скачать книгу бесплатно
В вагон ворвался ветер. Он принёс запахи мокрого леса, прелой травы и полыни. Я поёжился: на такой скорости ветер почти сбивал с ног.
Он выл между кресел, взметал волосы пассажиров, нёс пустые пакеты и прочий мусор – но никто так и не пошевелился.
– Что с ними? – спросил я встревоженно. – Почему они не реагируют?
– Потому что только паники нам и не хватало, – буркнул шеф. – Не парься, не твоя это забота. Лезь в окно.
– Я?..
– А кто? Мама твоя, что ли? Ты зачем стекло выбивал?
– Вы приказали.
Стало стыдно. В экстремальной ситуации я полностью доверился шефу, отключив мозг… На меня это не похоже.
– Ладно, хватит лясы точить, – Алекс подтолкнул меня к окну. – Лезь уже, я за тобой.
– Вы не удержитесь на крыше, – шеф, как ни крути, обычный человек…
– Поговори мне ещё, – и Алекс, протиснувшись мимо меня, ловко втянулся в окно.
– Удачи, – тихо сказал проводник, и на миг вновь прикоснулся к моему плечу. На меня будто опрокинули ведро горячей воды. Волосы на затылке встали дыбом. Я хотел рявкнуть на парня, чтобы не распускал руки, но вместо этого просто кивнул.
– Спасибо, – сказал я и втянулся в окно вслед за шефом.
Ветер бил, словно кувалдой. В ушах свистело, дышать было трудно. Словно воздух превратился в патоку.
Держаться было практически не за что – снаружи вагоны были гладкими, обтекаемыми. Как пули. Но Алекс каким-то образом уже добрался до крыши, я видел только его ноги, обутые в чёрные туфли.
– Если смог он, значит, смогу и я…
Перебрасывая себя от одного выступа к другому, я вскарабкался на крышу и распластался рядом с шефом.
Голова поезда вытягивалась в небо сужающейся спиралью. Секунду я, будто загипнотизированный, не мог отвести глаз от этого зрелища. Сине-белые вагоны казались бусинами, нанизанными на стальную нитку рельс…
Это морок, – пытался убедить я себя. – Поезд не сошел с рельсов, и никто, кроме нас, этой спирали не видит…
И ещё один момент: на крышах вагонов виднелись плоские люки. Вентиляция, – понял я. Кондиционеры… И какого чёрта мы рисковали, выбираясь через окно?
Алекс осторожно, балансируя руками, поднялся и присел на корточки. Затем одним движением вздёрнул себя вверх и сразу побежал. Я – за ним.
Бежали мы в хвост поезда, поэтому ветер бил в спину. И с вагона на вагон перепрыгивать не пришлось: в Сапсане тамбуры сплошные, соединяют вагоны "гармошкой" из гибкого полимера.
Честно говоря, боялся я страшно. Земля была удивительно далеко, и неслась мимо со страшной скоростью. Если я поскользнусь, – думал я на бегу, – даже в пакетик собирать будет нечего…
В небе клубились подсвеченные розовым облака.
– Это здесь, – сказал Алекс и присел на корточки возле тонкого шва люка.
Слов я не услышал, их моментально унёс ветер. Но и по губам было понятно.
Подцепив пальцами, я оторвал стальной лист и отбросил его назад. Внутри оказалась мешанина шлангов, проводов и пластиковых перегородок – промышленный кондиционер. Вырвав часть этих кишок, я расчистил достаточно места, чтобы протиснуться внутрь.
Алекс, достав револьвер, полез первым.
Посмотрев в последний раз на вагоны, штопором уходящие в небо, я спрыгнул следом.
Здесь было тихо. Обычный вагон, с обычными сиденьями. Поуже, чем в первом классе, да и обивка поскромнее. Народу гораздо больше. По коридору между сидений бродил бесхозный ребёнок в желтом вязаном свитере с Микки-Маусом.
На нас чадо посмотрело без интереса – словно мы не спустились буквально с неба, а просто встали с кресел, чтобы попить водички из кулера.
– Вы наводите морок, – шепнул я шефу.
– И как ты догадался?
– Научите?
– Если будешь хорошо себя вести.
