Перекрёсток

Принятый алкоголь оказывал негативное влияние на мыслительный процесс. Оставшись наедине со своими мыслями, Петя осознал, что его голова пустая. В нормальном состоянии разнообразные мелкие мысли никогда не давали его мозгу расслабиться. Но сейчас он почувствовал звенящую пустоту, порожденную своенравным молчанием его внутреннего голоса. В один момент его даже начало тянуть в сон. Но благодаря усилию воли Петя не только не поддался этому искушению, но и не выдал своей слабости визуально.

– Если хорошо задуматься, – начал Дима, – то сейчас довольно актуальна теория о виртуальности нашего мира. Посуди сам: наша цивилизация находится еще в самом начале своего технологического пути в космологических масштабах. Перед нами далеко впереди выход на звездный и галактический энергетический уровень. В чем мы достигли успеха, так это в создании виртуальных миров. Начиная от простых симуляций гонок на аркадных автоматах и заканчивая распределенными вычислительными системами всепланетного масштаба для расчета параметров сворачивания белковых структур. Мы симулируем зарождение жизни, развитие интеллекта, социальное взаимодействие. Иногда мы делаем это исключительно ради забавы. А представь, что будет, когда в наших руках окажется квантовый компьютер количеством кубитов, сопоставимых с количеством молекул в нашей галактике, например. Для человечества тогда плёвым делом будет создать парочку вселенных сугубо в рамках обладаемой вычислительной мощности. За десятые доли секунд мы сможем наблюдать рассвет и закат миллиардов цивилизаций во вселенных с совершенно разными физическими законами. И самое интересное, что за этим следует закономерный вопрос: а что если цивилизации, которые мы создали в своих компьютерах, тоже решат создавать компьютеры и свои цивилизации внутри них? Что если цивилизация внутри компьютера, созданного цивилизацией внутри нашего компьютера, сама решит симулировать свои вселенные? И этот процесс может повторяться бесконечно! А если он может повторяться бесконечно вглубь, то какова вероятность того, что мы сами находимся на верхушке этой цепочки? Из всех представленных размышлений напрашивается лишь один будоражащий воображение вывод: мы сами, вся наша наблюдаемая вселенная на протяжении существования пространственно-временного континуума – всего лишь мимолетная симуляция более развитой цивилизации!

– Непонятно, зачем такое делать, – засомневался Петя. – У каждой проводимой симуляции всегда есть цель. Цель определяет степень подробности симуляции в различных аспектах. В научной среде симуляции проводятся с целью получения новых знаний о мире, там используют научные модели процессов в домене изучаемой области. В видеоиграх симуляции процессов реального мира проводятся с целью развлечения потребителя, и степень их достоверности всегда ограничивается процессом игры. Крайне сомнительной выглядит хоть какая-то целесообразность симуляции с таким уровнем подробности, при котором виртуальные цивилизации будут вольны принимать стратегические решения или создавать собственные симуляции. Это лишь пустая трата ресурсов.

Более того, теория о том, что наша вселенная представляет собой ограниченную реальность внутри реальности большой степени свободы, не является чем-то кардинально новым. Так, в восточных философиях уже давно существует концепция, что наша реальность – это лишь проекция сна Великого Созидателя, спящего в тонкой мировой оболочке. В то же время обычные люди видят сны, и в некотором смысле можно утверждать, что их разум тоже создает свой упрощенный мир. Т.е. не исключено, что мы все своего рода боги, порождающие вселенные, когда спим. При этом вполне допустимо, что нам могут сниться спящие люди. И есть вероятность, что этот процесс бесконечен. А еще, например, некоторые утверждают, что наш четырехмерный пространственно-временной континуум является проекцией пятимерного пространственно-временного континуума, сколлапсировавшегося в локальной области в мета-черную-дыру. В то же время внутри наших четырехмерных черных дыр образуются трехмерные пространственно-временные континуумы, спокойно живущие по своим законам. И поскольку данный процесс даже может повторяться вверх до бесконечности, вероятность того, что наша вселенная сформирована как-то иначе, якобы стремится к нулю. Но как видишь, схожих теорий полно, но они друг другу противоречат.

