скачать книгу бесплатно
– Дг’ака в тавег’не, – осклабился Ален.
– Не самое худшее, что могло быть. В этой таверне?
– Так точно, – ухмылка на лице арбалетчика стала шире, – видишь, у стойки тавег’нщика стул снесен? Это вчег’а Октавия головой его протаг’анила.
– Или ты, – задумчиво прокомментировала она.
– Или я, – не стал спорить он.
Иоахим с вежливой улыбкой еще раз отхлебнул из кружки, выразительно приподняв брови при взгляде на Августа. Получив в ответ то ли немое удивление, то ли одобрение, то ли возмущение, Зальц решил продолжить допрос, чтобы не оставаться в осточертевшей за время пути тишине:
– У тебя интересный акцент, Ален, я никогда такого не слышал. Откуда ты?
– Оттуда, отсюда, сложно сказать. Много плавал на ког’аблях, по-г’азному понабг’ался.
– Так ты моряк?
– Вг’оде того.
– А почему сейчас не в море?
Ален откинулся на спинку лавки. За незаметную для стороннего наблюдателя половину секунды «моряк» оценил сидящего перед ним парня. Тот хоть и не внушал доверия, но и опасности не представлял. Любопытство Иоахима подогревалось не паранойей и не алчностью, а тремя выпитыми пинтами эля.
– Есть дела на суше. Но вског’е могу и в мог’е вег’нуться.
– Чем ты занимался на кораблях?
– Как повезет. Если без лишних пг’иключений, то за парусами смотг’ю. А если с пг’иключениями… – хихикнул Ален, – …то смотг’ю, чтобы аг’балетный болт оказался у кого-нибудь между глаз.
Август начал что-то «говорить» своему переводчику, в конце продемонстрировав понятный любому жест, потерев большой палец об указательный. Иоахим нахмурился уже на середине длинной «фразы».
– Если в общем и целом… – пробормотал он, параллельно следя за возобновившейся жестикуляцией сэра Бивербрука, – …то Август хочет предложить тебе побыть его оруженосцем.
– За деньги? – уточнил моряк.
– Разумеется, – подтвердил Иоахим, – но я бы на твоем месте на много не рассчитывал.
Август перегнулся через стол и гневно влепил компаньону по плечу. Иоахим чертыхнулся, потирая место ушиба:
– Ну не по больному же, сколько можно!
– И что входит в обязанности ог’уженосца? – вернул диалог в деловое русло Ален.
– Сопровождать, носить вещи, отбиваться в случае опасности и делать то, что сэр Бивербрук тебе говорит, – не прекращая держаться за больное плечо, ответил Зальц.
– А ты сам не ог’уженосец?
– О нет, я просто переводчик. Из меня получается очень плохой носильщик, а боевая единица и того хуже. К тому же мы путешествуем вместе с Августом до Лоркона, где я останусь, а он может продолжить свой путь.
– Как же я буду понимать сэг’а Августа, если тебя с нами не будет?
– Я научу тебя основным жестам.
Ален ради приличия и желания слегка набить себе цену сделал вид, что серьезно задумался. Пребывая большую часть времени в море и занимаясь отнюдь не рыцарскими делами, он редко сталкивался с рыцарями. Странствующие рыцари же казались мифическими обитателями суши, знакомыми лишь по байкам в портах. В этих байках они непременно были богатыми простофилями, помешанными на чести и отваге и не особо следящими за своими расходами, так что работа Алену точно подходила. Он протянул ладонь Августу, которая тут же была пожата широко улыбающимся нанимателем.
– По г’укам! О цене договог’имся позже.
– За это стоит выпить! – воскликнул Иоахим, поднимая руку в призывном жесте для разносчиц. – Я вот возвращаюсь в…
Его прервало скорое появление быстро говорящей разносчицы, у которой была еще целая таверна таких болтливых пьяных посетителей. Ждать окончания всех историй до совершения заказа было равноценно полноценной остановке деятельности заведения, поэтому девушка мастерски перевела внимание Иоахима на себя. Пока он пытался сосчитать необходимое количество алкоголя, Алена начало зажимать между Августом и присаживающейся с другой стороны горой.
– Извините, нигде больше мест не было, – вкрадчивым басом проговорила гора, пододвигающая блюдо с ароматно пахнущими нарезанными закусками, – угощайтесь.