И он уверенно пошел по проходу. Лопоухий пацан в свитере, пропустив нас, устремился следом.
Скучно ему тут, – подумал я. – Маманя телефон отобрала, чтобы в игрушку не пялился, вот ребёнок и мается.
Мелодия, которую я слышал ещё в своём вагоне, здесь играла довольно громко. Радио? Но я тут же понял, что ошибся.
Музыка шла из динамика в виде Пикачу, подвешенного к рюкзаку пацана лет двенадцати. Тот сидел один, несмотря на то, что вагон был забит, и безучастно пялился в окошко.
– Это он, – сказал Алекс и резко повернулся к мальчишке спиной.
– Вот этот пацан? – моему изумлению не было предела. – Он ведь даже ничего не делает.
– Эта его музыка, – прошептал шеф. – Она создаёт вербальное воздействие. Пока это только иллюзия, но если её чуток усилить – всё станет по-настоящему.
– Музыкальный ряд может искривлять пространство?
– Заклинание. Пока что выраженное в нотах, а не в словах. Но не дай Бог ему добавить к музыке Слово… – Алекс исподтишка оглянулся, и бросил короткий взгляд на пацана. – Если он заговорит – стреляй.
– Вы с ума сошли?.. Не буду я стрелять в ребенка.
– А ты предпочтёшь гибель всего поезда?
– Но должен же быть выход. Можно попробовать договориться.
– Дети – народ трудный. Парнишка может заартачиться. И тогда…
– Я стрелять по детям не буду, – я затряс головой, как давеча проводник. – Что хотите делайте.
Мальчишка, казалось, ушел в себя. Глаза его бездумно скользили вслед убегающему пейзажу, руки спокойно лежали на коленях. Ногти на пальцах были обкусанные, с траурными каёмками. Джинсы видали лучшие годы, кроссовки – тоже. Шнурки были завязаны кое-как, их концы топорщились размухрёнными нитками. Курточка куцая, из рукавов торчат худые запястья. Стрижка неровная, светлые вихры топорщатся в разные стороны.
– Ладно, стой, где стоишь, – буркнул Алекс. – Всё приходится делать самому…
Глава 3
Вытащив револьвер, Алекс шагнул к мальчишке. Я просто не успел ничего сказать, ничего сделать… Миг – и он сидит рядом в соседнем кресле. Револьвер прячется за полой пиджака.
– Привет, – сказал Алекс. Пацан нехотя, будто его оторвали от важного дела, повернул голову. – Да вот спросить хотел: что это у тебя за музыка?
– А вам-то что?
– Да так… Мелодия понравилась, – шеф небрежно пожал плечами. – Вот, хотел узнать, откуда она у тебя.
– Это мой трек, – буркнул пацан, будто ждал, что сейчас его поднимут на смех. – Я сам придумал. И засемплил тоже сам.
– Круто, – похвалил шеф. – Да у тебя талант…
Три простеньких аккорда впивались в мозг, словно бензопила. От них ныли зубы, свербело в ушах, и в то же время… В то же время их хотелось слышать снова и снова.
– Сколько ты хочешь за свой трек? – вдруг спросил шеф.
– Что? – мальчишка нажал кнопку на динамике. В вагоне повисла звенящая тишина.
Я скорее почувствовал, а не увидел, как пространство развернулось. Спираль поезда выпрямилась, рельсы легли на место, горизонт принял свой обычный плоский вид… И всё сделалось по-прежнему.
В вагон, через окна, ударило солнце. Раньше его не было. Стоял сумрак, словно в аквариуме, словно вагон плыл глубоко под водой… Я этого не замечал, или не придавал значения, но сейчас, когда "Сапсан" словно бы вылетел из воды и в окнах заиграло солнце – понял, насколько сильно всё было не так.
Алекс перевёл дух и словно бы невзначай, словно хотел поправить рюкзачок, провёл рукой по лямке и снял динамик. А потом сунул его в карман.
Чадо в желтом свитере удивлённо моргнуло, повернуло голову – солнце, бьющее в окно, сделало его уши прозрачно-розовыми – и равнодушно вернулось к ковырянию в носу. Раздался строгий окрик, и ребенок нехотя удалился. Его позвала мама.
