скачать книгу бесплатно
– Та-ак, – понимающе протянул Гаджет, – не доверяем, значит.
– И себе тоже? – прищурился Рат. И когда Гаджет не нашелся, что ответить, кивнул Даньке: – Иди, Даниил, – после чего повернулся к Гаджету и, улыбнувшись, заговорил: – Понимаешь, Борис, я совершенно уверен, что сейчас ты совершенно честен и просто не способен ни на какое предательство. Только пойми, в жизни может произойти всякое.
– Что, например? – окрысился Гаджет, который уже понял, что этим «И себе тоже?» Рат его уел.
– Например… – Рат на мгновение задумался, а затем вздохнул, будто знал, что должен сказать нечто очень неприятное, не имел возможности от этого уклониться, – Даниил может умереть.
– Что?
– И Маша тоже, – все так же спокойно и грустно продолжил Рат.
– Ты чего такое говоришь? – испуганно переспросил Гаджет. – Почему? За что?
– Потому что вы пока еще совершенно не властны над своей жизнью и смертью, – серьезно ответил Рат.
– То есть как это не властны? – Гаджет непонимающе уставился на него.
– Так. Вы не можете определить, когда, где и почему умрете.
– А что, кто-то может?
Рат кивнул.
– Ну, например? – недоверчиво прищурился Гаджет.
– Например, я, – серьезно ответил Рат.
– Ты? – Гаджет озадаченно уставился на Рата, потом нервно хмыкнул: – Не, я понимаю, руками-ногами ты машешь классно, но вот, к примеру, если снайпер…
Рат вздохнул, качнул головой и пробормотал:
– Наверное, я слишком тороплюсь…
– Чего? – не понял Гаджет.
– Ничего, – вновь качнул головой Рат, – давай пока не будем об этом. Я просто хотел сказать, что все может измениться, уйдут те, перед кем ты должен… скажем так, держать слово. И ты посчитаешь себя свободным от всяких обязательств. И тогда ты можешь совершить нечто такое, что… – Рат усмехнулся и с нажимом произнес: – Испоганит тебя.
Гаджет дернулся и зло покосился на Рата. А тот закончил:
– И потому я хочу сделать так, чтобы ты не смог с легкостью совершить эту… ошибку.
Гаджет некоторое время молчал, старательно отводя взгляд от Рата, а затем пробурчал:
– Да не все ли равно, если к тому моменту, как ты говоришь, уже все… того?
И Рат ответил вопросом на вопрос:
– А разве все равно, если они погибнут, чтобы, скажем, этого не случилось?..
Данька появился из ворот турбазы спустя почти час.
– Спрятал? – хмуро спросил Гаджет. Данька кивнул.
– Ну, тогда пошли, – и он, резко развернувшись, двинулся в сторону автобусной остановки.
– Чего это он? – удивленно спросил Данька.
Рат подхватил Даньку за локоть, увлекая за собой.
– Он просто не привык.
– К чему?
– К тому, что слова могут вскрывать тебя самого, как скальпель хирурга грудину.
Данька непонимающе посмотрел на Рата. Тот рассмеялся.
– Не волнуйся, поймешь… потом.
* * *
Автобус опоздал на два часа, поэтому, когда они наконец добрались до квартиры, все уже были там. Гаджет, промолчавший всю дорогу, так же молча снял куртку, ботинки и направился прямиком на кухню, где хозяйничали Катя и Немоляева. А Данька с Ратом прошли в комнату. Барабанщица встретила их напряженным взглядом, но Данька молча кивнул ей, и она расслабилась.
Хотя упустить возможность подковырнуть его она не смогла.
– Надеюсь, Джавецкий, ты делал это один?
– Да.
Она удовлетворенно кивнула и, вскочив на ноги, скользнула на кухню. Через минуту она появилась в комнате с тарелкой жареной картошки в одной руке и полной миской отбивных в другой. За ней следовала Немоляева, в руках у которой были тарелка с картошкой и миска салата оливье. Барабанщица водрузила тарелку перед Данькой.
