скачать книгу бесплатно
– Вот начни ты говорить, что он сильный маг или красивый на лицо, я был бы против, Дэя. Но ты в человеке главное увидела – добро в его сердце да ответственность за свою силу, значит, мужик достойный. Когда знакомить будешь?
Папа, одним словом.
– Через пять дней он должен приехать, пока занят очень, – призналась я.
– Угу, – отец задумчиво кивнул, – магов и карету он нанял?
– Он.
– Ответственный мужик, – уважительно произнес отец, – тебя намного старше?
Никогда не задумывалась о возрасте лорда Тьера, но точно знаю, что:
– Старше… – призналась я.
– Богат? – ну и вопросики у папочки.
– Д-д-д-а… – Кажется, и про лорда придется сказать.
– Ну, – отец притянул обратно миску с похлебкой, – главное, что не лорд. Вот был бы лорд, Дэя, я бы его и на порог не пустил, а так, видимо, мужик хороший.
Мы с бабушкой переглянулись.
Бабуля осторожно и сказала:
– Орон, не все ж лорды плохи-то, и среди них достойные люди встречаются…
– Нет! – отец даже ложку на стол бросил. – Нечего дочери охотника делать за лордом! Может, сам лорд и достойный человек, да ни семья, ни родные, ни общество не примут никогда девушку из простой семьи работяг. Так что за лорда бы никогда не отдал. А если маг да человек достойный, отчего не согласиться.
Он вернулся к похлебке, я натянула перчатку на руку, но молчать не стала:
– Папа… он лорд… – на отца не смотрела, но почувствовала, как он мгновенно напрягся, и все равно сказала: – Ты, конечно, прав – мне тяжело будет жить с тем, чье положение столь высоко, только… Риан никогда не даст меня в обиду никому, даже императору.
И выговорив все это, я уставилась в свою тарелку с похлебкой, ожидая слов отца. Хоть каких-то слов. Папа помолчал, а затем хрипло начал рассказывать:
– Лорд Градак не только с нами так поступил, Дэя. В Загребе не афишировалось, но, когда лорд-директор из твоей академии этим делом занялся, вскрылось девять… Девять подобных договоров, Дэя!
Я дышать перестала.
А папа продолжал:
– То, что вашу академию перевели в военные, и вся эта кутерьма с честью адептов государственного учреждения – благословение Бездны, Дэя. Уж не знаю, как ваш лорд-директор узнал о долговом рабстве, но за что зауважал мужика – лорд Тьер не только твое дело отстоял. Когда вскрылось, что поверенный чиновник Градака уже заключал подобные договоры, ваш лорд Тьер… он же все дела поднял. Он взял офицеров Дневной стражи, сейф был открыт, документы опечатаны. – Отец сжал кулаки. – Девять девчонок, Дэя, в лапах этой мрази побывали! Ты могла стать десятой!
Я потрясенно смотрела на отца, бабушка тоже. Из-под лавки, прижав ушки, выглянула Царапка.
– В Загребе десять домов отстроенные стоят, – глухо продолжил отец, – да только в нашем нет горя. Это ты у нас умненькая, не побоялась все бросить и на учебу пойти, а остальные… – он снова тяжело вздохнул. – Соседи говорили: «В услужение пошла», а что там творилось, только те девочки и знают. Когда помоложе, он к себе брал, а вырастали – в служанки шли. Страшно подумать, Дэя, страшно…
Поверить не могу! И Риан мне ни слова не сказал!
– Но… – у меня слов не хватало, – но по-чему…
– Все по-разному, – папа тяжело вздохнул, – все по-разному, Дэюшка, кто не мог денег собрать, а кто дочкой попросту откупился. Одно радует – нет больше лорда Градака.
– Как нет? – я снова села ровно, удивленно глядя на отца.
– Так директор ваш под суд его отдал, – папа усмехнулся. – Ох и видела бы ты рожу нашего лорда земли, когда ему сумму компенсаций зачитали. Та, что нам пошла, – меньшая из всех, да я не жалею, им за горе плачено, я таких денег не хочу.
– Так, а с лордом что? – вмешалась бабуля, которая тоже всю историю слышала впервые.
Отец пожал могучими плечами и насмешливо ответил:
– После выплаты всех денег у него мало что осталось, но ваш лорд-директор на этом не успокоился. Вызвал его на суд Чести, обвинив в поведении, порочащем звание аристократа Темной империи и, используя свои полномочия, лишил титула. Лорд Градак побелел в мгновение. Оно ж как, – папа улыбнулся, – оно ж ему с рук сошло бы, да Градак по глупости пообещал после суда, что до тебя доберется. Вот после этого директор ваш его и уничтожил, титула лишил, положения да в ссылку отправил. Как я понял, оттуда не возвращаются. Хотя как лорд Тьер услыхал – ума не приложу, Градак все это мне шепотом сказал.
Ну, с великолепным слухом магистра мне уже довелось иметь дело. Впрочем, сейчас не слух Риана интересовал меня.
– Папа, – мы с бабулей опять переглянулись, – а ты… с лордом Тьером беседовал?