Ален послушно потянулся за куском сыра – в его восприятии горам обычно не перечили. Иоахим наконец закончил подсчет и озвучил число пинт разносчице. Когда он увидел гору, он хлопнул себя по лбу:
– Черт, надо было брать больше…
– Не стоит, уважаемый господин, – остановил его от последующих действий полуорк, кротко пережевывающий вяленое мясо с принесенного им блюда, – я не пью подаваемых здесь напитков.
На лице Зальца отразилось некое замешательство, когда он пересчитал сидящих за столом.
– Иоахим, – с сомнением он протянул руку горе.
– Хэнк.
– Так о чем это я? Ах да, я возвращаюсь в Лоркон…
Октавия вполуха слушала нескладный рассказ Иоахима. У этой истории не было конкретики – вся речь в основном была построена на перечислении негативных эмоций, полученных столичным парнем во время пребывания за пределами большого города. Тифлингша с удивлением отметила, что шум таверны можно разделить на два типа. С одной стороны до нее доносились типичные бытовые перебранки, похабные истории и признания в любви до гроба на общем наречии, с другой – переливчатое журчание незнакомого ей языка с теми же интонациями.
Таверна абсолютно точно делилась на людскую и эльфийскую часть. Среди и той, и другой части выделялись столы, за которыми громко праздновало местное ополчение в едином обмундировании Союзных Земель. С эльфийской стороны особым отличительным знаком в виде крупной броши в форме башни обладала бледная женщина, молочную белизну кожи которой оттеняли темные длинные волосы. Она изредка улыбалась, обнажая неровные мелкие зубы ровно тогда, когда весь стол сотрясался от дружного смеха.
– Леди Майна Русал, – неожиданно во время речи поднялся один из эльфов рядом с ней, заговорив на общем, – лучший капитан во всей истории Лесной Заставы!
Его выкрик был поддержан аплодисментами и одобрительными возгласами на эльфийском. Однако, как только они затихли, с людской стороны раздался издевательский гогот. Громче всех смеялся короткостриженый поджарый мужчина, на клепаном кожаном доспехе которого также красовалась брошь-башня.
– Лучший капитан в стрельбе по кроликам? – ехидно спросил один из стражников, сидящий рядом с ним. – Или по отбитию нападений бешеных лесных оленей?
Другой стражник-человек изобразил пальцами рога у себя на голове и протаранил ими своего соседа, безумно вращая глазами, вызвав новый приступ глумливого хохота за своим столом.
Улыбки на лицах эльфов тут же померкли.
– Я признаю только одного капитана Заставы – капитана Жорна Крастофа! – крикнул «шутник» за столом людей, поднимая вверх кружку. Об нее гулко стукнулись остальные кружки рядом сидящих. От мощного столкновения эль из них закапал на центр стола, орошая нарезанный ломтями хлеб и свернутые подковой колбасы.
– Жаль, что половиной нашего гарнизона командует алкоголик и дебошир, а они еще и культивируют уважение к нему, – язвительно ответил на тост стражник-эльф.
Его голос был тих, однако в наступившей после ликования паузе фраза возымела нужное действие. Стражники-люди повскакивали со своих мест, эльфы в ответ одновременно встали, прикрывая товарища от возможных нападок. Возникший гомон из яростной смеси общего и эльфийского языков прервал парный звучный рев:
– ПОЗАКРЫВАЛИ РТЫ!
В таверне стало тихо. В глазах обоих капитанов был гнев, направленный, однако, в сторону не своих, а чужих подчиненных. Майна, чьи молочные щеки обагрились румянцем негодования, одним быстрым движением головы смахнула длинные локоны на спину и обратилась к Жорну:
– Контролируй своих подчиненных, Крастоф. Не стоит поощрять их хамское поведение.
– Это кто тут еще хамло, – рыкнул Жорн, – пусть лучше твои осинки языки за зубами держат.
Октавия, с начала конфликта потерявшая интерес к чему-либо, кроме него, осознала, что за ее столом никто давно ничего не обсуждает. Все так же внимательно наблюдали за развитием событий, даже не отвлекаясь на выпивку. Исключение составлял лишь Хэнк, подъедавший остатки сыра и смотрящий в глубину полупустого блюда.
– Разве нормально, что у стражи такие серьезные дрязги? – с опаской пробормотал Иоахим.
– Предполагаю, что это несущественный конфликт, – низким шепотом ответил Хэнк, – я присутствую в этом поселении одну неделю, и за это время они успели три раза крупно поругаться.
Тем временем Жорн и Майна находились уже на расстоянии длинного меча друг от друга. Крастоф напоказ разминал плечи, Русал же встала в закрытую позу, скрестив руки на груди и с презрением наблюдая за красованиями оппонента.