– Не то чтобы противоречат. В теории вполне допустимо, например, что мы лишь сотая проекция сточетырехмерного пространственно-временного континуума в серии черных дыр, порожденных во вселенной, симулируемой на научном вычислительном устройстве цивилизации, которая в свое время была рождена внутри видеоигры, служащей развлечением разумных сверхсуществ, которые являются сном Великого Созидателя.

Каждая из данных концепций рождалась не просто так, поскольку имеет под собой веский фундамент для существования. Как ты заметил, симуляции зачастую упрощают виртуальный мир, который в них находится. Именно в этом и вся соль: анализируя наш физический мир, можно найти ряд явлений, которые прекрасно объясняются данной картиной мира. Фотоны света, например, ведут себя как волна, если мы не фиксируем их параметры, и как частицы, если фиксируем. Не потому ли, что симуляция экономит ресурсы, когда мы на них не смотрим? Это было бы очень хорошее объяснение, даже лучше, чем многомировая интерпретация.

– Предположим на секунду, что так и есть. Но есть загвоздка. Мы, таким образом, отвечаем на вопрос: КАК устроен наш мир? Но не отвечаем на вопрос: ЗАЧЕМ он существует?

– Как мы можем наблюдать, многие модели данного умозаключительного ряда сводятся к тому, что есть некая сущность, которая создала мир. То есть Бог. Он может представлять собой совершенно разные проявления: бог западных религий, бог восточных религий, языческий бог или неряшливый парень с длинной бородой, в очках, который запустил сервер, на котором крутится наша планета. Это не важно. Важно то, что если он создал нашу вселенную, то к нему и нужно аапеллировать. при определении причинности её существования.

– Допустим, такая сущность найдётся. Но тогда возникает вопрос: а каков смысл жизни бога?

– А какое это имеет значение?

– Очень большое. Если сущность, создавшая нашу вселенную, действовало при этом без определенной высшей цели, то исходя из принципа транзитивности вещей в природе, наше существование также не имеет никакого смысла. Мы можем претендовать максимум на роль игрушек от скуки.

– В ответ на это я могу выдвинуть гипотезу, что сам бог не является высшим существом во вселенной. Это должно быть верно в любом случае: каким бы вездесущим и всемогущим не было существо, оно никогда не сможет дать стопроцентных гарантий, что среда, в которой оно существует, не является изолированной частью большей среды. Так, живя в трёхмерном пространстве, мы не сможем доказать факт отсутствия четвёртого измерения, в котором скрыты другие миры. И бог тоже не сможет. При этом существование его также будет наполнено смыслом, если он был создан всевладеющей сущностью более высокого порядка. Посему исходя из принципа транзитивности вещей в природе наша жизнь может иметь смысл.

– В этом случае я могу повторить свой вопрос для сущности более высокого порядка. А ты также можешь повторить свой ответ. И мы приходим к выводу о существовании Бесконечной Божественной Вертикали. На каждом уровне которой живет бог, являющийся самым могущественным существом в известной ему вселенной, но при этом допускающий существование бога над ним.

– Звучит довольно резонно. Хотя соглашусь, что наши исследования вселенной в высоту постепенно заходят в тупик. Думаю, все же нужно сосредоточиться на приземленных признаках, чтобы найти более конкретный ответ на интересующий нас вопрос.

– Здравая мысль, сударь!

За репликой последовал новый такт тишины. Но взбодрившийся разговором Петя в этот раз довольно быстро нашёл ему продолжение:

– Проанализируем рациональную часть нашего мозга. Она, в конечном счёте, нужна для того, чтобы решать поступающие проблемы: найти пропитание, сделать работу, решить вопрос о смысле своего существования и так далее. А если в этом и есть наш смысл? Смысл мозга и нашей личности? В проблемах!

– В такой концепции отсутствие проблем в жизни человека лишает смысла его жизни в целом, – скептически отнёсся к идеи Дима.

– А если это и есть правда? Если исчезновение всех проблем из жизни человека равносильно его смерти? Согласись, ты бы не стал считать за жизнь один долгий беспрерывный просмотр телевизора без необходимости отвлекаться на работу или хотя бы на еду. Это можно назвать существованием, но никак не жизнью.

