скачать книгу бесплатно
– Когти? – сдавленно пропищал покрывшийся испариной майор.
Он только и думал, как быстрее избавиться от этой парочки полуночных придурков. Вытирая вспотевший лоб, он то и дело оглядывался на спасительный кортеж. Там к лобовым стеклам полицейских машин прижались округлившиеся от удивления два десятка пар глаз.
– Да, знаете, такие когти – настоящие, орлиные. Он стоял вот здесь и сркёб ими. Смотрите, вот след! – рявкнул Правдин, указывая прямо под ноги побледневшему майору.
Тот как заяц с жалобным криком отскочил в сторону.
– Нет, здесь. Точно! – крикнул Правдин и снова ткнул пальцем под ноги полицейскому. И без того уже затравленный тот подплясывал как на горячих углях. – Вы еще не видели, какие он высекал этими когтями искры. Вот так. Фур-рх! Фур-рх! У меня аж мурашки. Вот такущие мураши.
Капитан повернулся к Аркану.
– Ну, это ты – у тебя лучше получится.
Пес только этого и ждал. Готовясь сделать прыжок, он прижался к земле, и это стало последней каплей. Виляя толстым задом, майор несся к своей машине и, махая фуражкой, что-то громко кричал. Хлопнула дверца и, взвыв сиренами, полицейские рванули прочь.
Правдин бежал следом за уносившейся кавалькадой.
– Подождите, мы еще не рассказали о воронах. Вы не записали их особые приметы.
Рядом с ним, весело лая, скакал Аркан. Правдин остановился и радостно рассмеялся.
– Дай лапу, друг! Есть и в нашей работе хоть какие-то развлечения.
Аркан поднялся на задние лапы и стукнул напарника по подставленной ладони.
– Вот так! А теперь по машинам. Ночная смена закончена. Пора возвращаться.
Тем временем орел и четыре ворона набрали высоту.
– Высокие технологии, говоришь, – скрежетал редкими зубами Сципион. – Хорошо! Посмотрим, что ты ответишь на высокое колдовство!
Он направил орла к высокому зданию, которое давно заприметил. Это была башня «Меркурий».
***
Тим проснулся от необычного звука.
– Алиса, – позвал он и пошарил рукой по кровати.
Кошки не было. Зато что-то стоялло в квадрате окна. Присмотревшись Тим различил силуэт птицы. Она неуклюже переминалась на лапах. Ее когти скользили по подоконнику и неприятно скрежетали. Птица взмахивала крыльями, и каждый взмах сопровождался металлическим лязгом. Ее клюв рыскал по комнате.
Заметив Тима, птица на мгновение замерла и тут же кинулась на него. Но не успела она оторваться от подоконника, как ей навстречу метнулась гибкая кошачья тень. Она вцепилась в непрошенную гостью и повалила на пол. Раздался дикий вой и сдавленное хрипение. Клубок шерсти и перьев, издавая лязг, визг и шипение, кубарем покатился под Тимову кровать.
Еще не проснувшийся Тим прижался к стене, но толчки из-под кровати скоро выбили из него сон. Под ним зазвенело разбитое стекло, послышался треск распоротой ткани, и в следующую секунду комнату наполнило облако пуха. Из него выскочила помятая птица. Она доковыляла до середины комнаты и попробовала взлететь, но не успела.
– Рр-р-мяу!
Алиса снова была рядом. Со страшным воем она вонзилась незваной гостье в горло. Резкими движениями птица поднялась в воздух, но неверные взмахи крыльев отбросили ее к зеркалу. Перья скользнули по стеклу, высекая сноп искр. Последним усилием пернатая хищница сбросила кошку и добралась до окна.
Ее когти заскрипели по подоконнику и… застряли. Как она не старалась, одна лапа прочно завязла в коварной щели. Птица гремела, звенела и лязгала клювом, но вырваться из плена не получалось. Тим смотрел на все широко открытыми глазами и, наконец, понял, что дальше рассиживаться нельзя. Под окном стоял веник. Тим схватил его и со всего маху ударил по копошившемуся комку перьев.
– Пошла отсюда!
