Миллионка

– Сяй-линь, ты опять обманываешь! У кого из подружек ты этому научилась? Сколько раз я тебе говорила, что тебе разрешено дружить только с русскими детьми…

– Но, мама, я говорю правду! Господин учитель пришёл очень грустный и сказал, что школу закрыли навсегда.

– И что же мы теперь будем делать… Сяй-линь, признавайся, это тебя Си подговорила? Вот паршивая полукровка! Сама не учится и другим не даёт!

– Мама, как тебе не стыдно! Ты забываешь, что я такая же полукровка, как и она!

– А вот и не стыдно! Я вчера, когда на Семёновский рынок ходила, такое про её мать слышала! А ведь правду говорят, что яблочко от яблони недалеко падает! Эта Си…

– Мама, её зовут Анастасия, а меня Мария!

– Но Сяй-линь!

– Я Мария Ивановна Петухова! И не смей меня называть своим именем! Это ты Сяй-линь, а не я!

– Но доченька, ты же знаешь, что в момент твоего рождения…

– Всё, не хочу я больше об этом слушать! А Си, если хочешь знать, вообще сегодня в школу не пришла! А господин учитель сказал, что ему очень жаль, что так получилось, но ему уже второй месяц не выплачивают зарплату, а у него жена и трое детей!

– Да, пожалуй, ты говоришь правду! Такого не придумает даже твоя Си. Ну что, будешь уже обедать? Только не вздумай отказываться от обеда! Ты и так похудела за этот месяц, как не знаю кто… Думаешь, не знаю, что ты подкармливаешь эту… Слушай, а что там за шум? Вот и к нам стучат. Боже! Да что же это такое, сейчас дверь сорвут с петель! Иду, иду!

Мать Сяй-линь успела лишь подойти к двери, а дверь уже распахнулась. Трое полицейских – двое русских, один китаец – вошли в дом. Русские говорили, китаец переводил.

Мама Сяй-линь не выдержала:

– Чжан, ты же знаешь, что я хорошо понимаю русский язык. Мой муж русский.

– Таковы правила, госпожа Сяй-линь. Но, впрочем, хорошо, что мы все здесь понимаем по-русски. Все пройдёт проще.

– Что пройдёт проще?

– Допрос вашей дочери, Марии Ивановны Петуховой, – вступил в разговор один из русских.

– Но моя дочь ни в чем не виновата! Она только что пришла из школы. В школе отменили занятия, потому что…

– А разве кто-то из нас сказал, что девочка в чем-то виновата? – вкрадчиво спросил второй полицейский. – Мы зададим ей несколько вопросов в полицейском участке и отпустим.

– А почему вы не хотите задать эти несколько вопросов здесь, при мне?

– Таковы правила, госпожа Сяй-линь. Таковы правила.

– Но что же все-таки случилось? Вы должны мне сказать! Я мать этой девочки! Скоро придёт со службы её отец, а что же я скажу ему?

– Не надо так волноваться! – вступил в разговор полицейский с вкрадчивым голосом. – К приходу господина Петухова девочка будет дома!

– Вы не можете увести мою девочку, не объяснив, что произошло!

– Таковы правила, госпожа, таковы правила, но… – начал свою мысль Вкрадчивый.

– …но из каждого правила есть исключения! – закончил китаец.

Мама девочки несколько минут постояла, осознавая сказанное, а потом покорно вздохнула и поплелась в соседнюю комнату, где у неё была спрятана в укромном месте кубышка с деньгами. В это время первый полицейский, который все время молчал и лишь неодобрительно косился в сторону коллег – вымогателей, подошёл к девочке:

– Ты, девонька, давай собирайся! Что там тебе надо надеть? Тулупчик, валенки? Давай, давай, пообедаешь потом! Поговорим с тобой и вернёшься! Ещё и каша твоя не успеет остыть!

– Дяденька, а что я такого сделала?

– Тебе все объяснят в участке. Собирайся!

