скачать книгу бесплатно
– Боюсь, твоя кома не прошла бесследно. – Не знаю, что больше ранило: его мелочное тщеславие или прилично воняющий цинизм. Я собралась и призвала сарказм во имя спасения от истерики. – Судя по твоей речи, я опоздала, и патологические процессы были запущены.
– Серьезно?
– Констатирую – дегенеративные изменения все-таки затронули твой мозг.
Взвалила на плечо этюдник и уверенными шагами направилась в дом. В ушах еще долго резонировал его инородный, чуждый, словно вьюга летом, мрачный хохот. Резкая боль пробила солнечное сплетение. Цепляясь за стены мастерской, обессиленное, перепачканное пугало со спутанной копной волос смеялось сквозь слезы: «Шанс? Выплюнули в лицо твой шанс! Моего херувима не существует!»
Глава 2. Компенсация
Золотая осень подобно мне, сдала позиции, посчитавшись с гордостью, сбросила нарядные одежды и предалась дождливому забвению. Сыро. Неуютно. Холодно. У меня нет никакой необходимости выбираться из теплой постели. Все отключилось. Даже слетела прошивка смартфона. Три бессонных ночи. Перед рассветом – полузабытье. Иррациональное видение.
Яркая безветренная ночь. Бегу. Опять бегу. Несусь по безлюдным улочкам города мастеров и узнаю в них Пизу. Я в Италии. Выскакиваю на Площадь чудес, тяжело дышу, но оставляю за собой Кафедральный собор, Баптистерий, Пизанскую башню. Бегу на север. На Кладбище Кампо-Санто. Влетаю в некрополь и застываю статуей. Под сводами арочной галереи играет кольцами удав необычного голубоватого окраса. Нет, не играет – готовится атаковать.
– Уходи!
Словно удовлетворяя требование, змея теряет к жертве интерес, вытягивается вдоль глухих аркад. Вхожу под свод. Шаг, два, еще немного. Чудовище не двигается. Жмусь к стене и пробираюсь к арке, почти добираюсь до внутреннего дворика, цепляюсь взглядом за купол часовни…
Атака.
Успеваю вскинуть руки, и челюсти смыкаются.
Шок следует не на укус, а на его отсутствие. Кисть покоится в пасти гигантской анаконды. Я не ощущаю ни боли, ни клыков, только скользкий холод. Змея возвышается, чего-то ждет. Решаюсь посмотреть на монстра, поднимаю взгляд и впечатываюсь в неоновую синеву – глаза Гордона…
Тело отреагировало рефлекторно. В лицо ударил «его» узнаваемый бальзамический древесный аромат, и напуганным кроликом я уже озиралась в центре комнаты. Недолго. Трое суток личных инквизиций и голодания сказались общим истощением. Тяжело осела на пол. Снизу донесся взволнованный голос:
– Девочка? Я слышала, ты встала?
Я с трудом справилась с поясом шелкового кимоно, распахнула дверь. Теплый аромат меда, корицы и поджаренных орехов удивил.
«Мамина пахлава. Родителей достал мой сплин», – я брала приступом каждую ступень, пока меня не вывел из прострации желудочный спазм. Мама суетилась на кухне и не скрывала ликования. Я только обозрела меню на холодильнике и заподозрила неладное:
– Ты сегодня дома? – Скрывая тремор, дрожащими руками налила грейпфрутовый сок, уселась на высокий стул и, придерживаясь образа беспечной девицы, потянулась за аппетитной румяной корочкой. – Есть повод?
– Детка, тебя ждет заслуженная компенсация грязевых ванн и болотных испытаний… – мама напевала романс из их совместного с отцом репертуара, а я покрывалась пунцовыми рваными пятнами от предчувствия. Тамара Львовна отвлеклась от плиты и просияла. – Ванечка летит вечерним рейсом!
– О! – Преодолевая внезапный приступ гипоксии, я молилась, чтобы не подавиться орехом. – Чудесно! Я помогу с праздничным столом.