Это помогло. Птица подскочила и, грузно перевалившись через подоконник, упала во двор.
На полу послышалось жалобное мяуканье. Там сидела Алиса и тяжелыми движениями лизала окровавленный бок. Вокруг нее кружился пух. Опадая на пол, он увязал в луже крови. Тим бросился к кошке.
– Алиса! Алисочка!
В комнату вбежала Василиса.
– Что случилось?
– Здесь была… птица, – Тим от волнения не мог говорить. – Алиса дралась… и она улетела…
Тетка бережно подняла кошку и направилась к двери. Тим последовал за ней, но на пороге Василиса повернулась.
– Оставайся! Закрой окно и ложись спать.
– Но я…
– Никаких «но», – твердо проговорила тетка. – Я сама о ней позабочусь, а ты спи. Завтра утром обо всем поговорим.
В комнате царил полнейший беспорядок. Улегшись на край кровати, Тим пошарил рукой по полу и вскрикнул. С порезанного пальца капала кровь. Обмотав его первой попавшейся тряпкой, Тим достал из шкафа фонарик.
У кровати, среди осколков разбитых банок и в пухе из вспоротой перины, лежало перо. Оно было металлическим. На твердом стержне тускло поблескивало стальное опахало. Одна его сторона оказалась острой как бритва, а другая была покрыта маленькими, но прочными железными крючками.
Тим провел пером по полу. На паркете осталась тонкая линия. Ого! На одной из полок шкафа нашлась пустая коробка от давно выброшенной шариковой ручки.
«Вот так будет лучше, – подумал Тим. Вкладывая туда перо. – А теперь спать».
Несмотря ни на что, день новоселья подошел к концу.
Снова в школу
Оставшуюся часть ночи Тим провел в полусне. Он ворочался и просыпался от каждого шороха. Несмотря на это, утром чувствовал себя свежим и бодрым. Соскочив с кровати, он поднял облако пуха, осторожно ступая, подошел к окну. Подоконник рассекали четыре глубокие царапины.
«Интересно, что было бы, доберись эти когти до меня?» – подумал Тим и приник щекой к стеклу. Он мог видеть только часть двора – деревья, машины, лавочки. По дорожке прошел человек с портфелем. Из подъезда вышла мама с маленьким сыном. Тот держал ее за руку и весело скакал. Вскоре они скрылись за углом.
Тим отворил раму и выглянул наружу – во дворе было тихо и безлюдно. Никаких признаков ночной гостьи. Оглядев пустынный двор, Тим затворил окно и отправился к Василисе.
Тетка уже была на ногах а, скорее всего, еще не ложилась и сидела рядом с Алисой.
– Как она? – спросил Тим.
Кошка была в бинтах. Свободными от перевязки оставались только голова и передние лапы. Ее живот двигался в такт частому дыханию, глаза были прикрыты. Тим хотел ее погладить, но Василиса остановила.
– Не беспокой. Ей нужно меньше двигаться. Слава Богу, порезы не очень глубокие – быстро заживут. Через неделю она принесет нам своих первых московских мышей, – тетка грустно улыбнулась.
Тиму не терпелось поговорить о ночном происшествии.
– Ты знаешь, что вчера случилось в моей комнате? Что это была за штука?
– Что бы это ни было, Тим, нам нужно быть осторожными.
– Осторожными? Мы снова переезжаем?
– Нет, никуда мы больше не поедем. Просто какое-то время нужно быть очень внимательными.
– Если ты что-то знаешь, скажи мне. Почему ты от меня все время что-то скрываешь? Зачем вообще все эти переезды? Мы что – от кого-то убегаем? Я тоже хочу знать, что происходит. Вчера вечером ты говорила, что на утро все прояснится. А теперь все запуталось еще больше.
– Я думаю, что больше ничего плохого не произойдет, но что бы ни случилось, нам нельзя ссориться.
Несколько минут они молчали, но Тима словно раздирало. Он встал и решительно направился к двери.
– Ты куда?
– Хочу немного прогуляться.
– Никаких прогулок. Даже не думай – сейчас пойдем в школу.
