Старый дедушкин кальян

– В Америках, Северной и Южной, живут наши антиподы, – чуть ли в один голос принялись объяснять близнецы, – они там вниз головой все! И не знают этого! А мы им объясним, и они станут жить, как мы. Станут нормальными людьми.

Бригадир покачал головой:

– Не могли придумать чего-нибудь более умного! Глупостями занимаетесь! Эх ма!..

У него было что сказать, но он только крякнул, словно отмахнулся от них и ушёл.

– А разве это глупое дело, бабушка? – спросила Александра. – Мы хотели прокопать тоннель до Америки к антиподам, открыли бы им глаза на их жизнь и подружились с тамошними ребятами. Договорились бы с ними о вечной дружбе и мире между нами? Они бы не нападали на нас, а мы – на них. Если генералы хотят, то пусть сами между собой дерутся. Лучше всего на кулаках. Так никогда войны не будет. Разве это глупо, скажи?

– А ещё, – дополнил Александр, – можно было бы напрямую возить к ним товары. Сэкономили бы на транспортных перевозках. Мне кажется, это очень умно…

Бабушка смотрит на воодушевлённые лица внуков и понимает: да, они могут, дай им волю, выкопать тоннель до самой Америки. Вслух же ворчит больше для порядка:

– Умно, умно. А сейчас идите мыться, замарашки. Надо же ухитриться так запачкаться, что лица от затылка не отличишь!.. А ты что стоишь, попусту зенками моргаешь, займись ими! – это она уже заявила мужу. – Семён, найди им дело, чтобы не учинили ещё чего.

Дедушка заморгал глазами с белесыми ресницами, было видно, что этого ему очень не хотелось делать, но деваться было некуда. Он сказал:

– Я вам, акселераторы, стишки почитаю, которые приготовил для вас.

Он пошёл, отыскал листки из какого-то старого журнала.

– Написал их поэт Олег Григорьев. Садитесь и слушайте!

Откашлялся и принялся читать:

– Молодой моряк в матроске

Вышел к берегу реки.

Снял матросскую матроску,

Снял морские башмаки.

По-матросски раздевался,

По-матросски он чихнул,

По-матросски разбежался

И… солдатиком нырнул.

Посмотрел на близнецов:

– Ну, как, акселераторы? Нравится?

– Нравится, – сказала Александра. – А ещё такие есть?

Дедушка кивнул и продолжил чтение:

– Называется стихотворение «Яма».

– Яму копал?

– Копал.

– В яму упал?

– Упал.

– В яме сидишь?

– Сижу.

– Лестницу ждёшь?

– Жду.

– Яма сыра?

– Сыра.

– Как голова?

– Цела.

– Значит, живой?

– Живой.

– Ну, я пошёл домой!..

Близнецы смеялись до колик в животе. И над следующим четверостишием – тоже:

– Мой приятель Валерий Петров

Никогда не кусал комаров.

Комары же об этом не знали

И Петрова частенько кусали.

Стихов надолго не хватило, но в руках дедушки Семёна оказались странички с загадками.

– Давайте поиграем в загадки, акселераторы. Вот угадайте: «Зачем якорь приковывают к кораблю цепью?»… Не знаете? А это для того, чтобы такие шустряки, как вы, не утащили его в металлолом.

– Дедушка, а вот ты мою отгадай, – предложил Александр. – На парад в трусах ходят?

– Кто это придумал, на парад в трусах ходить?!

– А вот и ходят! Трусы под одеждой! А ты что, дедушка, снимаешь их перед тем, как идти на парад? А?

– Вон оно что, пострел, а я подумал совсем другое.

Александра нетерпеливо произнесла:

– Теперь я загадаю загадку, а ты, Сашка, молчи, ты её знаешь. Смотри, не проговорись: «Когда у человека столько глаз, сколько дней в году»?

– Да где вы, акселераторы, сыщете стоглазых людей? – воскликнул дедушка.

– А вот и есть такие – второго января! – торжествующе сообщила Александра. – Прошло в году два дня и у человека два глаза.

– А если человек одноглазый? – попытался смутить сестру Александр.

– Тогда это – первого января. Всё просто.

– А если слепой?..

– Хватит, акселераторы, уже ссориться начинаете. Теперь моя очередь загадывать загадки: «Шла баба с тестом, упала мягким местом. Чем вы думаете?»

– Головой! Я думаю головой, а она упала мягким местом, – сразу ответила Александра. – Я уже слышала эту загадку.

