скачать книгу бесплатно
– О, я понимаю! – невпопад поддакнул Хоукс.
– Не думаю, – с легкой грустью усмехнулся темноволосый и спросил на ходу: – Вы иностранец?
– Да, американец. Инженер компании «Локхид – Мартин». Приехал работать к вам над очень важным проектом. Я очень люблю Россию, – инженер не успевал за своим спасителем.
Его трусы, превратившиеся в тряпку неопределенного цвета, постоянно сползали. Хоукс прихрамывал, но старался забежать вперед, чтобы преданно заглянуть в лицо незнакомцу и таким способом выразить свою безграничную благодарность. Он то и дело спотыкался и никак не мог догнать своего спасителя.
– Вам надо одеться. Покажитесь врачу, заштопайте раны и уезжайте отсюда. Любить Россию можно и из Штатов. Говорят, что большие расстояния только усиливают это чувство. Вас, уважаемый, вряд ли оставят в покое. Эту породу людей я знаю не понаслышке, – усталым приглушенным голосом произнес незнакомец.
Остановившись у джипа, он подобрал ружье. Осторожно, почти нежно стер прилипшие к стволу из вороненой стали желтые крупинки песчинок. По движениям, а главное – по обращению в незнакомце угадывался знаток оружия. Так настоящий мастер берет в руки хороший инструмент, испытывая удовольствие от одного лишь прикосновения к нему. Проверив, заряжено ли ружье, темноволосый повторил:
– Торопитесь. Русские долго запрягают, но быстро едут. Если к вам возникли претензии, то будьте уверены, ваши знакомые не станут откладывать дело в долгий ящик. А после сегодняшней встречи тем более.
С этими словами он открыл капот машины. Заглянув внутрь, незнакомец непродолжительное время осматривал двигатель джипа, что-то потрогал и, оставив капот открытым, отошел.
Внизу, под колесами «Исудзу-Труппера», зашевелился главарь неудачливой команды. Ствол ружья плавно опустился вниз, когда взлохмаченная голова Лишая приподнялась у правого переднего колеса машины. Лоб бандита, очнувшегося так некстати, покрылся холодным потом. Он очень натурально представил, как разлетится его башка, когда палец незнакомца нажмет на спусковой крючок. Лишай крепко зажмурился, вжимая голову в плечи. Он хотел молить о пощаде, но слова застревали у него в глотке, вырываясь наружу в виде какого-то овечьего блеяния.
Но незнакомец поступил вопреки ожиданиям бандита. Он не стал фаршировать свинцом ополоумевшего от ужаса Лишая. Темноволосый явно брезговал бессмысленными убийствами и не любил пачкаться кровью. Прицелившись, он выстрелил в черный провал под капотом, туда, где располагался двигатель японского внедорожника. Оттуда незамедлительно вырвался сноп искр. Раздался противный металлический скрежет. Потом внутри что-то зачавкало, будто машина пробовала переварить пулю, и вырвался клуб черного дыма.
– Жалко. Хороший аппарат испортили, – с сожалением произнес темноволосый и добавил, обращаясь к обделавшемуся Лишаю, выкатившемуся из-под загоревшегося джипа: – Пешком прогуляетесь. Погода чудесная, а испорченную игрушку на мой счет запишите. На счет Святого!
Подхватив под локоть ошеломленного американца, темноволосый двинулся по направлению к кустарнику.
За его спиной черными клубами удушливого дыма коптил небо горящий джип. Возле машины сидел на корточках Лишай, ощупывающий разбитую челюсть. В уголках узких, свиных глаз бандюги скапливались бисеринки слез и, прочерчивая влажные дорожки, сбегали по бульдожьим щекам к подбородку.
Впервые в жизни Лишай плакал. Бессильная злоба смешивалась в его душе со страхом и выходила наружу слезами. Нет, он не жалел о загубленном джипе. Машина – дело наживное, и деньги у Лишая водились. Но позор унижения никакими «бабками» не сотрешь. Такого Лишай никогда не испытывал. Он сидел, нюхая собственное дерьмо, и ненавидящим взглядом буравил спину рыбака.
– Святой… – повторял Лишай, массируя ладонью челюсть.
