Матрена: Дорога длиною в жизнь

– Очень хочу, – ответила Матрёна с готовностью.

С тех пор Матрёна стала часто приходить к бабе Вале, чтобы учиться у неё искусству знахарства.

– Вот, смотри, это корень колгана. Его, заваривают как чай и пьют от сердечных болей, – говорила баба Валя, показывая на растение.

Затем она взяла репей и продолжила:

– А если ты его растопишь с молоком, он поможет тебе и твоим будущим детям от болезни лёгких.

Матрёна посмотрела на бабу Валю с грустью, и на её глазах выступили слёзы.

– Не плачь, – сказала баба Валя. – Будут у тебя дети, и я помогу им родиться.

Матрёна посмотрела на неё с недоверием, её глаза наполнились слезами, а руки задрожали от волнения.

– А мужу дай отпор, – продолжила баба Валя. – Если нет кочерги под рукой, то просто возьми, что под руку попадется.

– А вдруг я его убью? – испугалась Матрёна.

– Не убьёшь, – ответила баба Валя. – Такие ироды никому не нужны, ни богу, ни чёрту.

Матрёна глубоко вздохнула, пытаясь собраться с мыслями.

– Ты права, бабушка – произнесла она, – нельзя, чтобы он властвовал над моей жизнью!

Баба Валя кивнула в ответ.

– Именно так, – сказала она. – Ты должна уважать себя. Если он увидит в тебе слабину, то будет только использовать это в своих интересах. Помни, что насилие – это проявление не силы, а слабости духа.

Матрёна задумалась о словах бабы Вали.

Внезапно она почувствовала, как внутри неё словно что-то изменилось.

– Спасибо, баба Валя, – произнесла она с новым рвением в голосе. – Возможно, я действительно смогу изменить свою жизнь.

Когда Матрена пришла домой, она принялась за дело – перебирала ягоды, чтобы засушить их на зиму.

Внезапно двери распахнулись, и в дом вошел Федор. Он оттолкнул Матрену, загребая лапищами малину и отправляя ягоды в рот. «Хорошие, можно продать подороже», – проговорил он, с улыбкой глядя на Матрену.

Но она была непреклонна: «Я буду сушить их на зиму». Впервые за столько лет она осмелилась перечить ему.

Федор, разгневанный, повернулся к ней и зарычал: «Знай свое место, баба! Видно, давно я тебя не колотил, раз ты смеешь перечить мне!» Он сжал кулаки и направился к Матрене.

Но она не испугалась. Схватив кочергу, она огрела Федора по хребтине. «Ах ты, дрянь, на кого руку подняла?» – воскликнул он, кинувшись на Матрену с кулаками.

Но она снова огрела его, теперь уже по голове. Он рухнул, как подкошенный, и завалился под стол.

Матрена испугалась, что убила его. Она опустилась на колени и прислушалась к его дыханию. От него разило самогоном, и она подумала, что он, должно быть, опять выпил.

Вдруг он захрапел. Матрена подскочила, как ошпаренная: «П-ф-у-ты, ирод окаянный!»

Повернувшись к столу, она снова принялась за ягоды.

После того как Матрёна дала отпор, Фёдор перестал поднимать на неё руку.

Однако он продолжал вести праздный образ жизни: не работал и жил на случайные заработки. Всё, что приносила Матрёна, Фёдор съедал.

Через несколько месяцев Матрёна узнала, что ждёт ребёнка. Её здоровье было подорвано, и беременность протекала тяжело.

Матрёна испытывала смешанные чувства: тревогу и радость. Она понимала, что её жизнь скоро изменится, и это придавало ей сил бороться за будущее своего ребёнка.

Матрёна, переполненная счастьем, поспешила к бабе Вале, которая уже ждала её на крыльце.

– Я знаю, с чем ты пришла, – сказала старушка, улыбаясь беззубой улыбкой. – Чувствую, что скоро родится новая жизнь.

– Заходи в дом, я напою тебя чаем, и твоему сыну тоже будет полезно, – пригласила баба Валя и усадила Матрёну за стол.

Наливая ей травяной чай, старушка приговаривала:

– Правильно ты мужу отпор дала, – одобрительно заметила она.

– Откуда ты знаешь? – удивилась Матрёна.

– У тебя всё на лице написано, и взгляд изменился, в нём появилась жизнь, – проговорила старушка.

Глава 9 Рождение и утрата.