– Действительно, очень интересно… Хмм… Однако, понимаешь, все равно не тянет это на Ответ. Непонятно, зачем нужно мозгу решать проблемы…

– Согласен, надо подумать…

– А что насчет концепции существования души? Согласись, мы ведь не можем быть просто кучкой неживых частей. Я-то себя таковым не считаю. Я как бы вижу мир… и осознаю в нем себя. В мире есть миллиарды людей и триллионы живых организмов. Некоторые из них даже не имеют четких границ. Но я не чувствую с ними никакой связи. А чувствую связь с собой и со свои телом. Мне делегировано управление конкретной живой единицей. А камни разве могут осознавать себя? Или есть кто-то в этом мире, кто осознает, что камень является его частью? Камни бездушны. А мы нет. Будь мы всего лишь сложным биологическим механизмом, мы бы не смогли такое ощущать. Мы бы лишь выполняли заданную нам программу.

– Могу согласиться, что я также вижу и осознаю себя. Однако, между прочим, я не могу быть уверен, что ты испытываешь то же самое, что и я. Может быть, всё то, что ты сказал, заставляет тебя делать твоя биологическая программа. Может быть, всех людей вокруг меня заставляет утверждать их осознанность биологическая программа. А если я вообще единственный по-настоящему живой человек в этой вселенной, а остальные люди лишь роботы-декорации. Философские зомби, имитирующие присутствие сознания.

– Могу сделать ответное аналогичное предположение. Возможно, всё-таки именно я – это единственно истинно живое существо в окружающем меня мире. Я ведь знаю, что у меня лично есть сознание. Мне это очевидно.

– И мне это очевидно.

– Договорились, – решился на компромисс Дима. – каждый из нас двоих волен считать так, как он считает. И истинный порядок вещей каждому из нас известен. Это всё не суть. Суть в том, что будь у кого-либо из нас душа, то теория о проблемах для него играет новыми красками. Теперь решая проблемы при жизни, его душа сохраняет накопленный опыт постмортем. Так за счет нашей жизни душа обогащается.

– Но что значит правильный выбор в данном случае? Как мы должны решать проблемы? Каковы критерии оценки нашей эффективности?

– Концепция души существует очень давно. И существует множество трактатов, подробнейшим образом постулирующих нам системы духовных ценностей. Порой они, правда, противоречивы, но большинство сходится в похожих заключениях.

– А на основании чего подобные системы ценностей строятся?

– По утверждению их авторов, это всё навязано нам самим Вездесущим.

– Опять же, какой смысл в том, что он форсирует это нам? Можем ли вы выбрать себе другую из ценностей? – возмутился Петя.

– Ты, бесспорно, можешь выбрать, но только с ней почти наверняка твоя душа попадёт в ад после смерти, – обреченно пожал плечами Дима.

– Это всё похоже на какую-то игру с глупыми правилами. Я – человек! Я вполне имею право выбирать сам для себя, что по жизни имеет ценность, а что нет! Угнетать и ограничивать людей ради веры – аморально. Обозначать эксклюзивность твоего мировоззрения – аморально. Пить, курить, материться – допустимо. Заниматься любовью со своей девушкой – ценно. Помогать другим без претензий на особые условия после смерти – ценность высшей степени. И я должен поступиться всеми моими идеалами лишь потому, что в моем теле вместе с моим разумом живет какое-то метафизическое создание, которое играет в игры про рай и ад с сущностью, о которой я не имею ни малейшего представления?

– Скорее, речь о том, что ты и есть это метафизическое создание, – попытался поправить Петю Дима.

– А если нет? Большинство моих поступков по жизни осуществляет именно мой разум. Может быть, я и есть мой разум в большей степени, чем душа, которая может давать лишь какие-то призрачные ориентиры, – вошёл в кураж Петя.

– А это уже вопрос самоидентификации, – величественно ответил Дима. – Ты можешь считать себя как тем, так и другим. И что есть правильно, это ответ не простой. И, скорее всего, для каждого будет свой.

– Если ответ у каждого свой, его нельзя считать универсальным! —отрезал Петя. – Не стоит больше времени тратить на эту нить разговора. Сколько у нас с тобой его осталось?

– Так-с… Прошло почти сорок минут. То есть осталось всего ничего.