Пока мама девочки доставала из потайного места деньги, мужчины вывели девочку на улицу. Задержался лишь китаец.

– Вот всё, что у меня есть! – с грустью произнесла мама девочки, вложив деньги в руку своего соотечественника.

– Не нужно мне ничего говорить! – недовольно воскликнул китаец. – За эти деньги я могу сказать только одно: «Прощай!» И, боюсь, твою девочку ты увидишь не скоро! Ну что, я пошёл?

– Нет, нет! Вот ещё! Забери всё! Только скажи, что произошло? За что наказывают мою девочку?

– Не кричи так! – поморщился Чжан. – Никто её ещё пока не наказывает! Следить надо строже за ребёнком! Если бы она дружила с моей дочерью Сунь, ничего бы не случилось, а то…

– Хватит! – воскликнула женщина. – Я дала тебе деньги! Говори, что случилось!

– Если будешь кричать, я отведу тебя в участок! – спокойно сказал китаец. – Арестую за неуважение! Ну ладно, не кричи! Расскажу. Её подружка, кореянка-полукровка Си, украла платье у мадам Харуко. Подняли на ноги всю полицию, но найти воровку не можем! Твою дочь допросят. Нам нужно знать, где скрывается Си. Хотя что тут допрашивать, и так ясно, что укрылась она где-то в катакомбах!

– А если ясно, так зачем мою девочку спрашивать?

– Так положено по закону.

Оставим Сяй-линь в полицейском участке. Ненадолго. В этих стенах ей ничего не угрожает. Тем более что начальник полиции хорошо знает отца девочки, господина Петухова. Но закон есть закон, ничего не попишешь. За сто лет процедура допроса мало изменилась. Вопросы такие же нудные и длинные. Писарь всё так же отвратительно скрипит пером и еле-еле успевает записывать.

Пятеро героев, с которыми вы пока не знакомы, эти февральским утром даже не подозревают о событиях, которые разворачиваются вокруг девочки Си. Более того, они и не подозревают о существовании этой девочки и её подружки Сяй-линь. Хотя двое из них живут на Миллионке, один на Китайской, а третий… Но остановимся пока на двоих. Гриша и Николай живут на улице Пекинской, это тоже Миллионка. Но с девочками Си и Сяй-линь они никогда не встречались. Может, в лицо и видели, но имени не знали. Не пересекались их дорожки. Да и школы были разные.

Глава третья. Гришка

– Гришка, ты слышал, сегодня утром нашли мёртвого мужчину!

– Ха, подумаешь, большое дело! У нас почти каждое утро находят мёртвых! Вчера, говорят, даже тридцать китайцев преставились!

– Да ты, дурак, дослушай! Дело в том, что это был русский! Мне Филька, сын приказчика с Семёновской, рассказал!

– Врёшь небось! Побожись!

– Вот те крест! Ты бы побольше спал! Так и царство небесное проспишь! Полдень уже, а ты только глаза продрал!

– Ты, Николка, зажрался! Живёшь с батей и мамкой и не понимаешь, что мне нужно кормить сестрёнку малолетнюю и бабку. Один я кормилец остался! Я всю ночь ловил момент, чтобы рыбу стибрить у ходи китайца!

– Гришка, ты что? Воровать нехорошо! Батюшка Феофан говорит…

– Слушай, Николка, а иди ты домой! Разбудил меня – и спасибо, а то я что-то заспался после ночной! А теперь иди, иди! Иди, тебя мамочка ждёт!

– Гришка, ну ты что, обиделся? Ну не злись! Сам знаешь, язык у меня… Сначала говорю, а потом думаю! Ну, Гришка!

– Ладно, Николка. Не злюсь. Я так устал, что даже злиться на тебя сил нет! Так что там про убитого мужика?

– Да и не мужик он вовсе, а парень молодой! Лет на пять нас с тобой старше! Руки у него отрублены! А казённая рубаха изрезана в лоскуты!

– Казённая рубаха? А он что, на службе?

