скачать книгу бесплатно
Я согласился. Мы еще по разу пальнули из рогаток и ломанулись вперед. А «мадридцы»? Руль и второй пацан задумали сделать то же самое – выбежать и навалиться. Мы треснулись друг с другом лбами на полпути, упали от удара, вскочили и начали друг друга мутузить. Рогатки и щиты полетели в сторону. Санек быстро вывернул за спину руку Рулю, а другой «мадридец» то же самое сделал со мной. Рука заболела так сильно, что у меня выступил пот на лбу.
– Отпусти его, – сказал Санек «мадридцу», который держал меня. – А то я другу твоему клешню откручу.
– Тогда и я твоему откручу, – ответил пацан.
Этого мне не хотелось.
– Вон наши идут. Сейчас вы огребете. Так что отпусти лучше, – сказал я и мотнул головой в ту сторону гаражей, где, наверное, были наши старшаки.
– Вместе отпустите просто, и все, – сказал скрученный Руль. Санек держал его крепко и больно.
– Ладно. На счет три, – ответил «мадридец», посчитал до трех и отпустил мою руку.
Санек сделал то же самое со своим пленным. Руль и Петёк убежали. Мы с Саньком подобрали щиты и рогатки и пошли дальше. Я покрутил рукой, размял ее.
– Спасибо, – сказал я Саньку.
– Да ладно, – ответил он. – А давай на гаражи залезем? Лучше видно будет, да и подстрелим, может быть, кого-нибудь.
Санек подсадил меня, я вытянул его, и так мы влезли на плоскую крышу гаража и огляделись. Наверху никого не было. Кто-то пару раз крикнул из самого «Мадрида». Похоже, что наши были уже там. Санек и я по гаражам поспешили вдогонку.
Гаражи кончились, и мы оказались перед «Мадридом». За деревьями притаились все наши из второй группы. Первая группа сидела за стеной ортопедической больницы и постреливала вглубь «Мадрида».
– Побеждаем, – сказал кто-то из старших, когда я спросил, как дела. – Рома подбил их главного. Коляна Бажова.
Да, у «Мадрида» тоже был главный. Колян Бажов. Очень странный пацан. Ему было пятнадцать. Он не пил, и не курил, и не кололся, как наш Костян. И еще он был умный. Ботан. Все знали, что Бажов отлично учится в школе, книжки читает и постоянно выдумывает какие-то загадочные штуки.
Наши его ненавидели. У нас никто никаких книжек не читал, в школу все ходили только из-под палки родителей, а Костик и Рома вообще со школой были не в ладах. Короче, Бажов был «чужак», и очень странный чужак. Сам он никогда с нами не воевал, а лишь отсиживался у себя в «Мадриде» и командовал своими войсками издалека. Поэтому новость, что Рома подстрелил самого Бажова, была неожиданной и очень хорошей.
– Из арбалета ему в ухо прямо вставил! – понеслись слухи.
– Не в ухо – по плечу попал.
– Лучше б в ухо, чтобы больше не рыпался урод «мадридский».
«Мадрид» выбил у нас трех бойцов: Даню в самом начале, и еще двух малышей накрыло ловушкой в гаражах. Несильно, жить будут, но из боя им пришлось выйти. Все остальные были с ссадинами от шпонок и стрел, но здоровы и целы.
Мы же у «Мадрида» подбили семерых: двоих на велосипедах и еще пятерых в гаражах. Что все-таки случилось с Бажовым, подстрелили его или нет, мы так и не поняли, а Рома был далеко и ничего рассказать нам не мог.
План у наших пацанов был таков: бежать в «Мадрид» и решать все врукопашную. Стрелы и шпонки у всех кончились, щиты таскать надоело, поэтому мы побежали. В этот самый момент из «Мадрида» раздался длинный свист, а потом еще один. Два свиста значили, что «Мадрид» сдается. Да, такого давно не бывало. С прошлого года.
Мы остановились, переглянулись и радостно стали хлопать друг друга по спине и рукам. Особенно здорово было то, что «Мадрид» сдался сам и никого добивать не пришлось. В прошлых боях, когда проигрывали мы, у нас никто не свистел. Некому было свистеть. Все двадцать пацанов были побиты и покалечены. Хорошо, что сейчас все закончилось быстрее. На весь бой ушло часа полтора.
Мы сбились в кучу, Рома ткнул всех малышей кулаком в плечо и отправил нас по домам.
– Завтра поговорите, – сказал он и закинул за нижнюю губу насвай ? темные шарики из известки и чего-то еще. – Сегодня все. По хатам. Мамы ваши ждут.
Мы с Саньком послушались и пошли домой. Рогатки мы заныкали по дворовым кустам: еще пригодятся. Жирика во дворе уже не было, и начинало темнеть.
– А зачем Рома насвай кидает? – спросил я Санька.