– Куда? – Тим не верил своим ушам. – Но ведь…
– Да, я знаю, что до конца учебного года осталось две недели. Ничего страшного. Как раз успеешь познакомиться с новым классом. А пока пойди и наведи порядок в своей комнате.
Тим вышел, хлопнув дверью. Ему хотелось делать все что угодно, только не то, что говорила тетка. «Нужно навести порядок? Хорошо, я приберусь!» Он схватил веник и с размаху швырнул его на пол. Комната наполнилась потревоженным пухом. Отмахнувшись от него, Тим заглянул под кровать. К его удивлению дыра на перине была зашита, но пуха, который витал вокруг, залетая в нос и рот, стало еще больше.
Когда-то давно Василиса рассказывала про эту перину интересные истории. Например, если ее хорошенько взбивали, спящему снились вещие сны. А еще, эту перину нельзя продавать, но можно «поделить». Однажды Тим сам был свидетелем того, как это делается. Василиса высыпала из перины весь пух и стучала по нему скалкой до тех пор, пока пуха не стало в два раза больше. Потом засунула половину пуха обратно, а вторую отдала соседке. Та была на седьмом небе от счастья.
Тим отыскал веник и размашистыми движениями стал выгонять пух в растворенное окно. Порядка от этого не прибавилось, а пух множился прямо на глазах. Тим стоял уже по колено в нем. За окном картина оказалась еще более впечатляющей. Пух разлетелся повсюду – он летал по двору, ложился на деревья, скамейки и качели. Он кружился по земле и поднимался над крышей. Пух залетал в соседские окна и… Кто-то чихнул.
– Это что еще такое?
По двору размашистой походкой шел человека с метлой. Похоже, это был местный дворник. Не дожидаясь, Тим быстро захлопнул окно и отправился за пылесосом. С ним дело пошло быстрее. Только он успел закончить, как в комнату заглянула Василиса.
– Уже убрал? – недоверчиво произнесла она. – Отлично. Тогда пойдем.
После недолгих сборов они вышли во двор. Ступив на пуховую поземку, Василиса невольно сбавила шаг и посмотрела на Тима. Тот сделал вид, что не заметил ничего необычного, и тетке ничего не оставалось, как только укоризненно покачать головой. По пути они обогнули группу жильцов, перед которыми с жаром выступал дворник. Тот заламывал руки и с надрывом голосил.
– Да как же это называется? Ведь с утра до ночи не разгибаясь, и на тебе… Да пропади оно все пропадом… Вот Палыч с соседнего двора. Ему, пожалуйста, и метлу с кленовыми прутьями и мусоровоз каждый день, а тут… Тьфу, метелка из орешника. Она же не метет. Не метет! Смотрите. Одно название – метла… А вчера, значит, вечером…
На улице Василиса свернула направо.
– Куда мы идем? – спросил Тим, едва успевая за теткой.
– Как «куда»? Ты что, забыл? В школу.
– И ты знаешь, где она?
– Конечно, – улыбнулась Василиса. – Для этого не нужно быть ясновидящим.
– Интересно узнать, – произнес Тим.
У него была привычка подолгу обижаться на тетку, пока та первая не начинала искать примирения, но в этот раз он сам решил пойти на мировую.
– Очень просто, – ответила Василиса, не сбавляя шага. – В нашем «спальном» районе по утрам очередь из машин может выстроиться или в детский сад, или в школу.
Она указала вперед. Там, на повороте в узкую, неприметную улочку, стояла вереница автомобилей. Одни машины въезжали, другие, протискиваясь им навстречу, выбирались обратно.
– Во-вторых, только около школы можно встретить такое количество киосков с шоколадом и жвачками. В-третьих, пора бы уже запомнить, что у тебя не обычная тетка и с ней лучше не спорить.
И правда, они вскоре подошли к школе. Трехэтажное серое здание пряталось за высокими тополями. Новые пластиковые окна резко выделялись на старой кирпичной стене.