Он уже знал, что, докладывая шефу о случившемся конфузе, первым произнесет именно это слово, и будь что будет…
Под громкий хлопок лопнувшего масляного фильтра темноволосый и американец скрылись в кустах. Зеленая стена сомкнулась. По тонюсенькой, петлявшей у самой воды тропинке они вышли к крохотной площадке с деревянным мостком, с которого рыбачил спаситель Хоукса.
Быстро подобрав куртку и серую потрепанную сумку из кожзаменителя, незнакомец ступил на угрожающе поскрипывающие доски мостка.
– Извините, мы даже не познакомились. Я Стивен Хоукс. Можно Стив… Как вам больше нравится, – с заискивающими интонациями в голосе произнес американец.
Незнакомец достал садок, в котором плескался улов. Рыба сияла серебром чешуи, отражая свет яркого летнего солнца. Темноволосый молча любовался добычей, держа садок в вытянутой руке.
– Вы ведь не оставите меня, – испуганный молчанием, как-то по-детски промямлил американец. – Мне действительно нужна помощь.
– Позвоните в милицию, в свое посольство. У нас охотно помогают иностранцам. Пообещайте щедро отблагодарить. Тогда ваших обидчиков точно найдут и накажут. А лучше всего сматывайтесь из России. Здесь слишком суровые условия для людей из благополучных стран. Здесь особый климат.
Незнакомец явно не собирался заводить дружбу с инженером. Он не требовал никакой благодарности, не задавал лишних вопросов, но и не гнал толстячка, трясущегося от пережитого, прочь. Это вселяло в Хоукса надежду. Американец не отставал, цепляясь за незнакомца, как тонущий за соломинку.
– Я не могу уехать из страны. Контракт и некоторые обстоятельства мешают убраться мне в Штаты, – торопливо бормотал Хоукс.
Темноволосый подал ему куртку:
– Набросьте.
Инженер суетливо примерил, но никак не мог попасть в рукава. Он брел за темноволосым, повесив куртку на одно плечо, по тропе, уводившей от речного берега к редкой березовой роще. Американец вдруг стал забывать русский язык, хотя лихорадочно пытался установить контакт со своим неразговорчивым спасителем. Он сменил тему:
– Святой? Странное прозвище?! Вам подошло бы скорее Терминатор или Рэмбо. Вы профессиональный спортсмен, военный?
– Давно уже любитель, – уклончиво ответил незнакомец, убыстряя шаг.
Через три минуты ходьбы они достигли цели. У старой березы с посеревшим от времени толстым стволом стоял такой же древний мотоцикл. Подобные конструкции Хоукс видел в журналах по истории техники. Но, несмотря на свой почтенный возраст, мотоцикл выглядел великолепно. Очевидно, его разобрали до винтика, перебрали каждую деталь, обновили все одряхлевшее и неисправное вплоть до сиденья, а затем заботливо сложили в единое целое. В результате получился аппарат ручной сборки, достойный стать украшением любой коллекции раритетных средств передвижения. Единственное, что не стыковалось с общим видом механического старичка, был движок, взятый от современной модели.
– Лучше, чем «Харлей-Дэвидсон». Прокатимся с ветерком? – поглаживая огромный блестящий черным лаком и хромированными боками бензобак, предложил темноволосый. – Не волнуйтесь, изумительная штуковина. По дороге не развалится, если не взлетит. «Урал» одной из первых серий выпуска. Уникальный мотоцикл.
Перебросив ногу, незнакомец уселся в седло. Хоукс продолжал стоять, загораживая дорогу. Куртка соскользнула с его плеча, открывая багровое пятно кровоподтека от подмышки до поясницы. Всклокоченные волосы торчали хохолком вокруг исцарапанной лысины инженера. Он подошел к мотоциклу и вцепился в руль.
– Послушайте, помогите мне, спасите мне жизнь, – просипел Хоукс, заглядывая в глаза незнакомцу.
Костяшки пальцев инженера побелели. Он стоял ссутулившись и ничего больше не говорил. Казалось, Хоукс готов улечься под колеса мотоцикла, если не получит ответа. Одновременно жалкий и смешной, американец видел в незнакомце свою последнюю надежду найти проводника, который поможет выбраться из кошмарного лабиринта, где на каждом повороте притаилась смерть.
Темноволосый прервал затянувшуюся паузу:
– Садись.
