скачать книгу бесплатно
В общем, обстановка аппетиту явно не способствовала, но Гена пересилил себя. Вечером на тренировку – когда еще успеешь поесть?! В очередь он встал не с конца, а где-то в первой трети. Сначала чуть сбоку, вроде рассматривая салаты на витрине. Потом невзначай втиснулся в открывшийся промежуток между телами сокурсников. Ближайшие к нему персонажи очереди недовольно зароптали, но открыто возмущаться побоялись. Гена посмотрел на особо дерзких личностей оловянным взором, и ропот утих.
Когда до металлических полозьев, по которым двигались подносы, осталось лишь три человека, чья-то крепкая рука схватила Гека за плечо.
– Ты чего без очереди влез? А ну, выйдем, поговорим!
Парнокопытные радостно зашумели, заблеяли. Гена со вздохом повернулся к борзому индивидууму и наткнулся на Пашкину радостную ухмылку.
– Пойдем отсюда, Генчик. Чего ты в этой тошниловке забыл? – Репнин призывно махнул рукой и зашагал к выходу.
Гек бросил поднос на стойку, получил в гардеробе куртку, как попало сложил грязный халат в сумку и вышел из здания.
На улице Пашка кивнул на белые «Жигули» второй модели.
– Садись, съездим похаваем. Я ж говорил, с меня причитается.
– Батина тачка? – осведомился Гек, осторожно размещаясь на переднем сиденье.
– Моя, – сказал Репнин с такой простотой, что стало ясно: этим обстоятельством он очень гордится.
Ну, еще бы! Машина в восьмидесятые была все-таки больше роскошью, чем средством передвижения. Что бы там ни говорили классики.
Пашка включил левый поворот, мягко тронулся от тротуара и сказал:
– Да кинь ты сумку на заднее сиденье.
– Куда едем?
– В «Север». Не переживай, я угощаю.
– У меня через час пара по английскому.
– На машине успеем.
«Север» был одним из самых центровых кабаков города. Банан говорил, что днем пообедать там можно всего за чирик. Но если в кармане рубль с мелочью, то и десятка кажется баснословным богатством.
В заведении было пусто и темновато. Гек подумал, что ресторан не работает, но швейцар беспрекословно пропустил их внутрь.
– Виталик, принеси нам с другом по салату, солянке и паре отбивных, – дружески обратился Пашка к официанту. – Ну и попить соку какого-нибудь. Или чего покрепче?
– Нет, я к выпивке не очень. Да еще на занятия, – отказался Гек.
– Ну и ладно. Тогда на этом и остановимся.
Гена сосредоточенно поглощал вкуснющую снедь, потихоньку погружался в приятную пучину сытой нирваны.
За едой парни потрепались на разные институтские темы.
– Ну что, Гек, как и обещал, с меня причитается, – неожиданно заявил Пашка. – В субботу приглашаю тебя на дачу. С пацанами познакомлю. Посидим пивка попьем, шашлыков поедим. Телок возьмем.
– Я не понял. Если с тебя до сих пор причитается, то это что? – Гек обвел вилкой стол.
– Не бери в голову, – отмахнулся Пашка. – Это просто возможность спокойно поговорить в непринужденной обстановке. В конце концов, ты мне едва ли не жизнь спас.
Судя по шутливому тону, спасение своей жизни собеседник Гека ставил не очень высоко. Или просто привык к таким ситуациям и считал их делом обыденным. Этот Репнин вообще был странный тип, волк в овечьей шкуре. Совершенно новый образец в экспозиции Гениного музея хищников и травоядных. У Волкова даже проснулся какой-то почти научно-исследовательский азарт, разбавленный простым обывательским любопытством. Пашка сумел его заинтриговать.
– Ладно. Чего брать с собой?
– Все уже закуплено. Короче, в пятницу, в половине восьмого на «Локомотиве». Ты ж там тренируешься? Ну, погнали, отвезу в институт.
Пашка, не спрашивая счета, оставил на столе целый полтинник, хотя, по Гениным расчетам, они поели максимум на четвертную.
