скачать книгу бесплатно
На кухне готовили обед на обитательниц приюта. Все поверхности занимала еда или то, что должно было ею стать.
За столом работали две кухарки: одна шинковала овощи, другая замешивала тесто. Когда Лилия оказалась возле стола, обе бочком задвинулись к дальнему концу. Девушка уселась на освободившееся место, и кухарки, собрав утварь, пошли прочь.
Замухрышку до готовки не допускали. Она не обижалась, потому что не умела. Не умела готовить. Да и дело это считалось в приюте привилегированным. Новеньким доставалась работа на свежем воздухе.
Единственная поблажка – дежурство на посуде полдня в неделю. С обеда и до отбоя – только мытье посуды и мелкая уборка на кухне. Это считалось за выходной, поэтому эти дежурства никто не смел отнять.
И сегодня дежурила Замухрышка.
А рассевшейся посреди кухни подруге это было невдомек.
– Мне надо, – замялась Замухрышка, – у меня дела.
– Да брось ты, – закапризничала Лилия. – Это когда я пришла к тебе в гости? Наверняка кто-то из подруг тебя подменит.
К столу тут же подскочила здоровенная бабища.
– Меняемся, – сказала она.
– Ну вот, видишь, какая у вас тут взаимовыручка.
Замухрышка закатила глаза. Ведь был же почти вечер.
#2
Сон блуждал у самой поверхности. Сознанию никак не удавалось найти щель, чтобы в нее провалиться. Похожее на собаку, ищущую, куда примоститься, оно садилось и вскакивало. И следом за ним крутилась на тюфяке ее голова. И руки метались следом.
Пока левую не накрыла чья-то грубая ладонь.
Пахнуло луком и яичным желтком. Запах жратвы, от которого кто угодно проснется. А голодный – подавно.
Давешняя девка на замену.
– Тебя там твоя, – зашептала она, примешивая к запаху молочную кислинку.
В ее голосе слышалось раздражение. И еще что-то, что должно было сказать, что ее хлопоты с лихвой покрывают оказанную услугу. А дальше – каждый снова за себя.
Чтобы не перебудить всю кухню, а заодно не стать уже самой должником, Замухрышка уселась на тюфяке.
– Слышу, слышу, – отозвалась она, достаточно грубо, чтобы бабенка не слишком задержалась.
Та и правда сочла свой долг выплаченным и отползла в свой угол, под храп разбросанных на полу тел.
Замухрышка собралась с мыслями.
Тело высказалось резко против любых затей. Любое движение, длиннее возврата к горизонтальному положению, казалось ему непосильным вызовом.
Девушка чертыхнулась и стала растирать глаза.
Лилия ждала снаружи.
Ночи стояли холодные. Лилия была одета в пальтишко с отворотами на овечьем меху. Не слишком изысканно. Но рядом с Замухрышкиным бушлатом с чужого плеча, она словно изготовилась к вечернему моциону.
Над головой зыркал вечерний фонарь. И его свет отражался особенно ярко в глазах Лилии, казавшихся влажными.
Нахохлившаяся спросонья Замухрышка положила себе не спрашивать, что с ней такого приключилось.
Но Лилия сама вынырнула из темноты, явив ничуть не грустные, а наоборот, развеселые глаза.
– Сегодня, – сказала она с улыбкой. – Сегодня увидим.
Как будто Замухрышка хоть что-то понимала в происходящем.
– Да иди ты, – уже торопила невеста, увлекая с собой во тьму.
Замухрышка боялась, что придется блуждать впотьмах. Но оказалось гораздо лучше. То ли глаза привыкли к отсутствию света, то ли он все же был, излучаемый самими камнями.
Уложенные ими дорожки превратились в границы. Дальше простирались владения тьмы. Прорезаемая бойницами и оконцами, она поднималась сначала сквозь арки павильона, а дальше уходила ввысь отвесными стенами и неясными очертаниями башен.
Световые пятна казались зубами, а павильон – захлопнутой пастью. Тварь приложилась к земле и пожирала ее могучими челюстями. Но была не прочь закусить и человечинкой. А вместо того, чтобы убраться из этого места прочь, девушки поднырнули под своды.