– Продумай сервировку и порадуй жениха аперитивами, – мама распорядилась уже в спину.
Борясь с острой дыхательной недостаточностью, я пыталась привести в порядок растрепанные уже не волосы, а мысли. После такого саботажа мне требовалось время для восстановления, чтобы хотя бы типично выглядеть и не вызывать подозрений у родителей. Неуместный визит Ивана Княжина со всеми возможными последствиями грозил вообще сорвать и без того нестабильную психику.
Звонок со второго телефона напугал:
– Иван?! – Растерянная сирена причитала, вымещая на косах всю безысходность. – Как все не вовремя! Я одна! Гордона нет… – я осеклась и застыла с расческой в волосах, напоминая крашеную афганскую борзую с репейниками в свалявшейся шерсти. Пока ошарашенно оценивала свою подсознательную зависимость от Гордона, бестактный Иван продолжал добиваться видеосвязи.
Машинально обернулась к зеркалу:
– Ого! Вот это пугало! Ах ты, имиджмейкер! Своей гормональной патологией ты основательно меня деморализовал! – я заходилась в хохоте, а достоинство уже реабилитировалось к жизни. Ему на помощь стремилась независимость. – «Я умираю без тебя». Да у парня выраженный некроз мозговых клеток! – Я так смеялась над собственной наивностью, что дошла до икоты. – «Никакого телесного контакта!» Ой, больно-ой! И это у меня-то навязчивый страх прикосновений? – Запив водой истеричную икоту, со звенящей трезвостью вынесла вердикт. – Я не сломалась без Марка. И Гордон – не повод.
Экс-отмороженная леди открыла окна и устроила глобальный сквозняк в эркере. Пронизывающий ветер каплями дождя остужал лицо. Я вдыхала свежий влажный воздух, выдворяя запах Гордона из комнаты, памяти и телефона.
Погода совсем зациклилась на мокрой теме. Конкуренцию ливням составляли, разве что, порывы ветра. Но матушкино меню для отъявленного чревоугодника вынудило навестить двухэтажный супермаркет. В ушах наушники, громкость на максимуме. Ни консультантов, ни покупателей. Изучая этикетки на благородных винах, я потянулась за шотландским виски и… вздрогнула.
Несмотря на бледность, пугающее выражение лица и мутные глаза, застывший напротив молодой человек не был лишен респектабельности.
– Стас! – Я избавилась от наушников. – Рада тебя видеть. Как твои дела?
Напряженный сосед по поселку хмуро кивнул. Я не видела его с того самого инцидента и страшно неловко себя чувствовала. О прежних непосредственных отношениях можно было не вспоминать. Выступая номинальным приятелем, Стас Шульгин до этого никогда не позволял себе подобных пьяных сцен. Участие Гордона в этой неприятной истории делало наши отношения еще более натянутыми.
Не ошиблась. Опуская формальное приветствие, от меня потребовали:
– Ты без своего конвоя?
– Пожалуй, мне пора. Рада, что у тебя все хорошо, – я уже разворачивалась, но меня остановили самым бесцеремонным образом:
– Так ты одна?! И у тебя праздник? А я помогу! – Стас преобразился. Глаза заблестели, на гипсовое лицо наползла широкая улыбка. Пока я проявляла чудеса сообразительности и косилась на его корзинку, меня уже подхватили под руку. Мой легкий плащ распахнулся, Стас застыл с открытым ртом. Алкогольного душка я не уловила, но нездоровый огонек в его глазах заставил насторожиться. Подтверждая мои опасения, Шульгин наклонился и прошептал елейным голосом. – Теперь-то я тебя не упущу. Едем, волшебница. Я на колесах.