– А я тебе не сказал? Филька говорил, что парень матрос.

– Ну всё, сейчас опять полиция набежит! Всю Миллионку обложат! Неделю ничего не стибришь!

– Григорий, побойся бога! Я тебе про душу убиенную, а ты про воровство!

– Поголодаешь с моё, тогда по-другому запоёшь! Когда у Соньки живот вздувается от голода, все посторонние души побоку! Слушай, Николка, а уйди-ка ты лучше сам, пока я тебя с лестницы не спустил!

– Гриш, Гриша, ну послушай! Да не толкай ты меня! На! Рви его!

– Кого?

– Рви, Григорий, мой язык! Без языка мне будет лучше! Сколько бед он принёс мне, сколько ещё принесёт!

– Слушай, иди ты к бесу вместе со своим языком! Угораздило же меня за тебя вступиться, когда те четверо манз тебя избивали!

– Так не виноват я тогда был!

– Какая разница! Прошёл бы я мимо, и жизнь моя была бы сейчас проще!

Вялую перебранку мальчишек перебил крик женщины.

– Гришенька, иди сюда! Сонюшка вся горит и что-то бормочет во сне!

Кричала бабушка Гриши. Два года назад, когда отца и мать Гриши кто-то зарезал в переулке, её парализовало. С тех пор несчастная женщина мучилась, наблюдая за тщетными потугами мальчика и не в силах ему ничем помочь. Кровать неделю назад продали, чтобы расплатиться с долгами, и поэтому Серафима Михайловна и её внучка спали на какой-то дерюжке на полу. Ночью из щелей дуло немилосердно. Бабушка, как могла, кутала внучку и прижимала к себе. Слава богу, хоть руки ей господь оставил. Но где-то посреди ночи сон сморил её, и Соня во сне перекатилась к окну, прямо под одну из самых больших щелей. Когда под утро она приползла к бабушке, старая женщина сначала ничего не поняла, а когда поняла…

– Гриша, скорее беги к доктору! Чего ты стоишь?

– Бабушка, но доктор не пойдёт к нам, потому что у нас нет денег.

– Но как же так? Сонюшка же вся горит!

– Не пойдёт доктор. Тот, который был добрым, застрелился прямо на пирсе от тоски, когда судно в Россию уходило. А новый, говорят, лютый и без денег на крыльцо своей больницы не пускает.

– Но есть же другие врачи, не один же этот изверг на всю Миллионку!

– Гриш, говорят, в Докторской слободе есть врач, который лечит бесплатно.

– Николка, не рассказывай мне сказки! Нет таких докторов, которые лечат бесплатно. Господи, где же мне денег достать? За лечение надо много денег, много и быстро!

– Гришка, ты мне не веришь, а я знаю, что такой доктор есть! У моей мамки есть сестра, а у сестры подруга, которая живёт в Матросской слободке. И вот эта подруга…

– Колька, давай покороче!

– Вот всегда ты, Гриша, так, не даёшь толком ничего рассказать! Подруга долго болела, уже стала кашлять кровью, а он её вылечил. Бесплатно. А потом женился! Вот! Я даже знаю, как этого доктора зовут и где он живёт!

– Ну и где он живёт?

– Во дворе дома Токунаго. После свадьбы они перебрались сюда, на Миллионку.

– А как его фамилия?

– Аристарх Генрихович Селедкин! Ну и чего ты смеёшься? Разве человек виноват, что…

– Я не смеюсь. Пошли! А что ты так удивляешься? Ты меня убедил! Давай, давай, одевайся! Пошли!

– Да я как-то… Мне ещё мамке надо помочь. Она уже неделю зудит, чтобы я в подпол слазил за двумя банками помидор. И батя говорил, что надо приколотить…

– Пошли, пошли! Всё достанешь, всё приколотишь… Пошли! Покажешь мне этот дом, а дальше я сам!

– Но…

– Бабушка, я пойду к доктору. Вы продержитесь чуть-чуть? Я постараюсь обернуться за полчаса! Ну, Николка, пошли! Чего ты упираешься? Это куда нам надо идти?

