скачать книгу бесплатно
– И это все я? – возмутился Дин, прикидывая, во сколько обошлась бы обычная прошивка бота без этого, так сказать, тестирования. Наверняка в разы меньше, чем он оплатил последствия всей этой веселой вечеринки. Хорошо еще не было обнаружено, что матричный блок Эмми был дубляжем. Лицензия была оформлена на Эмму. Здесь к Локу претензий не было. Но обида на него за то, что он так ловко подставил Роя, еще больше разрасталась, по мере понимания, кому журналист обязан всей этой неприятной пачкой статей расходов.
Засунув в рот горсть попкорна, Дин начал ее нервно жевать, переваривая обиду. Наконец, он решился просмотреть записи Эмми с момента ее появления в пабе. Вот она заходит в «Тень вампира», пробирается между столами, раздвигает спины посетителей и оказывается за фигурой здорового парня, который намеревается нанести удар Дину в живот, который в свою очередь был спеленат в захвате другим крепким парнем. Эмми перехватывает руку обидчика своего хозяина, и резким движением сверху вниз выворачивает ее в сторону. Тот, потеряв равновесие, делает кувырок в воздухе и падает на спину. Дин Рой, увидев, что к нему подоспела подмога, воспользуется предоставленной паузой и со всей силы наступает своему оппоненту на ногу, вырывается из захвата и врезает тому кулаком в нос. Но Дин не рассчитал крепость хрящей у здоровяка и получил в ответ сокрушительный удар уже в свое лицо. Отчего потерял сознание, и как тряпка, растелился на полу. Эмми, запрограммированная защищать хозяина, подняла за шиворот своего первого подопечного, и швырнула его на обидчика Роя. Тот, подхватив, летящую на него тушу своего товарища, опрокинулся на стоящий за ним стол.
В это время охранники паба смогли нейтрализовать и скрутить главаря троицы скандалистов, отдали его в руки подоспевших полицейских, и уже намеревались помочь Рою, как на его защиту встала Эмми. Она не подпускала к нему ни охранников, ни тех двоих, которые пытались одолеть бота и вырваться на свободу. Слишком ретивый страж порядка попытался силой своего авторитета, в виде крепких мускулов и резиновой дубинки, как-то справиться с ситуацией и утихомирить андроида. В ответ лишь пару раз в кувырке пролетел над столами. Напарники, которые хотели ему помочь, тоже отправлялись в полет.
Когда вокруг Дина образовалось пустое пространство, Эмми зорко следила, чтобы к нему никто не подошел. Тогда в дело вступил Стив Лок. Он попросил полицейских угомониться, разойтись посетителей и вступил в переговоры с ботом. Навыки прогмаста помогли внушить андроиду, что его хозяину ничего не будет угрожать, если он оплатит счета за заказ и нанесенный заведению ущерб, а так же претензии полицейских, установленные законом. Взамен он получит свободу действий в отношении Роя.
Установив личность Дина, с помощью того же Лока, стражи порядка, проконсультировались с начальством, составили протокол, получили судебное решение и отпустили с миром бота с Дином на плече, очистив проход для Эмми, чтобы она могла беспрепятственно отнести журналиста во флайер Стива. Таким образом, Рой оказался в мастерской прогмаста.
Когда немногочисленные посетители паба, которые решили досмотреть спектакль до конца, узнали имя бесчувственного бедолаги, над которым взял опеку его верный бот, то были неожиданно удивлены, что это оказался известный журналист Дин Рой. В это же время по заведению прошелестел слушок, что это и есть не менее знаменитый блогер Шалун.
Новость и записанные на смарты видеоролики стали быстро распространяться по сети. Позорные кадры своих похождений Рой уже наблюдал из новостных каналов, а так же из потока сопутствующих комментариев подписчиков и зрителей блога его второй ипостаси – Шалуна.
У Дина вконец расшатались нервы, и он запустил в голографический экран стакан с остатками попкорна, который пролетев три метра, рассыпал по дороге содержимое и плюхнулся на пол. Пребывая в крайнем раздражении, Рой вскочил с кровати и стал метаться по комнате, по пути, с хрустом раздавливая ногами воздушную кукурузу. Это его еще больше взбесило, и он пнул ненавистный стакан в угол комнаты. Затем подбежал к барной стойке, налил треть бокала виски, залпом выпил и как-то разом размяк, получив ударную дозу алкоголя на старые дрожжи. Журналист обхватил голову руками и сидел так на высоком стуле минут десять, проклиная про себя предприимчивого прогмаста и свою неосторожность в плане препровождения времени в незнакомой компании.