– Если Застава не может решить, кто из нас лучше, то стоит это показать! – обратился капитан людей к толпе, собирая воодушевленный зрелищем гул. Он повернулся к сопернице с широкой улыбкой, разводя руками:
– Приглашаю за стол, леди.
На середину прохода стражники выдвинули один из небольших столов, придвинув к нему два стула. Жорн и Майна сели друг напротив друга, вытянув правые руки вперед и согнув их в локтях.
Между кружкой Иоахима и Октавии появилась шапка, наполненная монетами. Писклявый голос сбоку от стола, принадлежащий непойми откуда взявшемуся курносому гному, быстро затараторил:
– Ставки, принимаем ставки! Принимаем от одного серебра и выше!
Август достал золотой и, передавая его Иоахиму, махнул в сторону стражников-эльфов.
– Сэр Август Бивербрук поставит на Майну Русал, – Зальц положил монету в общую кучу, пока гном выводил имя его друга и ставку на засаленном пергаменте.
– Октавия ставит на Жорна Крастофа, – в шапке оказались еще пять золотых. Ален удивленно присвистнул.
– Здорово же ты деньгами разбрасываешься, Октавия, – покачал головой Иоахим, – за пять золотых в Лорконе можно оказаться в обществе очень неплохой куртизанки.
– Могла бы эти деньги потг’атить на что-то более полезное. Отдать мне, напг’имег», – моряк наклонился к спутнице чуть ближе и подмигнул, – я могу быть получше многих куг’тизанок.
Тифлингша смущенно повела плечами и отвела взгляд в сторону стола, над которым Жорн и Майна уже обхватили ладони друг друга. С обеих сторон над ними стояли секунданты, эльф и человек соответственно. Оба капитана тихо обменивались фразами, все больше развеивая в пух и прах ощущение, что это обычная дружеская потасовка. От ярости эльфийка пошла багровыми отметинами, по оттенку кожи напоминая теперь пятнистого снежного барса-альбиноса. Капитан Крастоф оскалился в звериной ухмылке, на каждый агрессивный выпад противницы отвечая своими злобными подколками и все больше распаляясь в процессе разговора.
– Готовься… – громко объявил один из стражников, – …начинай!
Капитаны тут же прекратили обмен любезностями и, одновременно вдохнув побольше воздуха в легкие, усилили хват. На их руках проступил рельеф жил и мышц, синева вздувшихся сосудов от верхних конечностей дошла и до висков обоих соперников. Под какофонию криков болельщиков Крастоф все сильнее и сильнее упирался ногами в пол, пытаясь всем телом дать сопротивление наседающей Русал, и через несколько напряженных секунд выбрал правильный момент, чтобы одним махом положить ее ладонь тыльной стороной на стол, вызвав новый оглушительный залп воплей на общем наречии.
Иоахим что-то сказал Августу, но тот недовольно покачал головой, показав на уши, – слова в возникшей звуковой буре было не разобрать. Зальц утешительно заговорил с компаньоном жестами, кивая в сторону гнома-букмекера, но рыцарь с досадой отмахнулся. Гном с грустной жадностью в глазах вернул Октавии ее ставку и выдал выигрыш, и та с явным безразличием прибавила монеты к своему избыточному достатку.
На поединке на руках конфликт, однако, не исчерпал себя. Крастоф, злобно ухмыляясь, колко и неслышно для остальных прокомментировал свою победу. Реакция леди Русал не заставила ждать – ухмылка с лица Жорна тут же была стерта прилетевшим в висок кулаком эльфийки. Развернувшийся после внезапного удара капитан людского гарнизона замахнулся, чтобы обрушить кулак на ключицу соперницы, однако Майна ловко уклонилась от его медлительной ладони, обойдя противника сзади и пяткой пнув его в заднюю часть колена. Капитаны незаметным в общем галдеже кубарем вывалились через главный вход таверны, продолжая осыпать друг друга ударами. На крыльце Жорн как следует приложил лицо капитана эльфийской стражи к поручню, а та в ответ точечным ударом локтя под грудную клетку заставила Крастофа сложиться пополам.
Их спохватившиеся подчиненные, поздно заметившие отсутствие командиров, высыпались на улицу, обступая капитанов кругом и не решаясь вмешаться. Вместе с ними вышли и остальные посетители таверны, так же неловко наблюдая за катающимися в пожухлой траве стражниками.
– Надо разнять их, – с неким сомнением в голосе сказал Иоахим, – они же поубивают друг друга.
