скачать книгу бесплатно
– Если вы думаете, что я смогу заменить…
– Даже у вас уйдут недели на то, чтобы расшифровать протоколы, которыми общались Акира и ваш брат. Мы не можем терять время. Мы хотим, чтобы вы нашли Платона.
– Я? – Мирон поперхнулся. Горячий кофе обжег горло. – Что я могу? Вы – Корпорация. У вас техника. Ресурсы. У вас люди… Вы, в конце концов, можете купить любого специалиста. Профессионального сыщика.
– Вот мы и покупаем вас. Нам кажется, что никто другой так хорошо не понимает Платона. Только вы можете влезть в его шкуру. Только вы можете понять, куда – и зачем – он ушел.
– Возможно, это Извлечение, – сказал Мирон. – Другая компания захотела такого специалиста, как Платон, и выкрала его у вас из-под носа.
– Исключено, – покачал головой человек в перчатках. – Мы точно знаем, КАК Платон покинул Башню. К этому не имеет отношения ни один из наших конкурентов. Даю слово.
Мирон устало потёр уши.
– С чего вы взяли, что я соглашусь? – спросил он.
– Помочь попавшему в беду брату – для вас недостаточный мотив?
– Не факт, что он попал в беду.
– Тогда тем более, его нужно отыскать. Мы обязаны вернуть контроль над Акирой.
– Падение Технозон существенно повлияет на экономику всей планеты, – тихо сказал Мирон.
– Разумеется, – на секунду показалось, что Михаил собирается снять перчатку. – И далеко не в лучшую сторону. Агропромышленные комплексы в Сибири и Казахстане, фарм-зоны в Калининграде, Поволжье, Ставрополье… Мы кормим и лечим семьдесят процентов населения мира. Если всё это встанет… Голод и гражданская война. По самым слабым прикидкам.
– Если Технозон "встанет", – сказал Мирон. – На рынок выйдут новые компании, которые давно ждут своего часа. Уже не секрет, что антибиотики Технозон не справляются с новыми штаммами коронавирусов. Зато у "Хидеёши" есть суперсовременные формулы…
– Но сколько они будут стоить? Технозон обеспечивает людей пищей и лекарствами по доступной цене.
– Таблетки, которые не действуют и еда, которая не насыщает.
Взгляд Михаила отвердел.
Мирон знал, что преувеличивает. Он сам питается продуктами "Технозон". Да и россыпь капсул в кармане куртки – почти на всех стоит крошечный значок "TZ"… Но хотелось вывести этого холёного ублюдка из себя. Выбросить из зоны комфорта – туда, где сам он пребывает с тех пор, как вылез из Ванны.
– Мы сколько угодно можем спорить о достоинствах и недостатках нашей компании, – тихо и четко произнес Михаил. – Но наших проблем это, к сожалению, не решит. Поэтому я предлагаю сделку.
Шестым чувством, чуйкой, натренированной во времена киберпоединков, Мирон понял, что пора остановиться. Если он упрётся еще немного, Михаил просто вытащит свой семь-одиннадцать, пустит пулю ему в лоб, а потом спокойно допьет кофе и удалится. Платона он найдет. В этом можно не сомневаться. И какие санкции ждут взбунтовавшегося сотрудника – гадать долго не надо…
– Хорошо, – кивнул он. – Я должен найти Платона. И что дальше?
– Просто отыщите его. И дайте мне знать. Я, со своей стороны, гарантирую безопасность вашего брата и… вашу.
– Мою?
– В случае неудачи – если не получится взять Акиру под контроль – моим хозяевам будет, конечно же, не до вас с братом. Как, впрочем, и мне. Но я, как и вы, привык просчитывать ходы наперед. Если вы не отыщете брата, Мирон, или он окажется не в том состоянии, чтобы работать с Иск-Ином, я пошлю по вашему следу гончую. Один звонок. Одно нажатие кнопки. И она пустится в погоню. А вы знаете, что псы компании не останавливаются, пока не возьмут добычу. Как бы далеко вы не убежали, в какую дыру не забились – они найдут вас по следу дыхания в воздухе, по отпечаткам пальцев на поручнях в метро, по лёгкому налёту вашей ДНК на пластиковом стаканчике с куриным супом…
– Я понял, – оборвал его Мирон. – Сколько у меня времени?
– Нисколько.
Михаил поднялся, сунул руку в карман и бросил на металлическую столешницу прозрачный прямоугольник.
