скачать книгу бесплатно
– Сегодня человек, называвший себя Святым, отделал моих людей под орех. Лишай вернулся с пастью, набитой песком, и свернутой челюстью. Двое других – не лучше. Человек, называющий себя Святым, помешал довести до кондиции известного тебе клиента Стивена Хоукса. Он сжег нашу машину.
– Но ведь Святой мертв!
Подняв над головой кипу бумаг, Зенон энергично потряс, казалось, неопровержимыми доводами. Вставший Ястреб оказался на голову выше сутулого компьютерщика. Он осторожно перехватил бумаги и спрятал в ящик письменного стола. Затем посмотрел на Зенона и тихо процедил сквозь зубы:
– Святые умеют воскресать.
Минут через двадцать багровые окна виллы потухли. Тьма вступила в свои права царствовать над спящей землей. Только бродившие по двору особняка собаки и охранники бодрствовали до утра.
Глава 3
Первый месяц лета выдался жарким. Синоптики предсказывали рост температуры и отрицали возможность дождя. Город плавился под лучами палящего солнца. Задыхаясь от смога, горожане литрами поглощали прохладительные напитки, приносили баснословные прибыли производителям мороженого.
Состоятельные москвичи отправлялись на заграничные курорты, исключив из списков Адриатику, над которой носились натовские бомбовозы, утюжившие непокорных сербов.
Люди среднего достатка с сожалением вспоминали недорогие болгарские курорты, читая сообщения в газетах об очередной крылатой ракете, грохнувшейся в предместьях болгарской столицы. Основная масса москвичей, чьи кошельки и заначки опустошил финансовый кризис, с лейками и шлангами спасали будущий дачный урожай или проводили выходные, загорая на берегах водоемов Подмосковья.
Дмитрий Рогожин хорошо переносил жару, но плохо – городскую суету. Однако город притягивал Святого словно магнит. Выбравшись из очередной передряги, а их в судьбе бывшего майора частей специального назначения хватало с избытком, он возвращался в шумную, суетливую столицу. Московский стиль жизни был Святому не по душе. Вечная погоня за призрачным успехом, за большими деньгами, за славой и известностью были уделом жителей Первопрестольной. А он, выросший в отдаленных военных городках, вокруг которых простиралась степь, бесконечная, как сама вечность, тянувший лямку службы там, куда не добиралась ни одна генеральская инспекция, исповедовал иные ценности в жизни. Впрочем, идеалы Святого мало чем отличались от идеалов порядочных людей, веривших в справедливость, не прощающих предательства, полагавших, что совесть не продается даже за очень большие деньги. Бывший майор не просто верил в благородные принципы, под которыми мог подписаться любой нормальный человек, он действовал, добровольно подчиняясь законам совести.
Жить по совести оказалось дорогим удовольствием. Оказалось, что ради справедливости приходится переступить через статьи Уголовного кодекса. Оказалось, что негодяя, убийцу, махинатора, продажного чиновника или высокопоставленного военного, ставшего откровенным предателем, не так-то просто припереть к стенке и отправить на нары за совершенное преступление. В современной России разная мразь научилась манипулировать законами, обвиняя невиновных, устраняя конкурентов, запугивая сограждан.
Святой не желал повиноваться такому закону. Однажды выбрав свой путь, опасный, как лезвие самурайского меча, он восстановил справедливость и оказался вычеркнутым из списка законопослушных граждан. Битый жизнью экс-спецназовец не сломался в мрачных камерах следственного изолятора. Он выдержал пытки психушки, где здоровый мужчина быстро превращался в безмозглую скотину, готовую по приказу поглощать собственное дерьмо. Добыв свободу, Святой не изменил своим принципам, хотя судьба долбила его со всех сторон.
Но бывший майор не был неудачником, пытавшимся плыть против течения. Он оставался солдатом, ведущим персональную войну, на которой случалось затишье.
Лето предпоследнего года уходящего века Святой проводил в Москве. Выбравшись из последней передряги, добавившей седины и несколько шрамов на теле, он почувствовал необходимость пожить жизнью мирного обывателя. Нет, это не было усталостью. Просто Святой боялся привыкнуть к насилию и крови, переродиться из человека в машину, умеющую только крушить и убивать.
