скачать книгу бесплатно
– Да, неукротима и сильна.
– Говоришь, она как птица?
– Легка, невесома, летит по небу моих наслаждений.
– Говоришь, что в постели… рычит?
– Есть и такие грехи за нами!
Смех.
– Говоришь, высока и стройна?
– Как строительный кран в лесу лилипутов!
– Говоришь, она может роль сыграть даже лучше тебя?
– Естественно, я ведь херовый актер!
Смех и аплодисменты.
– Дружище, ты опоздал на целый час, но славный Перун сказал своё слово: судьба благосклонна! Хэй, детка, тут пришёл твой любимый придурок, что бредит любовью к тебе!
– Дорогой, я здесь! – закричал Гумбольт с распростёртыми объятиями.
Мой товарищ застыл, смотря на «любимую» с щетиной и тучным телосложением.
– Да к чёрту! – сказал он и быстро побежал к выходу.
«Любимая» стремительно побежала следом, крича:
– Хэй! Дорогой, куда? Куда? Даруй любовь, о странник страстный!…
Весь бар хохочет до слез и аплодирует. Импровизированный спектакль удался. Через две минуты главным актерам бармен щедро нальет по бокалу холодненького. Гумбольт откажется.
Здесь было много интересных людей. Например, вон там сидел известный актер. Вы его знаете, в последнее время он уже не так часто появляется на экранах, как прежде. Если его спросить, что он здесь делает, то он ответит, смотря на вас глазами, полными безнадежности:
– Пью.
Тяжелый взгляд, сдавшийся человек. Больше вам не захочется с ним говорить. Рядом с ним и пиво горчит. За тот стол садились отчаявшиеся люди.
Еще в баре сидела влюбленная парочка творческих людей, которая вела себя, будто бы у них не было чувств. Какая ирония.
– Всё будет хорошо, у тебя всё получится. Тем более ты красивая девушка. Ты пройдешь вверх, не переживай. Но не дай себя продать. Пожалуйста.
Девушка с милым лицом и острым носиком улыбнулась:
– Не дам.
Они смотрели друг на друга так, что в их глазах отражались звезды их душ. Они были связаны между собой.
– У тебя всё получится. Ты отличный музыкант, я многому у тебя научилась. Не переживай, – добавила она.
– Да таких, как я, много, можно найти замену. Ладно, я постараюсь.
– Правда?
– Правда.
Сидел художник популярных комиксов и жаловался своему другу:
– Я задолбался делать раскадровки.
– А чё такое?
– Да тупые они. Заказчик у нас именитый какой-то, поэтому эта идея до сих пор жива. Комиксы про мышей, собак, котов, да еще и скоро введем туда людей. Натуральный цирк. Бред, – он затянулся и бодро кивнул головой, меняя тему. – Вчера Хлебникова читал. Знаешь, мне показалось, что похоже на Уитмена. Чем-то. Что? Не знаешь, кто такой Уолт Уитмен? Эх, чувак, зайди в секонд-хенд на Ковенском в подвальчике, попроси там его сборник и почитай. Нынче его не достать в книжных. «О, капитан! Мой капитан! Рейс трудный завершен…» Классика.
Был человек, который знал много знаменитых людей. Сессионный музыкант, что-то вроде того. Его весь вечер спрашивали:
– А ты знал того-то? А этого? И как он? А вот этого?
Я спросил его только об одном:
– А ты знал Зарёва?
Он кивнул своей необычайно большой головой:
– Да, знал.
Тут в разговор вмешался мой товарищ:
– Да кто ж его не знал… Сирень мне все уши прожужжала этим. Она была одной из его окружения.
– А, та самая Сирень? Необычайная женщина! Но я помню её десять лет назад, – с блеском в глазах сказал музыкант. – Прекрасная девушка. И жесткая. Всегда любил девушек, которые знают то, чего хотят, и идут к этому. Как она сейчас? Надеюсь, годы пошли ей только на пользу?
Мой товарищ волком посмотрел на него, а потом молча продолжил пить пиво. Я покачал головой. Музыкант всё понял и вернулся к своей кружке.