Растворились в пятнах зеленоватого света, отражавшегося от колонн и арок.
Яркой фосфоресцирующей дорожкой они убегали в подбрюшье зверя и увлекали за собой.
Бесшумно отворилась дверь, обычно злобно скрипевшая на любого, кто посмеет к ней притронуться.
Снова темнота. По правую руку тянулась стена основного здания. Свет в некоторых кельях горел, вскрывая темноту строго перед собой. Но до первого этажа было такое расстояние, что его частичкам не хватало прыти опуститься сюда и осветить землю.
Замухрышка почувствовала, как в груди лениво поворачивается страх. Страх перед ночью и тьмой, который не вытравить никаким одиночеством. Чего говорить о маленьком заплутавшем человечке, спящем, кушающем и справляющим нужду под неусыпным взором таких же заблудших доходяг.
– Куда мы идем?
Замухрышка чувствовала уколы совести. Как она может так малодушничать. Тем более при напыщенной девке из невест. Но она уже физически ощущала отвращение к тому, что вот-вот должно произойти. Она не имела ни малейшего понятия, что это, но ноги, руки и голова отчаянно сопротивлялись.
Она впилась большим и указательным пальцами правой руки в мышцу между теми же пальцами левой.
Болевое ощущение остановило поток мыслей, и она смогла слышать собственный голос, управлять движениями и мыслями. Она стиснула мизинец. Я знаю это чувство
– Ты чего там бубнишь? – раздался голос Лилии.
А следом выплыло белесое пятно ее лица.
– Сейчас всё пропустим.
Это тревога. Пустая тревога, я знаю
Лилия сошла с дорожки и устремилась вниз, шурша ветками и низкорослой травой. На мгновение светлое пятно исчезло из вида. Но тут же появилось снова, обратившись белесым пауком. Это карабкалась по склону оврага Лилия.
Оно всегда проходит, я знаю
Спина Лилии мелькала на небольшом отдалении. Они вошли в перелесок, отделивший жилую часть приюта от главного чертога. Невеста раз за разом то выныривала из-за деревьев, чтобы подбодрить приотставшую подругу. То снова исчезала, да так, что Замухрышка невольно думала, уж не глупая ли это шутка – затащить ее в лес и бросить.
Я знаю, как себе помочь
Она держалась уже за указательный палец, а тревога как будто начала уходить.
Но тут впереди завиднелась новая порция света.
– Пришли, – шепнула вернувшаяся из темноты Лилия.
Свет подрагивал, выдавая огонь. Всяко лучше безжизненного свечения, оставшегося за спиной.
Огонь висел на уровне глаз. Факелы.
Лилия больше не пропадала, следуя рядом с подругой.
Неужто самой оказалось не по себе
В отблесках огня шевелились темные тени. Их движения казались плавными как ритуальные танцы света и тени.
Деревья стали заканчиваться и подруги вышли на границу перелеска. Чтобы увидеть картину целиком.
Впереди высился чертог. Каменное строение без особой архитектурной формы. Оно настолько органично переходило в камень горы, что казалось ее частью. Ни единого пятна света на всей громаде. Оно казалось задрапированными декорациями к происходящему у подножия действу.
Перед ступенями к высоченным дубовым дверям оставалась площадка. К ней и приходила дорожка, с которой они сошли минутами ранее. На площадке тесным кругом двигались фигуры в темном – невесты. У каждой в руке – факел, пламя которого покачивалось в след за движениями девушек.
Даже отсюда Замухрышка на мгновение ощутила жар, исходящий от пламени, треск, с которым оно пожирало пропитанное сукно.
Ее бросило в дрожь. Сердце учащенно забилось. Ей пришлось ухватиться за ствол стоящего рядом дерева, чтобы не оступиться.
– Венчание, – шепнула Лилия, подступая ближе.
Превозмогая накатившее ощущение, Замухрышка присмотрелась внимательнее к хороводу. И теперь заметила, что в середине круга кто-то есть. Девушка в белом.
