скачать книгу бесплатно
– Неслабо вы повеселились, раз ты даже не помнишь, когда веселье оборвалось.
– Об этом я и хотел поговорить. Только обещай, что воспримешь мои слова серьёзно. Я ещё не вполне трезв, но даю себе полный отчёт в том, что делаю и говорю.
– Без проблем, за свою жизнь я слышал слишком много невероятного, меня уже не удивишь. К тому же сохранять серьёзный вид – моё профессиональное качество.
– Я не прошу тебя не смеяться. Я прошу помочь мне разобраться, понять, найти выход.
– Хочешь завязать с пьянством? Весьма удачная мысль.
– Не совсем. Хочу поговорить о его причине.
– Я весь внимание.
Макс заёрзал в кресле, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и глубоко вдохнул.
– Слушай, это нелегко. Не знаю, с чего начать.
– Начинай с того, что больше волнует.
– Окей. Окружающие девушки лишь в первое мгновение пробуждают во мне интерес. Стоит поговорить с ними пару минут, они перестают вызывать во мне какие-либо эмоции, кроме раздражения или скуки.
– А мужчины?
– Фред, я же просил быть серьёзным!
– Я серьёзен. Это тоже имеет место быть, и, как я заметил, довольно часто.
– Прекрати, причина не в этом.
– Так в чём же?
– В одной девушке.
– Неожиданно. Не понимаю, зачем тогда тебе другие? – удивился Фред.
– Я не хочу думать о ней, хочу переключиться на какую-нибудь другую. Но это не удаётся. От отчаяния я напиваюсь. В таком состоянии могу любить любую. Затем просыпаюсь утром, вижу рядом ту, с которой провёл ночь, и не чувствую к ней ничего, а к себе лишь отвращение.
– А что с той девушкой? Она тебя отвергла?
– Нет. Я просто её не знаю.
Фред поднял брови.
– Что значит ты её не знаешь? Как тебя понимать?
– А вот теперь, пожалуйста, без шуток.
– Да мне вовсе не смешно. Я уже всерьёз начинаю беспокоиться о твоём душевном здоровье.
– Моя психика в абсолютном порядке.
– Все сумасшедшие так говорят.
– Ну, в относительном.
– Ладно, выкладывай, что там с твоей таинственной незнакомкой, – добродушно отозвался Фред.
– Я вижу её только во сне, – скороговоркой выдохнул Макс и уставился на друга, ожидая реакции.
Вначале Фред медлил, предполагая, что за этими словами последуют другие, более логичные, весомые, реальные. Но когда понял, что этого не произойдёт, откинулся на спинку дивана и стал пристально рассматривать лицо друга. Оно казалось помятым, озабоченным. Но, может, в этом виноваты частые попойки? Фред не мог поверить в подобную наивность и глупость товарища по колледжу, коллеги, не раз демонстрировавшего холодность ума и рассудительность. Ему представилось, что Макс попросту шутит. Не может же он серьёзно говорить о подобных вещах.
Фред пытался совладать с собой, чтобы не расхохотаться сразу же. Он сжал губы и прикрыл рот рукой. Но в его глазах уже скакали озорные искры.
Макс резко встал и подошёл к висящей у камина картине. На ней было пшеничное поле, залитое ярким ликующим солнцем. Посреди поля росло одинокое разлапистое дерево.
– Ты смеёшься надо мной, – с горечью проговорил Макс. – Хотя я сам понимаю, это смешно. Смешно и глупо. Но глупее всего было надеяться, что кто-то может, нет, не понять, воспринять мои слова всерьёз.
Мужчина отвернулся от картины и направился к двери.
– Макс, стой. Я не понял, что ты на самом деле серьёзно, – Фред поднялся с дивана и преградил ему дорогу, – это было похоже на шутку. Извини. Теперь я вижу, история тебя сильно тревожит. Откровенно говоря, я сейчас ничего не понимаю. Ты когда-нибудь видел эту девушку в реальности?
Макс вернулся в кресло.
– Не помню. Кажется, да. Но если это и было, то очень давно. По крайней мере, я не помню самой встречи или обстоятельств, при которых она происходила. Есть лишь какое-то смутное интуитивное ощущение, что встреча была.
– Гм, и что же тебе снится?
– Главное здесь не что снится, а как. Обычно мои сны очень сумбурные. Они словно водоворот: картинок, событий, ярких световых вспышек. В них мало смысла. Всё переплетается, перемешивается в общую кашу, часто даже не разобрать, что к чему. Но она снится мне так чётко и реалистично, будто это она – реальность, будто это она – жизнь, а не то, что происходит со мной каждый день после пробуждения. Сны, в которых есть эта девушка, не имеют примесей чего-то чужеродного, они ни с чем не смешиваются. Когда она говорит или касается меня, это в тысячу раз реальнее, чем прикосновения и слова всех девушек, с которыми я был близок за последнее время, вместе взятых.