– Ну, это как сигареты. У старших когда сигареты кончаются, то они насвай за губу закидывают и кайфуют.
– А берут они его где? Он дорогой?
– Да на рынке. Я сам видел, где продается, – ответил Санек. – Два рубля за пакетик.
Два рубля ? это чуть дороже мороженого. Дешево. Раза в три дешевле любимого всеми старшаками «Мальборо» красного.
***
Этой ночью я тоже спал плохо: радости было выше крыши. Уделали «Мадрид»! И я «Мадрид» уделал. О том, что меня скрутили и только Санек меня спас, я не думал.
На утро все пацаны вышли гулять пораньше. Я был на улице первым, зашел за Саньком, Жириком, еще за парочкой малышей. Никого из старших видно не было. Наверное, напились, накурились и спали. Только одинокий Дрон сидел на лавке и говорил сам с собой. Я обошел его стороной так, чтобы он меня не заметил.
Санек вынес на улицу мяч, и мы пошли на наше футбольное поле за двором гонять в футбол. Из собравшихся пацанов только Жирик вчера не сражался с «Мадридом», и говорить ему с нами было не о чем. Жирик молчал и просто пинал мяч.
– Надо нам свою войну устроить, – предложил Санек Струков, – чтоб без старших, «Мадрида» и всего этого.
Я понимал, почему он это предложил. Ему тоже было жалко Жирика. Санек, да и я, да и вообще все мелкие понимали, что Жирика воевать с «Мадридом» не возьмут, хоть Жирик и был нормальным пацаном.
– И кто с кем будет? – спросил я. – Да и где?
– Да тут же. Во дворе. Вокруг поля, – ответил Санек и, оглядевшись, добавил: – На Урале можно. Или в Лётке.
– А с кем? – спросил Жирик.
– Ну, между собой поделимся. Так же рогатки, щиты. Как на самом деле. Палки из цикория можно сделать. Только не допинывать друг друга, и все, – ответил Санек.
– Ну можно, – все пацаны почти хором согласились.
Воевать всем очень нравилось. И то, что мы после вчерашнего были живы-здоровы, только увлекло нас еще больше. Всем хотелось подраться еще.
– А Бажов там не помер? Говорят, сильно его подстрелили. Чего он, вообще, полез? Сидел бы в своем укрытии и боялся, как обычно.
– Да не помрет такой. Бажов явно что-то задумывал, но не получилось: стрела прилетела не вовремя.
– С велосипедами он не очень-то придумал, – сказал кто-то из малышей. – Вон их как сразу «выкосили».
Мы погоняли в футбол два на два на одни ворота, а потом вернулись во двор. Там уже все местные проснулись и вылезли на воскресную прогулку. Днем наш двор выглядел очень прилично: деревья, деревянные домики, люди. Вечером появлялся Костик со своими мопедами и наркотой, и всех людей живо сдувало по домам.
В середине июля было очень жарко. Мы через день отправлялись делать заплывы на Урал. Хотя «заплывы» ? это уже не то слово. Не получалось в этом году заплывов. Урал сильно обмелел, и почти везде его можно было перейти пешком. Иногда мы с пацанами отходили дальше от пляжей, чтобы найти места, где было поглубже.
Всего неделю назад брат Санька Струкова, Диман, нашел отличный обрыв для ныряний. Он потом слег с ветрянкой, и мы уже без Димана ходили сигать с этого обрыва. Высота – метра три или даже четыре, глубина – не достать. Разбегаешься, отталкиваешься и бомбой плюхаешься в воду. Кто-то зажимал нос, кто-то прыгал так. Некоторые пацаны пробовали нырять «щучкой», с вытянутыми руками и лицом вперед, но я так даже не пытался. У меня обязательно что-то пойдет не «как надо», и я шлепнусь на воду плашмя, отобью себе пузо и поперхнусь водой. Нет, пока только бомбочкой: так надежнее.
Наш «прыгучий» обрыв был в пятнадцати минутах пешкодралом от двора и в ста метрах от главного пляжа. На пляж купаться и загорать ходили семьи с малыми детьми. Нам, пацанам, там было скучно, и мы уходили чуть-чуть дальше, вверх по течению.
В этом году посреди Урала появился остров. Раньше там была только мель, а сейчас остров. Частенько после прыжков с обрыва мы оставляли одежду на берегу и доходили по воде до этого нового острова, чтобы развалиться там и позагорать. Остров был полностью из мелкого песка и очень теплый. Санек говорил, что лежишь как будто на море. Он один из нас всех на этом море был и видел его, поэтому мы ему верили.
– Маркуша! – разнеслось по двору. – Шевели сюда!