Размеренный темп жизни, встречи с друзьями, вечерние посиделки за бокалом хорошего вина или чего-нибудь покрепче, работа и прочие скромные радости восстанавливали силы и приводили в порядок нервы лучше любого лекарства. Все это Святой смог найти в задымленном, суетливом городе.
Старая приятельница Святого, неугомонная журналистка Дарья Угланова, прославившаяся скандальными репортажами и сенсационными расследованиями, мудро посоветовала:
– Не зашивайся в глушь. В провинции каждый новый человек привлекает внимание. А здесь все заняты сами собой. Лучший метод конспирации – затеряться в толпе на людном месте.
Близких людей у Святого оставалось немного. К тому же он часто оказывался в водовороте событий, оканчивавшихся для окружающих трагически. Угланова же была по натуре авантюристкой, которой сопутствовала удача.
– Я твой счастливый талисман, – повторяла Дарья, прижмуривая удивительно чувственные глаза.
– Может, это я твой ангел-хранитель? – заключая девушку в объятия, спрашивал Святой.
– Скорее бес-искуситель, обольщающий невинное создание, – ворковала журналистка, прижимаясь к сильному мужчине.
Слова о невинности были явным преувеличением. Жгучая брюнетка с феноменальной фигурой в профессиональных целях, правда, в исключительных случаях пользовалась своими природными данными, обольщая нужных мужчин, ужасно разговорчивых в постели. Дарья не находила подобный способ добычи информации безнравственным, утверждая, что работа должна приносить пользу и наслаждение. Последнее утверждение было шуткой.
Старая дружба перерастала в нечто большее, чем приятельские или партнерские отношения. Дарья часто повторяла, заглядывая Святому в глаза:
– Давай уедем, как все нормальные люди.
– Куда?
– В Канаду, в Штаты или Европу. Организуем свой маленький бизнес…
– …и будем спокойно ждать старости. А потом мы умрем в один и тот же день. Нас похоронят рядышком, как мужа и жену, – гнусавым голосом сказочника передразнивал Святой.
Встряхнув копной густых волос, Дарья набрасывалась на обидчика и барабанила кулачками по широкой мужской груди.
– Болван бесчувственный! Нас и здесь похоронить рядышком могут. С твоими способностями притягивать неприятности такой план более чем возможен. Я за тебя беспокоюсь! – всхлипывая, бормотала девушка.
Инциденты завершались взаимными извинениями за глупые шутки, поцелуями и походом в какой-нибудь уютный ресторанчик с ужином при свечах. Расторопные официанты с удовольствием обслуживали видную пару – сногсшибательную брюнетку и статного, с литой мускулатурой и тронутыми сединой висками, мужчину.
Святой боялся ответить Дарье взаимностью. Слишком шатким было его положение человека-невидимки. Слишком много претензий могла предъявить бывшему спецназовцу власть и ее конкретные представители. А создавать проблемы для Дарьи он не хотел. Впрочем, задиристая журналистка принадлежала к особому клану пишущей братии, прозванной «разгребателями грязи». Она бралась за рискованные темы, гонораром за которые могла стать пуля.
Последний цикл статей Дарья посвятила торговцам наркотиками и их боссам. Тема избитая, но всегда актуальная. Описав шустрящих по мелочи уличных торговцев, Угланова заскучала. Ей нужен был убойный материал, который выхватывали бы из рук редакторы крупных изданий. Обществу, по большому счету, было наплевать на наркота, загнувшегося в сортире дискотеки, на бабку, продающую семечки и по совместительству травку, на цыганских наркодилеров и таджикских курьеров с героином в каблуках стоптанных туфель. Читатель мог купиться на свежую сенсацию.
Идею нового расследования навеял просмотр телевизионного концерта кумира эстрады. Певец неопределенного пола приплясывал под забойный мотивчик очередного шлягера. Он что-то шепеляво гнусил про любовь, жаркие ночи и одинокие дни. Томные девицы подтанцовки вяло извивались в ритм музыке.
Дарья, смотревшая скучное шоу по маленькому телевизору на кухне, задумчиво сказала:
– Этот кумир малолеток окосел от наркоты. Наверняка ширяется перед выходом на сцену.