Стою, шью очередную рваную рану. На сей раз не себе. Вчера состоялся большой групповой бой. Схватки здесь проходят с определенной периодичностью. Несколько дней одна бойня за другой, потом затишье недели на две.
Из этого я делаю вывод, что паноптикум наш находится довольно далеко от обитаемой земли. Приедут хозяева с гостями расслабиться, вкусить хлеба со зрелищами – пожалуйте, господа гладиаторы, на арену. Ну а мне потом работы непочатый край.
Свобода передвижения на деле оказалась сродни той, которой пользуется хомяк в тоннеле из пластиковых бутылок. Нижний уровень, где мы все и существуем в данный отрезок времени, представляет собой квадрат из коридоров длиной примерно по сто метров. С обеих сторон каждого из них расположены двери камер. Все они отпираются универсальным электронным ключом, который мне и выдали для врачебного обхода.
Есть люксовые, как моя. Там размещаются бойцы со стажем. Большинство же – обычные комнаты с минимумом спартанских удобств. Еда везде подается с поверхности посредством маленьких кухонных лифтов. И удобно, и охране заморочек меньше.
Отходы удаляются через люки мусоропроводов. Куда они ведут – неизвестно. Наверное, на еще один подземный этаж. Но пролезть через люк для мусора может лишь животное размером с кота. К тому же под землю мне еще рановато. Лучше вперед и вверх, а там… А что там? Фиг его знает.
В камерах, похоже, действительно нет камер слежения. Такой вот каламбур. А вот коридоры напичканы этой фигней. Плюс через каждые десять метров в потолке сделаны какие-то специальные отверстия, похожие на зарешеченные водопроводные трубы. На случай бунта через них удобно пускать какой-нибудь зарин-заман. Так что бунт тут будет подавлен на стадии даже не зародыша, а любовной прелюдии перед зачатием.
Уборку каждый делает в своей хате сам. Если хочет, конечно. В коридорах же никто никогда ничем подобным не занимается. Мусора там нет, но пол такого же серо-бурого оттенка, как в разделочном цеху мясокомбината после долгих лет бесперебойной работы. Время от времени добавляются новые слои. Пока дойдешь с арены до своей кельи, основательно успеваешь оросить бетон собственной кровушкой.
Если какой-нибудь залетный сатанист вздумает провести здесь черную мессу, то ему и жертва не понадобится. Черти пентаграмму прямо на полу и общайся с преисподней. Правда, если для этого нужна кровь непорочных младенцев, то сатанист окажется в пролете.
Люди здесь сидят разные. Много каких-то уголовников в синей зэковской росписи. Логика моих хозяев понятна. Их и достать проще. Достаточно договориться с руководством какой-либо зоны. Да и искать, если что, не будут.
Много братков из криминальной пехоты. С ними тоже все ясно. Накосячили где-то или в долговую яму попали.
Часть – явные вояки. Этих легко узнать по наколкам с парашютами, самолетами и прочей военной атрибутикой.
Есть и еще одна довольно большая группа – южане из стран Средней Азии. Их, наверное, баи в рабство на вес, как баранов, продают.
Впрочем, мне сейчас гордиться тоже особо нечем. Такой же баран, как и все прочие. Правда, с красным крестом. Медпомощь я оказываю только победителям. Проигравшие идут на корм разной местной живности. Такая вот жизненная арифметика. По моим прикидкам, население нашего гладиаторского городка составляет около сотни человек.
С обещанным кабинетом пока пролет, но инструментами и препаратами хозяева снабжают меня исправно.
Каких только шрамов я здесь не видел! По этому вопросу могу толстенную энциклопедию составить. Будет чем заняться в старости, если доживу до нее.
Вот сегодня как раз случай, которого еще не было в моей коллекции. Пациент – смуглый таджик с нехорошей широкой раной на боку.
– Кто это тебя так? – интересуюсь я в процессе.
Рана вроде не проникающая, но половины косой мышцы живота как не бывало.
– Штраус, – с трудом выдавливает пациент.
– Да уж. Чем же это ты разозлил великого композитора?
Таджик слегка косится на меня. Он явно не понял шутки.
– Штраус. Птиц болшой.
Ага, теперь все понятно. Хозяева расширяют ассортимент. Впрочем, страус – соперник серьезный. Запинать человека он может легко.
– И как же ты его?..
Таджик молчит. Ему очень больно, хотя я добросовестно обколол рану новокаином. Через некоторое время он поднимает руки, ставит один кулак на другой и делает вращательные движения, как будто сворачивает шею цыпленку. Шея у страусов, насколько я знаю, действительно слабовата. При правильном хвате ее можно сломать.
– Ладно, Абдулла, давай поправляйся. Антибиотик я тебе уколол, так что бог даст – выздоровеешь. Вот еще таблетки. Пей три раза в день.
– Меня Рахматулло зовут, – слабым голосом поправляет меня таджик.
Я киваю, хотя запоминать и не собираюсь. Сто к одному, что в следующем бою его ждет соперник посерьезней страуса. Птичка – это так, тонкий юмор наших небожителей. Им тоже хочется иногда посмеяться.
Иду к себе в номер. Коридор пуст. Охрана тут бывает, только когда нужно отконвоировать бойцов к месту схватки.
Да и куда бежать? Разве что по кругу, то есть по квадрату.
С одной стороны коридоры выходят в небольшой холл с парой лифтов. Оттуда приезжает охрана. Но кабинки без кнопок, видимо, управляются только с поверхности. Даже если захватишь в заложники охрану, то убежать не получится.
С другой стороны квадрата проход с зарешеченной дверью. Оттуда доносятся запах зверинца и звуки дикой природы. Там наверняка отсек с аренами для схваток. Бежать туда еще глупей. Зачем, если и так отведут?
Патовая ситуация. Вот тебе и свобода передвижения. Вашей щедрости, госпожа Багира, нет границ. Хотя чего я ожидал? Что темницы рухнут и братья меч мне отдадут? Маловато будет. Мне бы чего посерьезней меча. Хотя бы «калаш» с парой рожков.
Хватит, намахался я уже мечом. Пускай теперь молодые кропят песок арены красненьким. Мне и в роли тюремного доктора неплохо. Пока.
В середине мая на город внезапно упала жара, особенно подавляющая после недавнего холода. Многие горожане не успели морально перестроиться и все еще ходили в легких куртках и свитерах. Лишь безбашенная молодежь вовсю купалась в холодной протоке. Бездомные псы шлялись по улицам, вывалив лиловые языки – своеобразный индикатор чрезмерного зноя. Была пятница, но не тринадцатое.
Гек стоял на остановке у стадиона «Локомотив» и ждал Пашку. Рядом галдела какая-то компания – по виду сверстники Гены. Они преувеличенно громко говорили и смеялись, помогая себе размашистыми жестами. Сигареты, зажатые между пальцами, вычерчивали дымные зигзаги в вечернем воздухе.
Гека всегда раздражали такие дешевые типы – шума на рубль, дела на копейку. Круче вареных яиц. Но в этот раз он старался не обращать на них внимания, хотя пара плевков уже упала в опасной близости от его кроссовок.
«Когда же Пашка приедет? Уже и есть хочется. Если через пять минут не появится, домой пойду, – решил Волков. – Вон и автобус мой подруливает».
– Молодой человек, можно вас? – Мягкий грудной женский голос прозвучал в самой непосредственной близости от Гениного уха.
Он повернул голову и увидел весьма симпатичную женщину лет тридцати в модных солнцезащитных очках.
«Чего это она в очках вечером?» – мелькнула в его голове одна рациональная мысль, но все остальные тут же бодро поскакали вниз, расправляя тугие джинсы навстречу бархатистому голосу.
Было в ее тембре что-то чарующее, влияющее на мужское подсознание. Раньше Гена с такими дамами дела не имел и потому был удивлен той скоростью, с которой проявился вполне понятный эффект.
– Молодой человек, вы меня не проводите? Мне тут недалеко, а вокруг полно всякого хулиганья. – Незнакомка сняла свои очки и улыбнулась.
Глаза ее чуть портили. Какие-то не вполне нормальные, с сумасшедшинкой. Хотя в целом лицо было очень милым, а в комплекте с контральто – практически неотразимым.
Гек отрицательно покачал головой. Мол, знаем мы такие расклады. Отведет в подворотню, а там друзья, они же сообщники. Джинсы на Гене фирменные – подруга матери привезла из командировки в Сирию. Приятели этой красотки запросто сдадут их как минимум за стольник на ближайшей толкучке.
– Ну, пожалуйста, – продолжила уговоры странная незнакомка и вдруг легонько погладила вздыбленные Генины штаны.
Несмотря на то что некая часть его тела отчаянно рванулась навстречу столь неожиданному приветствию, Гек собрал волю в кулак и сделал два шага назад.
– И рад бы, но не могу. К семье опаздываю. – Он улыбнулся, сделал даме ручкой, разбежался и хотел было запрыгнуть в широко открытые двери «Икаруса» с гармошкой.
Но прыжка не получилось. На его пути внезапно возник Пашка, вынырнувший из толпы. Чтобы не столкнуться с приятелем, Гек изогнулся и в самый последний момент сумел изменить траекторию.
– Извини, чуть опоздал. – Пашка сиял своей фирменной улыбкой. – Пошли, тачка ждет. А также пиво, шашлык, баня и девушки. В какой угодно последовательности. От перестановки мест слагаемых сумма не меняется.
– Чего ты так долго? Я уже чуть не уехал, – буркнул Гек, не любивший таких вот внезапных появлений и необъяснимых поступков.
То и другое означало снижение контроля за ситуацией, грозившее разными неприятными сюрпризами.
– Ну что поделать? Час пик. Пробки. Прошу садиться.
– Прокурор посадит, – автоматически выдал Гек заученную формулу.
В его старом дворе на рабочей окраине одна треть мужского населения сидела, а вторая собиралась. Поэтому к слову «сидеть» все сызмальства привыкли относиться серьезно.
– Ладно тебе придираться.
В салоне Пашкиной тачки уже находились двое пассажиров – мужчина и женщина. Гек с удивлением узнал давешнюю приставучую незнакомку.
– Знакомься, это Нинка.
Помянутая особа подвинулась в глубину салона, освобождая место на заднем сиденье. Гена опустился рядом.
– Приятно познакомиться, – церемонно сказала соседка и снова слегка погладила Генины джинсы чуть ниже того места, где заканчивалась молния ширинки.
Волков не знал, как отреагировать на это, и лишь кивнул.
– А это Тимофей.
Парень, сидящий впереди, повернулся и протянул руку. Ладонь у него была твердая, как доска.
– Поперли по бездорожью! – Пашка резко рванул с места и чудом избежал столкновения со старым грузовиком, идущим в общем потоке.
Водитель этой древности нажал на клаксон.
– Да пошел ты! Понасажали за руль колхозников! – Пашка, не отрывая рук от руля, изобразил неприличный жест. – А ты знаешь, Гек, что мы тебя разыграть хотели? Поспорили с Тимой на чирик, что Нинка заманит-таки молодого блондина, спортсмена и комсомольца Волкова в тачку. Но ты молоток. Прямо как Штирлиц: характер нордический, в связях, порочащих его, замечен не был. Так что я еще и в наваре остался.
«Двойка» понеслась на северо-западную окраину города. Там, в мягких складках сопок, поросших тайгой, прятались многочисленные дачные поселки.
Нинка как положила правую ладонь на штаны соседа, так и не убирала ее. Круговые движения были уверенными, но не сильными.
Волков как-то не привык к столь быстрому развитию событий между мужчиной и женщиной. Да еще и незнакомыми. Со столь зрелыми дамами ему раньше общаться не приходилось. Со сверстницами алгоритм ухаживаний был принципиально иной: поцелуи взасос, долгие попытки расстегнуть свободной рукой дурацкую застежку лифчика, фехтование кистями в попытках стянуть трусики. Так что инициативная дама слегка обескураживала его. Треп в мужской компании на эту тему – одно, а оказаться в такой ситуации, да еще без подготовки – совсем другое.
