Нереальные реальности

Молодой человек в джинсах, выйдя на улицу, сразу позвонил двум подружкам, выясняя возможность у них переночевать, договорился с одной из них, свистнул проезжавшему такси и через десять минут уже был в ее квартире, на ходу стягивая одежду. Подружка не притворялась, что соскучилась. Они оба получили удовольствие. Молодой человек уже без джинсов, потягиваясь на сатиновых простынях, промурлыкал подружке в покрасневшее ушко: «Прости, так к тебе торопился, что не успел зайти в магазин. Я немного голоден. Тебе что-то принести?» И пошел на кухню, где в холодильнике нашел готовую еду, фрукты и пакет апельсинового сока. Он поел, поставил тарелку в мойку, взял банан и вернулся в постель. Банан был намеком на продолжение удовольствия. После сорокаминутного постельного марафона молодого человека потянуло в сон, но одновременно возникло желание пооткровенничать. И он сказал в теплую спину подружки: «Знаешь, я сегодня был на заседании философского общества, и мы обсуждали вопрос о человеке и Вселенной. Что ты об этом думаешь?»

– «Ммм, – сказала подружка. – «Думаю? О чем?»

– «Например, есть теория, что все, что нас окружает, существует только в нашем сознании. Другими словами, существую только я как мыслящий субъект, а все остальное, включая Вселенную, не существует само по себе, независимо от меня. То есть я и есть центр творения всего».

– «Ты имеешь в виду только себя?»

– «Я имею в виду человека».

– «А-а… А я где существую?»

– «В моем сознании», – засмеялся он. – «Захочу, и тебя не будет».

Подружка резко повернулась к нему. – «Ты хочешь меня бросить?»

– «Дура, – беззлобно сказал он, – «Я не об этом».

– «А о чем тогда?»

– «Проехали».

Подружка надулась. Но он уже погрузился в сон. Последней его мыслью было: «А, может, действительно ее бросить»?

Человек в клетчатой рубашке по факту жил в двухкомнатной квартире вместе с женой и дочкой девятнадцати лет. В действительности они не жили с женой уже третий год и находились в состоянии ожидания развода. Но человек в клетчатой рубашке все никак не мог принять окончательного решения, хотя жена стремительно отдалялась от него и фактически стала чужой женщиной. Дочь поддерживала свою мать во всем, разделяя ее презрение к человеку в клетчатой рубашке, который так и не научился зарабатывать. Человек в клетчатой рубашке всю жизнь проработал в НИИ, где зарплата не зависела от его характера, способностей и или еще чего-то. Она зависела от государственного бюджета, который сокращался, как шагреневая кожа. Человек в клетчатой рубашке любил свои научные исследования, иногда публиковал научные статьи и выступал с докладами. Но жена считала его неудачником и унижала своими язвительными замечаниями вначале по поводу его неспособности заработать, потом по поводу низкого интеллекта, а уж потом, что было вполне в духе женской логики, и по поводу его сексуального бессилия. Она так долго и упорно доказывала ему последний тезис, что он не удержался и изменил ей с коллегой по работе на выездном семинаре. И во время очередной ссоры рассказал о своем победном опыте, разнося глупые предположения жены в пух и прах. Жена после его измены своего мнения о нем не изменила. Но переехала в другую комнату. Семья рухнула. Он считал, по вине жены, которая довела его до «предательства».

