Где прячется счастье? Сборник рассказов на душевные темы

«К чему трястись из-за того, что больше раздуто из пальца?» – всего пару недель назад беззаботно говорила я.

А сегодня – температура под 38, дикая слабость … страх… навязчивая мысль: а если я умру? Но ответ уже давно и прочно засел в моей голове: «А почему это я должна умирать?»

И вообще, мне нельзя умирать! В офисе отчет закончить надо! Кто его сделает: Ленка «дырявая голова» или Олька криворучка? А еще дочь слезно просила на именины торт испечь. Да и родителям нужно продукты завезти. Не, некогда умирать.

Если я умру, то как же без меня все мои? Они ведь не справятся!

Вот муж, к примеру. Разве найдет с утра свои распрекрасные спортивные носки? А домашку с ребенком подготовит? Да у него же нервов не хватит! Ему и так на работе достается… А мне? Разве мне легко? Нет, конечно. Но я к этому отношусь проще. Игнорирую и все. Кто мне здоровье возместит, и нервы восстановит? Да что уж там! Даже вылечить заразный вирус не дают – требуют завтра быть на рабочем месте.

Все мы привыкли видеть в своей болезни немощь, уныние, слабость. А ведь есть в ней столько смысла… Глубокого и жизненно-важного.

Вот, к примеру, когда ты болеешь, то понимаешь, что до этого момента всё было не так уж и плохо. И нечего было ныть на повседневные мелочи. И не надо было жаловаться на однообразие и рутину. Можно было обойтись и без ропота на всегдашнюю домашнюю работу, ведь, когда валяешься часами на диване, так хочется быть здоровым и что-то делать, только бы поскорее стать на ноги.

Естественно, когда ты болеешь, имеешь возможность отдохнуть. Незначительную… потому что, скорее всего, нормально поболеть тебе не дадут. Но все же, ты освободишь себя от части обязанностей из-за физического состояния «нестояния». И выяснится, некоторые дела не такие уж и срочные, можно пока обойтись без половины того, что ты тянешь ежедневно, как ломовая лошадь.

А еще, когда болеешь, то начинаешь реально понимать, что ты не вечен и те планы, которые строил вчера, на самом деле, имеют минимальный смысл, или не имеют его вовсе. Потому что, если ты умрешь, умрут и твои планы. А то есть, они временные, еще более непостоянные, чем ты сам. А значит, среди всех планов, должно быть первое и главное – обнять родных и признаться им в бесконечной любви.

А еще, быть может, до болезни ты сильно спешил жить, много суетился и делал напраслины, и теперь есть возможность остановиться и посмотреть вокруг себя. А когда ты останавливаешься, наблюдаешь и думаешь о важном, выясняется, что в жизни столько лишнего и пустого!

Когда болеешь, то понимаешь, что своим родным ты нужен полным сил и здоровья, ибо на тебя столько надежд!

А еще во время болезни часто вспоминаются те, кому ты, будучи здравым, отказал в помощи. Наверное, потому что сейчас ты и сам не против чьей-то заботы. Да и кто знает, может, Бог не зря давал тебе возможность быть для кого-то полезным – у тебя имелись силы для этого. Ведь не зря говорят, если Он дает, надо брать… Вдруг это доброе дело зачтется в Небесных кулуарах, и тебя беда обойдет стороной.

Или нет… бывает, когда заболеешь, ты понимаешь, что жил ради других на износ. Как же тогда добрые дела? Наверное, они нужны, но не в ущерб себе. Ибо, как показывает практика, от твоего «износа» страдают и близкие. Нужно расставлять приоритеты и оставлять силы на «черный» день.

А еще, когда ты болеешь, то чувствуешь себя немощным и никаким не особенным, а бессильным. Ты понимаешь, что на самом деле, сила не в тебе, а в Том, Кто дал тебе жизнь. Он-то даёт и болезни, и исцеления. Для науки и укрепления. И как понятно это становится потом, когда выздоравливаешь.

А еще хочется простить всех, кто насолил. Если подумать, чужую злость лучше проигнорировать, ведь, чаще всего, в ней нет никакого смысла. Зло – это пустота, которой мы придаём слишком много значения. Это становится понятно, когда тебе плохо и твои надежды только на Бога. А Бог приветствует прощение и любовь. Все прочее – человеческое и, чаще всего, напрасное. Одни напрасно желают кому-то зла, другие напрасно его принимают, злясь в ответ.

