стала вгрызаться в скафандр. Полетели клочки сверхпрочного материала! Через секунду крысиные зубы достигли плоти. Я закричал от боли, пытаясь выдернуть крысу за хвост, руки соскальзывали, как с мокрой рыбьей чешуи. Боль становилась невыносимой. Кровавое пятно увеличивалось на глазах. Багрово-красный ручеек сползал по ноге на камень, потом в траву. Когда крысиные зубы добрались до кости, я стал терять сознание от боли и потери крови. Я с ужасом видел перед собой желтые глаза Марса …

Мне было трудно дышать. Пот скатывался с лица по шее за шиворот. Я услышал, как кто-то сказал:

– Сними шлем, будет легче.

Непослушными пальцами я нащупал кнопку крепления. Шлем скатился с головы. Действительно, свежий воздух придал мне сил. Я почти без труда сел, пытаясь вспомнить, где нахожусь. Эти минуты я не забуду никогда. Рядом лежал Марс, с удовольствием щурясь на солнце, подставив ему белое брюхо. Я вспомнил крысу и с ужасом глянул на свою ногу. Она была в полном порядке. И на скафандре ни единой царапинки. Я ошалело смотрел то на ногу, то на кота.

«Вы свободны, профессор. Больше я вас задерживать не буду. Передавайте привет вашим коллегам. Обязательно переговорите с Андре Мором, он ответит на все ваши вопросы. А пока советую не делать опрометчивых поступков. Как следует, все обдумайте, обсудите. А теперь извините, у меня много дел». И кот вывернулся на спину, распластав лапы под горячим светилом.

Удивительно, но дорогу к хижине я нашел без труда. Мор сидел на лавке, явно меня поджидая. Но общаться с ним у меня уже не было сил. Я не мог отойти от шока и избытка впечатлений. Я извинился перед ним, попрощался и подал сигнал своим, чтобы меня забрали. Очередной шок я испытал, когда узнал, что во время визита связь с орбитальной станцией отсутствовала, а запись зафиксировала лишь встречу с Мором.

Прежде чем совершить повторный спуск ученого на планету, исследователи основательно потрудились, чтобы пролить свет на «темную лошадку» по имени Андре Мор. Через неделю было получено три досье. То есть, на трех Андре Моров, пропавших без вести на протяжении последних ста пятидесяти лет. За семь дней Рудольф Кан окончательно пришел в себя, был полон сил и энтузиазма для продолжения исследовательской деятельности.

Следующий эпизод съемки: дружеская беседа в Храме Желтого Кота между ученым и человеком, потерпевшим катастрофу.

Гравитоновые генераторы, когда-то находящиеся в носовой части звездолета, были демонтированы и удалены вместе с перегородками между отсеками. Теперь пустое пространство играло роль убежища от вездесущих хесов для Андре Мора и гуманоидов-хаков, а так же местом для отправления религиозных обрядов, без которых не обходится ни одно уважающее себя племя разумных существ.

Посреди храма вверх уходила крутая и узкая винтовая лестница. Не доходя два метра до вершины, она заканчивалась площадкой, оборудованной самодельным телескопом и люком, которые с двадцатиметровой высоты позволяли наблюдать за окрестностями, или звездным небом.

Источниками неяркого голубоватого света служил огонь из спиртовок, установленных вдоль стены.

Профессор и Андре Мор расположились на земляном полу, устланном циновками. Между ними стояла глиняная миска с местными фруктами. Во время беседы Мор оттуда иногда что-нибудь отщипывал или откусывал. Антрополог воспользоваться угощением побоялся, а Мор и не настаивал.

– Андре, как давно ваш корабль потерпел аварию? – Задал первый вопрос Кан. Теперь он был одет в простой полевой непромокаемый комбинезон. Мудрствования с защитными средствами ученые решили отставить. Кошки показали достаточно, на что способны, чтобы убедить людей, что не стоит перед ними бряцать оружием и будить «зверя».

Андре Мор на минуту задумался, наверное, сопоставляя земной календарь с календарем планеты.

– Около пятидесяти двух лет назад. Не смогу так сразу сказать точнее.

– Поведайте, как это произошло.

– Расскажу, почему бы не поворошить прошлое, это ведь моя профессия.

– Вы историк?

– Да, я закончил на Земле Гуманитарный Университет Мировых Цивилизаций. Затем приступил к работе над диссертацией по теме, дайте вспомнить название … «Расширение человечеством всемирных границ путем колонизации космических тел».

– Вы читали лекции?

– Нет, не было необходимости. Я полностью посвятил себя диссертации. А деньги у меня были, то есть не у меня, а у моих родителей. Они в то время владели многотриллионным состоянием. Несколькими, кажется, четырьмя сырьевыми малыми планетами; имели на каждом модном курорте по особняку. Знать бы, живы мои родители? Док, вы узнаете – они живы?

– Обязательно. Вы тогда были молоды …

– Перед катастрофой мне исполнилось двадцать шесть.

– Боже, вам сейчас нет и восьмидесяти лет, – ахнул профессор.

– Что, выгляжу старше? Эх, док, вам бы пережить то, что пережил я. Во-первых: авария. Во-вторых: несколько перенесенных инфекций. И потом, здесь нет элементарных регенерационных центров.