– Это катастрофа! Мы же вначале твёрдо решили справиться с поставленной задачей за отведенное время! А у нас сейчас нет ни ответа, ни промежуточного итога!

– Хорошо, – по прежнему спокойно сказал Дима. – Давай подведем какой-то промежуточный итог, чтобы наш весь разговор не был таким уж бесполезным… Знаешь, а я ведь могу даже предложить что-то получше!

С этими словами он взял в свои руки телефон и поспешно начал в нём что-то искать. Его собеседник молча наблюдал, как тот быстро перебирает пальцами по экрану в предвкушении чего-то интересного.

– Вот, смотри! Во вторник, в четыре часа дня, в малом конференц-зале на Береговой-14, состоится “Семинар повышения духовного самосознания”. Описание: “Взаимопросвещение участников в аспектах духовной жизни. Собираем всех желающих, кто достиг достаточного уровня развития, для обсуждения фундаментальных принципов мироздания. Если вы прозревший, предлагаем вам, наконец, привнести в мир ваше откровение. Если вы не видите путь в своей жизни и ищете ответы на вопросы, приходите к нам, и, возможно, вы найдёте то, что нужно! Только многосторонний равноправный диалог для полного открытия ваших сердец!”.

– И сколько же стоит вход?

– Вход бесплатный.

– Хмм… Тогда звучит относительно сносно. Надеюсь, это не алкоголь говорит во мне…

– Понимаю твой скептицизм. Но вроде мы ничего не теряем. Более того, я думаю, что вопрос смысла жизни обязательно будет стоять первым пунктом агенды сего мероприятия. Это похоже на то, что мы с тобой сейчас проводим вдвоем. Только в масштабе целого семинара. Представь, там, наверное, будут уважаемые философы, серьёзные ученые, матерые эзотерики, свежеиспеченные религиозные мессии. Да сие мероприятие – настоящий клад! За сорок две минуты мы вдвоем существенно продвинулись в изучаемом вопросе. А что будет, если над этой задачей начнут работать десятки лучших умов нашего города?! И да, как я уже упоминал, возможно, что мы ищем, уже было давно открыто, и мы просто не знаем, откуда ответы почерпнуть. В этом случае люди, которые годами посвящали себя поискам, смогут просветить нас всего за одно собрание… Я бы даже сказал, что вероятность такого исхода близка к ста процентам!

– Тогда без вариантов! Во вторник обязательно идём с тобой вдвоем за ответами! – воодушевленно воскликнул Петя.

– Не желаю возражать! – без колебаний согласился Дима – Итак, хоть мы с тобой самостоятельно не сделали, что хотели, тем не менее, нашли, откуда можно получить желаемое. Что, в принципе, тоже можно считать положительным исходом. Остается только дождаться назначенного часа. Но это уже вне рамок нашего с тобой разговора.

– Отлично! И сколько времени в итоге прошло?

– Секундомер показывает сорок две минуты с копейками. Без сомнений, хороший знак! – сказав это, Дима взял в руки телефон и торжественно вознёс над ним указательный палец. – Иии… Стоп.

Глава 6. Перекрёсток

Выходные пролетели незаметно, словно их и не было. Наступил понедельник, и серые будни нашего квартета продолжились. Вдобавок к этому весенняя погода тоже начала сдавать свои позиции. Солнце вновь утонуло в плотной серой пучине неумолимого океана туч. Самоуверенная небесная мгла по случаю победы над неожиданными теплыми днями разбушевалась не на шутку, выражая свою экспрессию мощными ветрами и стремительными грозовыми тучами. Разгулявшейся стихии люди побаивались и без нужды не выходили из своих пристанищ, опасаясь стать жертвой грядущего дождя.

Петя лишь отчасти помнил разговор пятничной ночи. В основном он относился к нему как к пьяному бреду. Некоторые части разговора он предпочел бы вообще не вспоминать. Дима напомнил ему о забытой договорённости посетить семинар. Поначалу Петя хотел тактично откланяться, однако передумал, не найдя в себе силы обосновать свой отказ. В конце концов, это сейчас было неважно.