А еще, во время болезни у тебя меняется мнение о врачах, то в одну, то в другую сторону. И все чаще приходится понять, что врач – человек подневольный, и он тоже ходит под Богом. А значит, молись Богу, и Он тебе пошлёт хорошего врача.

А еще, когда ты болеешь, хочется отключить телефон… Чтобы отлежаться, выспаться, никого не слышать. Но он настырно вибрирует, трезвонит, пиликает. А вот мамочке нельзя не ответить в любом состоянии, ибо через час после игнорирования звонка тебя подадут в международный розыск.

– Алло, мамуль. Как дела?… – едва слышно говорю я (горло болит невыносимо). Но мамин голос… и объяснения… и новости… – Как заболела?.. Чем?.. Температура?.. Мамочка, ты что?!

 Так хочется плакать навзрыд: я переживу, пройду, справлюсь, но только не близкие!

– Сейчас нельзя болеть, родная моя! – Надрывисто кричу в трубку я. – Так, ничего не делай! Никуда не ходи! Я сейчас примчу! Забегу в аптеку и куплю все лекарства. Да, приготовлю вам кушать. Ничего, маску надену, не обниму тебя… Не переживай, и Ваську вашего покормлю. Я? Я уже нормально. Выздоровела. Все. Целую. Скоро буду.

Эх, когда тут умирать? Тут и поболеть у тебя времени нету. Нужно мчаться спасать мир… заботиться… кормить… делать отчеты… ну и избы тушить, вдруг чего…

История 3. На самом деле

Менеджер всегда должен быть ниже клиента. И обязан помнить, что он – обслуживает, а кто-то – принимает услуги. Наверное, в нашей стране люди этого никогда не поймут и будут выпендриваться даже, если это противоречит нормальной логике: «Хочешь продать – умей предложить». Ладно, это уже маркетинговые приемы, на которых, кстати, интересным образом замешана наша жизнь.

Но так я активно развивала мысль о чужом высокомерии, пока со злостью на затянувшийся процесс ожидала продления своего договора с банком. Напротив меня восседал, будто на троне, банковский сотрудник с надменным, как мне казалось, выражением лица.

«Ну вы посмотрите на нее… Совершенно работать не хочет!» – мысленно негодовала я.

Телефон ее судорожно вибрирует. Возьми трубку! Наверняка звонят по делу, возможно, за консультацией. А она будто не видит, продолжая с недовольной физиономией нести какую-то, триста лет мне ненужную, ересь. Да не по тому я вопросу! Забыла? Зачем мне эта ерунда?

Честно сказать, я не вникала в монотонно проговариваемую информацию, поскольку она была мне навязана вопреки моему комментарию «Спасибо, не интересует». Я спешила! И потому еще больше раздражалась.

– Девушка, по факту можно? Я ви-ай-пи-клиент, – высоким тоном произнесла я, сделав ударение на последних словах. – Перезаключаем договор и ухожу. Нет времени слушать… При необходимости я сама проявила бы интерес к тому, о чем говорите.

Думаете, подействовало? Девушка с красным галстуком, повязанным вокруг шеи, как у пионера, продолжала делать вид, что не слышит меня, впялившись в монитор неестественно белым лицом. Такое впечатление, что туго соображает. И этот непрестанно вибрирующий телефон!.. Я нервно выдохнула, всем видом демонстрируя свое недовольство и надеясь на то, что она поторопится изменить ситуацию. Или хотя бы извинится.

Что там исправлять, в этом договоре? Просто продлить: обыкновенная формальность на пять минут работы… Но девушка в прострации растянула это мгновение на полчаса.

Дабы успокоить свой нарастающий гнев, прихожу к мысли, что сердиться на нее – это не совсем правильно. Каждого клиент-менеджера (или как их там величают в банковских учреждениях) обязывают предоставлять рекламную информацию параллельно с обсуждением основного вопроса. Но порой эти сведения совершенно не уместны, потому я посчитала своим долгом поторопить девушку.

Ладно, еще признаюсь: мое настроение желало лучшего. При воспоминании об этом я начинала злиться еще больше, томно закатывая глаза и сжимая ручку от сумки.

Ну что? Пожаловаться на нее, что ли? Пойти к начальнику? Почему это я, клиент банка, должна сидеть и три часа ждать, пока кто-то мозги в кучу соберет? Если в течение пяти минут она меня не отпустит, пойду к администрации. Вроде не новенькая, но тупит, будто впервые.