Кривляющийся на сцене певец походил на лагерного доходягу, обряженного в пиджак с блестками. Он шелестел бесцветным голосом и, вихляя задом, бегал по сцене.
– Нормальный мужик, – сказал Святой, не любивший крайности в суждениях. – Ну, натянул женские колготки вместо штанов. Но разве это признак наркомании – носить одежду противоположного пола? Впрочем, пусть разбирается сексопатолог.
– Нет. Наш певун определенно наркоша. Глаза сумасшедшие. Двигается словно марионетка, которую за ниточки кукловод дергает. Потенциальный клиент наркологического диспансера.
Дарья завелась. Она возбужденно ходила по кухне, обдумывая тему журналистского расследования. В такие минуты Святой старался не мешать своей приятельнице. Упрямая журналистка обладала поистине звериным чутьем на скандалы и, взяв след, раскручивала дело до конца. В этом Углановой не было равных среди коллег по перу. Такие способности приносили ей солидные гонорары и массу неприятностей. Поэтому Святой старался ограждать девушку от мстительных героев скандальных разоблачений.
А Дарья в свою очередь вовсю эксплуатировала желание друга уберечь ее от неприятностей. Она даже оформила Святого на должность фоторепортера в одном из богатейших столичных издательств, выпускавших дюжину глянцевых иллюстрированных журналов и пару солидных газет. Когда владельцу издательства настучали о странном фотографе, не предоставившем ни одного негатива, ни одной отснятой пленки, он вызвал к себе Угланову, чтобы разобраться в странной ситуации. Магнат журнально-газетной империи высоко ценил профессиональные качества Дарьи и в глубине души даже побаивался ее острого языка и не менее отточенного пера. За бывшим скромным завлабом научно-исследовательского института, сколотившим состояние в смутные годы перестройки, числились кое-какие грешки. Обидевшись, Дарья запросто могла испортить магнату репутацию. Поэтому он, предложив бокал французского «Божоле» лучшей журналистке из его команды, вкрадчиво поинтересовался:
– Дарья, я не могу выбрасывать деньги на ветер. Кого ты сосватала издательству? Человека-невидимку? Фотографа одного кадра? Народ волнуется и не понимает такой политики. Ведь у нас кто не работает, тот и не ест.
Выслушав краткую речь шефа, Дарья пригубила вино. Посмаковав божественный плод труда французских виноделов, она виртуозно выругалась:
– Настучали, козлы завшивленные. Не могут избавиться от старой советской привычки закладывать начальству.
– Генетика, – неопределенно развел руками магнат, приготовившись ждать объяснений.
Медленно допивая вино, Дарья одновременно выстраивала в уме доказательства необходимости платить Святому из кармана издательства. Приготовившись, она пересела поближе к шефу и, обворожительно улыбаясь, заворковала:
– Мне нужен эксперт и телохранитель в одном лице.
– А такие бывают? – попадая под женские чары, спросил владелец издательства.
– Редко, но в природе встречаются. Я экономлю ваши деньги, а вы меня на разборки вызываете, – Дарья кокетливо погрозила пальчиком.
Размякший шеф начал забывать о ревнивой жене. Он осторожно положил ладонь на округлое колено Углановой, обтянутое возбуждающе-ажурными лайкровыми колготками.
– Дашенька, ваши объяснения меня вполне устраивают. Пусть человек работает с вами, но давайте проведем его по другой статье расходов. Например, включим оплату его услуг в ваш гонорар, – задыхаясь от вожделения, произнес тучный магнат, опасавшийся перейти к более решительным действиям.
Повертев в тонких пальцах бокал на высокой ножке, Дарья согласилась:
– О'кей. Пусть будет по-вашему. Но моему человеку нужно редакционное удостоверение.
– Я распоряжусь, – теряя голову от близости сексапильной брюнетки, полушепотом произнес владелец издательства.
Напряженную обстановку разрядил телефонный звонок. На связь вышла ревнивая супруга, предупредившая о своем скором приезде в офис. Хриплый каркающий голос жены остудил пыл магната, вознагражденного за понятливость лишь скромным воздушным поцелуем.