Карточка, – догадался Мирон. Такой же анахронизм, как и бумажные книги… Сто лет никто не пользуется карточками.
Прямоугольник был прозрачным, из какого-то голубоватого стекла. На одной из сторон – значок Технозон в центре. И всё.
– Высокомолекулярный сапфир, – небрежно пояснил СБ-шник, пока Мирон, взяв карточку и прикоснувшись к одной из граней, с удивлением смотрел на палец. На подушечке выступила густая капля крови. – Не горит, не тонет, его невозможно раздавить или сломать. Здесь деньги, контакты с нужными лицами, почти неограниченный доступ к возможностям Технозон… Словом, Власть. Отнеситесь к ней осторожно. Края очень острые.
– И как этой хренью пользоваться?
Мирон вспомнил статью о карманных воришках прошлого века. Из тех времен, когда люди еще носили кошельки, бумажники и другие громоздкие вещи при себе… Так вот, воришки резали сумки остро заточенными бритвами. Там была даже фотография: тонкий плоский прямоугольник, который можно спрятать между пальцев.
Эта синеватая пластинка была сродни бритве. Притягивала и отталкивала одновременно…
Михаил положил на стол конверт из толстой натуральной замши – стоил он, наверное, столько же, сколько все шмотки Мирона, вместе взятые. А может и побольше.
– Храните её в этом, – прижав пальцами, он пододвинул к нему и конверт и карточку. – И не светите без особой необходимости, – он помолчал. – Но, если уж таковая возникнет – не стесняйтесь.
Надев шляпу, СБ-шник двинулся к выходу, но у двери остановился.
– Мы пришлём всё, что посчитаем возможным вам сообщить.
Свою чашку он не потрудился даже поставить в раковину и Мирон, просидев секунд тридцать, как на иголках, чертыхнулся и встал. Отнёс обе чашки в мойку – свой кофе он уже допил. Включил воду. Хрустальная колонна щедро ударила в дно раковины и он поспешно прикрутил кран до экономной струйки. Вода была прозрачной, не пахла хлоркой и другими очистителями.
Повинуясь порыву, Мирон слизнул каплю с ладони. Такой чистоты и свежести он не испытывал уже давно – даже в той бутилированной, якобы безопасной дряни, что он покупал в Улье, всегда присутствовал еле заметный намёк на дезинфекцию…
Эту воду доставляли ПРЯМО из какого-то природного источника. Артезиана или озера – она не была рециркулированной.
Мирон еще раз мысленно пересмотрел стоимость жилья Платона – прибавил очередной нолик.
Вымыв посуду, он вновь взгромоздился на табурет и взял в руки замшевый конверт. Пальцы щекотнуло приятной шершавостью, а запах… Он поднес конверт к лицу и глубоко вдохнул. Запах был почти живым. Кожа, мускус, немного пота, отголоски парфюма… К краю конверта прилипла крошка табака. Настоящего табака, не того суррогата из резаной бумаги, который пихают в сигареты из автоматов.
Прикрыв глаза, он в мельчайших подробностях припомнил запах Михаила. Кожа, табак, лёгкий оттенок пота, который не может перекрыть дорогой парфюм… Он распахнул глаза и уставился на голубую карточку с новым интересом.
Это ЕГО собственная карта. Его пропуск, его доступ к секретам Технозон. Карта самого Михаила… Да нет, не может быть, – тут же одёрнул себя Мирон. – Высокопоставленный ублюдок не мог так легко расстаться с символом своего могущества. Карта не его. Только конверт…
Всё делалось в дикой спешке, он просто не смог подобрать ничего подходящего, и поэтому отдал свой.
Мирон вернулся к голубому прямоугольнику. Терминалов, которые обслуживают банковские карты, не осталось, так что… Её следует просто показать? Приложить к чему-нибудь? Он постучал уголком по столу. Звук был тихим, шелестящим. Будто по твёрдой поверхности перебирает лапками насекомое…
Наверняка в карте жучок, – подумал Мирон, убирая её в замшевый конверт, а его, в свою очередь, в карман куртки. – Маркер, который поможет отследить мои действия, где бы я ни был. А может, и не только действия. Наверняка этот синий кошмар будет слушать всё, что я говорю и отправлять прямо к Михаилу…
"Никому нельзя верить…"
Он вспомнил, что не видел у СБ-шника ни гарнитуры наушников, ни вообще чего-нибудь, напоминающего средства связи. Но как-то он в Сеть попадает – его должность, его профессия просто невозможна без Плюса.