Мое мысленное негодование прервала вторая сотрудница, раскланявшаяся передо мной в извинениях и тихо обратившаяся к коллеге:

– Мне дозвонилась твоя мама, тебе не смогла.

Та с побелевшим лицом в ожидании уставилась на коллегу, затем с опаской – на меня. Я снисходительно закатила глаза: да беседуйте, может, процесс ускорится! И хотя они старались говорить тихо, все слова оказались мной услышанными.

– С малым все хорошо. Зашивать не стали. Обработали, перевязали, домой отпустили. Не переживай.

– Слава Богу, – тихо выдохнула та. – Я сама не своя.

– Давай я тебя подменю?

– Нет-нет, теперь все нормально.

«Ну ты и стерва!» – на секунду опешив, подумала я о себе. Такую демагогию в своих мозгах развела… Из-за чего?  Меня, императрицу, не так обслуживают! А у человека на самом деле несчастный случай с ребенком… А с работы, небось, не отпустили, как принято у многих наших работодателей… Или отпрашиваться не решилась. Представляю, каково человеку.

– Девочки, не беспокойтесь, – тихо сказала я. – Лучше завтра приду. И простите меня.

Да, нашла в себе силы честно признаться и сказать это вслух. Так и есть, что там говорить? Хотя порой не так просто переступить через свое царское «я».

Сильно ли я спешила? Оказывается, нет. Обыкновенные домашние хлопоты. Всегда нужно оставаться человеком и всегда нужно понимать – у каждого из нас есть свои причины на какие-то ошибки или на то, что кого-то может не устроить.

Ситуация стала пищей для ума на оставшуюся дорогу домой. Продолжая мысленно ругать себя за бесчувственность и прочие проявления гордыни, еду в маршрутном такси, умостившись у окошка на теплом пассажирском сидении, когда вдруг почти у самого уха приятный мужской тембр:

– Девушка, вы так очаровательны…

Непроизвольно обернулась, разумеется, с мыслью отшить этого мурлыкающего кота. А он, на самом деле, обращался не ко мне. Юноша лет двадцати открыто флиртовал с женщиной возрастом под тридцать. Отвернуться я не смогла, вопреки очередному проявлению невоспитанности. Даже немного позавидовала.

 Да, она лепетала об отсутствии привычки знакомиться с молодыми людьми в общественном месте, о полной занятости и прочих преградах, но ее неуверенность и горящие глаза слишком очевидно подчеркивали желание продолжить флирт.

Да, мы, женщины, податливы комплиментам и приятным замечаниям, а юность парня в этом случае не стала помехой мужской учтивости. Как результат в дополнение сияющему взгляду женщины – смущенный румянец на щеках, приятно сковавшая лицо улыбка и игра глаз «почти согласна я».

Невольно улыбнувшись, я поймала себя на мысли, что слишком пристально рассматриваю пару. Поэтому отвела взгляд, но… сразу же вернулась с обычной целью любопытства: обратить внимание на безымянный палец женщины. И вместе с тем, само собой, мой взгляд упал на руки парня, уже опустившиеся… в женскую сумочку! Ах, так вот оно что, на самом деле!

– Может, все-таки в кофейню? – не унимался паренек, лукаво заглядывая той в глаза.

И тут я не удержалась и прервала его фальшивое воркование дерзким вопросом:

– А меня пригласить не хочешь?

Тот испуганно выпучил глаза, выдернул руку из сумки, а затем смущенно улыбнулся и ответил:

– Вас – нет.

– Интересно, почему? – театрально удивилась я. – Потому что моя сумочка закрыта, а ее уже нет?

Жертва опустила изумленный взгляд на свое имущество и, обхватив руками, прижала к себе.

– Ах ты мерзавец малолетний! – воскликнула она, замахиваясь на мальчишку.

– Не надо, тётенька! – вдруг завопил он. (Ага, значит, уже тётенька!) – Меня заставили. Я друзьям проспорил! Простите меня!

К агрессии оскорбленной женщины присоединилась бабулька, принявшаяся за компанию стегать парня, защищавшегося от ударов собственными руками.

На его счастье двери маршрутки открылись, и он вывалился в них, падая, поднимаясь и убегая со всех ног восвояси.

– Молодая, бессовестная, – упрекающий тон женского голоса заставил меня вновь вздернуть голову, отвлекаясь от удирающей фигуры воришки, уже спрятавшего лицо под капюшоном и прикурившего сигарету.