– Что вдоль реки не ставят? Молчи, Сашка, это я дедушке!

– Не знаю, – покачал он головой, немного подумав.

– Мост! Вдоль реки не ставят мост!

Далее было много загадок, особенно у дедушки, он их долго собирал для внуков. Большая часть загадок оказались шуточными:

– Что над нами вверх ногами? (Первый вариант – муха; второй – сосед наверху йогой занимается, на голове стоит)

– Шесть ног, две головы? (Человек на лошади)

– На бал кони ходят? (На балконе ходят)

– Что растёт вверх ногами? (Сосулька)

– Почему в магазине мы всё покупаем? (Потому что даром не дают)

– На какое дерево садится во время дождя ворона? (На мокрое)

– Шёл охотник по городу. Увидел на башне часы и выстрелил по ним. Куда он попал? (В тюрьму)

– Что делал слон, когда пришёл Наполеон? (Ел траву, для чего и пришёл на поле он)

– Вам дано, а люди пользуются? (Имя)

– Чем больше из неё берём, тем больше она становится. Что это такое? (Яма)

– Я недавно видел диво: ворона летит, а на хвосте собака сидит. Может быть такое? (Да: собака сидела на своём хвосте, когда мимо пролетела ворона)…

Загадками они занимались довольно долго, пока бабушка не позвала всех к столу.

После ужина, во время которого Александр, потянувшись за конфетами, опрокинул на себя тарелку с борщом, близнецы на какое-то время успокоились. За окнами темнело, солнце уже пряталось за горизонт. Дети стали позёвывать, но всё равно продолжали стойко заявлять, что спать ещё не хотят.

Именно здесь бабушка Настасья допустила роковую ошибку, от которой впоследствии содрогнётся Крутояровка, да ещё как содрогнётся! Она решила найти старое сито, ибо прежнее совсем прохудилось, а в сельпо подобного не имелось. Были какие-то привозные не то из Новой Зеландии, не то с Андаманских островов, но столь непривычной для россиян конструкции, что бабушка на них плевалась. Принялась припоминать: куда же я старое сито подевала? Вроде б положила в сундук, что в сенях стоит!..

Пошла искать сито, а за ней потянулись и ребята. «Пускай рядом будут, – решила бабушка Настасья, – на моих глазах не нахулиганят».

Старый сундук оказался неимоверно вместительным, словно резиновый, – его содержимым можно было нагрузить целую телегу. Сверху лежали старые валенки, калоши, ботинки, туфли и даже поношенные боты с медными застёжками. Под разнокалиберной обувью находились прялки, примус, кастрюля, кружки, коловорот, какие-то железные изделия, спицы, ручка от мясорубки и всякая всячина.

Старый престарый запылившийся журнал «Нiва» сразу ухватила Александра. Отошла в сторону и принялась листать его пожелтевшие ломкие страницы. А её брата больше интересовало содержимое сундука, который казался бездонным и содержал множество сокровищ. Порывшись в них, бабушка извлекла небольшой металлический кувшин с двумя носиками: коротеньким и очень длинным.

– Какой он смешной! – засмеялась Александра, оторвавшись от журнала. – Что это такое?

– А я знаю, знаю! – захлопал в ладоши Александр. – Это кувшин мира: из него пьют сразу двое, когда хотят помириться после ссоры.

– Нет, Сашок, не для этого, – улыбнулась бабушка Настасья. – Это кальян. А зачем он, пусть вам дедушка расскажет. Идите к нему, спросите.

Дедушка читал районную газету «Квасоградские новости» и при виде кальяна даже привскочил. Взял его в руки и внимательно оглядел со всех сторон. Глаза его затуманились воспоминаниями.

– Сколько лет не видывал, сколько лет! Давно уже положил в сундук и забыл о нём.

– А почему положил, разве он тебе не нужен?

– Э, ни к чему он мне. Этот кальян турки используют для курения, как мы трубку. Такой обычай у басурман. Турки, что с них взять!

– Вот, слышал, – ткнула локтем в бок брата Александра, – а ты говорил – «кувшин мира, кувшин мира»!

– Курение – вред, – внушительно произнёс дедушка Семён, вспомнив о необходимой доли педагогики. – Только глупые и безвольные людишки курят. Когда-то и я, не скрою, грешил энтим делом, но потом бросил – берегу здоровье. Его ни за какие деньги не купишь. Кто здоров – тот счастлив. А без здоровья ничему рад не будешь. Запомните это, акселераторы.

– Дедушка, а зачем ты купил кальян, раз не куришь?

– Я не покупал. Этот кальян, можно сказать, трофейный. Достался мне от моего отца – Царствие ему небесное! Он рассказывал, что День Победы встречал в Болгарии. Потом его часть стали выводить обратно в Россию. Рота шла маршем вблизи городка Стара-Загора, и тут на обочине оказался брошенный обоз. Он попал под бомбёжку гитлеровских самолётов. Повсюду валялись разломанные повозки, разорванные узлы, мешки со всяким барахлом, вещи разные. Отец говорил, что много чего там было. Видимо, жители какого-то зажиточного местного села пытались найти более укромное местечко, поехали, но в пути их разбомбили. Среди валяющихся без призору вещей отец и нашёл этот самый кальян. Наверное, он принадлежал какому-нибудь турку. Их в Болгарии много живёт. Вот и взял на память о Болгарии, как сувенир. Сам никогда не пользовался им, просто иногда доставал и глядел, вспоминая те дни.

– Дедушка, ты говорил, что кальян – турецкая курительная трубка, а почему он больше на кувшин похож, а не на трубку? – поинтересовалась Александра.

Дедушка Семён улыбнулся:

– Да, получается, что это трубка-кувшин. Вот сюда кладут табак, внутрь наливают воду, настоянную на лепестках розы, жасмина или какой иной пахучей травки. Через длинную трубку ртом тянут воздух: табачный дым прежде проходит через воду, охлаждается, заимствует оттуда аромат и только потом попадает в рот. Правда, вместо цветов или травы некоторые клали в воду сахар.

– Сахар? – переглянулись близнецы. – А зачем, неужели дым от него становился слаще?

– Ну, слаще не слаще, но лучше становится, так сказать, облагораживается. Впрочем, – спохватился дедушка, – в любом случае, курение – гадость, отрава! Хоть сласти дым сахаром и мёдом, хоть пропитывай всеми благовониями мира, всё равно – отрава! Тьфу! Если увижу, что курить надумаете, так сразу оборву губы и уши. А вдобавок исхлещу плёткой, как сидоровых коз! Запомните, акселераторы, слово у меня твёрдое!

– Уже запомнили! – с готовностью закивали Александр и Александра. – Навсегда запомнили. Мы просто так спрашиваем, нам просто интересно. Ведь мы должны всё знать. Даже книжка такая есть – «Хочу всё знать». Вот.

– Молодцы! Знания – самая надёжная опора в жизни. С ними нигде не пропадёшь. Пословица молвит: «Знание лучше богатства». Один старинный поэт сказал так: «Ты знаньями себя от бед оборони, в подлунном мире нет надёжнее брони». Помните это. А курить не смейте. Берите пример с меня: я давным-давно не курю, не хочу сокращать себе жизнь. А кальяном можете играть, мне он не нужен. – И дедушка Семён торжественно передал его внукам, не подозревая, что тем самым вручает им сверхмощную бомбу замедленного действия, добавив напоследок простодушно: – Там, в сундуке, и мешочек с турецким табаком должен быть. Неслыханной силы табак. Теперь такого не делают. Вместе их подобрал отец тогда под Стара-Загорой.

– Где-то я слышал эти слова – Стара-Загора, только не помню, где? – задумалась Александра.

– Улица такая есть у вас в Самаре, – подсказал дедушка Семён. – Недалеко от вашего дома. Этот город – Стара-Загора – стал побратимом Самары.

– Знаю, знаю! – воскликнул Александр. – Мы недавно были на улице Стара-Загора! Помнишь, мама в магазине «Сладкиши» нам мятные пряники и ириски покупала?

– Точно! Вот почему мне эти слова знакомы!..

Время было позднее, ещё некоторое время близнецы рассматривали кальян, о чём-то шептались, но зевали всё чаще и чаще.

Александра подошла с журналом «Нiва» к дедушке.

– Дедушка, я не пойму. Тут сказано, что основным народом России являются великороссы. А кто это такие?

– Это сказочные былинные богатыри! – выскочил с ответом её всезнающий брат. – Народ тогда был такой – великие россы, отсюда и название – великороссы.

Дедушка Семён усмехнулся в усы:

– Ну, насчёт богатырей ты прав! Это были богатыри – не мы! Чудо-богатыри! Только жили они до революции. Народ тогда так назывался – великороссы.

– А они были русскими?

– Были-были. Тогда такими же русскими считались как великороссы, так и белорусы, малороссы-украинцы, русины, казаки, новороссы и многие другие народы, очень многие.

– А куда делись эти великороссы?

– Да никуда не делись, их стали именовать русскими.

– Значит, дедушка, мы все – великороссы? – обрадовался Александр. – Ура-а, мы – великие россы!

– А украинцы, что, уже не русские? – спросила Александра.

Дедушка принялся чесать голову, отводя глаза:

– Конечно, они русские. Но тут такое дело, что забылось это родство некоторыми…

В эту минуту вернулась бабушка со своим старым ситом: нашла-таки его, оно в сенях на гвоздике висело, всё пылью покрылась, а не в сундуке лежало, как она думала. Дедушка Сёмен был очень рад, что подвернулся повод прекратить неприятные расспросы внучат и появилась причина, дабы удалиться.

Бабушка Настасья посмотрела на полусонных ребятишек, те уже начали клевать носами, и увела их спать.

На следующее утро они проснулись полные сил и энергии, с волос даже искры сыпались, словно с электрических проводов. Настроение у них было радостное: впереди целая неделя каникул!

Бабушка уже успела замесить тесто и испечь хлеб, который положила остывать на лавку, накрыв чистой холстиной. Принесла и поставила на стол самовар, чашки с блюдцами, тарелки с конфетами, печеньем и налила в вазочку тягучего янтарного мёда.

Тут пришёл, сгибаясь под тяжёлым мешком, дедушка Семён. Оказывается, он сходил в магазин и купил сахар. Целый мешок. Поставил у стенки на кухне.

– Ого-го! – закричали близнецы. – Наверное, мешок весит целую тонну!

– Чуток поменьше, – улыбнулся дедушка Семён.

– Тонны в мешке быть не может, – авторитетно заявил Александр, – это все знают, тут только тысяча килограммов, правда, дедушка?

– Поменьше, внучек, малость поменьше.

– А сколько, девятьсот килограмм?

– Нет, немного меньше, акселераторы, пятьдесят килограммов.

– О, как много! – закричала Александра. – На неделю хватит, а то и на две!

– Должно хватить, надеюсь на это, – улыбнулась бабушка.

Дедушка Семён повернулся к ней:

– Слышь, бабка, там ситец ивановский привезли, я очередь занял. Бери деньги и идём быстрее.

– Ситец? Вот хорошо! Молодец, что догадался очередь занять! Ситец завсегда нужен, это не синтетическое барахло какое. – Бабушка засуетилась, забегала по комнате. – Надо взять побольше, не часто он бывает у нас. Это лишь заморского тряпья много, а чего хорошего – того нет.

– Да там очередь и много не дадут. Хоть ситец и не чужой каравай, а широко рот не разевай.

– Ну, возьмём, сколько дадут! А вы, акселераторы, пока пейте чай. Сахару мало будет, так сами в мешке возьмите. А вот в этой крынке молоко кислое, ежели простого захотите – оно в стеклянной банке. Мы пошли, а вы не балуйтесь!

Последние слова бабушка Настасья прокричала уже со двора.

Близнецы остались одни. Александр сказал:

– Шурка, насыпь сахар в сахарницу, видишь, она совсем пустая.

– Сам насыпь, если хочешь.

– А я не хочу, я прямо из мешка его буду брать. Без сахарницы обойдусь.

– Я тоже, – не осталась в долгу девочка, – ты не барин, а я тебе не слуга, чтобы прислуживать вашему величеству.

– Да кто тебя просит прислуживать, – рассердился брат, – я просто попросил.

– Вот и не проси просто. Даже пожалуйста не сказал.

– Да ну тебя, цаца! – отмахнулся мальчик.

Взял чашку с чаем и направился к мешку. Тот оказался завязанным сверху верёвкой. Поставил чашку на кухонный стол и развязал мешок. В это время подскочила Александра:

– А сколько ты себе сахара насыплешь?

– На одну ложку больше, чем ты!

– Больше?

– Да, больше!

– Ну, это мы ещё поглядим! – Девочка побежала за своей чашкой и ложкой.

Александр взял свою чашку. Близнецы встали друг против друга у мешка. Никто никому не хотел уступать. Девочка рассудительно предложила:

– Только не спеши и меня не торопи, а то мы рассыплем весь сахар. Помнишь, как было прошлым летом – полмешка на пол вывалили?

– Зато потом целый мешок собрали!

– До сих пор не пойму, как так получилось?

– Очень уж мы тогда с тобой старались, боялись, что от бабушки с дедушкой влетит.

– А я знала, что так будет!

– Знала?