Стив поимел Роя по полной программе, заполучив от блогера бесплатную рекламу прошивки бойцовых роботов, показав всему свету свое мастерство на примере Эмми.
Дин с усилием подавил пришедшее на ум желание связаться с Локом и высказать ему все то, о чем он про того думает. Решив, что это будет выглядеть жалко и унизительно, Дин махнул на эту мысль рукой. Сам был виноват, нечего было вестись на слабо?, и никто не вливал ему в рот столько пива.
Рой криво усмехнулся, он давно вывел для себя формулу поведения в обществе. В двадцатом веке в России в местах заключения среди уголовников ходило три правила выживания: не верь, не бойся, не проси. Журналист предпочитал следовать им и в своей профессиональной деятельности. А в эпоху технологий, когда твоя жизнь проходит под наблюдением всевозможных структур и записывающих устройств, фиксирующих каждый твой шаг, Рой дополнил эту формулу еще одним пунктом: не подставляйся. А сейчас он подставился не хило.
Вся, наработанная годами репутация серьезного журналиста, пошла коту под хвост. Многие сюжеты Шалуна были изготовлены на почве всевозможных казусов и конфликтов, происходящих на светских вечеринках и приемах, куда не приглашали, кого попало, и касались они лиц довольно известных, иногда очень влиятельных. Поэтому дорога на подобные мероприятия, как журналисту, для Дина Роя была закрыта. И теперь вряд ли можно было рассчитывать на серьезные, хорошо оплачиваемые заказы.
Хотя эмоциональная сущность журналиста продолжала рефлексировать, мозг усиленно искал выход из сложившейся ситуации. И так, Шалуна нужно похоронить, вычеркнуть из медиа-жизни. Придумать для Джо новый псевдоним, и пусть гуляет по улицам, записывая мелкие происшествия и конфузы, происходящие уже с простыми людьми. А вот сам он займется уловом очень большой и крупной рыбы – Владимиром Вольским.
Дин немного успокоился и снова отправился на кровать. По дороге приказал Эмме произвести уборку, и заказать доставку пиццы. По второму разу просмотрел ролики, гуляющие по интернету с его участием. Хотел было выложить запись глазами Эмми, но решил, что там есть момент, где это будет выглядеть, как оскорбление чести и достоинства стражей порядка и отменил возникший порыв.
Дин еще несколько минут колебался перед тем, как удалить свой второй и ставший ему самому неугодный аккаунт. Прочитал последние комментарии подписчиков, которые недоумевали по поводу молчания Шалуна и решил еще немного подождать до того, как сделать этот окончательный шаг. Как будто узнав об его сомнениях, тренькнул динамик ИИ-бокса, возвещающий о получении нового сообщения.
– Кто там, Эмма?
– Ирен Мюри, видеозапись.
– Во, как. Теперь, значит, и она брезгует общению онлайн с журналюгой- неудачником. Почему-то, я не сильно удивлен. Давай, включай, посмотрим, чем она меня сможет порадовать.
Перед Дином появилась голография Ирен, которая с лукавой улыбкой проговорила:
– Привет, шалунишка, теперь ты никоим образом не отвертишься от этого прозвища. Но я к тебе по делу. Как и обещала, я поговорила с Ханной Веласкес. Ты был прав, она очень многое знает, и рассказала довольно интересные вещи.
На экране появилось изображение комнаты, где находились два вычурных кресла, на которых в пол оборота друг к другу сидели две дамы – журналистка и смуглая, черноволосая женщина. Когда камера подъехала ближе к ее лицу, Дин разглядел одну из самых красивых земных женщин. Ее овал лица был очерчен высокими скулами, тонким с горбинкой носом, четко очерченными губами и темными бархатными глазами с немного надменным взглядом. Ее тонкую фигуру скрывало просторное темно-синее длинное платье с белым высоким воротом.