В 1932 году баба Валя помогла Матрене родить первенца. Малыш появился на свет семимесячным и был очень слабеньким. Матрёна назвала его Петенькой.

– Ох, и слабенький родился, но упрямый, видно, как он за жизнь цепляется, – произнесла баба Валя, качая головой.

– Ну что, милая, тебе нужно отдохнуть. Твой непутёвый муж, тебя сейчас не обижает? – спросила она.

– Нет, бабушка, после того как я использовала кочергу, он боится, только кричит, но руку больше не поднимает, – ответила Матрёна.

– Это хорошо, – одобрительно кивнула бабушка. – Вот тебе трава, заваривай её каждый день, от неё молоко будет прибывать, и твой кроха будет сыт.

Поцеловав Матрёну в лоб, бабушка ушла к себе домой.

Матрёна искренне любила бабу Валю, которая стала для неё не просто другом, но и настоящим наставником в мире знахарства. С радостью и трепетом Матрёна училась у бабы Вали, впитывая её знания и опыт.

Каждый раз, когда она приходила в уютный домик бабы Вали, её встречали развешанные по стенам пучки трав и умиротворяющий аромат целебных сборов. Баба Валя терпеливо и с любовью объясняла ей свойства каждого растения, показывая, как и когда их собирать, как правильно сушить и хранить. Матрёна слушала внимательно, стараясь запомнить каждую деталь. Она осознавала, что эти знания – настоящее сокровище, способное помочь не только ей, но и всем жителям деревни. С каждым днём она всё больше понимала ценность этих уроков и была бесконечно благодарна судьбе за встречу с бабой Валей.

Спустя два года у Матрены родилась дочь, которую она назвала Катенькой. А ещё через год появилась на свет вторая девочка, и Матрена дала ей имя Валюша.

Роды были сложными, но баба Валя снова была рядом, помогая принимать малышей. Она качала головой, глядя на молодую мать, и говорила:

– Ох, Матрена, троих ты уже родила, а заботы с каждым разом всё больше. Но ты сильная, справишься.

Матрена, обнимая своих малышек, отвечала:

– Спасибо тебе, бабушка, за помощь. Без тебя я бы не справилась. Теперь я знаю, как лечить своих деток.

С каждым новым ребёнком Матрена всё больше осознавала ценность знаний, которые передавала ей баба Валя. Теперь она не только перенимала опыт, но и сама начинала помогать другим женщинам в деревне, становясь преемницей традиций знахарства.

Матрена, погруженная в заботы о детях и доме, не заметила, как пролетел день. Она ожидала прихода бабушки, но её всё не было, и женщина забеспокоилась, не случилось ли чего-то страшного.

Опустившись на колени, она привлекла к себе своих дочек. Её старший сын Петя, не любивший обниматься, стоял в стороне и с интересом наблюдал за ними. Кате было четыре года, а Валюшке – три.

– Пойдём к бабушке, проведаем её, – предложила Матрена. – Почему она к нам не пришла?

– Холосо, мамочка, пойдём, – ответила Катя.

– И я, и я, – закричала Валюшка, не отставая от сестры.

– Петенька, ты идёшь с нами? – спросила его Матрена.

– Нет, – ответил Петя. – У меня много важных дел, и мне некогда заниматься девчачьими делами.

Матрена улыбнулась, глядя на своих детей. Её сердце наполнялось любовью при виде того, как Катя и Валюша, держась за руки, вприпрыжку шагали рядом с ней. Петя, хоть и держался немного в стороне, всё же время от времени поглядывал на них с лёгкой улыбкой.

Как бы Петя ни капризничал, но он не остался дома один, а отправился к бабушке вместе с сёстрами и матерью.

Матрена, подходя к дому, открыла калитку, пропустила вперёд детей и сама последовала за ними. Зайдя в дом, она громко позвала:

– Баба Валя, ты дома?

В ответ послышался стон. Пройдя внутрь, Матрена обнаружила бабушку, лежащую на полу.

– Бабушка, что с тобой? – спросила она, помогая ей подняться и лечь на полати.

– Закружилась голова, – произнесла бабушка, взяв морщинистой рукой руку Матрены.

Заглянув ей в глаза, она сказала:

– Я скоро уйду, моё время прошло. Не забывай то, чему я тебя учила. Детей в обиду не давай.

Произнеся это, она посмотрела на детей и добавила:

– Я люблю твоих детей как родных.

Матрена слушала бабу Валю, и на её глазах стояли слезы. Она не знала, как будет жить без неё.