Вернувшись в гостиную, Мирон еще раз внимательно, дюйм за дюймом, исследовал всё, что было в комнате. Ковёр, торшер, диван с креслами, шкаф… Брат знал, что он это всё увидит. Платон знал, что как только он пропустит звонок матери, она тут же насядет на Мирона и заставит его впрячься в поиски. Он ДОЛЖЕН оставить подсказку. Но времени было мало, иначе брат отменил бы заказы еды и посылок.
Значит, это будет что-то одно. Какая-то незначительная деталь, мимо которой пройдёт чужой.
"Никому нельзя верить, даже себе. Мне – можно"
Он пошел в спальню. Та же спартанская скудость обстановки, что и в гостиной. Кровать – жесткий футон на раме. Мирон знал, что футон набит настоящим конским волосом, что простыни на кровати – льняные, сотканные на механическом станке в Бангладеш. Мелкие катышки и неровности, которые свидетельствуют о том, что к ткани прикасались чьи-то руки, а не безликий автомат, выплёвывающий синт-хлопок со скоростью сто ярдов в секунду…
Аквариум выделялся в полумраке спальни, как яркое пятно, как экзотическая картина, как окно в другой мир. В электрически-зеленых подводных джунглях мельтешили юркие рыбки, неторопливо передвигались улитки, перебирали тонкими ножками красные, похожие на глянцевые бусины, креветки…
Открыв панель управления, Мирон считал показания. Корма, удобрений и других полезных веществ, без которых замкнутый хоббитат не сможет существовать, должно хватить на полгода.
Брат не собирался возвращаться в эту квартиру. По крайней мере, в ближайшее время…
На противоположной от аквариума стене была картина. Нет, не картина, – поправил себя Мирон. – Голо-постер. Довольно большой, он занимал геометрически выверенное место напротив кровати.
Как только Мирон вгляделся пристальнее, блондинка, изображенная на постере, призывно улыбнулась. А затем подмигнула, кокетливо пожав круглым обнаженным плечиком. Необычайно длинные волосы раздул невидимый ветер, от него же разлетелись в стороны полы прозрачной блузки…
Идору. В Плюсе о ней только и говорили. Алика, кажется… Она была собственностью Неолабс, одной из этих новых компаний, которые вели дела только в Плюсе. Тем не менее, припомнил Мирон восторги одной из подружек, – Алика давала концерты и в Минусе. Собирала стадионы.
В первый миг постер с модной певицей в спальне брата вызвал у Мирона стойкое отторжение. Этого просто не могло быть! Платон, с его особенностями восприятия мира, был настолько равнодушен к женщинам, насколько нож электронного хирурга равнодушен к опухоли, которую ему предстояло удалить.
Возможно, это и есть подсказка Платона. Любому, кто будет проводить обыск, вовсе не покажется странным постер юной красотки в спальне мужчины. Любому, кроме него…
Впрочем, Алика тоже была ИСК-ИНом, сложной самообучающейся программой. И в этом качестве она очень даже могла заинтересовать его старшего брата…
Открыв ящик комода – просто чтобы убедиться, что это всё-таки спальня Платона – он увидел поверх сложенных с геометрической точностью трусов-боксеров ярко-желтый пластиковый браслет. Такие выдают всем посетителям живых концертов, он служит одновременно и билетом и пропуском.
Мирон глубоко вздохнул и еще раз посмотрел на Алику. Та обиженно надула губки и полуотвернулась, лукаво глядя через плечо: трудный клиент попался. Совсем не обращает внимания на девушку…
Одно дело – интересоваться идору профессионально. Совсем другое – планировать пойти на её концерт.
От одной мысли, что нужно будет толкаться в пьяной, потной, наглотавшейся наркотиков толпе, Мирону сделалось плохо.
Жар возник между лопаток, быстро разбежался по всему телу – затылок взмок, ладони сделались влажными, дыхание участилось и вырывалось из горла короткими горячими толчками…
Скинув куртку, он рванул магнитную застёжку рубашки и оперся одной рукой на стену возле постера.
Идору, между тем, приняла его раздевание за приглашение поиграть. Игриво подмигнув, она распахнула блузку и притронулась кончиками пальцев к совершенным полушариям грудей.
Ух ты! Значит, это не просто постер. Программа интерактивна, то есть, обладает зачатками интеллекта… По верхнему срезу постера побежал текст. Японские иероглифы, продублированные кириллицей.