– Давай, Джавецкий, лопай. Проголодался небось…
Данька смущенно покосился на сидящего за столом Кота (поскольку Рата смущаться было нечего – ему досталась тарелка, принесенная Немоляевой) и робко спросил:
– А вы?
– А мы уже, – усмехнулась Барабанщица, – и смотри, чтобы все слопал. Даром, что ли, я полчаса мясо отбивала?
Данька слегка покраснел. До сих пор Маша никому не оказывала такой чести. Даже когда они собирались на посиделки у того же Гаджета, максимум, что она себе позволяла, это вытащить из рюкзачка какие-нибудь полуфабрикаты и скомандовать:
– Бабы – жарить, мужики – резать!
Немоляева всегда ворчала по этому поводу…
В том, что Маша собственными руками приготовила для него еду, Даньке почудилось нечто… сакральное. Как будто этим она установила между ними двумя какую-то незримую, но прочную связь. И еще ему казалось, что об этом догадываются все, кто сидит сейчас за столом. Эта мысль так взволновала и смутила его, что он вдруг отчаянно покраснел.
– Я сейчас, – не выдержав, он вскочил на ноги, – только руки помою.
В ванной Данька сразу сунул голову под струю воды и стоял так почти минуту. Из окошка под потолком слышались голоса Гаджета и Кати.
– …так и сказал. Бог, говорит, есть.
– Ты что, серьезно?
– Ну да… а еще говорит…
Данька мотнул головой, стряхивая капли с волос, и нырнул лицом в полотенце. Да уж, напридумывал он себе… Сакральная связь… А Немоляева, значит, с Ратом, что ли? А Кот как же?
Когда он вернулся в комнату, там уже собралась вся компания. Перед Ратом стояла еще почти полная тарелка, а он неторопливо прихлебывал чай. Он вообще отчего-то ел очень мало. Зато чаю пил много. Гаджет сидел в углу и тоже что-то жевал, а вот Катя сидела прямо напротив Рата и сверлила его строгим взглядом.
– Значит, ты считаешь, что Бог есть?
Рат оторвался от чашки и окинул ее внимательным взглядом. И все невольно также посмотрели на нее. Катя была… прекрасна. Вздернутый подбородок, сверкающие глаза, чуть подрагивающие ноздри изящного носика… Похоже, ее просто распирало от желания броситься в бой. Ну еще бы! Она же была такой умной, образованной, энергичной, и она точно знала, что Бога нет. И способна была это доказать. К тому же она жаждала реванша за прошлый раз, когда Рат так подло обманул ее с ее вегетарианством. И она хотела поставить этого непонятного парня на место. Она вообще считала, что мужикам надо указывать на их место, а то они слишком много о себе возомнили. Мужикам, мясоедам, коммунистам, антисемитам, фашистам… и вообще всем, кто не дает людям оказаться в светлом и прекрасном завтра. Где будут царствовать разум и свобода. Для всех…
– Да, – просто ответил Рат.
– А почему?
На лицах всех присутствующих замелькали улыбки. Уж слишком эта ситуация – зеркально – напоминала встречу с сектантами у метро. Всякими там баптистами, пятидесятниками, адвентистами и иными прочими. Те тоже любили подкатить к людям с вопросом: «Верите ли вы в Бога?» и на ответ: «Нет», так же вопрошали: «А почему?» После чего начинали грузить всякой мутью, на которую человек в здравом уме и твердой памяти реагировал однозначно. Впрочем, это только если он был в здравом уме и твердой памяти, а нынешняя жизнь частенько подкидывала ситуации, способные выбить из колеи любого…
– Я просто знаю, – Рат улыбнулся.
– Слушай, но элементарная логика доказывает, что это чушь. И что верить в Бога – это мракобесие, средневековье…
Рат сделал удивленные глаза.
– Правда? Ну так докажи.
Барабанщица закатила глаза и вскинула руки, всем своим видом показывая, как же ее достала ее собственная сестренка со своей безапелляционностью и неуемным желанием облагодетельствовать всех и каждого знанием того, что есть истина и как надо жить, но та не обратила на нее ни малейшего внимания. Она воодушевленно бросилась в атаку.