– А теперь идите, я буду отдыхать, – произнесла бабушка, прикрыв глаза.

Открыв их снова, она сказала:

– Матрена, завтра с утра приди, детей дома оставь.

Сказав это, она подарила Матрене тёплую улыбку:

– Иди, дочка, мы все когда-нибудь уйдём.

Матрена, еле сдерживая рыдания, направилась к выходу с детьми. Её разрывало от тоски и страха за бабушку, но законы мироздания едины для всех.

Матрена вышла из дома бабы Вали, крепко прижимая к себе детей. Её сердце переполняли боль и страх перед тем, что ожидает впереди. Катенька и Валюша, ощущая настроение матери, притихли, а Петя, хоть и старался держаться мужественно, тоже выглядел расстроенным.

Дома Матрена усадила детей за стол, но сама не могла найти себе места. Она то садилась, то вставала, то снова садилась, охваченная тревожными мыслями о бабе Вале.

– Мамочка, не плачь, – тихо сказала Катенька, вытирая материнскую слезу своей маленькой ладошкой.

– Всё будет хорошо, – добавила Валюша, обнимая мать за шею.

Петя стоял рядом, сжимая в руке свою любимую деревянную игрушку.

– Всё будет хорошо, – твёрдо сказал он, хотя в его голосе звучала неуверенность.

Матрена обняла всех детей, пытаясь собраться с силами. Она понимала, что должна быть сильной не только для себя, но и для них.

– Завтра я пойду к бабушке, а вы останетесь дома, – сказала она, стараясь говорить спокойно. – Я приготовлю вам вкусную кашу, а потом уйду.

– А можно мы бабушке что-нибудь приготовим? – спросила Катенька.

– Да, – поддержала сестру Валюша, – мы можем нарисовать ей картинки.

– И я тоже нарисую, – заявил Петя.

Матрена улыбнулась сквозь слёзы и подала детям по угольку и досочке, чтобы они могли нарисовать свои картинки. Её дети были ещё совсем малы, но уже умели проявлять заботу и сострадание.

– Хорошо, – согласилась она. – Давайте нарисуем для бабушки красивые картинки.

Весь вечер они рисовали. Катенька изображала цветы и бабочек, Валюша – солнышко и радугу, а Петя старательно выводил какие-то замысловатые узоры. Матрена смотрела на своих детей и чувствовала, как в её сердце зарождается надежда.

Перед сном она долго не могла уснуть, глядя на спящих детей. Она думала о том, что завтрашний день может стать последним для бабы Вали, и ей нужно быть готовой принять это. Но она также понимала, что у неё есть сила – сила любви к своим детям и знания, которые передала ей баба Валя.

«Я справлюсь», – подумала Матрена, вытирая слёзы. «Мы все справимся».

На следующее утро бабушка ушла из жизни. В деревне её не любили, но за помощью обращались часто. Матрена попросила Ивана помочь с похоронами.

На похоронах присутствовали её брат Иван с женой Тоней и ещё двое мужчин, которые оказали посильную помощь в погребении старушки.

Глава 10 Перемены.

Матрена сидела в сенях, обняв колени, и беззвучно плакала. Где-то вдалеке раздавался пьяный смех Фёдора, который снова потратил их скудные запасы на самогон.

– Мама! – донёсся до неё голос Катеньки. – Мама, иди к нам!

Она поднялась, вытерла слёзы и вернулась в дом. Дети сидели за столом, сдвинув тарелки с последним куском хлеба.

– Мы решили разделить это поровну, – сказала Валюша. – Тебе тоже достанется.

Матрена обняла каждого ребёнка, чувствуя, как тепло их тел согревает её душу.

В такие моменты она вспоминала слова бабы Вали: «Природа всегда поможет, если ты знаешь, как её слушать». И Матрена училась этому искусству. Она собирала травы в лесу, выращивала овощи на огороде и ухаживала за коровой, которую ей оставила баба Валя.

Иногда она встречалась с Антониной – та всегда находила время, несмотря на пятерых своих детей. Они делились опытом выживания, обменивались семенами и травами.

– Как ты справляешься? – спрашивала Антонина.

– Баба Валя научила меня видеть возможности там, где другие видят только трудности, – отвечала Матрена.

Но были дни, когда даже эта мудрость не помогала. Когда голод становился невыносимым, а Фёдор – всё более жестоким. Тогда Матрена брала детей и уходила в лес, где показывала им целебные травы, рассказывала о природе и делилась знаниями бабы Вали.