– А как же, – отец кулак сжал, – вот такой мужик! Мы ж после суда в Загреб приехали, выпили, посидели, я ж ему про все рассказал, а он мне про то, что Градак уже никогда не вернется. Хороший мужик директор ваш.
Все, думаю, сейчас точно скажу, но тут отец добавил:
– Так вот о лордах, Дэя. Мой ответ только – нет! Потому что растут они в полнейшей вседозволенности, творят, чего хотят, а женщина для них… Единственная женщина для них – это жена, с ней как с богиней, а сами втихаря все на простых девок заглядываются, их в спальни свои тягают. За лорда не отдам, Дэя! Я все сказал!
Такой поворот событий меня совсем не устраивал, и я попыталась возразить:
– Папа, я…
– Три дня, и Руи уберется, – оборвал меня отец, – потом жду твоего лорда, но учти, Дэя, плохому человеку не отдам. В глаза ему посмотрю – если душа темная, пусть он хоть сам император, не отдам!
– Хорошо, папа. – Я опустила голову, скрыв улыбку, и решила, что кого-то ждет сюрприз. И кажется, приятный.
По крайней мере, есть надежда на это. А пока…
– Папа, что мне делать с женихами? – решила спросить я.
– С двумя сам поговорю, жаль, у тебя с Радганом ничего не выйдет, хороший он охотник, – отец вернулся к похлебке, – а вот кузнец мне не нравится, но его Руи притащила…
К сожалению, именно с кузнецом и возникли проблемы.
Когда мы с папой вернулись домой, на дворе уже были накрыты столы для мужчин, а в доме для женщин, потому что зима и нечего матерям, как настоящим, так и будущим, на морозе дрожать. Женихов же, как и полагается по традиции, усадили по главе трех столов, и каждый с родней человек в двадцать прибыл.
Родственникам жениха, кстати, до сватовства с невестой говорить не полагается, но, едва я вошла в калитку, ко мне со всех ног бросилась девочка лет пяти, с разбегу обняла, вскинула светлую головку, посмотрела на меня синими глазищами и спросила:
– А ты будешь моей мамой, правда?
Я оторопела, но вмешался отец. Наклонившись, подхватил малышку, подкинул ее, визжащую от восторга, вверх, поймал и строго сказал:
– У тебя своя мама есть, Кину. А сейчас беги к папе быстро-быстро, как ветер. Сможешь?
Малышка кивнула, и, едва ее поставили на ножки, бросилась к огромному, самому здоровенному из всех присутствующих, мужику.
– Грязно Руи играет, очень грязно, – тихо сказал недовольный отец.
Больше он произнести ничего не успел – к нам величественно подошли три моих жениха: кузнец Горт, охотник Радган из папиного хорда, то есть охотничьего круга, и булочник Окр. Что Горт, что Окр смерили меня не особо довольными взглядами – видимо, ждали кого помоложе да посвежее, а вот Радган смотрел приветливо, едва улыбку сдерживая. Чем-то он мне папу напоминал. А из дома уже спешила тетушка, чтобы, как велит традиция, представить невесту женихам…
«Сейчас начнется», – подумала я.
Но папа удивил:
– Сначала я с ними поговорю, – уверенно произнес он, заступая вперед и закрывая меня от тети. – А после представишь как глава рода Риате.
Тетку я не видела, но сопение перекрыло даже шум начинающейся метели. Однако отец не стал ждать ее слов и произнес:
– Благословения не дам ни одному из вас.
Пауза. Хорошо, что я позади папы стою. В абсолютной тишине мимо нас прошел булочник Окр и за ним все его родственники. После, также в молчании, охотник Радган, но, когда он мимо проходил, папа придержал его, положив руку на плечо, и тихо сказал:
– Без обид, Радган, я всего не знал, а тут обстоятельства изменились.
– Да понял я, – так же тихо ответил охотник, – заходи завтра, расскажешь.
Вот так наш двор покинули два жениха, но не кузнец! Он остался стоять непоколебимой тушей, и он же сказал:
– Мне обещали жену!
Тут уж тетка Руи и запела, разлилась широкой рекой, обратилась гиблым болотом. И не остановишь ведь – глава рода, все дела по бракосочетаниям она ведет, впрочем, и за разводы с нее спрос. И расписала она меня честь по чести, да и кузнеца представила так, что он вообще чуть ли не за руку с императором, по ее словам, здоро-вался.
И стояла я на морозе, без права прекратить весь этот балаган, нехотя слушала, а тут к ноге кто-то прижался. Голову чуть опустила, увидела Счастливчика. По традиции я должна была стоять, скромно потупившись, и ничего более, но я все же наклонилась, подняла котенка, и тут же услышала:
– Брось эту мяукающую пакость!
Молча выпрямилась, прижимая котенка к груди, в упор посмотрела на тетю Руи и поняла, что моему терпению сейчас придет конец…
– В дом иди, – тихо сказал отец, предотвращая назревающий скандал.