Хоукс послушно шлепнулся на сиденье. Мерно зарокотал движок. Сизая струйка дыма вырвалась из выхлопной трубы. «Урал» плавно тронулся с места, подминая колесами молодую зелень травы. На выезде из рощи незнакомец крутанул ручку газа, заставляя мотоцикл резко рвануть вперед.
Чтобы не упасть, мистер Хоукс покрепче вцепился в своего спасителя.
Они выскочили на грунтовую дорогу, ведущую к дачному поселку. Встречные воздушные потоки омывали ездоков тугими, хлесткими струями прогретого воздуха.
– …Рогожин, Дмитрий Рогожин… – ветер донес до американца слова темноволосого. – А Святой, считай, мое второе имя…
Глава 2
Окна фешенебельного особняка, притаившегося под разлапистыми елями, отсвечивали багровым светом. Двухэтажное здание стояло на отшибе квартала вилл, примыкавшего к Рублевскому шоссе. Изящный, ажурный забор чугунного литья, окружавший здание, был достаточно высок для мелких воришек и в меру открыт для соседей. Хозяин дома как бы подчеркивал этой деталью: «Мне нечего скрывать от людских глаз. Я весь как на ладони». Фонари, сработанные под старину, заливали светом площадку перед парадным входом особняка. Надраенная до зеркального блеска медная ручка двери, сделанной из дуба и африканского железного дерева, отбрасывала золотистые блики даже в фиолетовом сумраке теплого летнего вечера.
Благоухающие цветочным ароматом клумбы брали здание в разноцветное кольцо. Двор, вымощенный серой брусчаткой, сверкал чистотой, как палуба крейсера перед визитом командующего флотом. Для случайного прохожего дом казался оазисом благополучия и порядка. В таком жилище мог жить человек, ценящий комфорт превыше всего.
Никаких излишеств в виде мраморных фонтанов, древнегреческих колонн, статуй львов у лестницы на территории виллы не наблюдалось. В оформлении особняка присутствовали стиль и чувство меры, которых так недостает «новым русским». Дом выглядел солидно. От него прямо-таки исходил дух спокойствия и уверенной непоколебимости здания, построенного если не на века, то надолго. В таком здании мог обитать преуспевающий банкир или вовремя ушедший в отставку член правительства, продолжавший оказывать коммерческим структурам незаменимые, щедро оплачиваемые услуги.
Впрочем, острый глаз профессионала мог подметить и другие существенные особенности особняка. Например, помимо главной подъездной дороги с идеально положенным асфальтом к дому примыкали еще два малозаметных пути. Один, теряясь в сумраке, уходил в сторону леса, второй, огибая петлей престижный квартал вилл, убегал в западном направлении от столицы. При желании хозяин особняка мог покинуть свою резиденцию незамеченным.
Профессионал отметил бы и солидные меры безопасности, призванные уберечь дом от вторжения непрошеных гостей. По углам здания гнездились видеокамеры. Видеодетекторы активизировали аппаратуру при изменении положения на наблюдаемом объекте. Другими словами, даже мышь не могла прошмыгнуть по площадке, оставаясь незамеченной. Ночью зоркость видеокамер усиливалась инфракрасными осветителями, а вся информация скрупулезно записывалась на видеомагнитофоны и отражалась на экранах мониторов.
Стальные роллеты, поднятые в этот летний вечер, могли быть опущены одним взмахом руки. Стоило только нажать кнопку электронного подъемника – и стальные полосы, слившись в сплошное полотно, блокировали бы окна. Кстати, элегантная дверь из ценных пород дерева была не просто данью моде или хорошего вкуса. Прослоенная высокопрочными листами стали, словно торт «Наполеон» кремом, снабженная шведскими замками и запорными механизмами, дверь могла выдержать лобовой таран грузовика.
Внутри виллы тоже имелась кое-какая интересная электроника, даром не нужная простому обывателю, но жизненно необходимая человеку, играющему в рискованные игры. Все телефоны в доме имели индикаторы линии, позволяющие обнаружить подключение посторонних ушей к разговору, предназначенному для двоих. Тонированные окна, не позволяющие проникать любопытным взорам с улицы, были дополнительно оснащены устройствами, вызывающими вибрацию стекла с различной частотой. Ни один направленный микрофон не смог бы зафиксировать ни слова, произнесенного в комнате с закрытым окном подобного типа.