– А хочешь, я тебя с продюсером познакомлю? – неожиданно спросил шеф. – Он из тебя звезду сделает.
– Не хочу я быть звездой, – угрюмо буркнул мальчишка. – Я хочу денег заработать. Самостоятельным стать.
– Так ведь это оно и есть, – соблазнял шеф.
– А вот и врёте вы всё, – мальчишка упрямо мотнул головой. – Продюсер – это значит контракт на несколько лет, и все бабки уйдут студии, а мне копейки.
– Экий продвинутый нынче пошел малец, – почесал в макушке шеф. – Ладно, хрен с ним, с продюсером. Но тебе учиться надо. Это ты понимаешь?
– В Гнесинку я по возрасту не прохожу. Да и не нужна в наше время эта учёба.
– Но став образованным человеком, ты можешь многого добиться, – увещевал шеф.
– Я и так всего добьюсь, – буркнул пацан. – На учёбу только время тратить. В жопу её.
И он вновь отвернулся к окну. Алекс беспомощно посмотрел на меня – я пожал плечами. Не умею я с детьми. Вот хоть убейте – не умею.
– Ладно, а если я тебе скажу: то, что ты делаешь – это магия?..
Я икнул. Шеф пошел ва-банк. Рискованно.
Пацан медленно повернул голову к Алексу. На щеках его горели красные пятна.
– Вы видели, – сказал он побелевшими губами.
– Да, – кивнул шеф. – Видели. И я тебе скажу: было очень страшно.
– Йес! – мальчишка подпрыгнул на сиденье, в глазах его загорелся победный огонь. – Я знал! Я им говорил! А они…
– Тебе больше нельзя этого делать, – холодно и жестко сказал шеф.
– Но… Почему? – в лице мальчишки появилось что-то от грызуна. Мелкое существо, которое загнали в угол.
– Ты глупый, самонадеянный, и совершенно не представляешь, к каким последствиям может привести твоё баловство. А учиться ты не хочешь, – шеф посмотрел на меня. – Сашхен, выведи его в тамбур, сверни шею и выброси из поезда.
Глаза у пацана стали огромными, чёрными от расширившихся зрачков. Губы вытянулись в ниточку. Он потянулся к динамику на лямке, не нашел, и судорожно принялся дёргать замок. Шеф перехватил его руку и крепко сжал. Другой рукой он подхватил рюкзак, и переложил себе за спину.
– Отдайте, – на пацана было жалко смотреть. Его трясло, бледные лапки сжались в кулачки, но глаза смотрели упрямо и с вызовом.
– Извольте следовать за моим сотрудником, милостивый государь, – всё так же холодно сказал Алекс и бросил предупреждающий взгляд в мою сторону. Я поперхнулся.
Честно: я хотел уже попросить, чтобы он оставил мальца в покое – в крайнем случае, отобрать у него рюкзак… Конечно, это нашему горю не поможет, но сворачивать шею ребенку? Это круто даже для моего шефа.
Он же его просто пугает, – сказал я себе. – Хочет заставить прислушаться…
И я протянул руку.
– Идёмте, молодой человек.
– Я закричу.
– Никто тебя не услышит. Как никто, кроме нас, не слышал твоей музыки, – равнодушно пожал плечами шеф. – Думаешь, ты один такой хитромудрый? – спросил он вдруг совершенно другим тоном. – Тогда хорошенько подумай: а откуда взялись мы?
– Давай, поднимайся, – подтолкнул я.
– Подождите, – сказал пацан. Ни мольбы, ни слёз в его голосе не было. Только решимость. – Если… Если я соглашусь учиться. Если… Не буду… заниматься баловством?..
– Ну не знаю, – шеф положил руку на спинку кресла, пиджак его распахнулся и стала видна рукоять револьвера. Мальчишка сглотнул.
– Пожалуйста, – тихо пискнул он. – Я обещаю.
***
…Москва встретила неистовым солнцем, отчаянной трескотнёй воробьёв и по-весеннему бодрыми гудками автомобилей.
– Сейчас найдём извозчика, – обнадёжил шеф, выходя с Ленинградского вокзала.
Детский рюкзак с динамиком в виде Пикачу болтался на локте у Алекса, его рука покоилась на плече Миши Седова.