* * *
К сожалению, в тот вечер мне не удалось пообщаться ни с мамой, ни с сестрами, пришлось переодеваться, спускаться вниз и изображать гостеприимную хозяйку. Две мои сестры были на сносях, третья с маленьким ребенком на руках, и вокруг столов бегали мы с Сирой и мамой. Тут уж не до разговоров.
А потом началось:
– Какая ты, Дэя, быстрая да сноровистая, хорошая жена будет нашему Горту, – заявила полная женщина, что с тетей Руи сидела во главе стола.
Нет, свекромонстр определенно мне нравилась больше, там хоть было с кем поговорить.
– Спасибо, темнейшая, – вежливо ответила я.
– А Дэя будет моей мамой? – капризно спросила та девочка, что подбегала ко мне во дворе.
– И приданое за ней богатое, – вступила в разговор тетя, – а то, что старовата… так и Горт не молод.
– И то верно, – поддержала мать кузнеца.
Моя собственная мать так и застыла с ковшом в руках. Но две сплетницы не угомонились:
– Подумаешь, ученая, тьфу, позор на наш род, – разорялась тетя Руи, – Горт мужик справный, быстро всю дурь из головы выбьет.
Мама и так едва сдерживалась, а уж после этого, перехватив кувшин покрепче, направилась к тете Руи… Я, бросив поднос Сире, метнулась к ней и перехватила в трех шагах от тети.
– Мамочка, – кувшин у нее быстро забрала, – тебе бы прилечь, правда. Набегалась сегодня явно.
– Молодая еще, – важно заявила тетя Руи, – пусть побегает!
И все! Больше я терпеть не стала:
– Ассе кьерте уэме сао такьтян такэсо, – слова были произнесены шепотом, смотрела я при этом на тетку, которая в очередной раз опустошала кружку со сливовицей…
К сожалению, это не было проклятием острого поноса, так как, увы, тетка быстро обвинила бы маму в попытке отравления, зато проклятие мгновенного опьянения не менее действенно выводит противника из строя.
– Ой, – тетя оторвалась от кружки, – и что это мне та-ак хорошо стало… Ик…
В следующее мгновение туша сползла под стол, пьяно хихикая. В абсолютной тишине все присутствующие проследили за процессом сползания и смущенно отвернулись, едва Руи захрапела, да так, что начали дрожать стекла и посуда на столе.
Прости, тетя Руи, это меньший вред, который я могла причинить.
– Схожу за дядей, – сказала я и направилась во двор.
Невероятно – впервые сделала гадость ближнему, но почему-то совсем не сожалею об этом. Правда, выходя, украдкой огляделась – воды нигде не было, кроме как в кадке с цветами, но ту я вылью быстро; на Счастливчика проклятие не оказало никакого действия – а нормальная кошка сбежала бы сразу, ну и плесени в нашем доме никогда не было, так что и следов моего преступления не осталось. Почти… не забыть ночью воду стоячую вылить.
Выйдя во двор, поежилась, оглядывая творящееся безобразие, – мужчины себя в выпивке не ограничивали и уже были в том состоянии, когда даже замерзшее мясо с удовольствием грызли, не замечая поскрипывающего на зубах льда. Папа с дядей сидели во главе первого из столов, кузнец во главе второго, третий унесли, когда два моих женишка ретировались. И я представляла, во сколько родителям обошлось это «сватовство», не зря у нас невесту сразу замуж отдавали – свадьба и то дешевле.
Обхватив плечи руками, направилась к отцу и дяде Лусу, обходя стол с кузнецом и его роди-чами.
То, что произошло дальше, могло бы случиться в заведении Бурдуса, но никак не на сватовстве – проходящую мимо кузнеца меня схватили, и в следующее мгновение я оказалась сидящей у него на коленях. Мои родственники все как один вскочили с мест, и куда только опьянение делось, зато кузнецовы загоготали да по столу застучали, одобрительно родича поддерживая. Я же начала возмущенные попытки вырваться, как услышала его тихое:
– Я тебя об одном прошу – не отказывайся от помолвки до третьего дня, Дэюшка. Потом уйду, про тебя забуду, но до третьего то дня, Бездны ради, Дэя…
Отец уже шел к нам, дяди тоже, братьям не по статусу вмешиваться было, а я смотрела на кузнеца, который умолял взглядом и…
– До третьего дня, – сдаваясь, прошептала я, – а дальше чтобы я вас не видела!
Кузнец отпустил мгновенно. И только прошептал мне в спину: «Спасибо, Дэюшка».
Знала бы я, на что согласилась! Но тогда, сообщив дяде о случившемся с Руи, я как-то не задумалась. Да и последующие два дня сплошного накрывания и убирания столов, в перерывах между приготовлением огромного количества еды, как-то не до этого было. На сон едва времени хватало. И третий день тоже мало чем отличался – разве что с утра тетка нагрянула, с подарочком.
– А я к тебе, – заявила Руи, вваливаясь в мою комнату как раз в момент, когда я переодевалась.
Торопливо прикрывшись простыней, я изобразила вежливую улыбку и пробормотала:
