Аналогичный мир. Том третий. Дорога без возврата

– Точно, племяшка! – от души рассмеялся Андрей.

– Алиса, – Женя торопливо срывала с себя и вешала плащ, переобувалась, распихивала свёртки из сумки, – не мешай. Андрюша, раздевайся, сейчас поешь, или нет, помойся с дороги.

– Вот это то, что надо! – обрадовался Андрей.

– Алиса, одевайся и иди на улицу, Андрюша, там ящик для грязного стоит, всё туда кидай, Алиса, беретку надень, Андрюша, я тебе сейчас чистого принесу, Эркин в школе сегодня…

Вихрь, поднятый Женей, наконец вынес Алису из квартиры, и она побежала на улицу рассказывать приятелям о дяде, что из могилки пришёл, а Андрея занёс в ванную.

– Вот полотенца, вымоешься, наденешь халат, вот этот, синий, это Эркина, и шлёпанцы. А я пока приготовлю…

Сказать, что он обедал, Андрей не успел. Оставшись в одиночестве, огляделся. Полочки, шкафчики, большое зеркало, яркие мохнатые коврики у ванны и… душа, что ли? Да, душ. Махровые полотенца… Однако… хорошо Эркин устроился, ванная получше, чем в Бифпите. Андрей провёл рукой по щеке. Нет, бриться ещё не надо, да, правильно, он же утром в Ижорске побрился. Это день такой длинный? Ну, ладно, всё в порядке, можно и расслабиться.

Хлопоча на кухне, Женя прислушивалась к шуму в ванной. Она, ну, никак не могла поверить в случившееся. Господи, похоронили, отпели, поминки дважды справили, и пришёл… Она вдруг ахнула и обессиленно села на стул, прижав ладони к щекам. Господи, с травой пришёл, трава вынесла!

Уже раздевшись и пустив воду, Андрей сообразил, что все его вещи остались в сумке, а сумка в прихожей, а он уже и мокрый, и голый. Ладно, мыло вон лежит, а мочалка… а ладошками помоется! Не такой уж он грязный после Селезнёвской бани.

Вымывшись, он выбрал большое махровое полотенце, вытерся. В зеркало он старался не смотреть, чтобы не портить себе настроения. На полочке у зеркала флаконы и баночки. Кремы, лосьоны… Наверное, Женино хозяйство, не будем трогать. Андрей ещё раз вытер голову, перешагнул с коврика в шлёпанцы и надел халат.

Халат запахивался, а не застёгивался, и потому не показался слишком широким. Затянув пояс, Андрей вышел из ванной.

– Женя…

– Я здесь, Андрюша.

Андрей вошёл в кухню, увидел накрытый стол и присвистнул.

– Вообще-то я обедал, но… ну, не могу отказаться.

Женя рассмеялась.

– Садись и ешь.

– Это я всегда, – Андрей сел за стол и придвинул к себе тарелку. – Женя, а ты?

– И я поем, конечно. Андрюша…

– А где Эркин? – перебил он её. – Ты что-то про школу говорила.

– Да, Эркин учится, у нас тут в Культурном Центре школа для взрослых.

– Хорошо! – Андрей даже ложку отложил. – Он всегда хотел учиться.

– Ну вот. Андрюша, как же так получилось? Мы же похоронили тебя.

– И каким я был в гробу? – заинтересовался Андрей. – Красивым?

– Господи, Андрюша! – Женя даже руками замахала. – Да ты что?!

Но так как он очень серьёзно ждал ответа, то Женя так же серьёзно стала объяснять:

– Ну, нам, вернее, Эркину рассказали, я уже в лагере с Алиской была, Эркин в тюрьме…

– Та-ак, – с какой-то неопределённо-угрожающей интонацией протянул Андрей.

Но Женя продолжала:

– А когда его отпустили, ему и рассказали, что похоронили, как положено, в гробу, со священником.

– Угу. Интересно получается, – Андрей с сожалением отодвинул тарелку. – Не лезет больше, передохнуть надо.

И тут пронзительно и долго заверещал дверной звонок. Женя побежала открывать, и в квартиру ввалилась целая толпа детей с Алисой во главе.

– Вот, он здесь!

Промчавшись мимо опешившей Жени, детвора набилась в кухню.

– Вот! Они мне не верят! – всхлипами переводя дыхание, тараторила Алиса, глядя на Андрея. – Они не верят, что ты в могиле был и пришёл! Ведь правда, ты мертвяк?! Вот сам им скажи!

С трудом удерживаясь от смеха, Андрей кивнул.

– Мертвяк! – тоненько ахнул кто-то в наступившей тишине.

– Ага, он самый, – согласился Андрей.

– А мертвяки людей едят, – пискнул ещё кто-то.

– С вас и начну, – Андрей взял нож и вилку и, как заправский людоед, поточил их друг о друга. – Ну, кто из вас повкуснее? Давай-ка сюда.

Секундная пауза, и с оглушительным визгом малышня, толкаясь, вылетела из кухни и скрылась за дверью. Всё произошло так быстро, что Женя не успела перехватить Алису.

Андрей хохотал так долго и упоённо, что Женя, растерявшаяся и рассердившаяся, тоже стала смеяться.

– Господи, – наконец отдышалась она. – Ну, как ты так можешь, Андрюша?

– А что? – ухмыльнулся Андрей. – Не могу же я так разочаровывать. И потом, Женя, скажи я по-другому, я бы Алису перед ними всеми врушкой бы выставил. Было бы лучше разве?

Женя вздохнула.

– Ох, Андрюша, какой же ты…

– Какой?

И Женя улыбнулась.

– Хороший. Поешь ещё?

Андрей демонстративно прислушался к себе.

– Ещё немного отдохну. Ты-то сама так и не поела.

– Конечно, отдыхай. А я сейчас Алису позову, хватит ей гулять.

– Ага, – сразу согласился Андрей.

Он понимал, что надо бы встать, выйти и переодеться, не всё ж в халате сидеть, но так не хотелось двигаться. Он добежал, докатился колобком, и всё хорошо, так хорошо, даже не верится, что это с ним. Он дома, в семье. Вот Женя выходит на – балкон? Да, похоже, нет, правильно, он же читал, это лоджия – перегибается через перила и звонко зовёт:

– Алиса! Домой!

И он слышит ещё женские голоса, выкрикивающие имена, зовущие домой. И далеко-далеко в памяти…

– Се-рё-ё-жа-а!

Андрей тряхнул головой. Нет, это всё в прошлом, а сейчас… сейчас он дома.

– Идёт, – вернулась в кухню Женя.

Она закрыла балконную дверь и задёрнула шторы. Кухня тут же стала сумеречной. Женя прошла к двери, включила свет. И почти сразу звякнул звонок.

– Наконец-то, – Женя побежала в прихожую.

Андрей сидел и слушал, как Женя выговаривает Алисе, что так извозилась, даже на себя не похожа, как умывает её в ванной, переодевает… обычный семейный вечер. И его мама ругала, что перемазался, но ругала так, что он понимал: его любят.

Оказавшись за столом напротив Андрея, Алиса в ожидании ужина серьёзно рассматривала его.

– А ты вправду живой?

– Вправду, – кивнул Андрей.

– А все-все говорили, что ты умер.

– Я и сам так думал, – очень серьёзно ответил Андрей.

– Алиса, ешь и не болтай, – вмешалась Женя.

Она думала об одном: как сказать Андрею, что его отец жив, что… что он не Андрей Мороз, что у него совсем другое имя. Нет, не может, пусть это сделает Эркин.

Ужинали долго. Алиса не так ела, как возила ложкой по тарелке, всё ещё разглядывая пившего чай Андрея и решая какую-то свою задачу. Наконец Жене это надоело.

– Алиса, сейчас спать пойдёшь.

– Я Эрика буду ждать, – возразила Алиса.

– Нет, – твёрдо сказала Женя. – Уже поздно.

Они немного поспорили, и Алиса отправилась в уборную, а затем в ванную приводить себя в порядок.

Что у Артёма что-то случилось, Эркин понял с первого взгляда. Артём, по своему обыкновению, стоял на ступеньках крыльца Культурного Центра, но аж приплясывал от желания поговорить, рассказать и прямо-таки бросился навстречу Эркину.

– Привет, малец, – улыбнулся Эркин. – И чего стряслось?

– Привет, – выдохнул Артём и камерным шёпотом: – Мы ссуду получили.

– И как, всем уже растрепал? – поинтересовался Эркин.

– Тебе первому.

– И дальше молчи, – посоветовал Эркин. – Деньги целее будут. А то и голова.

– Понятно. Чего там.

Они вместе вошли в класс. Тим уже сидел в своём углу, читая какую-то потрёпанную книгу.

– Привет, – окликнул его Эркин. – Чего читаешь?

– Привет, – ответил, не поднимая головы, Тим. – Правила движения, – оторвался от книги и усмехнулся их непонимающим лицам. – По автомобильному делу.

– А-а, понятно, – Артём сел на своё место у окна. – А что, тоже стоящее дело.

– Много ты понимаешь, – хмыкнул Тим и вернулся к книге.

Эркин сел, достал учебник и тетрадь по русскому. Он уже не с прописями, а с учебником работал. Артём так же стал выкладывать всё необходимое. Он очень гордился и не упускал момента похвастаться своей сумкой. Не матерчатым мешком с ручками для чего ни попадя, как у большинства, а под кожу и с клапаном, как портфель. Конечно, у Тима настоящая офицерская, но до Тима ему…

– Ну что? – Эркин видел, что Артёма распирает по-прежнему. – Решили уже, как тратить?

– Козу будем покупать. Ореньских кровей, – важно ответил Артём. – Чтоб и молоко, и пух были. А потом и корову.

Про дом он решил промолчать. Это когда ещё будет, и… и вообще…

– А корову какую? – у Эркина еле заметной насмешкой заблестели глаза, и он перешёл на английский. – Фриза или шортгорна? Ну, какую породу?

Артём изумлённо установился на него.

– А они что, разные? – вырвалось у него.

– Ещё бы, – хмыкнул Эркин. – Есть молочные, а есть мясные.

– А ты чего… разбираешься?

– Я пять лет скотником отпахал, – невесело усмехнулся Эркин. – Так что в молочных разбираюсь. Знаешь, сколько передоил.

– Ага-а, – задумчиво протянул по-русски Артём. – А вот если…

Договорить ему не дали звонок и появление Полины Степановны. И дальше учёба пошла своим чередом. Артём постарался забыть о деньгах и козе, чтобы не напортачить. Эркин работал с привычным спокойствием. Надо просто быть внимательным, и всё получится как надо. Ошибки у него в русском – большая редкость. Выручала зрительная память. Он так и сказал как-то Артёму.

– Ты читай больше, малец. Не по заданию, а так. Я какое слово прочитаю, так уже и не портачу в нём.

Тим, слышавший это, задумчиво кивнул.

После русского математика. Здесь у Эркина всё было бы хорошо, если бы не эта чёртова таблица умножения. Тогда Фредди научил умножать по-своему, он привык, приспособился, а теперь надо по-другому. Тяжело переучиваться. У Тима, похоже, такой проблемы нет. Решает, как орехи щёлкает. И у Артёма всё гладко. Когда в задаче все слова понимает, а умножению уже здесь учился, так что тоже… без проблем у мальца.

На природоведении не писали. Слушали, рассматривали карты и картинки, сами рассказывали. Было интересно. Когда дошло до карт, Тим снова всех обставил. Карты, планы, чертежи – всё ему без проблем. Да чего там, по всему Тим впереди, только в русском Эркину удаётся обойти его, и то… начинал Тим со всеми, как неграмотный, а тоже… ещё пара недель, и без прописей обойдётся.

И когда они вдвоём шли к дому, Эркин так и сказал:

– А ты здоровско… карты, планы, английский… всё-то ты знаешь.

– Я ещё много чего знаю, – усмехнулся Тим, но голос звучал не очень весело. – Нас ведь всему учили. Кое-что я бы и забыл с радостью, да вот… – он вдруг выругался. – Помнится.