Бабулька, еще не оправившаяся от воспитательных пинков в сторону парня, стояла чуть поодаль от меня, у льготных сидений, и помыкала какую-то молодую особу.

– Вот налицо наше воспитание: одни воруют, другие – никакого почета к старшим и инвалидам.

Рядом с сидящей девушкой стоял мужчина, молодой, но с палочкой. На соседнем сиденье, уткнувшись в окно, сидел мужик лет пятидесяти. Позади «невоспитанной» пассажирки ехал парень в наушниках – ясное дело, причитаний злобной тётки не слышавший.

Бабка продолжала ворчать, очевидно, решив вывести из себя не только девчонку, но и всю маршрутку. И в определенный момент ее упреки все-таки одержали верх, и девушка встала со своего места… явив на всеобщее обозрение большущий живот, точно с пузожителем внутри.

– Присаживайтесь, мужчина, – тихо сказала она инвалиду, а тот остановил ее за руку.

– Что ты! Не такой я и немощный. А ты вон на сносях. Сиди, сиди. Не слушай ты эту каргу старую.

– И правда, вы че на девушку набросились? – возмутился кто-то из пассажиров. – Рядом с ней мужик сидит, в расцвете сил, его толкнули бы. Или этого «глухаря» в наушниках.

Народ оживился, начал бурно обсуждать происходящее.

Бабулька извинилась перед девушкой, после чего покрасневшим лицом вперилась в объявление перед собой.

А я продолжила анализировать произошедшее на моих глазах за последний час.

А ведь правда: на самом деле почти всё не так, как мы привыкли видеть. Почти все подозрительное, необъяснимое, малознакомое имеет совершенно иное представление, чем нам кажется. И всю эту неделю я в этом убеждаюсь. Наверное, Бог на что-то хочет открыть мне глаза?

Например, механик бытовой техники, а по совместительству лодырь, желающий заработать и затянувший ремонт твоей стиральной машинки, без которой у тебя собралась куча белья, на самом деле, лежал две недели в больнице с воспалением.

Ребёнок, который капризничал и выносил весь день родителям мозг, на самом деле, не демонстрировал свой характер, а просто начинал заболевать.

Женщина, которая уставилась на тебя и наверно, такая-сякая, сглазила, заметила державшуюся на "соплях" пуговицу твоего пальто. Почему не сказала об этом? Потому что ты на неё посмотрела так, будто она тебя обокрала.

Мама, которая постоянно ругала и «строила» тебя, на самом деле обижалась, что ты мало уделяешь ей внимания и просто давно ее не обнимал.

Бабушка, которая задаёт глупые и одинаковые вопросы, на самом деле, плохо соображает по причине возраста и уже не запоминает ответы.

Твой телефон накрылся не потому, что ребёнок его уронил, а потому что до этого он падал пятьсот раз и это не могло пройти для техники бесследно.

Урод-водитель, который едва не сбил пешехода и «лыка не вязал», не был пьян, а на самом деле, в дороге у него случился инсульт.

Брат, эгоист, не звонит тебе, потому что ты не поздравил его позавчера с профессиональным праздником. И вообще, вспомни, когда ты сам ему звонил.

Сестра не приходит к тебе потому, что ты обещал зайти вчера, она весь вечер прождала, а ты даже забыл отзвониться.

Мама твоя узнала, что ты куришь не потому, что подруга сдала тебя, а потому что дневник свой прятать нужно понадёжней.

Парень-козёл бросил тебя не из-за того, что ты растолстела, а потому что перестала уделять внимание его проблемам, зациклившись на своей фигуре.

Богатый и зажравшийся миллионер, работающий только для того, чтобы «набить себе карман», на самом деле, отправляет весомую часть прибыли в детские дома и больницы в память об ушедшей из жизни супруги.

«Алчный» священник, который насобирал себе на авто, на самом деле, должен успевать уделить внимание как минимум десяти в день нуждающимся в его внимании людям.

Невнимательная мать чужого ребёнка, которого ты считаешь запущенным, на самом деле, одиночка и вынуждена выполнять обязанности за двоих родителей для своего чада, но, разумеется, не все успевает держать во внимании.

Невежа-одноклассник, которого ты хотел пригласить на встречу выпускников и не ответивший на телефонный звонок и не перезвонивший, на самом деле, был в тот момент с супругой в роддоме, где у них случилось пополнение.