Судя по всему, интервью с Ханной подходило к концу, где обсуждалась новая косметическая линия, запускаемая в производство. Владелица «Спайс Роуз» уже хотела было вежливо попрощаться с журналисткой, как та сделала упреждающий жест:
– Позвольте уделить мне еще некоторое время. Заверяю вас, то о чем я попрошу рассказать, не будет выставлено на обзор широкой публики, это касается давней истории, которая произошла с вами и вашей подругой восемнадцать лет назад.
Ханна сразу напряглась, и в ее взгляде отразились два противоречивых чувства – боли и негодования.
– Чем могу помочь? – с ощутимым холодком поинтересовалась она.
– Еще раз прошу извинения, но я и мой хороший друг журналист ведем независимое расследование. Оно касается Владимира Вольского и его дочери Аманды, которая немыслимым образом исчезла, а затем исчез и сам олигарх.
Взгляд Веласкес как бы устремился внутрь себя, где происходила борьба между желанием открыться чужому человеку, а с другой стороны – боязнь огласки глубоко личной информации.
– Что вы хотите узнать от меня? – глухо спросила Ханна, пытливо всматриваясь в лицо Мюри.
– Восемнадцать лет назад произошла катастрофа …
В это время звякнул сигнал прибытия пиццы. Дин чертыхнулся, поставил на паузу запись, нетерпеливо скатился с кровати и подбежал к бару, где на картонной подставке его дожидалась выпечка с уже порезанными кусками. Рой подхватил готовый ужин и также быстро засеменил обратно к кровати. Расположился там удобнее и засунул добрую часть куска в рот.
– Вот теперь можно и посмотреть мелодрамку. Продолжай. – Приказал он Эмме с набитым ртом и смачно зачавкал.
– … в которой погибла Лидия Каменева – жена Владимира Вольского. Подробности я знаю из статей, вышедших после этого происшествия. Я не хочу вас снова подвергать пытке подробных воспоминаний об этом дне. Меня интересует вопрос, почему вы отправились в клинику во время грозы?
Как будто нарочно, для усиления впечатления от этих слов, природа решила привнести свои декорации к спектаклю, который разыгрывался на экране: за широким окном зала, где находились журналистка и владелица «Спайс Роуз», заглушаемый стеклопакетом, пророкотал гром. Враз потемнело от черного, вязкого скопления огромных туч, между которыми метались корявые сполохи молний.
Через мгновение включилось искусственное освещение, подчеркнув побледневшее лицо Веласкес, и темную глубину ее, расширившихся от ужаса, зрачков. Затем она прикрыла лицо ладонями, и просидела так, не шелохнувшись, минут пять.
За это время Дин успел умять второй кусок пиццы, пробубнить: «Молодец, Мюри», и немного заскучал, наблюдая эту сцену.
Наконец, Веласкес опустила руки. Теперь перед журналисткой сидела все та же невозмутимая леди с немного надменным взглядом.
– В том-то и дело, что наступления этого ненастья ничего не предвещало. Прогноз погоды над всей Европой был благоприятный для всех видов транспорта. Когда мы с Лидией собирались в эту поездку, мы обе радовались, что появление малышек будет проходить в такой чудесный и тихий день.
Гроза наступила внезапно, в то время, пока мы пролетали над плантациями виноградника. Во флайер несколько раз подряд попала молния. Навигационные приборы пришли в негодность, но бортовой компьютер успел подать сигнал о помощи. Нас мотало из стороны в сторону, а когда флайер рухнул на землю, его перевернуло несколько раз. Единственным смягчающим фактором были кусты. Но того, что нас швыряло по кабине, хватило, чтобы мы получили серьезные травмы.
Ханна опять на минуту закрыла лицо ладонями, тихо всхлипнула.
– Мне тяжело об этом вспоминать. После катастрофы мы подали на синоптиков в суд за предоставление неверного прогноза погоды. Но так ничего и не смогли доказать. Суд счел это непреодолимым стечением обстоятельств. Тем более, что гроза, в которую мы попали, в том месте бушевала минут пять, не больше. А над всем остальным регионом действительно стояла ясная, солнечная погода.
– Мистика какая-то, – задумчиво проговорила Ирен, и снова задала вопрос, – А где в это время находился Вольский, почему он не сопровождал вас в такой знаменательный для его семьи день?
– Он был на другом конце света, на какой-то очень важной конференции. Как я узнала впоследствии, он примчался в госпиталь сразу же, как узнал о катастрофе. Он был подавлен не менее, чем я. Для него это был сильнейший удар.