Эркин кивнул.

– Понятно. Хочешь забыть, а не можешь, а нужно вспомнить, так тоже не можешь. Не хозяева мы самим себе.

– Я понял, – Тим вздохнул. – Нам ведь не на руку, на душу клеймо поставили.

– Сам додумался? – глухо спросил Эркин.

– Нет. В нашей десятке парень был, Чак, так он всё кричал, что рабы мы и в жизни, и в смерти.

– Кричал? – недоверчиво хмыкнул Эркин.

– Кричать и шёпотом можно, – усмехнулся Тим. – Вы, что ли, не трепались втихаря?

– Было дело, – кивнул Эркин. – Только не об этом. Вам сколько было отпущено?

– Чего?

– Лет. Ну, до какого возраста держали?

– Ну… – Тим недоумевающе пожал плечами. – Ну, пока хозяину нужны. Хозяин решал.

– А нам… двадцать пять лет и финиш.

– Финиш? – переспросил Тим.

– Не знаешь, что ли? – Эркин дёрнул в злой улыбке шрамом. – Финишный этап – этап на небо.

– Я-то знаю, – Тим искоса быстро посмотрел на него. – А ты это откуда знаешь? Так только… в двух местах говорили.

– Слышал как-то, – пожал плечами Эркин.

Они говорили по-английски, не замечая этого. Оба, стоило заговорить о прошлом, переходили на английский. И когда после недолгой паузы Тим спросил, читал ли Эркин про вторую очередь Культурного Центра, то спросил он по-русски. И ответил Эркин тоже по-русски.

– Читал. Спортивный зал будет. И ещё писали, что надо стадион строить.

– Стадион – это здоровско.

Как всегда, подходя к дому, Эркин нашёл взглядом свои окна. В кухне горит свет, значит, Женя его ждёт. Окна Тима выходили на другую сторону, но он и так знал, что Зина не ложится, ждёт его.

– Ну, бывай.

– Бывай.

Коридор второго этажа был пуст. Детвора с наступлением тепла гуляла на улице, но сейчас уже спит, а кому завтра на работу в первую смену, так те тоже уже легли. И Эркин невольно, не отдавая себе отчёта, шёл бесшумно, как мимо спящих камер в Паласе.

Звонить Эркин не стал, чтобы ненароком не поднять Алису, и открыл дверь своими ключами. Привычно щёлкнул выключателем, но… но Женя почему-то не встречала его. И шлёпанцев нет на месте. А в кухне свет. Что-то случилось?!

Услышав звук поворачиваемого в замке ключа, Женя, открыв рот, рванулась в прихожую, но Андрей неожиданно ловко задержал её, шепнув:

– Сюрприз!

Женя мгновенно поняла и фыркнула сдерживаемым смехом.

– Женя! – позвал Эркин, и в его голосе явно звучала тревога.

– Эркин! – Женя погрозила пальцем Андрею. – Иди сюда, посмотри…

Она не договорила, потому что Эркин уже стоял в дверях кухни.

Андрей откинулся на спинку стула в небрежно-развязной позе.

Стоя в дверях, Эркин недоумевающе переводил взгляд с Жени на сидящего за столом белобрысого парня в тёмно-синем махровом халате. И его молчание становилось тяжёлым.

– Эркин, – Женя вокруг стола пошла к нему. – Ты что, не узнаёшь?

И так же медленно начал вставать из-за стола Андрей. Молчание Эркина, его расширенные в немом крике глаза, беззвучно шевелящиеся губы…

И одновременно Андрей встал, а Эркин оторвался от дверного косяка. Они шагнули вперёд и, столкнувшись, обняли друг друга. И только тут Андрей расслышал шёпот Эркина.

– Прости меня.

И не поверил услышанному.

Наконец, не расцепляя объятия, Эркин откинул голову, чтобы увидеть лицо Андрея.

– Андрей, ты… ты живой?

– Ага, – широко ухмыльнулся Андрей.

Он уже начал беспокоиться: не зашёл ли слишком далеко в своём стремлении к розыгрышу, и был готов сделать и сказать что угодно, лишь бы Эркин успокоился.