Вечно недовольная и неприветливая соседка, которая слова доброго никогда не скажет в ответ на твою улыбку, на самом деле, давно переживает трагедию в личной жизни, и всеми силами старается это скрыть от общественности.

 А книга с банальным началом, на самом деле, таит в себе взрывной сюжет и массу полезных и неординарных вещей.

Почему только кажется, что весь мир крутится вокруг тебя и все должны непременно уделить тебе внимание – недовольством или, напротив, учтивостью?

На самом деле всё может быть не так… всё не так! Нужно об этом помнить, чтобы ненароком не обидеть кого-то, не заслужить для себя чей-то гнев, не оказаться эгоистичным и мелочным, не пропустить из виду счастливый шанс, не тратить время на бесполезные и ненужные тебе вещи. Нужно просто быть человеком, хоть иногда понимающим другие души. Потому что даже посторонних людей порой нужно уметь оправдать. Чтобы не оскотиниться.

И для того, чтобы иметь чистую совесть, нельзя о ней забывать… на самом деле.

История 4. Пока есть шанс

– Умоляю тебя, Алинка, не делай аборт! – причитал Роман, стоя на коленях перед девушкой, в которую был влюблен еще со школы. И только недавно, спустя несколько лет после отзвучавшего выпускного бала, она приняла его ухаживания.

– А что делать? – взвыла девушка, со стыдом закрывая лицо руками. – Рожать?

– Но ведь это ребенок!..

– Там еще не ребенок!

У Романа ком стал в горле.

– А кто? – только и спросил он.

– Рома, ты понимаешь, что такое воспитывать чужого? – возмутилась Алина, игнорируя его вопрос и снова опуская слово «ребенок». – Ты хотя бы на миг себе это представил? Мы с тобой встречаемся всего неделю… А до этого я была с ним…

– Да я люблю тебя, Алька… Ты ведь знаешь, что давно люблю! Ну и пусть он – биологический отец… А я стану настоящим!.. Слышишь? Я дам этому ребенку всё, что будет в моих силах… Он ведь от тебя! Как ты не поймешь?

Закрыв опухшие от слез глаза, она нервно выдохнула.

– Встань! И прекрати, пожалуйста, этот цирк. Решение принято! Портить жизнь тебе и себе я не буду. Да и что ждет ребенка? Неизвестно! Потому что сейчас это видится легко, а потом… потом начнутся бытовые проблемы… В общем, давай оставим эту тему. Да и… к чему ребенок сейчас? Плодить нищету? Мне еще учиться целый год…

– Какая нищета? Да ведь я работаю!

– Забыли, Рома! Всё!

На следующий день Алина уже ехала в общественном транспорте в больницу. Подумаешь, решиться-то! Сколько девчонок из ее «потока» это уже делали. А некоторые – не один раз.

Да, хотелось, чтобы все было иначе. Хотелось начать отношения с Романом не с этого трагичного листа. Но… некоторые вещи спланировать человеку не по силам.

Всё вокруг плыло в какой-то прострации. Мысли, мысли, мысли… В голове их крутилось безмерное множество, хотелось поскорей избавиться от них и не думать. А это возможно только при условии освобождения ее тела от лишней ноши.

Электронный голос водителя звучал будто из какого-то другого мира, и Алька машинально вслушивалась в его звучание. Не в слова – в сам звук, казавшийся ей умиротворенным. Люди заходили, выходили, монотонный гул толпы, висящей на поручнях, тоже немного успокаивал.

Временами она отвлекалась на происходящее вокруг: какая-то бабулька застряла в дверях с мешком картофеля… Хотелось спросить: «Бабушка, куда вы его прёте с утра пораньше? Люди на работу едут, на учебу, по делам серьезным! А вам срочно надо вдавливать этот мешок в набитый трамвай!»

Потом взгляд упал на парня с девушкой прямо у ее сиденья… Воркуют, временами чмокают друг друга… Наверное, всю ночь провели вместе…

А она всю ночь не спала. Все думала да представляла себе: «Что будет, если рожу? А как получится, если аборт сделаю?»

Полусонный трамвай следовал в своем направлении. И время от времени Алина, отвлеченная повседневными реалиями этого утра, возвращалась к своим мрачным мыслям.