– Запомните, мои дорогие, – говорила она детям, – сила не в кулаках, а в умении выживать и помогать другим.

Война и пьянство Фёдора разрушали их жизнь, но Матрена продолжала бороться. Она знала, что должна сохранить не только тела своих детей, но и их души, их веру в добро и справедливость.

И хотя каждый новый день приносил новые испытания, Матрена не сдавалась. Она была как дерево, которое гнётся под ветром, но не ломается – потому что знает, что после бури всегда приходит весна.

Наступила холодная и суровая зима. Фёдор, казалось, перестал замечать её. Он часто пропадал из дома, и люди говорили, что у него появилась женщина. В соседнем поселении жили сосланные немцы, и туда Фёдор ходил к Агнес, немке, которую он любил.

Фёдор не только брал продукты, предназначенные для детей, и обменивал их на самогон, но и отдавал последнее своей любовнице. Матрена была в отчаянии, когда он снова пришёл и начал собирать в холщовый мешок крупу, овощи и сушёные ягоды. Она попыталась отнять у него эти продукты, но он оттолкнул её и ударил.

Петя подбежал к матери, защищая её, и попытался ударить отца. Фёдор повернулся к Пете и закричал на него:

– Ах ты паршивец, руку на меня поднял!

Он замахнулся и ударил Петю наотмашь. Петя отлетел в сторону и упал на пол. Фёдор взял розгу и направился к Пете. Матрена поднялась и подбежала к сыну, накрыв его своим телом. Она обняла его, прижимая к себе.

Матрена чувствовала, как розга снова и снова опускается на её спину. Каждая новая боль словно делала её сильнее, превращая тело в щит, защищающий её ребёнка. Петя дрожал в её объятиях, его слёзы обжигали грудь сквозь рубаху.

– Не трогай его, – сквозь стиснутые зубы произнесла Матрена. – Бьёшь меня – бей, но детей не трогай.

Фёдор, пьяный и разъярённый, продолжал хлестать розгой, но теперь в его движениях не было прежней силы. Матрена чувствовала, как с каждым ударом его ярость уступает место отчаянию.

В углу комнаты прижались друг к другу Катенька и Валюша. Их глаза были полны страха и слёз, но они держались вместе, как всегда держались все эти годы.

Когда Фёдор, наконец, опустил розгу, Матрена не двинулась. Она продолжала обнимать сына, чувствуя, как его дрожь постепенно утихает.

– Вставай, – прохрипел Фёдор, – и отдай мне мешок.

Матрена медленно поднялась, придерживая Петей. Её спина горела огнём, но она знала, что физическая боль пройдёт. Хуже было то, что с каждым таким днём её душа всё больше черствела.

Она подошла к лавке, где стоял мешок с последними запасами еды, и, не глядя на Фёдора, произнесла:

– Бери и уходи.

Он взял мешок и, пошатываясь, направился к выходу. У самой двери он остановился:

– И не думай, что это последний раз. Я вернусь за всем, что здесь есть.

Дверь хлопнула, и в доме воцарилась тишина, нарушаемая только тихими всхлипываниями детей.

Матрена опустилась на колени и притянула к себе Катю и Валюшу. Теперь все трое детей были рядом с ней. Она обнимала их, чувствуя, как их тепло проникает в её израненную душу.

– Мама, – прошептал Петя, – я больше не хочу, чтобы он приходил.

– Я знаю, – ответила Матрена, – и я тоже. Но мы должны быть сильными.

Она поцеловала каждого ребёнка в лоб, чувствуя, как их любовь даёт ей силы жить дальше.

– Мы справимся, – сказала она, хотя сама не была уверена в своих словах. – Баба Валя учила меня, что даже в самой тёмной ночи есть звёзды.

Дети прижались к ней, и Матрена поняла, что пока у неё есть эти трое маленьких сердец, бьющихся рядом с её собственным, она сможет противостоять любой тьме.

В эту ночь они спали все вместе на одной кровати, укрывшись старым одеялом бабы Вали. Матрена держала детей в объятиях, охраняя их сон, как охраняла их души все эти годы.

А за окном бушевала метель, словно сама природа оплакивала их судьбу. Но внутри дома было тепло и тихо, и Матрена знала, что пока она может дарить своим детям этот островок спокойствия, она будет продолжать бороться.

Уложив своих детей на печь, Матрена укрыла их одеялом, нежно поцеловала каждого и убедившись, что они уснули.