Настрой у него был столь же паршивый, сколь и погода за окном. Кровоточащая сердечная рана. Мерзкое послевкусие похмелья. Сверлящие мысли и обрывки минувших диалогов. Он чувствовал себя несчастным. Это было состояние, груз которого ему, похоже, придется нести очень долго. От осознания всего происходящего становилось только хуже. Он еще мог улыбнуться друзьям или даже посмеяться над рассказанным анекдотом. Но после того как ему приходилось отворачиваться от собеседника, глаза его стекленели и вымученная улыбка сменялась угрюмым фасадом. Окружающие замечали это и лишь кидали сочувственные взгляды в его сторону. Оно было и к лучшему, как считал Петя. Он мысленно был готов врезать по зубам любому, кто подсядет к нему с репликой в духе: “А что такой грустный? А? Веселись!”. Как минимум он бы ему точно ответил: “А что такой веселый? Грусти!”.

Прозвенел звонок. Лекция сменялась новой лекцией. Очередной общеобразовательный предмет. Преподаватель, по своему обыкновению, задерживался в столовой соседнего корпуса. В аудитории шум. К Пете подходит Дима и осторожно спрашивает:

– Мы тут с парнями собираемся свинтить со следующей пары и прогуляться на рынок за шаурмой. Ты с нами?

– Не, я пас, – равнодушно ответил Петя. Затем все же решил изложить развернутое обоснование. – У меня и так пропусков больше, чем хотелось бы. Да еще и погодка так себе.

– Справедливо, – пожал плечами Дима. – Ладно. До завтра тогда. Мы пошли.

Дима, Гена и Денис взяли куртки в руки и плавно проскользнули к выходу. Через несколько минут за ними последовало еще пару человек. Хоть численность аудитории незначительно поредела, в той области, где сидел Петя, стало гораздо просторнее. Теперь он находился один на отшибе. И был этому обстоятельству даже рад. Ведь в кои-то веки ему удалось остаться наедине с самим собой.

Он всё пытался переварить изречения минувших дней. За последнее время жизнь сервировала ему целое изобилие мыслеблюд. И, увы, самые основные яства были до мерзости кислы и горьки.

“Сам ли я виноват в своих проблемах? – думал он. – Если брать на себя всю ответственность, то, наверное, сам. Но в чем конкретно я виноват? В том, что я такой, какой я есть? Может быть, я действительно патологически дефективный человек, как мне намекала на это Оля. И серьёзная жизнь – это не моё. А приговор ли это в принципе? Должен ли я пытаться что-то исправить? Может, стоит искать окружение, соответствующее такому психологическому профилю? Это было бы довольно дипломатичное решение проблемы. Такие, как я, жили бы в своей среде, а такие, как Оля, – в другой среде. Мы бы не пересекались и были бы счастливы… Хотя, честно говоря, звучит как избегание проблемы. Вдруг если я не сделаю со своей жизнью ничего сейчас, то в будущем обреку себя на вечные страдания. Алкозависимость и жизнь от зарплаты до зарплаты, действительно, не сильно радужные перспективы… Но выпивают у нас почти все, это норма… Хотя все у нас и живут несчастно, это тоже норма… Может ли несчастьем быть то, что есть норма? Казалось бы, здесь таится противоречие. И сколь бы люди не утверждали в краткие периоды душевного откровения, что они несчастны, по внешним факторам жизнь большинства таких людей как минимум приемлема. А еще в соцсетях мы видим красивые фотографии счастливой жизни. И на публике эти люди бодры и веселы. Может быть, всё это фарс. А может, этот фарс и является счастьем. Есть ли разница между тем, что человек ведёт себя как счастливый и тем, что он является счастливым на самом деле? Часто люди делают не так, как говорят. А говорят не так, как думают. А осознанно думают не так, как чувствуют в глубине души. Нам всегда трудно понять других людей. Зачастую виной этому являемся мы сами, когда стараемся вписать их в рамки известных нам шаблонов. Но мало кто осознает, что нам также трудно понять и самих себя. Потому что себя мы тоже пытаемся вписать в рамки известных шаблонов. Но я не шаблон. Я тот, кто я есть… А если тот, кто я есть, это плохой человек? Должен ли я тогда себя изменить? Могу ли я себя изменить? По какому принципу это должно происходить? Я могу начать вести себя по-другому, но от этого я не стану чувствовать себя по-другому. И подобное противоречие будет хрупко держаться до первого срыва, следующего за стрессовой ситуацией.”