А может, оставить все-таки? Может послушать Ромку? Что тогда? А тогда ей казалось всё очевидным: Роман после рождения ребенка быстро смотает вещички и уйдет, как сделал это Сергей. Кому она нужна с ребенком на руках? Никому. Себе. Ну, может, маме. А с мамой до старости жить не будешь.

 В этом состоянии нервозного ожидания незаметно для себя Алина оказалась на приеме у врача по предварительной записи на операцию. Всё прошло как-то быстро, несмотря на утомительное ожидание, и «препятствие» на пути к спокойной жизни было устранено. Такое облегчение пришло после этого! Так тяжело было решиться, и так легко стало потом.

«Господи, как это просто!», – подумала она, лёжа в палате после короткой операции. Рядом будущие мамочки на сохранении, непрестанно раздражающие разговорами о своих желательных беременностях, и она… с нежелательной… и уже устранённой.

Да это быстро забудется! Просто, как удаление бородавки: дискомфорт, стремление избавиться, а потом поныло чуть и – облегчение. Воспоминаний оно не стоит.

И она не поверила бы тому, кто осмелился бы заверить ее, что через несколько лет она будет проливать слезы из-за невозможности исправить ошибку… Ведь есть такие ошибки, которые становятся ярмом на всю жизнь!

Это произошло тогда, когда в ее медицинской карте небрежным врачебным почерком был вынесен приговор: «Бесплодие». И шокированная Алина точно знала, что причина в аборте.

Теперь хотелось схватить календарь и лихорадочно отлистать несколько лет назад… чтобы появилась возможность ответить: «Да, Ромка! Я оставлю этого малыша!». Даже если бы он не смог воспитывать чужого, она-то растила бы своего! И деньги нашлись бы. Говорят ведь: «Дает Бог дитя, даст и на дитя».

– О чем я тогда думала? – зарыдала она в трамвае по дороге домой.

Да не смущали люди… не смущали… смотрели с жалостью, – ну и пусть! Когда так сердце разрывается, нужно плакать.

Ведь в голове крутилось столько мыслей, как в тот злополучный день: они поженились, они любили друг друга, но отсутствие детей обоих угнетало. До такой степени, что Роман начал медленно, но уверенно спиваться, а Алина настолько погрязла в депрессиях, что едва своими руками не… оборвала собственную жизнь… И сейчас в порыве боли появлялись мысли завершить незавершенное тогда…

– Бесплодна, девочка моя? – вдруг услышала Аля и подняла взгляд.

Рядом сидела бабулька, а вокруг… вокруг больше никого не было. Будто все испарились. Наверное, в своих рыданиях, Алина не заметила, как все вышли.

Откуда бабке известно? Опустив взгляд на руки, она увидела распахнутую медицинскую карту со вздутыми от слёз листами.

– Неприлично заглядывать… – выдохнула Аля.

– Неприлично… да ты так ревешь, что помочь тебе хочется!

Смолкли. Алина чувствовала, что бабка уже готовилась обрушить поток вопросов, но задумчиво плямкала губами.

– Аборты были? – наконец, решила она.

– Были, – кивнула Алина и хотелось выпалить «и без вас знаю, что причина в этом».

– Да, последствия детоубийства ужасны, – говорила с грустью бабулька. – По себе знаю. Мне-то Бог дал детей после аборта, а только один из них – инвалид, другой – неблагополучный. Говорят, грех этот материнский ложится не только на мать, а и на других детишек. Страшно как!

Алина в ожидании смолкла. Сколько трагедий… от одной ошибки?! Ужас какой! Неужели, правда?

– Да какое детоубийство? – возмутилась Алина. – Я не убивала детей! Там был еще не ребенок.

– Э-э-эх, милочка моя, а кто там был? – саркастически протянула бабуля. – Кто поселился в твоей утробе, если не дитя? Червяк? Уже и врачи, не то, что духовники, признали, что ребенок с зачатия слышит свою маму. Если не слышит, то чувствует. А я тебе скажу, что душа сразу в ребенка вселяется! С тех пор, как Бог решил, что этому ребенку должно родиться. А если кто-то забеременел, значит, по воле Бога.

«Ага, – иронично подумала Алина, – если кто забеременел, то от дури в башке и нежелания предохраняться».

– Желательно или не желательно – не нам решать, – будто прочитала мысли назойливая бабка. – Случилось – значит, нужно по какой-то причине. А то привыкли себя оправдывать: «нежелательная беременность». Все желательное, что от Бога. А все остальное – от пустоты в голове и черствости в сердце.