Матрена опустилась на колени перед старой иконой, её взгляд скользил по ликам святых. Её спина всё ещё горела от ударов розги, но физическая боль была почти незаметна по сравнению с болью душевной.

– Господи, – прошептала она, – дай мне сил. Я не прошу счастья, не прошу лёгкой жизни. Только укажи мне путь.

Её пальцы крепко сжали чётки, перебирая бусины одну за другой. В памяти всплыли слова матери: «Чем больше ты молишься, тем легче становится».

– Я не могу больше терпеть это, – продолжала Матрена. – Каждый день я боюсь, что он вернётся и снова будет бить. Что он заберёт последнюю краюху хлеба у голодных детей. Господи, помоги мне найти выход.

Она склонила голову, чувствуя, как слёзы капают на деревянный пол.

– Я готова на всё ради них. Пусть будет что угодно, только не это. Я не хочу, чтобы Петя рос с этой болью в сердце, вздрагивая от каждого шороха, боясь тяжелой руки отца.

Её молитва становилась всё более отчаянной, словно она взывала к последней надежде.

Матрена просидела так до самого рассвета, молясь и плача. Когда первые лучи солнца пробились сквозь щели в ставнях, она почувствовала, как что-то изменилось внутри неё. Не было никакого чудесного откровения, но она вдруг поняла, что должна действовать.

Она поднялась с колен, расправила плечи и посмотрела на спящих детей. В этот момент она осознала, что больше не может ждать милости от Бога или от людей. Она должна защитить своих детей сама.

– Я справлюсь, – прошептала она.

С этими словами она подошла к печи, поправила одеяло на детях и впервые за долгое время почувствовала, что в её душе зародилась искра надежды.

И хотя за окном по-прежнему была зима, в её сердце впервые за долгое время начало теплеть. Она поняла, что найдет в себе силы не только молиться, но и действовать.

Матрена, опустив голову, сидела в доме своего брата. Её плечи слегка подрагивали от сдерживаемых слёз. Антонина, обняв сестру своего мужа за плечи, внимательно слушала её рассказ, время от времени вытирая уголки глаз платочком.

– …И он снова избил меня, Тоня, – закончила Матрена дрожащим голосом. – А Петя пытался защитить меня.

Антонина не смогла сдержать возгласа негодования:

– Где же ты раньше была с этим? Почему не пришла сразу?

Она поднялась и громко позвала:

– Иван, подойди сюда!

Иван вошёл в комнату, его лицо сразу потемнело, когда он увидел заплаканную Матрену.

– Что случилось? – спросил он, переводя взгляд с одной на другую.

Антонина кратко пересказала ему историю, пока Матрена собиралась с силами.

– Я не знала, куда идти, – тихо произнесла Матрена. – Думала, справлюсь сама.

Лицо Ивана исказилось от гнева. Он сжал кулаки так сильно, что костяшки побелели.

– Почему ты не пришла раньше, Мотя? – прорычал он. – Мы же твоя семья, мы всегда поможем!

Он быстро прошагал по комнате, обдумывая план действий.

– Завтра же я поговорю с хозяйкой той комнаты в коммуналке – она работает на заводе, я вижу её часто. Ты и дети переедите туда. Тоня выделит вам участок земли, будете выращивать овощи. Корову свою приводи – молоко детям необходимо.

Матрена подняла голову, и в её глазах впервые за долгое время зародилась надежда.

– Спасибо, Ваня, – прошептала она. – Я… Я даже не знала, что делать.

– Теперь знаешь, – твёрдо сказал Иван. – И больше никогда не терпи такое. Семья должна держаться вместе.

Он вышел из комнаты, оставив Мотю и Тоню наедине. Антонина обняла Матрену:

– Видишь, всё будет хорошо. Теперь у тебя есть мы.

Матрена прижалась к Антонине, впервые за долгое время чувствуя себя в безопасности. Она знала, что впереди ещё много трудностей, но теперь у неё была поддержка. Впервые за долгое время она могла позволить себе не быть единственной опорой для своих детей – теперь у них была целая семья.

Матрена, стараясь не издавать ни звука, быстро собирала вещи. Её руки дрожали от волнения, но впервые за долгое время она была твёрдо уверена в правильности своих действий.

Она подошла к печи, где её дети играли в свои нехитрые игры.

– Дети, – произнесла она, обнимая каждого из них, – у меня для вас хорошие новости. Мы переезжаем.

В их глазах засияла надежда.