– К нижней части Семёновской. Там, где она прилегает к рынку. Миллионка – это квартал, который был создан специально для китайцев. Однако это не означает, что здесь живут только представители этой нации. Здесь можно встретить дома, лачуги и фанзы русских, корейцев и японцев, которые теснятся друг к другу, оставляя лишь узкие проходы, ориентироваться в которых могут только местные жители.

Давайте отправимся в путешествие по одному из дворов Миллионки, например, по адресу Семёновская, 3, где расположен дом Токунаго.

Дом № 3 по Семёновской славится своими красивыми коваными воротами, которые закрываются на ночь. Давайте вместе окунёмся в атмосферу одного из дворов этого квартала.

Войдя через ворота, вы окажетесь в длинном проходе, который выведет вас в проходной двор. Пройдя через него, вы выйдете на узкую дорожку между китайскими магазинами. Цветные фонарики на вывесках подскажут вам, что здесь можно перекусить. Впрочем, о том, что здесь есть китайские рестораны, можно догадаться и без подсказок – неповторимый аромат китайской кухни расскажет вам всё без слов. А цилиндрические фонарики, развешенные вдоль дорожки, достойны того, чтобы ими полюбоваться.

Цветовая гамма на этих фонариках – настоящее искусство. Каждый хозяин ресторана, подвешивая фонарики, передаёт посетителям определённую информацию, заложенную в цветовом сочетании рисунка.

Когда вам покажется, что вы уже прошли через двор и приближаетесь к выходу, не спешите и не прибавляйте шагу, пытаясь убежать от многоязычного шума, усиленного и отражённого конструкцией двора. Такие дворы таят в себе множество сюрпризов, и двор по Семёновской, 3 – один из них.

Продвигаясь к выходу, вы можете наткнуться на кирпичную стену другого дома и решить, что оказались в тупике и вам пора возвращаться. Не бойтесь! Это всего лишь иллюзия! Идите смело, и вы окажетесь в узком проходе, перпендикулярном тому, который вы только что покинули. А вот и сюрприз: проход, по которому вы шли, становится похож на лабиринт. С одной стороны он забит досками, через которые можно перелезть, а с другой… О, это уже становится интересно! С другой стороны вы упираетесь в здание китайского театра! Театрик двухэтажный.

Итак, вы идёте к театру, потому что, свернув направо и пройдя между торцом первого здания и фасадом театра, окажетесь ещё в одном, на этот раз более просторном, хотя и по-прежнему мрачном дворе. Теперь через подворотню из него можно выйти на улицу Пограничную…

Но нам с вами выходить никуда не надо. Наоборот, возвращаемся к началу. К железным воротам, которые ночью загораживают вход непрошеным гостям, а сейчас, днём, гостеприимно открыты.

С первого взгляда было видно, что два мальчика, которые торопливо направлялись к Семёновской, 3, были заняты серьёзным спором. Гриша настойчиво убеждал Колю поторопиться, в то время как Коля, по мере приближения к дому Токунаго, всё больше замедлял шаг.

– Колька, ты говорил об этом дворе? – спросил Гриша.

– Да, именно об этом. Но, понимаешь, Гриша, я вдруг вспомнил…

– Николка, что ты делаешь? Зачем ты поворачиваешь назад? Мне что, придётся тащить тебя за собой? Просто покажи мне квартиру этого доктора, и я пойду по своим делам. Ну, чего ты упираешься?

– Гриша, понимаешь, я…

– Всё, время на разговоры вышло. Если ты будешь продолжать в том же духе, я возьму тебя на руки, перекину через плечо и понесу. Ну что, идёшь?

– Ладно, иду. Твоя взяла.

– Ух ты, какие ворота! Нам бы такие во двор! Даже страшно мимо них проходить! Это сколько же всего на эти ворота пошло! Слушай, а этот Токунаго богатый, да?