В доме вообще было много электронного оборудования. Компьютеры, сетевые фильтры, сканеры, модемы, приборы для шифрования и раскодировки информации заполняли комнаты, мансарду и помещения цокольного этажа. Оборудования вполне хватило бы для средней станции электронной разведки или компьютерного центра небедного банка.
Обслуживали все это хозяйство пятеро технарей, двое из которых прошли стажировку в западноевропейских центрах крупных компьютерных фирм, но после августовского кризиса оказались без работы. А подобрал их Сергей Ястребцов, хозяин уютной виллы, аппаратуры и хитроумных примочек.
Этот чудесный летний вечер был для него безнадежно испорченным. Он стоял у окна и теребил тяжелую ткань багровых гардин. В окно заглядывала луна, проникая сквозь щель между гардинами желтоватым снопом света. Казалось, Ястребцов греется в этом холодном потоке, подставляя то одну, то вторую щеку.
Среднего роста, со спортивной фигурой и правильными чертами лица хозяин виллы мог бы позировать для журналов мужской моды. Широкие, развернутые плечи и узкая талия образовывали правильную трапецию. Прямым, без капли жира на бедрах, ногам могла бы позавидовать любая танцовщица кордебалета, а впалый живот с накачанным прессом выдавал в Ястребцове любителя утренних пробежек и многокилометровых заплывов в бассейне. Хозяин виллы поддерживал форму. Но кое-что портило общий благоприятный вид этого господина, прежде всего это были глаза…
Глаза у Сергея Ястребцова были совершенно особенными. Под белесыми бровями располагались два кругляша с отдающими желтизной зрачками. Такие округлые органы зрения бывают у хищных птиц или ядовитых пресмыкающихся. Глаза этого тридцатилетнего человека абсолютно ничего не выражали, оставаясь холодными, словно у рептилии. Его лоб с глубокими залысинами пересекала белая нить шрама, тянущаяся к левому виску. Редкие волосы соломенного цвета были старательно зачесаны назад, а лицо гладко выбрито. Иногда пальцами с отполированными ногтями Ястребцов прикасался к шраму, словно собираясь его разгладить.
– Ну что вы, уроды, мне байки травите?! Один рыбачок троих быков голыми руками разметал и тачку ухайдакал?! Забавно, забавно… – цедил хозяин виллы, любуясь сквозь окно вечерним пейзажем.
У дальней стены комнаты, боясь ступить на узорчатый восточный ковер, стояли навытяжку Лишай, Шарик и Моня. Разукрашенные физиономии бандитов переливались всеми цветами радуги. Изодранная, перепачканная одежда выглядела точно лохмотья, добытые из мусорного контейнера.
– Ястреб, я в натуре отвечаю. Мужик крученый! Выщемился из кустов и метелить нас начал. Я «ствол» достал, а потом спрятал. Вспомнил, что ты велел кипеж не поднимать и особенно не светиться. Ну, мужик нас и заломал! А так… – Шарик наступил на ковер, излагая свою версию происшедшего на пляже.
Главарь карательной команды хотел одернуть дебиловатого верзилу, заговорившего без предупреждения. Лишай вдохнул воздуха и со стоном схватился за разбитую челюсть.
– Заткни пасть, придурок, и убери свои грязные ходули с ковра. Сказки будешь бабушке рассказывать. Простое задание завалили. Нарвались на… – не повышая голоса, Ястреб смачно выругался.
Спрыгнув как ошпаренный с ковра, Шарик тем не менее гнул свою линию. Более сообразительный Лишай молчал, подставляя подчиненного на роль мальчика для битья. Ведь на ком-то хозяин должен был сорвать злость.
– Мы дожали американца. Еще немного, и этот долбаный Хоукс на все бы согласился. Капитально раскрутили мужика. Он на карачках перед нами ползал. Землю жрал, в натуре… Волчара этот с удочками всю мазу сбил, – Шарик горестно вздохнул, показывая, как ему горько за глупый проигрыш.
Человеку с желтыми круглыми глазами показного раскаяния было мало.
Ястреб и так слишком долго сдерживал себя, слушая невнятный, путаный рассказ своих людей, не справившихся с элементарным заданием. В его душе клокотала ярость на троих громил, заявившихся на виллу только под вечер. Он перестал теребить гардину и разглаживать шрам. Заложив руки за спину, Ястреб подошел к говорливому верзиле.
– Волчара, говоришь? А ты кто? Пудель? Или беленький пушистый котенок? Может, ты, Шарик, дистрофией страдаешь? Любой мудак может тебе по харе надавать? – сыпал вопросами Ястреб, рассматривая подчиненного со зловещим ехидством.
Остальные двое неудачников предусмотрительно расступились, оставив товарища один на один с хозяином виллы. Они знали, что последует дальше, и, повесив головы, ждали окончания речи желтоглазого.
– Ты стал много базарить не по делу. Может, диктором на телевидение устроить? Будешь трепаться про политику… Я «бабки» отстегиваю за работу. Усек, дуболом?
– Ага, – мотнул головой Шарик, заподозривший неладное.
– Впредь пасть без разрешения не открывай. Кишки через глотку вытащу, – сорвавшись на крик, завершил хозяин виллы.
Дальше с говоруном Ястреб не церемонился. Сбив подсечкой громилу с ног, он рубанул Шарика ладонями по ушам. Оглушенный, даже не пытавшийся сопротивляться, тот волчком завертелся на паркете пола. Приятели деликатно отвернулись, делая вид, что ничего чрезвычайного не происходит.
Минуты через три Ястреб прекратил экзекуцию. Наказанный без команды не вставал и, лишь покряхтывая от боли, уползал подальше от восточного ковра, боясь испачкать его кровью. Достав из кармана брюк платок, Ястреб вытер со лба пот.
– Шарик, без обид. До некоторых только через ж…у доходит, когда надо открывать матюгальник, а когда дело делать. Тебя папаша в детстве мало колотил, поэтому сейчас приходится восполнять пробелы в воспитании… Ладно. Вы, двое, отдыхайте. А ты, Лишай, останься…
Разговор продолжился с глазу на глаз. Они прошли в другую комнату, служившую кабинетом. Там хозяин виллы занял почетное место за письменным столом, а Лишай примостился на краешке кожаного кресла, стоявшего наискосок.
– Налей мне джина с тоником и себе чего-нибудь, – устало потирая виски, приказал Ястреб.
Знавший месторасположение бара Лишай моментально поднялся и направился к нише, скрывавшей мини-холодильник и шкафчик с разносортным набором алкоголя.
Приготовив заказанный шефом напиток, Лишай спросил:
– Может, я дрянью травиться не буду, а водочки соточку замахну?
– О вкусах не спорят. Валяй, – махнул рукой Сергей Николаевич Ястребцов.
Выцедив джин, хозяин особняка некоторое время молчал и барабанил пальцами по столу. Его собеседник почтительно слушал барабанную дробь шефа и наслаждался теплом распространяющейся по организму водки «Смирновъ». Не сдержавшись, Лишай громко отрыгнул и тут же испуганно прикрыл ладонью рот. Желтые, немигающие глаза уставились на бандита.
– Значит, навешали вам, орелики, по ушам. Есть, оказывается, покруче, чем вы.
– Получается так, Ястреб. Но я голыми руками готов мужика порвать, – скрипнул зубами Лишай и снова плеснул водки в высокий хрустальный стакан.
– Вряд ли голыми руками получится. Пообрывать может, как мотылькам крылышки. Мужик, видимо, лихой и не из трусливых, раз напролом пошел. Хотя, конечно, дурак. Благородный. Заступник униженных и оскорбленных.
– А может, американец подстава? – Лишай привстал, пораженный собственной версией.
Хозяин виллы скептически хмыкнул и покрутил пальцем у виска.
– Какая подстава? Кому Хоукс нужен? Мы четыре с половиной месяца этого самоделкина пасем. Знаем, когда он на унитаз садится и какой бумагой подтирается. Всю биографию изучили. Кроме нас, американец никому даром не нужен. Хоукса, кроме нас, никто не пасет.
– А нам на черта америкашка сдался? Толку с него как с козла молока. Только «бабки» и «дурь» на лоха переводим. Носимся за ним целыми днями. Обхаживаем, – водка развязала Лишаю язык.
Развалившись в кресле, он почесывал разбитый подбородок, собираясь развивать понравившуюся мысль. Его собеседник включил настольную лампу. Раскрасневшаяся рожа бандита с пятнами ссадин и полосами глубоких царапин оказалась в круге света. Лишай заслонил глаза руками:
– Выруби этот чертов фонарь.