Сосед выхватил из моих рук тележку, сложил в нее свою практически пустую корзину и уже правил к кассам. В его действиях сквозило отчаянное сумасшествие. Учитывая неблагополучный опыт отношений, обострять ситуацию не имело смысла. Я постаралась придать голосу добродушный оттенок:
– Нет. Извини, Стас. Я не могу. Мне, правда, жаль…
Он резко остановился и сбросил услужливую маску кавалера.
– Знаю, сеньорита принимает меня за перепившего шута. Но я хочу реабилитироваться. Удели мне хотя бы полчаса. Мы должны поговорить. Это важно.
– О чем?
– О твоем вампире.
Эмоции я подавила, но от щемящей боли в сердце пульс зачастил. Не стала спорить. Несмотря на бурю внутри, голос звучал хладнокровно:
– Стас, как твое здоровье?
– Здоровье?! – он закатил глаза, злорадно расхохотался. – Отчаянная сеньорита с юга! Даже намека нет на суеверный страх!
Мы стояли в длинной очереди. Шульгин не умолкал с помпезными комплиментами, раздевающими взглядами и самое отвратительное, придвигался ко мне все ближе. Тележка уже перестала справляться с функцией барьера между мною и экзальтированным поклонником. Прятаться за инвентарь было унизительно. Внутри поднималось жуткое негодование на контуженого пажа. Нервоз достиг своего пика, когда на телефон пришло анонимное сообщение – «Домой!»
Шульгин внезапно ощетинился:
– Кто? Он? Преподобный за тобой следит?
– Родители волнуются, – сохраняя невозмутимый тон, соврала и продумывала пути для отступления. Парень преградил дорогу:
– Едем. Скорее. От него подальше.
– Я никуда. И ни с кем. Не собираюсь.
Шульгин уперто наступал, а я топтала носки туфель грузной дамы в нелепой расшитой шляпке, пока не вздрогнула от следующего сигнала – «Такси у входа. Беги!»
Шульгин взбеленился еще больше, но на этот раз отпрянул:
– Кто?
– Такси ждет у входа.
– Отпусти. Ты едешь со мной, – развернул к себе, грубо схватил за локоть. Свирепея, я прошипела в блаженные глаза спятившего соседа:
– Держи дистанцию. Мы не друзья.
– Какая темпераментная! А с ним ты тоже так царапалась? Теперь понятно, почему до сих пор жива. Преподобный растягивает удовольствие. Ты же восхитительная, сводящая с ума. И я хочу вкусить тебяа-а… – Шульгин разошелся и начал проявлять признаки агрессии. Я уже освобождалась от злосчастной тележки, а он бесцеремонно обхватил меня за талию и притянул к себе. – У меня мало времени. – Я брыкалась, но была абсолютно обездвижена в его хватке. Покупатели и охрана предпочли нас не замечать. Стас шипел над ухом. – Ты ничего не понимаешь. Считаешь, я тебя ломаю. Наоборот. Спасаю жизнь. Ценой своей. Я рискую. Ради тебя рискую. Он убьет меня. Как убил других. Ты должна мне верить.
– Прекрати. – Мы застряли в самой узкой части прохода между двумя длинными прилавками кассы. Он выхватил несколько упаковок презервативов из стойки, бросил в тележку, распаляясь с еще большим жаром:
– Забывчивая южная звезда. Он не способен ни на что. Только жрать и убивать. И ты опять умрешь. Я видел. А я буду ублажать. Я не убийца. Мы уедем далеко. На острова. Он не найдет тебя. И сдохнет… – Я застыла с открытым ртом. По коже побежали мурашки. Его лицо все приближалось. – Камиллаа-а… Я смогу тебя спасти. Ты станешь моей греческой богиней. Изнываю по тебе. Выбери меня…
В ладони зашелся телефон. Наваждение разрушено. Вывернувшись из-под руки сумасшедшего Шульгина, я решительно оттолкнула от себя тележку, выбежала на крыльцо и… влетела в распахнутую дверцу желтого Volkswagen Polo под шашками.
– Сударыня, уже минут пятнадцать, как вас жду.