– Здравствуй, братишка.

– Здравствуй, – кивнул Эркин. – Ты… – он говорил медленно, будто только учился говорить. – Ты давно приехал?

– Сегодня, на «зяблике». А ты что, в школе был?

– Да, – всё так же медленно ответил Эркин.

И тут вмешалась Женя, затеребила их, заставила Эркина вернуться в прихожую, снять и повесить куртку, разуться, ничего, пусть в носках, пол чистый, сейчас чай будем пить. Эркин со всем соглашался, но его отсутствующее выражение всё больше не нравилось Жене. И Андрей не узнавал Эркина. Он пытался балагурить, шутить, но Эркин словно не слышал его шуток и только молча смотрел на него.

– Всё, Эркин, Андрей, за стол, – скомандовала Женя.

– Да, я сейчас, Женя, – Эркин как-то виновато улыбнулся и показал ей свои руки. – Только руки вымою.

Войдя в ванную, Эркин тщательно закрыл за собой дверь и щёлкнул задвижкой, будто собирался мыться. Всё, вот теперь он один. Можно перевести дыхание и… Андрей жив! Нет, этого не может быть, нет! Он спит и видит сон, Андрея убили, сожгли, его похоронили, со священником, справили дважды поминки, всё как положено, а он пришёл. И это не мертвяк, мертвяки приходят по ночам, они холодные, а Андрей тёплый, живой… Но этого же не может быть.

– Эркин, ты не утонул? – вернул его в реальность голос Жени.

– Да, иду.

Он с размаху плеснул себе в лицо пригоршню холодной воды, наскоро промокнул её полотенцем и вышел.

Андрей, по-прежнему в его халате, сидит на том же месте, Женя разливает чай, горка бутербродов, печенье в вазочке… Пытливый взгляд серо-голубых глаз Андрея, встревоженное лицо Жени… Эркин заставил себя улыбнуться.

– Я даже испугался поначалу, – он сел и придвинул к себе чашку. – Решил, что всё. Крыша съехала.

Андрей понимающе кивнул.

– Ничего. Главное – что мы встретились.

– Да, – Эркин глотнул горячего чая и начал есть.

– Как же так получилось, Андрюша? – Женя видела, что Эркин уже становится прежним. – Нам сказали, что тебя убили.

– Ранили меня, – что сказать Андрей продумал ещё в лагере и теперь говорил уверенно. – Ну, нашлись добрые люди, подобрали, выходили. Ну, как оклемался, пошёл в комендатуру. Виза просрочена, и стал я по новой визу ждать, – и быстро, чтоб не спросили о том, почему не давал о себе знать. – А кто сказал, что меня убили? – и разговор перевести, и узнать, кто его с Найфом в тот вечер видел.

Женя и Эркин ответили одновременно.

– Алиса.

– Что?! – изумился Андрей. – Как это?

Алиски там быть не могло, это он точно помнил.

– Расскажи, Эркин, – попросила Женя, грея вдруг похолодевшие ладони о заварочный чайник.

Эркин кивнул.

– Я в Цветном был, мы завал сделали, а свора в Цветной лезла. Ну, а когда затихло, – рассказывал Эркин, как и раньше: очень точно и обстоятельно.

Выслушав его, Андрей даже присвистнул.

– Ну, дела-а. Так кого ж вместо меня в землю положили?

– Не знаю, – виновато ответил Эркин. – Их, сгоревших, мне рассказывали, шестеро было. Ни одного не опознали.

– Ну, – Андрей дёрнул углом рта, – ну, вечная им память, бедолагам.

Опять наступила тишина, и прервала её Женя, решительно перейдя от прошлого к будущему.

– Так. Завтра я отпрошусь, и мы пойдём всё купим, а сегодня будете спать вместе, а я к Алисе пойду.

Она распоряжалась с таким безапелляционным напором, что о сопротивлении и помыслить было нельзя. Да они и не сопротивлялись. Эркин всё ещё не вышел из оцепенения, а Андрею стало как-то всё равно. Он даже не разглядел спальню, сразу полез под одеяло. Эркин забрал халат и ушёл в ванную, погасив по дороге свет.