Я огляделся. Возле первого подъезда моего дома стоял Даня. Это он звал меня. Я кивнул пацанам, которые после футбола расселись по лавкам в центре двора, и не слишком быстро пошел в сторону Дани. Нельзя было ему дать понять, что я так уж спешу к нему на крик, иначе совсем «зашнырит».
Щека у Дани была заклеена лейкопластырем, и сам он выглядел плохо, как будто стал еще жирнее.
– Чего? – спросил я его, когда подошел.
Даня протянул мне деньги.
– Включи пятую и сгоняй за водой, а? – сказал он.
«Включи пятую» значило, что сгонять нужно было быстро.
– Просто воду? – спросил я.
– Дурак, что ли? Просто воду я и из-под крана выпью. «Фанту» купи. Или «Кока-Колу».
Я взял деньги. Терпеть не могу ходить по магазам для старших. Но тут ничего не сделаешь. Вот года через два сам стану старшим и тоже буду мелочь пацанячью гонять.
– Что с Бажовым после вчера? – спросил я Даню.
– Принесешь воды ? расскажу, – ответил он.
Я пошел в магазин. Это было близко. Надо лишь выйти из двора, перейти дорогу, и все. Магазин «Юбилейный». Там несколько отделов: хлебный, сладкий, колбасный и молочный. Я пошел в сладкий. Вся газировка продавалась там. Пацаны говорят, что скоро наш «Юбилейный» снесут и сделают вместо него супермаркет. Вроде как зашел, сам взял, что тебе надо, и расплатился. Думаю, так будет гораздо удобней, чем сейчас. Гонять от отдела к отделу и постоянно просить продавщиц подать то, что тебе надо, занимало кучу времени.
Я вернулся и отдал Дане двухлитровую бутылку «Фанты».
– Молодец, – ответил Даня и пошел в свой подъезд.
– А с Бажовым что? – вдогонку спросил я.
– Да почем я знаю? – сказал Даня. – Я вот, – он пальцем показал на свой лейкопластырь на щеке, – больной. Ничего не знаю.
Я вернулся к своим пацанам. Те скучали.
– На Урал?
– Пойдем.
Мой вчерашний радостный угар от победы над «Мадридом» еще не прошел, и я чувствовал, что сегодня смогу прыгнуть с обрыва «щучкой». Завтра уже затрушу, а сегодня смогу. Поэтому сегодня надо обязательно попасть на обрыв.
Как раз тогда, когда мы собирались отчалить на реку, во дворе появился пацан. Он был какой-то новый. Раньше мы его в наших краях не видели. Пацан тащил огромный мешок, явно тяжелый, к мусорке. Но утренняя мусорка уехала час назад.
– Эй! – позвал я пацана.
Тот не откликнулся.
– Эй, с парашей! – повторил я.
Пацан повернул голову в нашу сторону, посмотрел на нас, но продолжил топать в сторону мусорки.
– Поди сюда! – крикнул я.
– Маркуша, хрен с ним, – сказал Санек Струков. – Пойдем на Урал. Ты не Костик, чтоб на чужаков наезжать.
Санек, конечно, был прав. Он, вообще, был поумнее меня, но я уже вошел во вкус, и хотелось с кем-то сцепиться.
Пацан развернулся в нашу сторону, поставил мешок на землю так, чтобы он не упал, и подошел к нам.
– Привет, – он поздоровался.
– Ты откуда вообще? Не видели тебя раньше, – спросил я.
Я надеялся, что мои пацаны меня поддержат в расспросах, но им было все равно. Жирик вообще пошел домой переодевать свои дворовые шорты на плавательные. Только Жирик так делал. Все остальные пацаны купались в Урале прямо так, в чем были одеты. Мы снимали только футболки и обувь.
– Я ? Арсен, – ответил пацан. – Мы переехали неделю назад.
Новый пацан говорил странно. По-русски, но странно. Он был не выше и не ниже нас всех. Среднего роста, черные короткие волосы, круглое лицо. На вид лет двенадцать, нетолстый.
– А откуда переехали? – спросил Санек.
– Из Армении.
Раньше иностранцев мы с пацанами не видели: ни из Армении, ни вообще откуда-либо еще.
– А чего переехали-то, к нам тем более? Других мест нет? – спросил я.
Арсен пару раз моргнул, посмотрел на Санька, а потом повернулся ко мне.
– Отец военный у меня. Его перевели сюда. А вас как зовут? – спросил он.
– Никак, – ответил я за всех.
Я старался говорить уверенно, как Костик и Рома, но получалось не очень, наверное потому что Арсен был старше меня.
– Тебе сколько лет?
– Двенадцать.
– А как ты русский выучил, если ты из Армении?
– У нас все говорят. И раньше мы в Волгограде жили. Пять лет, пока не перевели отца опять.
– А что в мешке тащишь?
– Мусор. Мы ремонт делаем.
– Мусорка уже уехала. Обратно тащи свой мусор.