У Гриши перехватило дыхание, он просто лишился слов, разглядывая ворота. Прошло какое-то время, прежде чем ребята всё-таки вошли во двор. Трёхэтажное здание представляло собой огромный коридор, вдоль которого тянулись крытые галереи, соединяющиеся с флигелями маленькими и узенькими мостиками. Пространство здания, обрамляющее пустоту тесного дворового колодца, было буквально пронизано множеством входов и выходов, изломанных поворотами и закоулками. Двери тёмных коридоров, собирающие в густую гроздь многочисленные и крохотные китайские квартирки, помимо внутренних площадок и лестниц, выходили на галереи.

Такая планировка позволяла жильцам быть всегда начеку: двор прекрасно просматривался, и о любом изменении обстановки немедленно становилось известно всем жильцам. Пока незваный гость поднимался по высоким лестницам и плутал по тёмным закоулкам, хозяева успевали основательно подготовиться к встрече… Так произошло и сейчас. Ребята ещё не успели подняться даже на один пролёт лестницы, а их уже окликнули.

– Эй, вы там, внизу, вы к кому идёте? Если к ходе-короеду, то опоздали! Помер он вчера!

– Нет, мы не к китайцу. Нам доктор нужен!

– Какой такой доктор? Сколько живу здесь, никакого доктора отродясь не было! Ты что, парень, сбрендил? Будет доктор здесь жить! У них своя, Докторская слобода, есть. Там, говорят, чисто! Почище, чем у нас на Миллионке и китайцев нет.

– Но как же, мне же Колька сказал… Колька, Колька, ты где? Куда спрятался?

– Если ты о мальчишке, который шёл следом за тобой, то сбег он! Ты только ногу на первую ступеньку поставил, а он сбег! Так, что ты там о докторе говорил?

Гришка был в недоумении, он не знал, что делать дальше: то ли бежать за обманщиком Колькой, то ли расспросить подробнее невидимого собеседника.

Глава четвертая. Ларочка

Помните, мы говорили о семи героях? Позвольте представить вам четвертого – маленькую девочку по имени Ларочка. Ей всего пять лет, и через несколько часов она станет пятилетней. По сравнению с другими персонажами, она совсем крошка, но у нее уже есть свой характер.

– Сегодня нашей маленькой барышне исполняется пять лет! И что же ваш отец обещал подарить вам на день именин? – спросила няня.

– Папа сказал, что отвезёт меня в театр! Я была там всего один раз, полгода назад! Надеюсь, он не поедет той дорогой, по которой мы ездили в прошлый раз, – мимо этой ужасной Миллионки! Там так воняло, что мне было плохо! А потом прямо под колёса нашего экипажа бросилась китаянка…

– Это была японка, Ларочка! – поправила няня.

– Ах, няня, какая разница, китаянка, кореянка, японка – они все на одно лицо! И музыка у них такая неприятная! У меня даже уши заболели. Я закрыла их ладошками, как сказал папа, но всё равно было слышно. Так много музыки, вся разная, и слышится отовсюду! Так напомни Семёну, чтобы вёз нас другой дорогой!

– Другой дороги нет, Ларочка!

– Тогда я не поеду! Я боюсь, няня! В прошлый раз я даже спектакль смотреть не смогла – всё вспоминала лицо той бедной китаянки!

– Японки, Ларочка! – повторила няня.

– Няня, ты не должна меня поправлять! Мне сегодня исполняется пять лет, и папа подарит мне один из своих пароходов! Я теперь буду пароходовладелицей!

– Господи, боже мой! Что за времена пошли – девочкам вместо кукол пароходы дарят! – пробормотала няня.

– Няня, что ты бормочешь? Уже пора собираться! Моё новое платье готово?

– Ещё вчера от портнихи привезли!

– А туфельки, а шляпка, а сумочка?

– Всё готово! Не волнуйся, маленькая!

– Няня, ещё сегодня я позволяю себя называть маленькой и малышкой! А завтра я уже стану большой! А во сколько я родилась?