В ванной, прежде чем повесить халат на обычное место, он вдруг зарылся в него лицом и ощутил слабый, еле заметный, забиваемый запахом мыла памятный с перегона, с той ночи в Мышеловке, запах Андрея. Значит, это он. От мертвяка пахнет смертью, а этот запах живой.

– Эркин, – тихо позвали его из-за двери, – это я.

– Да, Женя, – Эркин быстро открыл задвижку, впустив Женю. – Что?

– Ничего, – Женя быстро обняла его, погладила по голове. – Что с тобой, Эркин?

– Нет, ничего, я… я просто растерялся. Его же убили, а он пришёл.

– Ну, ты же слышал, был ранен, отлёживался, знаешь, сколько таких случаев на войне бывало, а это тоже была война, – убеждённо говорила Женя.

Эркин слушал не так её слова, как голос. И Женя, почувствовав это, всё шептала и шептала, гладя, успокаивая его.

– Ну вот, ты помойся и ложись, тебе на работу завтра, в первую, ну же, Эркин, всё, милый, и… и я ничего не сказала ему… о профессоре, скажи ты, ладно?

Когда Женя ушла, Эркин быстро и без особого вкуса вымылся и, накинув халат, прошёл в спальню. Тихо, темно и ровное сонное дыхание. Не Жени, но тоже знакомое. Эркин привычно сбросил халат на пуф и лёг.

Андрей, как и когда-то, завернулся, закутался в одеяло и, когда Эркин потянул на себя угол, проснулся.

– Кто?

Страх в голосе Андрея не удивил, а наоборот – успокоил Эркин.

– Это я. Поздно уже, спи.

– Эркин? – как-то неуверенно спросил Андрей, поворачиваясь на спину. – Это правда ты?

– А кто же ещё? – попытался пошутить Эркин.

– Да, ты, – не принял шутки Андрей.

Теперь они лежали рядом под одним одеялом, как тогда, в Мышеловке, но не обнимая друг друга, а просто рядом, каждый сам по себе.

– Эркин, – вдруг тихо позвал Андрей.

– Да. Что, Андрей?

– Ты… ты прости меня.

– За что?!

– Ну, – Андрей сглотнул вставший в горле комок. – Ну, я не довёл Алису…

– Нет, Андрей, что ты? – перебил его Эркин. – Это я виноват, послал тебя… Если бы не Алиса, ты бы запросто отбился, я же понял, что ты её спасал, на себя отвлёк, все поняли.

Андрей всхлипом перевёл дыхание.

– Я… я ведь боялся… – и не договорил, всхлипнул уже плачем.

– Ты что? – Эркин рывком повернулся к нему, осторожно тронул за плечо. – Ты что, Андрей? Это я…

– Нет, – теперь Андрей перебил его. – Это ладно. Я о другом. Эркин, – он тоже повернулся набок, положил руку на плечо Эркина. – Обещай мне… как брата прошу…

– Что? Что сделать?

– Не спрашивай меня. Ну, где был, как выжил. Ладно? Ну, ранили меня в Хэллоуин, отлежался. И всё. Не надо больше.

– Хорошо, – сразу ответил Эркин. – И… и Жене скажу, чтоб не спрашивала.

– Спасибо, брат.

Андрей, как когда-то, ткнулся лбом в его плечо.

– Я тебе одну вещь должен сказать, – медленно начал Эркин.

– Не сейчас, ладно? – попросил Андрей и виновато добавил: – Устал я чего-то.

– Хорошо, потом, – обрадовался Эркин. – Ты спи, отдыхай.

Андрей снова всхлипнул и затих.

И как тогда, в Мышеловке, они так и заснули, обнявшись.

Эркин, как всегда, проснулся за две минуты до звонка будильника. И едва он шевельнулся, как Андрей открыл глаза.

– Уже утро?

– Да, мне на работу. А ты спи.

Но Андрей зевнул и сел на постели. Эркин прошлёпал к комоду, достал и натянул трусы, и уже тогда отдёрнул шторы.