Мирон ухватил хвостик сообщения. В нём говорилось, когда и где состоится очередной концерт.
Послав идору воздушный поцелуй, он покинул спальню. Подошел к окну гостиной и всмотрелся в город, раскинувшийся далеко-далеко внизу. Светало. Фонари за окном потускнели, сделались почти невидимы.
Серебряное небо струило безрадостный свет, который сулил трудный, полный хлопот и компромиссов с самим собой день.
Если ему, Мирону, стало плохо от одной мысли, чтобы пойти на концерт идору, то его брат должен был впасть в кататонию. Значит, Платон вовсе не собирался туда идти. Билет-браслет предназначался ему.
– Ну спасибо, братец, – сказал Мирон, обращаясь к оконному стеклу. – Век не забуду…
Опустив руку в карман он нащупал восьмиугольное колечко дексамина, отметив, что осталось еще три. В обычных условиях их хватило бы на неделю.
Он ведь не злоупотреблял, вовсе нет. Дексамин нужен, только когда проторчишь в Плюсе часов двадцать, после чего Минус кажется засохшей какашкой, прилипшей к куску дырявого мокрого картона. Тогда-то и нужен этот розовый восьмиугольник. Чтобы не перерезать себе вены от тоски…
Теперь, скорее всего, трёх таблеток не хватит и до конца дня.
Но ничего. Главное, продержаться до концерта, а там наверняка будет полно толкачей.
Закинув в рот плоский восьмиугольник, Мирон подождал, пока дексаминовая волна не захлестнет позвоночник и направился к двери.
Концерт состоится вечером. Главное, продержаться.
3
Мне пора, мама. Дела, знаешь ли.
Мобиль появился, как только Мирон вышел на улицу. В Башнях были собственные стоянки – чтобы никому из жильцов, не дай Бог, не пришлось провести на улице больше пары минут. Да и машины были классом повыше, не те убогие пластиковые мыльницы, что обслуживали районы Ульев.
Откинувшись на мягком сиденье, Мирон расслабился, прикрыл глаза.
– Назовите место прибытия, – раздался механический голос. – Назовите…
– Да заткнись ты, – рассердился Мирон. – Не видишь, думаю.
Мобиль перебрался в безопасную зону парковки, а на его место встал другой. Из ярко-вишневой, как леденец, машинки выгрузились, цепляясь друг за дружку, две девчонки. Судя по всему, обе в дымину. Громко хохоча и вешаясь на консьержа, они повлеклись по кирпичной дорожке ко входу в Башню.
Никакие это не девчонки, – сообразил Мирон. – Нарощенные волосы, подтянутые зады и шарообразные груди, выпадающие из слишком глубоких вырезов… Купчихи. Новые жены старых олигархов. Бухали где-то всю ночь, теперь отсыпаться приехали.
– А-хм… – деликатно покашлял мобиль. Напоминал, что время – всё-таки деньги.
– Едем в Мандарин Ориентал, что в Коломне. Забронируй номер-люкс, одиночный. С Ванной.
– Оплата? – спросил мобиль деловитым, почти человеческим тоном.
Мирон спохватился и полез в карман за карточкой Михаила. Если тот не брешет, её без звука должны принять в пятизвёздочном отеле…
Как только он достал прямоугольник из замшевого кармашка, в передней панели мобиля проснулся портативный сканер, прошелся лучом по карте – та на мгновение вспыхнула всеми цветами радуги.
– Принято, – доложил мобиль. – Номер забронирован.
После квартиры Платона в собственную конуру в Улье возвращаться было стрёмно. Кроме того, есть вероятность, что добравшись до Ванны, он наплюёт на всех и вся и уйдёт в глубокий Плюс суток на трое. Очнётся, когда Гончие Технозона примутся рвать на куски....
Пока не схлынула дексаминовая волна, есть шанс разузнать хоть что-то о Платоне. Что-то, что даст толчок, ниточку, хлебную крошку…
– Расчетное время прибытия в Мандарин Ориентал двадцать девять минут, – доложил мобиль, вырвавшись на скоростную магистраль и Мирон, откинувшись на мягкую спинку, вставил наушники и закрыл глаза.
Свой переход в Плюс он давным-давно оформил, как простое пробуждение ото сна. Банально, по нынешним меркам. Но ему нравилось. Даёт время сориентироваться.
Всего на минутку, – уговаривал он себя. – Так, посмотрю, что к чему – и сразу назад.