– В шесть часов утра. Мама ваша, Елена Ивановна, царство ей небесное, так ждала вашего рождения, так ждала!

– Няня, вытри слёзы! Слышишь, папа приехал. А он не любит, когда застаёт тебя в слезах. Давай, одевай меня, я не хочу, чтобы папа задерживался из-за меня. Он мне ещё вчера говорил, что у него после спектакля важный приём в штабе флота.

– Надо же, такая маленькая барышня, а говорит такие мудреные слова! Да, когда мамы нет рядом, некому девочку научить играть в куклы!

– Няня, я не буду передавать твои слова папе, а то он тебя уволит! Как говорит папа, ты глупая, но у всякой глупости есть предел! Ну что ты плачешь? Да не скажу я ничего папе!

– Ларочка, я не от этого плачу! В этом платье и с этой причёской ты так похожа на свою маму! Я ведь нянчила ещё твою маму! Ты такая же красивая, как она! Только твоя мама была весёлой, жизнерадостной и беззаботной, а ты такая серьёзная!

– Всё, няня, хватит воспоминаний! Папа уже поднимается сюда! Папа, папа, я здесь! И я уже готова! Папа, а что случилось?

– Ничего не случилось! Маленькая моя, я поздравляю тебя с днём рождения! Вот мой подарок!

– Ты обещал меня отвезти в театр!

– Обещал? Ну, понимаешь, Лара, я не хотел тебя расстраивать, но…

– Что, но? Ты опять уезжаешь по делам? Тебя опять вызвали, а как же мой день рождения? Я…

– Лариса, перестань плакать! Никуда меня не вызвали! Сегодняшний день я освободил для тебя полностью, но… Театр, куда мы вчера собирались с тобой пойти, сгорел!

– Как сгорел?

– Ну как, как… Сгорел и всё! Что произошло на самом деле, никто не знает. И вообще это не моё дело! И не твоё тоже! Это дело полиции. Она и разберётся!

– Папочка, а разве нет других театров? Помнишь, ты меня возил…

– Я уже об этом подумал. Но и в этом театре сегодня представления не будет! Главную актрису, Полину Болеву, вчера выпороли розгами! И она вряд ли в ближайшие три дня поднимется с кровати!

– За что же её так? – тихо спросила няня. – Что же она, сердечная, такого наделала, что её розгами-то?

– Ларочка, пойди распорядись, чтобы закладывали лошадей. Ушла! Няня, это, конечно, не для ваших ушей, но если вы спрашиваете… Розгами её выдрали за злостное уклонение от медосвидетельствования.

– Это что же, она… Батюшка, куда мир катится!

– Вы правильно догадались! Она совмещала занятие проституцией с игрой в театре. Ведущая актриса! Офелию играет! Прямо в театре ее розгами и отодрали!

– Боже мой!

– Папа, – обратилась к отцу вернувшаяся Лариса, – а что же ты велел закладывать лошадей, если сам сказал, что в театр сегодня мы не поедем!

– Ларочка, есть ещё один вариант! И от тебя зависит, воспользуемся мы с тобой им или нет!

– Папочка, я согласна на всё! Ты же знаешь, как я люблю театр!

– Ну хорошо, мы с тобой поедем в китайский театр.

– Папочка, нет! Я не хочу!

– Ларочка, ну перестань плакать! Так я и знал! Мы никуда не пойдём! Успокойся! Сейчас я возьму твою любимую книжку со сказками, и мы будем читать!

– А как же моё новое платье? Его никто не увидит? Нет, папочка, я передумала! Няня, где мои сапожки и шубка? Мы едем в китайский театр!

– Ларочка, детка, ты такая смелая девочка! Ты не будешь бояться?

– Я думаю, больше никакая китайская девушка не кинется под колеса нашего экипажа!

– Японская девушка.

– Это не имеет никакого значения! Они все на одно лицо! Няня, не грусти! Я всё-всё тебе расскажу, когда вернусь!