Человек в клетчатой рубашке прошел на кухню, которая все еще была общей территорией, и поискал в холодильнике на своей полке съестное. Нашел кусок колбасы, стыдясь, украл у жены кусок хлеба и быстро съел бутерброд, запивая его холодным чаем. На территории врага в другой комнате вначале были слышны звуки телевизора, потом разговор дочери по телефону. Он подошел и стал подслушивать у двери. Нет, разговор шел не о нем. Человек в клетчатой рубашке принял душ, постирал носки и пошел в свою комнату. Лежа в постели, он думал о своей жизни, вернее, о ее отсутствии – кроме работы у него ничего ценного не было, а работа никак не укладывалась в понятие жизни. Жизнь была, когда у него была семья, когда он любил жену и обожал дочь. Сейчас ничего этого не было. Жену он пытался ненавидеть, но как-то не получалось. Сердце болело, но не от ненависти к ней, а от жалости к себе и к дочери, которая выросла при нем, которой он гордился и мечтал, чтобы она тоже стала ученым, ибо пошла в него острым умом и наблюдательностью. Теперь свой острый ум дочь оттачивала на нем, отце, в редкие моменты их столкновения на общей кухне или в коридоре. Дочь болела душой за мать из женской солидарности. И ей было наплевать на отца, который ее вырастил. Такую логику он не понимал. Как человек он тоже заслуживал сострадания. В том числе за двадцать лет совместной жизни с женой, которая не любила вести домашнее хозяйство, не умела готовить, транжирила деньги, которые он с таким трудом зарабатывал, и критиковала его по всякому поводу в компании общих друзей.

Человек в клетчатой рубашке услышал, как открылась дверь в комнате жены и дочери, и жена (он понял это по тяжелым шагам) вышла на кухню. Он привстал с кровати и стал прислушиваться. Вот она налила воды из чайника, хлопнула дверцей шкафчика, отодвинула стул и села. Вначале было тихо, а потом он услышал какие-то странные звуки, которые никак не мог идентифицировать. Он сел и свесил ноги с кровати. Что-то случилось! И вдруг он понял, что жена плачет. Его это так поразило, что он даже приоткрыл рот – его железобетонная жена, которая устроила ему в квартире зону строгого режима, плакала, зажимая рот руками. Чтобы не услышала дочь, догадался он. И в волнении встал. Ему захотелось выйти на кухню и обнять жену. Но пока он волновался и стоял в нерешительности, из кухни донеслись звуки придвигаемого стула и шаги жены, которая быстро удалилась к себе.

Человек в клетчатой рубашке (хотя, конечно, он уже был в майке для сна) сидел в одной позе около часа, прислушиваясь к ночным звукам. Было далеко за полночь, когда он, наконец, решился лечь в постель. Сон не шел. Он все вспоминал эпизоды из далекой и, как казалось ему, безупречно счастливой семейной жизни, которых теперь был лишен из-за поведения жены. Ну и что, что измена! Причем измена была не настоящая, а жене назло, и потому не считалась изменой. Другие жены прощают, а вот его жена уперлась рогом и ни в какую. «Вот теперь плачь, плачь, дура одинокая. Мужей нужно ценить», – подумал он, но без особого чувства. От переживаний он устал и захотел спать. Внезапно вспомнил сегодняшний, вернее, уже вчерашний кружок с разговорами о человеке, о мироздании, вдохновленное лицо философа, который упивался собственными рассуждениями о высоком, свое, как ему казалось, актуальное выступление про хитрых жен и бесхитростных честных мужей… И никак не мог представить себя или жену в качестве центра Вселенной. «Какая чушь, Господи! Не ходить что ли больше на эти глупости», – с тоской подумал он. – «С женой что ли помириться? Но ведь не простит, не простит. Да и дочь на ее стороне». И заснул, совсем измученный, пропустив свой шанс. Хотя надо признаться, шанс был минимальным.

Человек в свитере был женат и имел двух детей школьного возраста. В отличие от коллег по Философским диалогам, он торопился домой, к семье и к готовому ужину. Жена действительно держала ужин теплым в ожидании мужа. Дети читали в своей комнате. На кухне горел боковой свет, было уютно, пахло жареным мясом и пирожками. Он с удовольствием сел за стол. Жена подала ему ужин и села напротив.

– «Ты хлеб купил?» – спросила она.

И тут он вспомнил, что утром она поручила ему купить хлеб, а он об этом забыл.