Сидел подвыпивший средний режиссер и говорил с подвыпившим средним драматургом:
– Я не буду пичкать их ложью, как бы притягательна она не была. Они сами всё это знают. Просто не хотят вспоминать об этом. Это слишком больно, чтобы помнить об этом и жить. Не все смогут не врать себе.
– Правильно! Правильно! Вот мои герои в конце внезапно не вскочат и не побегут радостные и голые в закат, одетые только в собственные мечты. Такого не будет. Мы живем, а потом умираем. И так будет с каждым. Я не буду им говорить, что после ЭТОГО есть что-то еще. Брехня! Я скажу только: делайте, что хотите. Вам с этим жить, с тем, что вы сделали. И умирать тоже. Как бы вы потом сильно ни пожалели. Или руки на себя не наложили. Каждый из нас такой же человек, как и вы. Нам всем очень больно жить ЗДЕСЬ. Но мы есть, понимаешь?
– Да… Всё это неспроста.
– По крайней мере, в это хочется верить.
Сидели молодые парни, держа в руках стройные талии девушек.
Конечно же, все эти люди не сидели здесь одновременно. Они приходили и уходили на протяжении всей ночи, сменяя друг друга.
Когда мой товарищ рассказывал мне про то, как сложно в последнее время устраивать митинги и вести подпольную борьбу, к нам подсело одно из «знакомых лиц».
– Братан, я услышал, что ты говорил. Мне кажется, у тебя проблемы.
– А у тебя?
– Да не, не, это не наезд. Я реально говорю. Тут и до проф.выгорания недалеко. У меня есть один знакомый психолог, могу дать телефончик.
– Психолог? Ты серьезно?
– Ну, типа психолог. Он, правда, на траве сидит и чёрт-знает-на-чём-еще. По ночам пишет сумасбродные романы. Тащится от всего искусства, которое связано с наркотиками, это его фетиш. А еще периодически матерится как сапожник, без видимых на то причин. Звать Андреем. Дать телефончик?
– Хм… Должно быть, он классный чувак.
– Да, но у него с головой не всё в порядке. Он, он… Чертов шутник и его забавляют проблемы людей. Но если вдруг увидит страдания человека, так сразу же становится серьезен и хочет помочь.
– Не, это, конечно, всё здорово, но я… Мне не нужен грёбаный психолог.
– Аааа! Попрошу, не грёбаный, а высококлассный специалист в своих нескольких областях, – вмешался в разговор высокий сутулый мужчина средних лет. – Спасибо маме-психологу за то, что так упорно пичкала меня своей психологией!
– А вот и он!
Мой товарищ оглядел психолога с ног до головы и сказал перед тем, как уйти за дальний столик:
– Мне кажется, у вас клоуны из цирка сбежали, а не у меня крыша едет.
– Ну и чёрт, – гордо сказал психолог и сел на его место, поворачиваясь ко мне.
Вид у него, действительно, был презабавный. Мятая футболка, распахнутая рубашка в клеточку, джинсы, исписанные стихами, щетина, очки, растрепанные волосы и почти не замолкающий рот.
– Извините, как вы можете заметить, я пьян, поэтому если не хотите моей компании, то так и скажите, я уйду.
– Нет, сиди, сиди, – махнул я рукой.
Мне стало интересно, что он скажет.
Сначала он разглагольствовал о погоде и лампочках, которые были недобросовестно ввинчены в лампы этого заведения, отчего светили менее ярко, чем полагалось. От этой бессмыслицы меня спас грохот упавшего стола и крики. Мы оба обернулись.
На полу лежал парень и не двигался, из его рта еще выливалась тонкая пенящаяся струйка пива. Над ним сразу же склонился мужчина в белой деловой рубашке. Его бока и живот немного свешивались над ремнем.
– Гони к машине и возьми синюю аптечку! – закричал он.
Громила в кожаной куртке, сидевший на стуле около упавшего стола, вскочил и выбежал из бара.
– Бармен, воды, воды! Он сейчас отъедет! М-м-мать…
Пока человек в рубашке пытался голыми руками спасти жизни бедолаге, особо сочувствующие подошли поближе и дали давать советы.