По негласному контракту, Святой сопровождал журналистку, отправлявшуюся в те места, куда и милиция ходит по уши вооруженной, скрыв лица под масками. Воровские «малины», торговые точки наркодилеров, подпольные порностудии и цеха, штампующие пиратские копии видеокассет, компакт-дисков, были темами репортажей неугомонной Дарьи Углановой. Она умела договариваться с людьми и не писать лишнего.
Но инциденты случались. Тогда бесшабашную журналистку прикрывал Святой. Вскоре в определенных кругах распространился слух, что у пронырливой стервозы, то бишь у Дарьи Углановой, есть мощная крыша. Что журналистку опекает отпетый головорез с железными кулаками то ли из мафии, то ли из спецслужб.
Слухи не соответствовали действительности. Ни с кем из сильных мира сего Дарья не была связана. Превыше всего она ценила независимость. Святого Дарья называла партнером, но втайне мечтала установить иные отношения, принеся в жертву даже свою независимость.
Кроме сотрудничества с журналисткой, Святой занимался реставрацией старой техники. Дарья в свое время познакомила его с состоятельным бизнесменом, помешанным на раритетных автомобилях, мотоциклах и других видах транспорта. Толстосум мечтал создать музей и назвать его своим именем. Каждый посетитель будущего музея смог бы прокатиться в джипе времен Второй мировой войны или проехаться на легендарном «ЗИМе». Бизнесмен пытался собирать и военную технику, но власти запретили делать это.
В арендованных ангарах разместились и коллекция, и мастерские. Группа энтузиастов, специалистов первого класса с золотыми руками, сверлила, паяла, вытачивала недостающие детали, драила от ржавчины старые автомобили.
Святой вписался в коллектив сразу. Он обожал возиться с железками и многое умел. Николаевич, потомственный рабочий, отпахавший на заводе имени Лихачева сорок лет, с одобрением крякнул, увидав работу Святого на фрезерном станке:
– Ты, паря, наверное, передовиком производства раньше был. Ордена получал.
Чистивший щеткой консоль станка от металлической стружки Святой ответил, пряча горькую усмешку:
– Получал, отец, ордена. Сначала ордена, а потом по голове, чтобы не высовывался.
Мудрый старик не стал приставать с расспросами. Лишь однажды, когда компания обмывала окончание реставрации трофейного немецкого «Хорха», купленного бизнесменом у внуков генерала, освобождавшего Вену, дед, многозначительно покачивая плешивой головой, обмолвился:
– А паря, видать, с богатой биографией. Все тело в шрамах.
Подошедшему к столу Святому дед налил стопарь до краев, что означало высшую степень уважения.
Однако в мастерских Святой появлялся нерегулярно. На первом плане у него оставалась Дарья, которую он опекал и защищал. Но вместо посещения мест обитания всякого отребья он с удовольствием предпочел бы сутки напролет возиться с техникой, вдыхая запах машинного масла, слушая шелест стружки, сбегающей из-под кромки фрезы или резца.
К новому расследованию до поры до времени Дарья Святого не привлекала. Наметив жертву, безголосого певца, она усиленно посещала богемные тусовки артистов, ходила на концерты и презентации новых музыкальных дисков. Пытаясь втереться в доверие, она тиснула хвалебную рецензию про очередной альбом кумира, бывшего потрясающе бездарным. Тактика Углановой полностью оправдалась. Глуповатый парень купился на лесть и даже, кажется, влюбился в очаровательную журналистку.
Однажды певец устроил светскую вечеринку на даче своего продюсера. Собрался узкий круг знакомых отметить какое-то незначительное событие.
Дарья уговорила Святого составить ей компанию.
– Не похож я на деятеля эстрады, – твердил Святой, собиравшийся потрудиться с Николаевичем над сложной деталью в мастерской.
– Ты в зеркало давно на себя смотрел? – встав в позу рассерженной домохозяйки, спросила Дарья.
Святой засмеялся.
– Вылитый киногерой! Волевой подбородок, мужественный взгляд, античная фигура… Знаешь, ты на Стивена Сигала похож. Только седину на висках покрасить надо.
Ладонь Дарьи прикоснулась к вискам Святого.
– Ну, давай без нежностей. Зачем понадобилось мое присутствие на этом сходняке? – с фальшивой грубостью спросил Святой.