Тем временем преподаватель вошёл в аудиторию, громко хлопнув дверью. Люди стихли. Без тени сожаления (он ведь опоздал!) разложил свои вещи. Проверил что-то в своей личной записной книжке. И начал вести новую лекцию, словно перерыв между его занятиями был всего пять минут, а не две недели.

– Следующая тема, которую мы с вами рассмотрим, это тема под названием «Основы выживания в лесу». Дикий лес – одна из самых неблагоприятных сред, которая нами подробно изучается. Сегодня мы обратим внимание на грибы, которые могут вас убить, ягоды, которые могут вас убить, животных, которые могут вас убить, бактерии, которые могут вас убить, погодные явления и ландшафты, которые могут вас убить. А также разберем минимальные навыки, которым вы должны обладать, чтобы не умереть самому…

“Да, да, современный человек в лесу умрёт быстро, мы все поняли вашу мысль, – отрешённо думал Петя. – Но разве человек приспособлен жить вообще в какой-либо среде? Не выживать, а именно жить. Для выживания не так-то много человеку нужно по природным масштабам. А что человеку нужно для жизни? Непонятно. Много чего в этой жизни непонятно. Сложно что-то про нашу жизнь понять самому. Интересно, а что другие? Другие понимают что-то в жизни? Они говорят, что да. Но можно ли им верить? Даже если они сами считают, что говорят правду, являются ли их слова таковыми?”.

За окном потемнело из-за уплотнившихся туч. Сверху начали падать робкие капли воды, как небесные семена, которые точечно посыпали город по всей его площади. Помещение начало наполняться успокаивающим звуком нежно постукивающих водяных градинок. Их, в первую очередь, было видно на окнах комнаты, где они танцевали размашистые вальсы, наполняя всё окно живой энергией. Многие люди внутри увлеченно наблюдали за ними…

“Вероятно, вся суть кроется в самой концепции человеческой души. В той самой незримой сущности, что всегда присутствует внутри нас. Что незримо наблюдает за происходящим, лишь иногда показывая свою позицию в виде внутренних противоречий человека. В той сущности, что мы получаем с рождения. Сущности, которая является частью высшей космической игры, в которую она вступила задолго до нашего первого вдоха. Все мы вынуждены играть в эту Игру. В этом и есть смысл. А что если нет? Что если бы не было у человека души? Могли ли бы мы сами найти себе своё предназначение? Могли ли бы мы жить так, как того желаем, без оглядки на то, как нам жить навязывают? Вопрос хороший.”

Прозвенел звонок. Пятиминутный перерыв. “Я отойду на кафедру. Чтобы доска была чистой к моему приходу!” – сказал напоследок их лектор и спешно вышел. Деловой, вероятно, был человек, раз ни минуты не может сидеть без дела. Хотя, возможно, он слишком ленивый человек, раз делает всё в последний момент. Особенно об этом говорило умение невозмутимо приступать к работе независимо от внешних условий. А также способность моментально переключаться между делами. Скорее, это был иммунитет, формировавшийся в условиях бесконечных дедлайнов. Даже если так, этим качеством Петя тоже бы восхищался.

Это была особенность характера Пети. Как бы он к человеку не относился, он всегда умел различать в людях сильные стороны. И отдавать этим качествам дань уважения. По крайней мере, мысленно. Это было справедливо. И это помогало ему самому ставить перед собой цель приобрести позитивные качества. Но хотеть приобрести – это одно дело, и совсем другое дело – их приобретать.

Перемена шла, но никто из его одногруппников не удосужился очистить доску от названий животных и растений, которые были вперемешку с цифрами. Тогда Петя решил сам заняться этим делом. Он встал со своего места, подошел к доске и взял тряпку. Затем понёс её в ближайший туалет, чтобы помыть. Другие ученики занялись своими делами. А Пете терять было нечего. Ничем важным он не занимался. Наоборот, хотелось отвлечься от своих мыслей хотя бы ненадолго. И пару минут позаниматься нехитрым ручным трудом. Уже после звонка, знаменующего конец перерыва, вернулся он в аудиторию и протёр все части доски. Спешить было некуда. Намёков на скорое продолжение лекции не появлялось.