– Смотри, если Бог есть, то, значит, все, что существует, создано им?
Рат усмехнулся.
– Ну, допустим.
– Значит, ты согласен, что Бог создал все? – с торжествующим видом переспросила Катя.
– Да.
– А если Бог создал все, значит, Бог создал зло, раз оно существует. И в соответствии с принципом, что наши дела определяют нас самих, получается: Бог есть зло. А поскольку все религии мира утверждают, что Бог есть добро, значит, либо это обман, либо его просто нет, – и она с торжествующим видом обвела взглядом всех присутствующих.
В ожидании ответа все глаза устремились на Рата. Но он не спешил. Рат поставил чашку на столик и некоторое время сидел молча.
– Знаешь, я мог бы ответить тебе сотней различных способов, но большинство ответов ты не поймешь.
– Почему это?
– Потому что у нас с тобой разный язык.
Катя недоуменно уставилась на него.
– Разный?..
– Ну да, – Рат улыбнулся, – язык ведь определяет очень многое. В том числе и то, как мы мыслим и что можем понять. Вот, например, в языке североамериканских индейцев майду существует всего три слова для обозначения цветов: лак – красный, тит – сине-зеленый и тулак – этакий желто-оранжево-коричневый. Как ты считаешь, КАКОЙ они видят радугу?
Катя наморщила лобик.
– Ну, мы-то говорим на русском, а не на этом…
– Русский язык очень велик, – терпеливо продолжил Рат, – и различие между нами в том, что я владею им всем, а ты всего лишь маленькой частью. Ну, например, ты знаешь, кто такой амбидекстер?
Катя молчала.
– А, скажем, лиганды?
Катя нервно пожала плечами.
– А при чем здесь Бог?
– Значит, ты считаешь, что способна обсуждать Бога, не имея представления, чем различаются божественная сущность, божественная природа и божественная ипостась?
Катя насупилась, но ничего не ответила. Рат покачал головой.
– Вот видишь, ты просто не можешь состыковать мой язык со своим. Ты… видишь радугу из трех цветов, а на самом деле их даже не семь, а все пятьдесят. Или сто. Для тех, кто сможет их увидеть. И даже если я очень захочу, то все равно не смогу объяснить тебе, насколько она прекрасна на самом деле.
Но Катю было так просто не взять.
– Это все отговорки, – отрезала она, – ты просто не можешь ответить на мой вопрос, вот и увиливаешь, понятно?
Рат улыбнулся.
– Ну хорошо, я попытаюсь ответить тебе на твоем языке. – Он сделал паузу и внезапно задал странный вопрос: – Скажи мне – холод существует?
Катя недоуменно вытаращилась на него, а затем рассмеялась.
– Ну ты и скажешь…
Но Рат покачал головой.
– А ведь на самом деле, Катя, холода не существует. В соответствии с законами физики то, что мы считаем холодом, в действительности является отсутствием тепла. Человека или, скажем, какую-то вещь, можно изучить на предмет того, имеет ли он или передает энергию. Абсолютный ноль – 273 градуса по Цельсию – это полное отсутствие тепла. Вся материя становится инертной и не способной реагировать при этой температуре. Холода не существует. Это слово означает лишь то, что мы чувствуем при отсутствии тепла, – Рат замолчал и обвел всех присутствующих внимательным взглядом. Все молчали, переваривая сказанное. Рат снова повернулся к Кате: – Как ты думаешь, а темнота существует?
Катя растерянно покосилась на Гаджета, потом перевела взгляд на Машу и только затем на Рата.
– Ну… да.
– Это опять неверно. Темноты также не существует. Темнота на самом деле есть отсутствие света. Мы можем изучить свет, но не темноту. Мы можем использовать призму Ньютона, чтобы разложить белый свет на множество цветов и изучить различные длины волн каждого цвета. Но мы не в состоянии измерить темноту. Простой луч света может ворваться в мир темноты и осветить его. Как мы можем узнать, насколько темным является какое-либо пространство? Только измерив, какое количество света имеется в нем. Не так ли? Темнота – это понятие, которое человек использует, чтобы описать, что происходит при отсутствии света.