– Хочу, чтобы ты присмотрелся к одному типу. Отвратительный субъект. По-моему, поставляет наркоту моему подопечному и всей этой гоп-компании. Кличка – Анус.
Святой взорвался смехом. Насмеявшись до слез, он переспросил:
– Ты ничего не путаешь? С таким погонялом в приличной компании не прописывают и дальше порога в дом не пускают. На зоне подобными кликухами только конченых бедолаг награждают.
Дарья рассказала, что в прошлом поставщик наркотиков был неплохим гитаристом, носившим псевдоним Агнус. Но, подсев на иглу, он быстро опустился и растерял талант. Стал приторговывать «дурью», сошелся с темными личностями. Используя старые связи, поставлял средства, дарующие кайф, многим артистам. Однажды при проведении облавы отделом по борьбе с наркотиками спас известную певицу, в сумочке которой находился пакетик с кокаином. В кафе, где парни из ОБОНа проводили повальный шмон, он умудрился забрать пакет и удачно запаковать в завалявшийся в кармане презерватив. Используя замешательство и погасший свет, он, выскочив в туалет, затолкал улику на невероятную глубину в собственную прямую кишку. Милиция ограничилась выборочным визуальным осмотром. В задницу волосатого экс-гитариста, воняющего дерьмом, никто фонариком светить не стал. Певица избежала скандала, а за Агнусом закрепилась слава надежного парня. Но благородный псевдоним видоизменился в неприглядную кликуху.
– Да, когда мужик загремит на зону, быть ему первым петухом! – констатировал Святой, выслушав эпопею музыканта, ставшего на скользкую тропу наркоторговли.
– Подозрительный, сволочь. Все на меня косится. Пристает с предложениями кокса понюхать.
– Кокаина?
– Ага, прилипчивый, зараза. Я боюсь этого наркошу с перекошенной крышей, – Дарья доверчиво прильнула к Святому.
Больше уговаривать его не пришлось.
Когда они приехали на дачу, тусовка веселилась вовсю. Нализавшийся певец приставал к флегматичной девице. Продюсер, плотный коротышка лет пятидесяти, жарил шашлыки, поливая мясо виноградным вином. Еще несколько неприглядных фигур слонялись по участку с видом заблудившихся зомби.
Гостей усадили за стол. Подали чистые приборы и тарелки. Напротив Святого примостился изрядно поддатый длинноволосый парень с трехдневной щетиной на впавших щеках.
– Агнус! – манерно поводя плечами, представился он.
Святой отвернулся, проигнорировав желание неопрятного экс-музыканта завязать знакомство. От него за версту несло терпким запахом дорогого мужского одеколона, смешанного с потом. Удушливый аромат начисто отбивал аппетит.
Стол был накрыт на веранде, откуда был виден весь двор. Подчиняясь правилу профессионала, Святой внимательно осмотрел окрестности, заранее подготавливая возможные пути отступления. От угла дома к забору вилась узенькая тропка.
«Там есть калитка…» – сообразил Святой.
Компания веселилась, как могла. Визжали девицы. Продюсер, позабыв о шашлыках, пытался затащить внутрь дома упитанную даму, выделявшуюся пышностью форм и необъятным задом. Толстуха капризничала и упиралась.
– Юрик, а где наш соловей?! Пусть он споет, – сложив губы бантиком, требовала пышногрудая дива.
Подрагивающий от желания коротышка грязно матерился, лапая недоступную даму за филейные места:
– Какой соловей? Мне блевать хочется от его пения. Лапуля, мои «бабки» и возможности из этого мудака звезду сделали. Ну, пойдем наверх, киска! Похулиганим.
Вечеринка перерастала в оргию. Внезапно из дверей дома пулей вылетела худосочная девица. Следом за ней поспешал растрепанный певец со спущенными до колен штанами. Девица на ходу изрыгала проклятия:
– Импотент поганый! Лезет со своим засушенным стручком, а сам ни фига сделать не может!
Давший слабину певец споткнулся и кубарем полетел вниз. Потом с трудом поднялся, подошел к гогочущему Анусу и попросил:
– Дай кокса нос попудрить. Я эту суку без допинга трахнуть не могу.
– «Бабки» вперед, – захлебываясь от хохота, произнес длинноволосый.