– «Нет, – сказал он с набитым ртом. – Сегодня был очень тяжелый день, заказчики просто разорвали меня на части. Важный контракт чуть не сорвался. Ну, я и забыл про хлеб».

– «И про молоко тоже», – сказал жена, наливая ему крепкий чай с лимоном.

– «Зая, я ведь просил тебя ничего мне не поручать. У меня голова забита работой». Человек в свитере был начальником крупного отдела по связям с заказчиками в строительной компании, которая застраивала новый городской район. У компании в настоящий момент были серьезные трудности с финансированием.

– «Я тоже работаю», – сказала жена. – «И я не последний человек в своей компании. Но в отличие от тебя, помимо работы я должна еще помнить и про покупки, и про домашние дела, и про детей. Конечно, я сама могу купить хлеб для семьи. Но тогда скажи мне, какие у тебя семейные обязанности, кроме того, что ты отдаешь мне часть своей зарплаты».

Человек в свитере отставил тарелку и уставился на жену. Она просто буравила его своими возмущенными глазами.

– «Часть зарплаты? Ты хотела сказать, бОльшую часть?»

– «Но ведь ты в семье добытчик. Не хватало еще, чтобы я содержала семью на свою зарплату».

– «Вот, пошло, поехало», – с тоской подумал он. Каким-то непостижимым образом, с чего бы ни начинался разговор, они умудрялись переводить разговор на деньги и на неравные семейные обязанности. Эта колея была отлично проторена и привлекала своей глубиной.

Он прикрыл глаза, чтобы успокоится. Потом опять посмотрел на жену. Она сидела перед ним со злым выражением лица, непричесанная, в растянутой майке и лосинах. Ругаться не хотелось, хотя некто внутри него был к этому готов и уже собирался сыграть свою роль в трагикомическом семейном сценарии. Но он сдержался. Было жалко себя и еще больше ее, поскольку быт жену не щадил и отражался на ее характере и внешности. А ему все еще нравилось свое отражение в зеркале. Да и женщины на него глядели откровенно и даже нагло.

Он встал и обнял жену. Сказал с преувеличенной теплотой, – «Не заводись. Ты ведь знаешь, что семья у меня на первом месте. Ты и дети»

– «Ты меня больше не любишь» – тихо сказала жена, то ли утвердительно, то ли вопросительно.

– «Конечно, люблю», – ответил он с теплотой в голосе. И поцеловал ее в растрепанную макушку. Внезапно вспомнил свои слова про Адама Кадмона, совершенного человека. Откуда это он взял? Его память хранила много всякой всячины – когда-то, когда он был моложе, читал заумные книги запоем и верил, что человек способен стать лучше. Жизнь доказала ему обратное и продолжала доказывать, что теория и практика никогда не совмещаются, как, например, север и юг. Стало смешно. Он посмотрел на них двоих со стороны – ни он, ни тем более жена, на совершенного человека не тянули.

– «Давай в субботу поедем с детьми в парк, а потом в кафе зайдем», – предложил он, хотя знал, что в субботу он будет на стройплощадке. – «Можно и по магазинам пройтись. Я так давно тебе ничего не покупал».

– «Ты у меня самый лучший», – сказала жена, просияв.

Остаток вечера прошел мирно. Оба верили в то, что говорили.

Нина тоже шла домой к семье. Она училась на заочном на бухгалтера и в свободное время подрабатывала уборщицей, а иногда няней. По дороге Нина купила продукты и ввалилась в квартиру с двумя полными сумками. Муж Нины, который уходил на работу раньше жены, но зато приходил тоже раньше, жарил котлеты. Маленькая дочь играла в куклы на кухонном столе. Муж помог Нине снять пальто и сапоги, и разобрал сумки.

После ужина Нина запустила стиральную машину, а муж уложил дочку спать – та любила, когда папа рассказывал ей перед сном смешные истории. Потом муж мыл посуду, а Нина гладила рубашки. Они хорошо понимали друг друга, даже когда молчали.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.