Глаза Замухрышки неотрывно следили за ночной пляской. Она чувствовала, как трепыхаются ее веки, всматриваясь в свет из тьмы. Танцующие как будто расступились, чтобы не нарушить нити, что связала белую невесту и Замухрышку.
Ее движения были грациозны, прекрасны. Она казалась белой птицей в окружении воронья. И это тревожное ощущение теперь не покидало Замухрышку. Словно только в ее власти и было спасение. Закричи она, развей морок, и черная пляска распадется на толпу изнеженных дев.
Но что-то их скрепляло и делало судьбу белой невесты решенной.
Замухрышка хотела поделиться опасениями с Лилией. Но когда повернула голову, увидела, что всё напрасно. Подруга водила головой в такт движениям. По блеску глаз, по блаженной улыбке сразу стало понятно, что Лилия примеряет себя на место белой невесты.
Послышался стук отодвигаемого засова. А затем скрип петель.
Двери чертога отворились. Фигура, замершая в проходе, перекрывала свет факела, который несли прямо за ней. И потому выделялась на фоне внутренней темноты огненным силуэтом.
Фигура сделала шаг вперед, спускаясь на одну ступень. Факел оказался выше, и Замухрышка разглядела в фигуре наставницу. Позади нее в отблесках пламени темнели волосы Фиалки.
Стоило им появиться, как хоровод огней прекратился. Девушки в черном застыли, подняв факелы высоко над головой. За их боками и спинами виднелась тщедушная фигурка белой невесты. Девушка присела на колени и отсюда казалась ожидающей наказания.
Наставница и ее сопровождающая спустились по ступенькам, и подобрались к кругу огней.
Наставница невесомо плыла вперед, а круг прямо перед ней распадался и превращался в живой коридор из темной ткани и факельного света. Пламя колыхалось от ее движений, единственное обозначая ее телесность.
Фиалка пыталась ей вторить. Но ее движения, какими бы выверенными и легковесными ни были, оставались движениями человеческого существа. К тому же у левого бока она несла ларец, поблескивавший медной обивкой.
Дойдя до центра, они остановились.
Наставница нависла над белой невестой. Фиалка передала факел выступившей навстречу девушке. В которой Замухрышка узнала вездесущую Незабудку. После этого Фиалка вытянула перед собой белоснежные руки с ларцом.
– Как тебя зовут, дитя?
Голос наставницы прозвучал чуть напевно. Преисполненный высокомерия, он казался в таком сочетании потусторонним. Как часть древнего немилосердного ритуала.
– Астра
Голос невесты, напротив, слышался кротким, глухим. Девушка едва поднимала голову, чтобы узреть хотя бы пояс своей наставницы.
– Прекрасное имя для столь прелестного цветка.
Она обернулась к Фиалке. Ларец в ее руках распахнулся навстречу.
Наставница подхватила конец нарядного шарфа и стала вытягивать: невесомая ткань пестрила в свете факелов и казалась змеей, завезенной из жарких стран.
– Вытяни руки, дитя, – приказала наставница.
Астра послушалась и протянула руки вперед, сложив их лодочкой.
– Пусть этот пояс, – наставница стала наматывать ткань на запястья девушки, – станет символом твоего служения – ярким и бесконечным.
Астра почтительно склонила головку и внимала словам.
– Встань же, дитя.
Наставница наклонилась и подхватила невесту под мышки, помогая подняться.
– Кто сопровождает тебя?
Наставница повела ее под руку вперед. Свободной рукой она обвела девушек перед собой.
– Мои подруги, – утвердила Астра. И в тот же момент невесты запели.
Голоса звучали слаженно. Но песня оказалась тревожной. Ее слова пролетали мимо ушей Замухрышки. Как будто мозг отвергал их. Она снова почувствовала неприятное дуновение в области шеи.
Наставница провела белую невесту мимо Фиалки. Та последовала за ними, так и держа ларец перед собой.
Следом потянулись попарно девицы. Они держали друг друга за руки, напевали и качали белыми руками в такт собственной песне.