Нервы не выдержали стрессового накала. Меня трясло:
– Ч-что? Вы, вероятно, меня с кем-то спутали?
– Не-а. Я за вами. – Машина тут же тронулась. Меня окатило стойким перегаром. Я зажала нос, рассматривая водителя. Виртуозно совершая маневр между прибывающими автомобилями, он увидел мое напуганное выражение лица и виновато пожал плечами. – Прежний клиент. Он только вышел. Уж извините.
Не вникая в смысл, я заметила на стоянке Honda CR-V Шульгина. Стас рванул было за мной, но тут же с перекошенным лицом попятился обратно в супермаркет.
Подъезжая к дому, я никак не могла выдумать причину своего фола, в отчаянии посмотрела на телефон и выдохнула. Звонок:
– Возвращайся, детка, скользкие дороги. Жди медведя. Боюсь только, рейс задержат из-за непогоды. Я уже в магазине. Что мама наказала? – Отец ждал гостя с воодушевлением. Проглотив обреченность, я отчиталась деревянным голосом.
Стол был накрыт. Разнообразное меню, деликатесные закуски, сервировка, свечи, музыка, укомплектованный бар под разнообразные коктейли, млеющие в предвкушении родители, и сама виновница – роскошная пантера: с натянутой вымученной улыбкой, на пороге истерики и обморочного состояния.
– Детка, ты побледнела. – родители заметили мою напряженность.
– Голова немного беспокоит. Переволновалась перед встречей, – я бессовестно слукавила перед отцом и тут же получила срочную замену игрока. Взвинченная сирена удалилась к себе, закрыла дверь на ключ и бросилась на кровать.
В голове нарастал шум, грозящий перейти в адскую боль. Память проигрывала обрывки параноидальных воплей Шульгина, циничные оскорбления Гордона, фрагменты безумных зомби в клубе, похотливые взгляды бомжей, визг раненой собаки, эпизодами – истекающие кровью лапы Ли и корчащийся в рвоте Стас на гостевой парковке. Но лейтмотивом – последняя ночь с Марком. Стеклянные глаза, истошные крики и его перерезанные вены. Сознание выхватило постаревших за одну ночь родителей…
Под рукой вибрация. «Телефон?» – трясущимися руками проверила номер и радовалась, что не заработала инфаркт.
– Звездочка, погода – мрак! Как ты здесь дышишь? – На другом конце уже балагурил беззаботный Вантуз Княжин. – Но я компенсирую издержки – на этот раз заберу с собой любимую подругу. Я заслужил с тобою месяц.
– Месяц?! Ох. Опасаюсь аллергии, – отбиваясь безобидными издевками, я только успевала переваривать шокирующую информацию, щедро приправленную колоритными шутками южного медведя. Иван басил без остановки:
– С профилактикой моей непереносимости ты опоздала. Я бронировал билеты. Так что не обессудь, закидывайся антигистаминами. Улетаем через день. – Самобытная детина чем-то закусила, мне удалось вставить коротенькое слово:
– Подожди. А сам ты где? – Формальная часть препирательств была закончена. Я еле выдержала беззаботный тон. Насмеявшись, Иван перешел к делу:
– Спускайся. Я на кухне.
– Ты уже приехал?! – Вскочила на ноги, пытаясь сориентироваться в полной темноте закрытых наглухо жалюзи. Непосредственное чудо выразительно икнуло:
– Привет от пахлавы Тамары Львовны. Кароч. Самолет. Такси. Я оперативно.
– Оперативность – твое второе имя. Раз занял комнату для гостей с видом на холодильник, теперь займи ванную. Отдохни. – Я старалась выиграть время.