Словно в подтверждение его слов изо рта Жорна после очередного удара Майны под дых вырвалась ярко-красная струя, а кровоподтек на скуле эльфийки опухал с завидной скоростью, перекашивая ее лицо в левую сторону.
– Что здесь происходит?!
Толпа расступилась перед владельцем негромкого, но четкого и властного голоса. Невысокий эльф, чьи темно-русые волосы были украшены серебряной цепочкой с редкими вкраплениями драгоценных камней, подошел к драчунам в сопровождении уже визуально знакомой Алену и Октавии эльфийки в одеждах «бабочки». Эльфийка еле заметно кивнула Хэнку, чуть приподняв уголки рта.
Жорн убрал руку с горла Майны, а та слезла с поваленного противника. Оба капитана встали перед пришедшим плечом к плечу, вытянувшись по струнке, при подъеме смахивая пыль и стирая кровь с лиц.
– Вы хоть понимаете, что с минуты на минуту к нам приедут послы из Лоркона и Киэн’Дарра? – медленно отчеканил эльф. – Как мы можем принимать их делегации, если капитаны нашего гарнизона выглядят как побитые разбойники?!
– Смотритель Наунан…
– Ваши детские стычки переходят все дозволенные границы, – продолжал смотритель, не обращая внимания на бормотания Майны, – о наказании для вас обоих я как следует подумаю после праздника. А сейчас пожмите друг другу руки и отправляйтесь организовывать соревнования на ярмарке, как и было задумано.
Жорн вытер тыльной стороной ладони окровавленный рот и протянул ее противнице. Майна без лишних вопросов быстро пожала его руку и, развернувшись от таверны, легким шагом направилась к центру поселения. Крастоф, выждав, пока капитан эльфийской стражи отойдет на достаточное расстояние, под тяжелым взглядом смотрителя отправился в ту же сторону. Стражники и прочие зеваки стали разбредаться – кто на службу, кто обратно праздновать в таверну или смотреть на приготовления на центральной площади. Пока пространство у крыльца освобождалось от людей, смотритель Наунан вел тихий разговор со спутницей-эльфийкой, посматривая, чтобы никто не оставался возле кровавого кратера, образованного телами борющихся капитанов.
На крыльце, стараясь не привлекать внимания смотрителя, стояла иноземная пятерка. Когда он, коротко кивнув сопровождавшей его эльфийке, также ушел от «Соколиного Глаза», та подошла к Хэнку, изображавшему искреннюю заинтересованность в породе дерева, из которого сделаны перила.
– Когда я просила тебя немного отдохнуть в таверне от работы, – мягко проговорила эльфийка, кротко улыбаясь, – я не имела в виду наблюдение за подобным позором.
– Это не ваша вина, леди Лориэль, – ответил Хэнк, – это недостаток дисциплины в гарнизоне.
Лориэль вздохнула и пожала мощное предплечье полуорка своей маленькой рукой.
– Попробуй все же немного расслабиться. Праздничные гуляния на площади обещают быть интересными.
– Как пожелаете.
– Лесная Застава искренне ценит твою помощь, Хэнк. Но излишне загонять себя не стоит.
– В монастыре, который я покинул, это даже работой не назвали бы, – без излишнего упрямства сказал Хэнк, всем видом показывая, что дал себя уговорить.
– Надеюсь увидеть тебя в конце праздничного вечера. Послы будут держать речи в беседке у ратуши – довольно интересное зрелище, – Лориэль склонила голову в прощальном жесте и направилась в сторону, куда уже ушли оба капитана.
Как только она отошла на расстояние, с которого вряд ли могла что-то услышать, на Хэнка накинулись свидетели разговора:
– Ты ей точно нг’авишься, паг’ень, – хмыкнул Ален.
– Кто она? Благородная леди? – поинтересовалась Октавия.
– Да, родственница смотрителя Наунана, местного главы. Леди Лориэль помогает ему в наблюдении за порядком.
– И давно она оказывает тебе такие знаки внимания? – влез Иоахим.
– Она вежлива со всеми, кто предоставляет свои умения и улучшает благосостояние Лесной Заставы.
– Тепег’ь это называется «вежливостью», – повернулся Ален к Августу, который иронизирующе подвигал бровями.
Хэнк молча покачал головой и двинулся прочь от компании.
– Ты на ярмарку? – крикнул ему вслед Иоахим, потянув Августа за предплечье. – Пойдем тоже, я тысячу лет не был на ярмарках!