– Красивая? – усмехнулся Фред.
Макс пожал плечами.
– У меня были девушки и красивее. Ничего особенного. Большие карие глаза, русые волосы, вздёрнутый носик. Слишком худенькая, никаких пышных форм. Тут дело не во внешности, Фред, – Макс снова вскочил на ноги и, заложив руки за спину, принялся мерить шагами комнату. – Тут нечто другое. Что-то необъяснимое, мощное притягивает меня к ней. Я не знаю, в какой она части света, как её зовут, но чувствую, мы связаны так крепко, что связь эту не разорвать.
– Предполагаю, ты ударился в эзотерику.
– На моём месте ты бы тоже ударился во что угодно, лишь бы как-то для себя объяснить происходящее, лишь бы не ощущать, что теряешь контроль над собой и своей жизнью.
– Контроль… Контроль – это иллюзия. Мы почти ничего не контролируем.
– Но мне хотелось бы эту иллюзию сохранить.
– Давно у тебя эти, хм, сновидения?
– Месяца три-четыре.
– Приличный срок.
– Слушай, как мне от этого избавиться? Я хочу наладить жизнь, нормальную, понятную, здоровую.
– Ты уверен, что хочешь? – Фред испытующе взглянул на друга. – Только давай откровенно.
Макс сжал виски ладонями и зашагал по комнате быстрее. Затем резко остановился и посмотрел на Фреда.
– Честно? – спросил он, буравя друга горящим взглядом.
– Конечно.
– Нет. Кажется, это нечто необыкновенное, случающееся с людьми раз в тысячу лет. Я хотел бы найти её, посмотреть в глаза, услышать голос. А вдруг ей тоже снятся сны, сны, в которых я. Мне кажется, нет, я уверен, она существует, – Макс повернулся к Фреду спиной. – Но как можно найти человека, если не знаешь даже его имени. Где мне искать? Откуда начинать поиски? Это безумие. И потому я каждый день говорю себе, что должен рассуждать здраво, должен выбросить из головы эту блажь, должен избавиться от неё. Понимаешь? – он снова повернулся к Фреду. В его глазах читалась усталость.
– Тебе уже за тридцать. Может, стоит жениться? Женитьба быстро выколачивает дурь из головы. Особенно, когда появляются дети.
– Жениться? На ком?
– На какой-нибудь покладистой красотке. Их у тебя полно.
– И сделать несчастной её и себя вместе с ней, – Макс покачал головой. – Нет уж, это неподходящий вариант. Это не поможет мне избавиться от девушки с янтарно-карими глазами.
– Тогда, быть может, тебе стоит перестать бороться с этим. Возможно, тогда всё прекратится само собой.
– Не искать других девушек, не выкорчёвывать мысли о ней, не сражаться с собой? Плыть по течению?
– Как вариант. Думаю, сны с ней весьма приятные, раз ты ни о ком другом думать не можешь, – лукаво улыбнулся Фред.
– Весьма, – рассмеялся Макс, – хоть и не в том смысле, в котором ты, вероятнее всего, подумал.
– Что ж, тогда наслаждайся, отпусти поводья.
– Я окончательно сойду с ума.
– Все мы немного безумцы.
Глава 6
Тяжелая дверь, выкрашенная тёмно-коричневой краской, со стуком отворилась. В помещение хлынул мягкий свет. Он сочился откуда-то сверху, заполнял всё пространство плотным, почти осязаемым свечением. Сладкий воздух, напитанный ароматом осенних цветов, колыхал ветви растущей у двери рябины. Её гроздья, огромные, сочные, красновато-бордовые, совсем как вишни, нависали над входом. Тонкие, полупрозрачные листья с дрожащими на них каплями росы, обрамляли гроздья, точно королевские опахала.
– Знаешь, что такое любовь? – спросила девушка, шагнув к рябине. Её силуэт в невесомом белом платье почти растворился в окружившем его слепящем сиянии.
Мужчина, смотревший на неё из темноты, не в силах был произнести ни слова, он боялся, что если что-то скажет, она растворится совсем, она исчезнет.