– Правда? – спросил Петя, прижимаясь к матери.

– Да, – ответила Матрена, целуя каждого в лоб.

Дети радостно зашептались, обсуждая новость. Матрена быстро одевала их, повязывая тёплые шали и натягивая валенки-самокатки.

Последним она взяла свою швейную машинку – единственное ценное приданое, оставшееся от матери. Эта старая машинка была для неё не просто вещью – она дарила надежду и возможность заработать на жизнь.

На улице их ждал Иван. Он помог Матрене с тяжёлым мешком и швейной машинкой, пока дети, взявшись за руки, шли следом.

Они шли по заснеженной дороге, оставляя позади годы страданий и унижений.

Матрена шла, крепко сжимая руку Пети. Впервые за долгое время она чувствовала, как тяжесть, давившая на её плечи, начинает спадать. Она знала, что впереди ещё много трудностей, но теперь они будут справляться вместе.

И хотя позади оставался дом, наполненный горькими воспоминаниями, Матрена знала, что никогда не вернётся туда.

Комната была небольшой, скромной и простой., с одним окном. У стены по одну и другую сторону стояли кровати, а у окна – старенький стол. Кухня была общей. Всего на этаже было четыре комнаты, но пока были заняты только две. Одну комнату занимала хозяйка, которую звали Люба, а другую – Мотя с детьми.

Глава 11 На грани жизни и смерти.

Коммунальная комната была небольшой, но уютной. Матрена с удовольствием приводила её в порядок, расставляя немногочисленные вещи.

Посёлок Хариус действительно оказался особенным местом. Здесь было тихо и спокойно, а люди, несмотря на общую суету заводской жизни, оставались добрыми и отзывчивыми.

Хозяйка квартиры, Люба, сразу понравилась Матрене. Эта женщина была с открытым лицом и добрыми глазами, от этого сердце Матрены невольно теплело при каждой встрече.

– Ну что ты, Мотя, – говорила Люба, помогая ей с детьми освоиться. – Мы же все здесь одна семья. Если что нужно – ты только скажи.

Матрена с радостью приняла предложение Любы присмотреть за детьми, пока она будет на работе. Это давало ей возможность спокойно устроиться на завод.

На заводе она быстро освоилась. Работа штукатуром оказалась не такой сложной, как она думала. Её сильные руки легко справлялись с мастерком, а терпение и аккуратность помогали создавать ровную поверхность.

– Ты, Мотя, прямо золото, а не работница, – хвалил её бригадир. – Глаз намётанный, руки золотые.

После смены Матрена бежала домой, где её ждали дети и Люба. Они вместе готовили ужин, делились новостями, и в комнате всегда царила тёплая, почти семейная атмосфера.

Постепенно Матрена начала чувствовать, как её душа, израненная годами страданий, начинает заживать. Здесь, в Хариусе, она наконец-то ощутила то, о чём так долго мечтала – спокойствие и уверенность в завтрашнем дне.

И хотя прошлое всё ещё давало о себе знать ноющей болью в душе, Матрена знала, что теперь у неё есть силы жить дальше. У неё была работа, которая приносила не только деньги, но и удовлетворение, была добрая хозяйка квартиры, которая стала почти родной, и самое главное – у её детей теперь было счастливое детство.

В такие моменты она особенно остро чувствовала, как важно иногда сделать решительный шаг навстречу новой жизни. И хотя этот шаг дался ей нелегко, она ни разу не пожалела об этом.

Через неделю Матрена почувствовала себя нехорошо. Она стояла на строительных лесах, занимаясь штукатуркой стен, когда у неё внезапно закружилась голова. К счастью, она успела спуститься и сесть на бетонный пол. К ней подошла её бригадир Вера.

– Мотя, что с тобой, ты так побледнела, – спросила она.

– Всё в порядке, Вера, просто голова закружилась, – ответила Матрена.

– А ты, случайно, не беременна? – поинтересовалась Вера.

Матрена подняла глаза на Веру, не зная, что сказать. Только сейчас она осознала, что за всеми заботами не обратила внимания на задержку.

Матрена сидела на бетонном полу, прижимая руку к животу. Её действительно тошнило уже несколько дней, но в суматохе ухода от мужа и новой работы она списывала это на страх и усталость.

– Вера, – тихо произнесла она, – я… я не знаю.

Бригадир присела рядом с ней:

– Слушай, если это так, то тебе нужно срочно обратиться к врачу. Штукатур-маляр – тяжёлая работа для беременной женщины.