Василиса и Тим поднялись по широким ступеням и вошли внутрь. На первом этаже царил полумрак. Через галдящую толпу школьников навстречу им вышел человек в форме. Охранник был подпоясан белым ремнем, который эффектно подчеркивал его круглый, как арбуз, живот. Он был невысокого роста – гораздо ниже Тима, но его ноги в высоких узких ботинках были расставлены так широко, будто охранник собирался сесть на шпагат. Левой рукой он держался за ремень, а правой не переставая крутил резиновую дубинку.
– Вы к кому? – необычно высоким голосом спросил охранник.
– Нам нужно устроить одного молодого человека в девятый класс, – сказала Василиса.
– Тогда вам к директору – к Амальгаме Мартовне, – он указал дубинкой в конец темного коридора. – Кабинет №6. Спросите у секретаря.
В кабинете с табличкой «Секретарь» сидела худенькая девушка. В противоположность этому очки на ней бфли такими большими, что казалось вот-вот перевесят ее.
– Здравствуйте! Подскажите, как нам увидеть Амальгаму Мартовну?
Не успела Василиса договорить, как из боковой двери появилась невообразимых размеров дама. На ней было черное в пол платье, на голове – высокий кокон бронзовых волос. Обширная фигура дамы с немалыми усилиями протискивалась в дверной проем. При взгляде на нее создавалось впечатление, что все, что находится выше талии, живет своей отдельной жизнью. Голова, руки и корпус дамы поворачивались куда угодно, только не туда, куда она шла. Обернувшись, она беседовала с сопровождавшим ее седым господином в коричневом костюме в оранжевую полоску. Сказав пару фраз, она повернулась совершенно в другую сторону и, не обращая внимания на то, что ее живот вот-вот выдавит в книжном шкафу стекло, стала смотреться в зеркало. Поправив прическу, она окончательно выкатилась из двери.
– …Адам Феликсович, – низким грудным говорила дама. – Вы всегда умели ценить настоящую женскую эрудицию. Я не устану повторять, что ни один мужчина на свете не понимает нас женщин лучше, чем вы. И поверьте мне, это не пустые слова.
– Что вы, что вы, Амальгама Мартовна. Право, когда находишься в обществе такой высокообразованной дамы как вы, поневоле становишься ценителем не только острого женского ума, но и всепобеждающей женской красоты.
– О, вы мне льстите, Адам Феликсович!
– Ничуть, Амальгама Мартовна. Я наслаждаюсь нашим разговором и вашим обликом. Как шмель в летний день, я вкушаю от общения с вами, словно сладкий нектар от божественного цветка. И не могу оторваться.
– Опять вы шутите. Ха-ха! Мне всегда нравилось ваше чувство юмора. Как вы тогда сказали – «Ах, подайте мне ландо, нужно ехать в ГОРОНО». Это феерично! Ха-ха! – гортанный смех дамы наполнил комнату и разнесся эхом по опустевшему школьному коридору.
– Амальгама Мартовна, вы всегда могли разглядеть в вашем верном почитателе те крупицы таланта, которыми он незаслуженно награжден природой. И ваши слова, как бальзам, всегда лечили душу жаждущего похвалы певца слова и рифмы. Но…, – господин в коричневом костюме сделал трагическую паузу. – …к моему великому сожалению, я должен покинуть вас. Ибо меня ждут там, – Адам Феликсович поднял кверху указательный палец. Вместе с пальцем поднялись его брови.
– Как жаль, что вы так скоро покидаете меня. Непременно приходите еще. Дайте слово, что зайдете на будущей неделе и пробудете у меня хотя бы два урока. Обещаете?
– Для вас что угодно, лучезарная Амальгама Мартовна. А сейчас спешу откланяться. М-м-м…, – он обвел взглядом кабинет. – Не напомните мне, где я оставил тот листок с приказом? Тот, об обязательном сборе средств на подарки ко Дню учителя.
Дама театрально всплеснула руками и стала крутиться вокруг себя или, точнее сказать, внутри своей юбки. Адам Феликсович тоже активно искал потерянный документ. Он то вставал на цыпочки и вытягивал шею, то приседал и ощупывал пол. Он даже приподнял край обширной юбки Амальгамы Мартовны.
Вскоре раздался его торжествующий крик.
– Нашел!