И действительно, на этот раз никто под колеса экипажа не кидался. Не встретилось им в пути ни китайских, ни японских девушек. Но зато на спектакле присутствовали девушки и женщины всех национальностей, проживающие на Миллионке. И среди них Ларочка с удивлением узнала ту самую девушку, о которой получасом раньше говорила.

Удивительно, но Лара была уверена, что никогда больше не увидит японскую девушку, если столкнётся с ней вновь. Вот почему весёлый и красочный спектакль не мог заинтересовать девочку – её взгляд постоянно возвращался к тому месту, где сидела несчастная девушка.

Впрочем, сегодня вряд ли кто-то назвал бы её несчастной! На выбеленном, по японскому обычаю, лице горел румянец, а глаза блестели. Веер ходил ходуном, хотя в зале было совсем не жарко.

В какой-то момент девушку заслонил тощий японец в одежде разносчика воды. Он наклонился над ней и что-то спросил. Она отрицательно покачала головой, и мужчина спросил ещё более настойчиво. Девушка упрямо опустила голову. На парочку никто не обращал внимания – все были заняты спектаклем, который уже дошёл до своей кульминации. Герой на сцене взмахнул ножом и…

Зал, затихший в ожидании кровавой развязки, потряс крик Ларисы:

– Папа, он её убил!

Зрители стали снисходительно поворачиваться к Ларисе, а какая-то дородная дама сказала её отцу:

– Какая у вас кровожадная дочь! Герой ещё не убил героиню, а ваша дочь…

– Папа! Вон тот дядя убил японскую девушку! Я видела, как он наклонился над ней и стал что-то требовать. Когда она отказала ему, он зарезал её. Наклонил её голову, будто она спит, а сам сорвал с её шеи шнурок с мешочком! Папа! Он открыл мешочек, но там ничего не оказалось. Он перевернул мешочек, потряс его, а потом бросил на пол и стал топтать. Наверное, от злости и досады, что зря убил девушку. Папа, не дайте ему уйти! Вон он пробирается к выходу!

Снова вмешалась дородная дама:

– Ну и фантазия у вашей дочурки! Куда мир идёт! Что вы ей на ночь читаете? Сказку про синюю бороду? Боже мой… Какую-то девушку подняли… Кровь! Девочка сказала правду? Дайте мне что-нибудь, я умираю от страха! Ох, мне дурно!

Пятнадцатью минутами позже отец спросил у девочки:

– Лариса, как ты себя чувствуешь? Голова не кружится?

– Нет, папа, я стараюсь вспомнить всё, чтобы ничего не забыть, когда буду рассказывать всё приставу!

– Рассказывать… Ты что, собираешься ехать со мной в полицейский участок?

– А как же! Я же всё видела! Ты смотрел спектакль, а я наблюдала за девушкой! Я её узнала, это та девушка, которая бросилась под колёса нашего экипажа!

– Как же ты её узнала? Ты же говорила, что они все на одно лицо! Может, это не та девушка?

– Та, я запомнила татуировку на её щеке! Вернее, раньше я думала, что ничего не запомнила, а как увидела её в театре, так сразу вспомнила! У мужчины я видела такую же татуировку, только он всё закрывал её ухом от ушанки. Но когда он начал уговаривать девушку, та рукой задела ушанку, и шапка чуть не свалилась на землю. Мужчина тут же поправил шапку, но я-то увидела…

– Какая же ты, Лара, наблюдательная! Но к приставу я тебя не повезу. Ты мне всё расскажешь дома, а я ему перескажу с твоих слов.

– Нет, папа! Ты не запомнишь всё! А я, когда рассказываю, вспоминаю ещё больше деталей! Вот, я ещё вспомнила! Мне показалось, будто одежда, которая была на этом мужчине, не его, а чужая. Будто он ряженый!

– Ну, это уже, Лариса, ты сочиняешь!

– А вот увидишь, папочка, когда его поймают, то сам скажешь, что я была права! Как всегда!