– Это от него вы узнали, что вместе с Лидией погиб и второй ребенок, не успевший появиться на свет?
– Да. После того, как я боле менее оправилась, я посещала семейный колумбарий Владимира. Там среди прочих стояли две урны с прахом, одна большая – Лидии, вторая совсем маленькая – малышки.
Губы у Веласкес дрогнули и она проморгалась, сдерживая слезы. Мюри учтиво сделала паузу и снова спросила:
– Как я понимаю, Вольский отблагодарил вас, за спасенную жизнь первого ребенка?
– Да, конечно. Но сначала скажу, что по его просьбе я стала духовной матерью Аманды. А в благодарность он передал фирму Лидии мне, и очень помог в продвижении «Спайс Роуз» на вершины бизнеса.
– Я очень рада за вас Ханна. Как у духовной матери, у вас были какие-то обязательства перед Амандой?
– О-о, ничего сложного, вы ведь знаете, что эта девочка особенная. Мои обязанности ограничивались посещением ее по праздникам и вручением подарков. А так, она во всем была обеспечена, и за ней проводился хороший уход.
– Вы сказали «проводился» в прошедшем времени, а как сейчас обстоят дела в этом плане?
Ханна опять закаменела лицом, глаза ее метали молнии.
– Зачем вы задаете мне этот вопрос, ведь вы сами были на этом празднике, когда она непонятным образом исчезла, и прекрасно все понимаете.
Мюри, как бы защищаясь, выставила перед собой ладонь:
– Я всемерно разделяю ваше негодование, поэтому мне надо знать подробности этого происшествия, ведь я хочу помочь в розыске вашей крестницы.
Веласкес обмякла, подперла лоб рукой, прикрыв пальцами глаза.
– Как все это ужасно и несправедливо. Высшим силам как будто бы мало того, что они украли у девочки рассудок и разум, они еще подвергли ее каким-то новым испытаниям. Да, я вам все расскажу, надо же во всем этом разобраться и понять, что произошло.
– Неужели не было проведено расследование? Как на это отреагировали власти? Ведь Вольский довольно известный и влиятельный человек.
– В том-то и дело, что никак. Задавались какие-то вопросы, но постепенно все сошло на тормозах.
– Вы подавали заявление на поиски Аманды?
– Конечно! Но все свелось к тому, что произошла нелепая шутка, закончившаяся трагически. О судьбе Аманды вообще ничего неизвестно.
– Расскажите, что случилось на банкете, когда дочь Вольского загадочным образом исчезла.
– После этого светового шоу я хотела узнать у Владимира, всё ли в порядке у Аманды, но по его виду я поняла, что он сам сильно ошеломлен. А когда он убежал в дом, я последовала за ним. Он так стремительно двигался, что я успела лишь к немой сцене, которая разыгралась у закрытых дверей кабинета хозяина между камердинером и двух сиделок Аманды, которые в тот вечер опекали девочку. Когда я спросила, что произошло, они только в ответ мямлили что-то невразумительное. Через несколько минут из кабинета вышел Миллер, на лице которого я прочитала сильное недоумение. Он, молча, от нас отмахнулся и поспешил к гостям. Я попыталась попасть в кабинет, но тот был заперт. Когда вернулся пресс-секретарь, я снова попыталась узнать подробности случившегося, и получила такой же весьма расплывчатый ответ, которым он попотчевал и приглашенных на банкет. А потом признался, что сам ничего не понимает, и где находится Аманда совершенно не в курсе.
Когда мы все-таки смогли попасть в кабинет, то он оказался пуст. Владимир воспользовался потайным выходом, и оставил видеозапись, где просил всех не беспокоиться о судьбе его дочери и его собственной, так как все идет по намеченному плану, и он вынужден покинуть Землю, а так же пределы Солнечной системы. Все свои полномочия он с себя снимает и уже дал соответствующие распоряжения своим доверенным лицам, которые будут им следовать до появления преемника Вольского. Все документы оформлены по закону, без всякого на него морального и физического давления.
После этого заявления, я поняла, что произошло нечто ужасное, которое заставило Владимира поступить таким образом. У меня больше не оставалось сомнений – Аманду похитили весьма хитроумным способом.
Последующее разбирательство следственных органов, как я говорила, ничего криминального в этой истории не нашла, опираясь на видеозапись заявления Владимира, который, как они выяснили, заранее готовился к подобным действиям.