– Заткнитесь! Я всё знаю, не в первый раз. От этой шанхайской дури у некоторых башню срывает вместе с организмом.
Но советы не прекратились и человек взвыл:
– Я пушер, продаю наркотики и знаю, что делать! И в мои интересы не входит, чтобы мои клиенты отъезжали раньше времени! Заткнитесь! – от каждого крика у него краснело лицо.
Немного отдышавшись, он спокойно добавил:
– У меня в машине всегда лежит набор мини-реанимации.
– Легальной реанимации?
В этот момент в бар вернулся громила с аптечкой.
– Ну, конечно же, нет. Я пушер или законник?
– Принёс, босс.
– Отлично, пока я закатываю рукава, доставай желтую ампулу и распаковывай шприц. И не испачкай иглу!
Звук открывающегося замка на аптечке, рвущаяся упаковка, звон ампулы, случайно ударившейся о другие стеклянные сосуды. Громила повернулся и передал набор своему боссу. Один из сочувствующих склонился над открытой аптечкой и начал читать названия:
– Успокоительное для лошадей? Ты серьезно?
– Положи откуда взял! И не суйся в чужие дела! – закричал пушер, не отрываясь от укола.
Через мгновение он закричал:
– Отлично, бери его за ноги – и потащили, больница здесь за углом, довезём.
И вот пушер, громила и парень, лежащий на их руках, покинули бар. Столик поставили на место, разбитую посуду убрали. Я повернулся к барной стойке.
– Ты бил когда-нибудь женщину? – задумчиво спросил психолог, смотря на место, куда упал тот парень. – Я нет. Знаешь, почему?
Интересно, что его заставило об этом вспомнить?
– Случай не представился?
– Я бы потом не смог отрубить себе руку за это. А надо было бы, да духу не хватит. Я нежизнеспособен в нашем обществе. Я проигравший. И поэтому здесь. В высшей лиге проигравших, – он повернулся ко мне, опустил голову и смотрел на меня исподлобья. – Знаешь, среди них так много хороших людей. Я знал и знаю много талантов, которые были не приняты обществом, которым не на кого было опереться. И теперь они придавлены камнем. Сами на себя его натянули, закопали свои таланты. Хорошие люди стали плохими. Жестокими, агрессивными и… безразличными. Черта с два, они просто сбились с пути, но уже вклинили себе в голову, что стали плохими. Они уже никогда не поднимутся. Без помощи других. Это было во все времена. Не об этом ли писал Гинзберг в своём «Вопле»? И только мы можем помочь этим людям, дать надежду, протянуть руку и сказать: «То, что ты делаешь, это прекрасно!» А можем просто плюнуть и пройти мимо. Всё зависит от нас, от каждого из нас. И от вас тоже. А искусство – вот оно нас всех объединяет. Мы должны быть дружны, ведь мы в одной лиге. Ох, черт, как летит время. Знаешь, я десять лет работал в госучреждениях. Школы, пенсионные фонды, центры «Семья», прочая хрень. И знаешь, что? Всё в большой-большой яме. Везде развал, все знают, что всё идет не так, что вокруг одно беззаконие и произвол. Такому государству не выстоять. А народ! Народ у нас никогда не пропадет. Много хороших, добрых людей. У тех, у кого сердце болит за других. А государство, да и чёрт с ним. Новое сделаем, в прошлом веке для нас это было не проблемой. Но народ, народ… Кремень. Молодцы. Мать твою, как же я нажрался…
Он встал и пошел, пошатываясь, к туалету. По пути увидел плакат Green Day на стене и громко крикнул бармену:
– Green Day – дерьмо! Слушайте Sex Pistols! Боже, храни королеву! Фашистский режим…. Они сделали тебя идиотом… Потенциальной водородной бомбой….
– Боже храни королеву! – подхватило несколько человек за столиками.
– Она уже не человек! – подхватил мой товарищ.
– Уже нету будущего, – дружно загорланило пол бара. – В мечтах англичан!!!