– Ванную? Не думал. Но как же заманчиво звучит… – Иван впадал в блаженную иллюзию. – Ванна с пеной, всю ночь у жаркого камина, твои горячие…
– Иван?! – В моем опасном состоянии не хватало только Ивана с его романтическими фантазиями. – Отправишься немедленно в аэропорт! – я закашлялась. Княжин снисходительно хохотнул:
– Твои горячие аперитивы. Брейк, звездочка. Я только приехал. О костылях пока не узнавал. Будь милосердной к ик… жениху. Выходи скорее, у меня глюк-ик-и… – икающий медведь басил, а я стояла у зеркала и критично оценивала свою спину, открытую нескромным вырезом платья. Сексапильный внешний вид в сочетании с глазами на мокром месте могли произвести неизгладимое впечатление на истосковавшегося гостя. «Второе экзальтированное чудо, но на этот раз, при полной боевой экипировке НАЗа за один только вечер?! Да я не переживу».
– Дыши ровно, Княжин! Сиди на месте! – отрезала. Телефон полетел в подушки. Печальные мысли притаились за мигренью и отступили до ночных кошмаров. Я судорожно соображала над сменой образа. Необходим был компромисс, чтобы не задеть чувств взыскательной Тамары Львовны и не контузить Ваню. Уставилась на эксклюзивный гардероб и вздрогнула от стука в дверь:
– И где ты? Молнию заело? Уже идуу-у… – он притворно заголосил под дверью, и мое терпение стало стремительно сдавать позиции. Я представила блаженных родителей, грядущие свадебные перспективы и зарычала:
– Иди, пожуй чего, только не двигайся! – Получив газетой по носу, колоритный жених ретировался к пищеблоку, но продолжал отвлекать от напряженных и безуспешных поисков звонками. Я была похожа на прилавок бутика модной одежды в зените сезонной распродажи. Самообладание было подорвано. Заваленная лучшими экземплярами гардероба, нащупала вопящий телефон под грудой вещей, и, не дожидаясь подколов, принялась отчитывать энтузиаста в камуфляже:
– Фальстарт, Княжин! Уймись! И дай мне, если не одеться, то хотя бы отдышаться. – Вместо взрыва хохота мне продемонстрировали громкое учащенное пыхтение. Эта издевательская имитация загнанного зверя оказалась последней каплей. – Если ты не прекратишь эти домогательства, то не получишь от меня ни то, что месяц! Несчастные два дня! Ты обещал «любить-беречь-заботиться», а не рассматривать перспективы моей насильственной смерти. И не смей злоупотреблять доверием моих родителей, размахивая нашими билетами. Даже если они и предоставили тебе такой удобный случай и оставили нас наедине…
Моя отповедь захлебнулась в нечеловеческом раскатистом рычании:
– Уубью урр-ро-да!
Пораженная, я сбросила звонок и обреченно взглянула на неизвестный номер:
– Гордон?! Я оказала себе неоценимую услугу. Компромат от первого лица. – Отчаянно пытаясь выбраться из плачевного положения, затравленная сирена сидела на краешке кровати и боялась посмотреть на выключенный телефон: «Что? Ну что же я ему скажу?» Голова раскалывалась, желудок свело тошнотворным спазмом, руки било мелкой дрожью. Взгляд упал в зеркало. В памяти восстало утреннее приведение и слова его ваятеля: «Я – мужчина…».
Я вернула образу достойный вид и безразлично включила телефон.
Звонок раздался через три секунды:
– Девочка…
– Чем обязана, господин Гордон?
– Больше не могу. Я умираюу-у…
– Какая очаровательная привычка! Но попахивает извращением. Ты всех так девушек пугаешь? Драматический экстрим, для остроты ощущений? Или же только для доверчивой меня приготовил свой криминальный образ?
Меня перебил осипший баритон:
– Помоги, родная…
– С реанимацией ты не по адресу. Как и с гормональной дисфункцией, тоже. Обратись с проблемами к специалисту. Или воспользуйся традиционным методом – найди очередную пассию и умирай в ее присутствии, – учтивым тоном я проговаривала каждое слово, пока меня не оглушило:
– Черт тебя дери! Я должен быть у тебя. Сейчас же! Не противься!