– Любовь – это сияние неба, проникшее в нас. Чем больше его, тем меньше нас. Если сильно-сильно любить, можно стать светом, – девушка повернула к мужчине своё улыбающееся лицо и протянула руку. – Ну же, иди ко мне. Посмотри, как много во мне света, я сама уже почти свет, – она подставила лицо слепящим потокам. – Не бойся, пусть он живёт и в тебе. Возьми.
Девушка разжала ладонь, из неё полились светящиеся струйки. Они плыли по воздуху, наполняя его свечением, они сочились в грудь мужчины, в его лицо, пальцы, ладони. Он ощущал, как изнутри его согревает тепло, мягкое, родное, будто воспоминание о чём-то невероятно счастливом, но давно забытом. Он взял девушку за руку и вдруг почувствовал, как его накрывает волна неизъяснимого восторга, словно он мчится с высоты на огромных качелях, а в груди дрожит, замирает сердце.
– Это твоя любовь? – спросил мужчина.
– Нет, эта любовь наша.
– Я не знал, что умею любить.
– Любить – это не умение, это узнавание.
– Узнавание кого?
– Того, кого знаешь уже очень давно.
– Теперь мы не расстанемся.
– Мы всегда расстаёмся. Но мы обязательно встретимся вновь.
– Нет, я слишком долго жил без тебя. Теперь, когда мы, наконец, встретились, я буду дураком, если упущу тебя снова!
Девушка протянула руки к свисающей почти к самому её лицу ветке рябины с тяжёлой алой гроздью. Она отломила гроздь и сорвала оливковую кору. Тонкая ветвь блеснула обнажённой белизной. Девушка протянула её мужчине.
– Иногда нужно отпустить, чтобы обрести навсегда.
– Разве бывает «навсегда».
– Нет, – улыбнулась она.
– Времени кроме «сейчас» не существует. И потому я не отпущу тебя ни сейчас, ни потом.
– Не отпускай, – девушка крепко сжала его ладонь. Он почувствовал горькую, тянущую грусть, словно вот-вот должен разлучиться с чем-то бесценно дорогим. Мужчина посмотрел на залитую светом равнину, усыпанную полевыми цветами.
– Мы пойдём к горизонту и будем вместе, пока не свалимся за край неба.
– Но разве это возможно? – изумилась девушка.
– Да, если только верить.
Глава 7
Гул аплодисментов. Смазанные лица рукоплещущих стоя зрителей. Дощатый пол высокой сцены. Ещё один поклон, и можно будет уйти. Главное – улыбаться, открыто, беззаботно. Мальчик лет десяти поднялся на сцену с огромным букетом ромашек. Направился прямиком к Эмме. Глаза его сияли радостной гордостью. Эмма почему-то растерялась, словно получала букет впервые в жизни. Сумбурно поблагодарила, потрепала по соломенной голове. Поклон. Занавес.
– Ты была неподражаема, впрочем, как и всегда, – по случаю спектакля, в котором его жена исполнила главную роль, Дима изменил своим излюбленным джинсам и футболке, облачившись в чёрный костюм. Высокий, статный, зеленоглазый брюнет в элегантном костюме – он выглядел замечательно, и Эмма отметила это в первый же момент, как увидела его в зрительном зале ещё во время спектакля. В то мгновение её больно уколола совесть, почему-то она колола и сейчас.
– Спасибо, – Эмма вымучено улыбнулась, – я жутко устала, поехали домой.
– Я надеялся, ты доставишь мне удовольствие, и согласишься поужинать в каком-нибудь уютном ресторанчике, – проговорил он, понизив голос и склонившись к самому её уху.
– Давай не сегодня, лучше в другой раз, – Эмма невольно отшатнулась от мужа. Ей вдруг стали неприятны лёгкие заигрывания этого мужчины, они вызывали беспокойное, тревожное чувство, от которого становилось не по себе. – Поверь, у меня совсем не осталось сил, – попыталась сгладить напряжение девушка, но слова прозвучали с жалостной мольбой.
Дима ощущал кожей, кончиками пальцев, вздыбившимися волосками на руках – что-то не так. И уже давно. Он старался не подавать виду, вести себя спокойно, естественно, не нервничать по пустякам, не поддаваться беспричинной тревоге. Но холодные глаза жены, движения, когда она, будто в страхе, отшатывалась от него – всё это пугало, больно дёргало что-то скрытое от глаз, что-то спрятанное в груди у самого сердца.
– Приветики, – раздалось за спиной Димы. – Отличный спектакль! И ты, Эмма, бесспорно великолепна!
– А-а, вездесущий Виктор, – недовольно протянул Дима, – ты всегда где-то поблизости, быть может, мне стоит беспокоиться, – натянуто улыбаясь, пошутил он.