– Ханна, а вы в курсе, что пакет акций «Гравитона», который принадлежит Вольскому, безвозмездно был передан некоему неизвестному лицу?
Веласкес испытующе посмотрела на журналистку:
– Да, но только в виде слухов. Официального подтверждения еще не было.
– А имя Линда Стоун вам ничего не говорит?
– Нет, а кто это?
– То самое предполагаемое лицо.
– Хм, странно, я о нем никогда не слышала. – Ханна задумчиво потерла лоб. – У меня оно вызывает некоторую ассоциацию … хотя, думаю, что это полный бред.
– Поде?литесь?
– У моей бабушки русские корни и она очень щепетильно относится ко всему тому, что касается этой старейшей цивилизации, особенно к ее культуре и языку. Бабушка считает, что все ее потомки обязательно должны его знать, в том числе и я. Могу однозначно сказать – «стоун» с английского переводится как «камень», а имя Лидии, матери Аманды, как вы знаете, Каменева.
У Веласкес расширились глаза, и она помотала головой:
– Этого не может быть …
Ирен опять выдержала паузу, давая Ханне, как следует, переварить пришедшую ей в голову мысль.
– Не хочу вас раньше времени обнадеживать, но слишком много совпадений. Но все же давайте вернемся к исчезновению Аманды. Как вы думаете, какие были отношения между Владимиром Вольским и Карлом Вольфом?
– Неоднозначные и противоречивые, можно сказать, что они терпели друг друга только из-за делового партнерства. Карл завидовал Владимиру из-за его таланта, потому что сам был посредственным ученым. Он играл в этом союзе роль администратора, и как вы знаете, весьма успешно. Вольский, в свою очередь был недоволен высокомерием и снобизмом Вольфа. К тому же, Владимир был не всегда готов принять тот или иной заказ, особенно исходящий от правительства Земли. В узких кругах поговаривают, что это связано с технологиями, применяемыми в военных целях. Но Вольский, практически всегда оставался в меньшинстве, где упор в решениях Совета директоров делается на максимальную прибыль, которую корпорация получает от этих заказов. Так что, скажу прямо, между Вольским и Вольфом были очень серьезные трения. Не удивлюсь, если бегство Владимира связано именно с этим человеком. Возможно, он, таким образом, обезопасил себя и свою дочь. Хочу надеяться, что у них будет всё хорошо.
На этом запись разговора журналистки и Ханны Веласкес оборвалась. А Дину показалось, что было какое-то продолжение, которого Ирен не захотела афишировать. Немного поразмыслив, Рой пришел к выводу: речь пошла о вознаграждении, которую владелица «Спайс Роуз» могла предложить Мюри за информацию о судьбе Аманды и ее отца. Хотя, это не особо удивило Роя, его коллега всегда была меркантильной и предприимчивой, и вряд ли в ее планы входило делиться деньгами с ним.
На прощание появилось изображение Мюри совсем в другой обстановке, скорее всего в помещении, где монтировался материал.
– Пока Шалун, думаю, мы идем в правильном направлении. Споки, споки. – Ирен помахала рукой и отключилась.
Дин проснулся от назойливой мелодичной музыки, которую включала Эмма, чтобы пробуждение хозяина было нерезким и мягким. Рой протер глаза, за окном сияло утреннее солнце, которое отражалось от сотен тысяч окон высотных зданий, окружающих не менее высокую башню дома, где жил журналист.
Посмотрев на хронометр, Дин скривился. Было чуть более девяти часов утра. Он лежал на смятой постели поверх покрывала. Рой припомнил, что уснул, как только закончилась просмотренная запись от Мюри. И не успел подумать об этом, как Эмма провозгласила:
– Входящий от Ирен Мюри.
– Давай, только без моей картинки.
Напротив появилось свежее и милое личико журналистки. Ирен прощебетала:
– Привет, опять плохо выглядишь? Тогда не буду тебя особо утомлять: я нашла Линду Стоун. Скидываю скрин. Это бомба, свяжись, когда решишь, что будешь делать с этим дальше. Пока.
Глава 5
Дин Рой разглядывал улыбающуюся девушку, лицо которой было очень похоже на лицо Аманды Вольской. В отличие от дочери олигарха, у нее были каштановые волосы средней длины и выразительный осмысленный взгляд.