– Я тебя вырублю, – раздраженно прикрикнул хозяин виллы, – сядь скромнее и захлопни пасть. Думать – не твоя специальность. Тебе противопоказано напрягать мозги.
– Почему? – Лишай осторожно передвинулся на край кресла.
– Быстро закипают. Ты должен четко выполнять приказы, и тогда все будет в шоколаде, а не в говне, как на этот раз. И подмываться не придется.
Лишай насупился, пытаясь вычислить предателя. Там у реки, смывая нечистоты с тела, он предупредил приятелей о молчании. Но, как оказалось, кто-то успел доложить Ястребу о досадном конфузе, не делавшем чести любому мужику, а уж тем более такому мордовороту, как Лишай. Он обиженно засопел, снова потянувшись к штофу с бело-красной наклейкой.
– Ладно, проехали. С кем не бывает. В конце концов, это просто физиология. Шалости прямой кишки. Главное, чтобы дело не страдало.
Смущенный подозрительно миролюбивым тоном шефа, Лишай задержал пальцы на коротком горлышке бутылки, не отваживаясь отвернуть красную головку винтовой пробки. Вставший из-за стола Ястреб мерил комнату шагами. Он двигался бесшумно, изредка потягиваясь, словно готовясь к прыжку.
– Пей, дружище. Сегодня можно расслабиться, – Ястреб похлопал напрягшегося бандита по плечу и даже собственноручно наполнил его стакан, налив ровно до краев. Такой точности и твердости руки мог позавидовать любой фармацевт. – Дальше расслабляться будет некогда. Скоро мы сыграем по-крупному. Поставим на карту все…
Ястреб редко откровенничал. Можно сказать, никогда. Люди его команды выполняли разовые поручения, не зная общего замысла или конечной цели очередной акции. Такое положение дел всех устраивало. Проще бездумно выполнять приказы и получать хорошее вознаграждение без умственного напряжения. А на подчиненных Ястреб не экономил и денег для них не жалел. Правда, негласно контролировал расходы, не позволяя открыто шиковать на публике. Если кто-то из подчиненных начинал зарываться, например, обклеивать понравившуюся шлюху стодолларовыми купюрами или изображать в казино нефтяного магната с нелимитированной кредитной карточкой, парня быстро приводили в чувство.
После беседы с Ястребом гуляка некоторое время носил черные очки, скрывающие здоровенные фингалы, внимательно наблюдал за цветом мочи, ожидая, пока пропадет красноватый оттенок, исправно посещал докторов и аптеки, а потом начинал заботиться о будущем, складывая большую часть вознаграждения на банковский счет или в тайник.
Впрочем, загулы подальше от людских глаз и правоохранительных органов не запрещались. Ястреб лично подбирал уединенные дома отдыха, неприметные турбазы с полным набором удовольствий в виде отдельных номеров сауны, бильярдных столов, водных мотоциклов на ближайшем озере и так далее.
– Ничто так не сближает, как коллективная пьянка, – любил повторять Ястреб, организовывая очередной праздник для своего отряда.
Сам он в оргиях не участвовал. Приезжал утром для задушевной беседы с каждым членом группировки. Опохмеляясь, парни делились услышанным, а попросту говоря, стучали на приятелей. Ястреб ничего нового не придумывал, позаимствовав практику доносов у исторических личностей вроде Сталина. Бойцы группировки видели шефа нечасто, общаясь преимущественно с Лишаем, исполнявшим роль заместителя.
Вообще фигура шефа была окружена ореолом таинственности и почти мистического страха. Ястреб отличался от обычных бандитских лидеров. Никто ничего не знал о прошлом человека с желтыми птичьими глазами. Он появился из ниоткуда, но с деньгами, оружием и кое-какими связями в Москве.
Группа Лишая переживала трудные времена. Шел новый передел зон влияния на севере и северо-западе столицы. Мафиозная война грохотала канонадой взрывов и эхом выстрелов. Гибли авторитеты и рядовые бойцы. Похоронные процессии двигались чередой по кладбищенским аллеям, а агентства ритуальных услуг подсчитывали барыши. Война обескровила противников. На свободную территорию стали претендовать конкуренты.