– Ага-а, – Андрей с интересом огляделся. – Однако шикарно ты устроился. Слушай, – голос его стал смущённым. – А сумка моя где? А то я голышом…

Эркин улыбнулся.

– Сейчас принесу.

Он принёс Андрею его сумку, удивившись про себя: как это он вчера не обратил на неё внимания, а потом из ванной его брюки. И, когда из Алисиной комнаты вышла Женя, на кухне кипел чайник, а Эркин и Андрей были уже одеты.

Пока пили чай, Женя по-прежнему решительно и даже властно, изложила план действий. Эркин идёт на работу, она с Андреем идут к коменданту, оттуда к ней на работу, она отпрашивается, а Андрей ждёт её снаружи, и прямо от завода они идут в мебельный и покупают всё в маленькую комнату для Андрея.

– Я на квартиру записался, – вставил Андрей. – В новом доме.

– Это в «холостяжнике»? Ну и отлично.

– Ха-арошее название, – пробормотал Андрей.

Женя продолжила планирование покупок. Но тут вышла небольшая заминка с деньгами. Андрей настаивал, чтобы мебель покупали на его ссуду. Эркин мрачно уставился в чашку, но Женя опять всё решила.

– Одежду себе купишь на свои, а когда квартиру получишь, мебель же отсюда не заберёшь.

Эркин улыбнулся и встал из-за стола.

– Всё, мне пора.

Женя, как всегда, вышла проводить его и поцеловать на прощание.

– Всё будет хорошо, Эркин.

– Да, – он быстро поцеловал Женю в висок, и вот уже за ним хлопнула дверь.

А Женя вернулась в кухню, и Андрей впервые увидел этот вихрь, когда столько дел делаются одновременно. Он сразу понял, что его помощь заключается только в одном: не мешать – и потому смирно сидел за столом.

Алиса за завтраком попыталась было уточнить, так мертвяк он или нет, но Женя пресекла это самым решительным образом.

– Хватит выдумывать. Не притворяйся глупенькой.

Алиса надулась, но Андрей её утешил, скорчив такую рожу, какая могла быть только у мертвяка.

Женя рассмеялась и покачала головой.

– Так, Андрюша, собирайся, пойдём.

– Ага, только деньги возьму.

Женя вспомнила, что не сказала Эркину достать денег из их ссуды, но, открыв сумочку, увидела там пачку. Когда это Эркин успел? Ну, и отлично.

– Алиса, плиту не трогай.

– Да знаю я, мама.

Андрей с удовольствием выслушал этот диалог и, выходя следом за Женей, быстро обернулся и подмигнул Алисе. Та счастливо фыркнула. Дядя-мертвяк оказался здоровским дядькой.

Что Эркин явно не в себе, в бригаде заметили сразу.

– Мороз, ты чего?

– С перепоя вождь, – вылез Ряха. – А похмелиться забыл.

Но Ряху тут же осадили и уже по-серьёзному обступили Эркина.

– Случилось чего?

– Ну?

– Давай, парень, не таись.

– Подмогнём, ежели чего.

Эркин обвёл взглядом знакомые лица, прерывистым вздохом перевёл дыхание.

– У меня… брат… мой брат приехал.

– Ну так что?

– Хорошо, конечно.

– Родня – это хорошо.

Его явно не понимали, и вдруг Эркин сообразил: ну да, они же не знают, думают, что у него есть ещё браться.

– Я его погибшим считал, все считали… А его не убили тогда, а только ранили. Отлежался и вот, приехал, нашёл меня.

– Ну?! – ахнул Колька. – Ты ж говорил, сожгли его.

– Спутали, – решил не вдаваться в детали Эркин. – Обознались издалека. Мы поминки по нему справили, и девятый день, и сороковой, а вчера с уроков прихожу, он на кухне сидит.

– Из мёртвых воскрес, значит, – Лютыч значительно покачал головой.

– Ну, поздравляем тебя! – Геныч крепко хлопнул Эркина по плечу.

И как прорвало. Эркина обнимали, хлопали по плечам и спине, поздравляли так, будто это он сам воскрес. И не Ряха, а Саныч сказал, что отметить надо.