Пролистывая голограммы и простые снимки, сделанные в разные периоды жизни девушки, журналист заметил одну тенденцию – нигде не угадывался даже малейший намек на наличие рядом с ней родителей или близких родственников. Но, судя по всему, у этой девушки было счастливое и радостное детство. Она много путешествовала по Млечному Пути, о чем говорили записанные видеоролики и голограммы с различными необычайными пейзажами, или зданиями с причудливой архитектурой, с неизменным присутствием там самой девушки. Повзрослев, она стала участвовать в благотворительной и волонтерской деятельности.
Постоянным местом проживания Линды Стоун была планета Лидия, которая находилась в системе звезды, название которой ничего не говорило Рою.
Сто тридцать лет назад, поменяв буквенно-числовую аббревиатуру на название «Нар», она стала освещать и обогревать пристанище народности с Земли – монгизов, которая предпочитала кочевой образ жизни.
Юные годы жизни девушки были отображены в отдельном альбоме, где был показан быт людей, принадлежащих к этой этнической группе. На нескольких снимках и записях Линда была запечатлена вместе с молодым парнем, немногим старше ее. Он был по-своему красив, у него было скуластое лицо с раскосыми узкими глазами. Из названий этих записей, Дин понял, что парня зовут Сангаджи.
Дин пролистнул эту страницу. Другой альбом, где стало понятно, что на данный момент Линда училась в университете, посещая лекции онлайн, а сессию сдавала, посетив непосредственно само учебное заведение, которое находилось на территории планеты Жемчужина – детище Галактического Союза Цивилизаций. Там был сконцентрирован весь цвет талантливых представителей всех рас и народов. Кроме людей, на Жемчужине обучались и творили немногочисленные инопланетяне, только-только ступившие на путь разумного развития.
Благодаря своим университетам, планета славилась выпуском знаменитых ученых, художников, артистов, музыкантов и многих других представителей разных профессий. Если ты обучался или работал на Жемчужине, то это была визитная карточка, которая раскрывала перед тобой все двери Млечного Пути.
Университетский альбом Линды Стоун теперь изобиловал групповыми снимками и роликами. Она обзавелась многочисленными друзьями-студентами. Теперь рядом с ней все время находился другой юноша, с горящим от фанатизма, взором. При беспристрастном рассмотрении он был из той породы людей и в том возрасте, которые предполагали непримиримую борьбу против всего того, что они считали несправедливостью и угнетением чьих-либо прав. Такие люди предпочитали отдать свою жизнь ради какой-либо идеи, лишь бы в ней подразумевалось становление всемирного справедливого общества и, как следствие, обретение общегалактического счастья.
Линда обучалась на факультете политологии. Уже сейчас она видела себя в образе общественного деятеля. И не мудрено – Стоун практически с малых лет управляла целой планетой, которая досталась ей от некоего могущественного лица.
Дин Рой углубился в изучение истории Лидии. Само обозначение этой планеты говорило, что названа она в честь матери Линды Стоун и жены Владимира Вольского. Сначала даже было не понятно, как могли сочетаться две разные культуры и языковые символы, населяющей планету народности, и выходцев из Европы. В принципе, кочевники являлись основателями колонии, и имели полное право обозначать свой мир так, как они считали нужным.
Здесь свою роль сыграл заповедный статус планеты. Монгизы, пройдя путь ее освоения, а затем и полного заселения, не смогли самостоятельно противостоять напору крупных корпораций, положивших глаз на ресурсы Адислагдсан Газар – именно такое название было у вновь открытой планеты, в переводе обозначающее – Благословенная Земля. Начались стычки внутри колонии. Одни были готовы продать часть территории для использования планетарных ресурсов, другие вставали на защиту ее первозданного вида. В конце концов, был проведен референдум, где большинство колонистов, приняло решение подать заявку в ГСЦ на приобретение Адислагдсан Газар заповедного статуса. Галактический Союз просьбу удовлетворил, но как всегда, остро вставал вопрос финансирования, который и до этого, немало мучил кочевников. Пока шло оформление и другие бюрократические процедуры, проходило и время. И вот семнадцать лет назад неожиданно объявился инвестор, который был готов на финансовые вливания в инфраструктуру планеты, лишь с одним условием – ее переименованием. Монгизы единодушно с этим согласились.