– Ну, не знала, но очень хотела, чтобы так вышло. Иначе бы нас разругали.

– И я тоже хотел этого же.

– На сей раз так может не получиться, поэтому будем осторожнее.

– Давай по очереди брать из мешка сахар: сначала я, а потом ты.

– Какой хитрый! Сначала я, а ты за мной!

– Это ещё почему?

– А ты почему?

– Я первый к мешку подошёл, я его развязал, а ты на всё готовенькое прибежала. Помнишь, папа говорил о праве первого? А тут я первый!

– Ладно, начинай, – сдалась Александра. – Одну ложку сыпь, затем одну ложку я. И так далее по очереди. Начинай!

Мальчик зачерпнул полную ложку и высыпал в свою чашку. Вслед за ним ту же операцию проделала его сестра.

– Ты погляди, как быстро растворяется! – восхитился Александр. – Сахар очень хороший, просто замечательный! А ну, ещё ложечку!

– И я!.. Теперь – ты!.. Я!.. Ты!.. Опять я!… Снова ты!..

– Ух ты, как растворяется – в один момент! Даже крупинки не видать!

– Это потому, что вода очень чистая. Родниковая, из-под земли. Дедушка всегда берёт её в Бочаровом ключе. Она там под землёй тыщу лет отстаивалась, охлаждалась.

– Какую тыщу, что ты врёшь? Миллион!

– Пусть будет миллион. И сахар просто замечательный: белый-белый! Сыпь, твоя очередь.

– А сколько сыпать?

– Чем больше, тем слаще.

– Я насыпал, теперь ты.

– И я насыпала. Ух ты, растворился, я даже моргнуть не успела!

Руки близнецов с ложками, которыми они черпали из мешка сахар, работали со скоростью вентиляторов. Мешок пустел прямо на глазах.

– Хватит!

– Он весь растворился, значит, можно сыпать ещё!

– Да, осадка не видать.

– Так что сыпь смелее, не трусь!..

Незаметно мешок показал дно. Александра сбегала за газетой, остатки высыпала на неё и сосчитала:

– Эх, какая жалость, тут четыреста семьдесят девять сахаринок.

Александр посмотрел и согласился:

– Да, пополам эта цифра не делится. Что же делать?

– Ура! – закричала девочка, обнаружив откатившуюся в сторону ещё одну сахаринку. – Теперь мы легко поделим сахар поровну, чтобы никому не было обидно. Каждому достанется по двести сорок песчинок ровно!

Поделили. Ссыпали остатки сахара по чашкам.

– Теперь уже всё!

– А сахар весь растворился в чае, его даже и не видать.

– Вот это да! Теперь можно пить. Наверное, чай сладкий-пресладкий.

– Мне чегой-то не хочется. При одном взгляде на чай губы слипаются. Нет, я его пить не буду.

– И я. У меня слюни сделались вроде густого сиропа. Проглотить не могу. Близко к этому чаю не подойду!

– Фу, я даже глядеть на него не могу!

– Давай накроем салфетками, от одного его вида мне плохо делается.

Александра достала из стола салфетки и набросила на чашки. Потом облегчённо перевела дух:

– Уф, как хорошо сразу стало!

– И мне тоже! Даже пить захотелось, только другого чая, без сахара. С этого дня буду пить чай только без сахара.

– Я тоже, – поддержала брата Александра. – А то у меня на зубах будто сахарный песок скрипит, аж противно.

Близнецы побежали к рукомойнику и долго-долго мыли свои лица, руки и усердно полоскали рты. В это время вернулись из магазина с ситцем бабушка с дедушкой.

– Какие молодцы! – похвалили они донельзя чистых внучат. – Чистота – лучшая красота! Почаще умывайтесь… Боже, что со мной?!

Бабушка Настасья зашаталась и начала оседать, роняя свертки с материей, но её успел подхватить дедушка Семён и усадить на скамью.

– Мне дурно, – прошептала она, – рот словно бы сахаром забило, губы слипаются.

– У-у м-меня-я тож-же, – с усилием произнёс дедушка Семён, с усилием разжимая губы, – я-язык ед-два поворачивается. Что эт-то та-такое?

Дедушка натужно показал на чашку с чаем, с которой сквозняком сдуло салфетку. От одного вида её содержимого его всего скрючило. Немного опомнившись, собрав все свои силы и вспомнив армейскую подготовку, дедушка выполз из дома по-пластунски, а вслед за ним кое-как выбралась и бабушка Настасья…

Придя в себя, они расспросили близнецов и поняли, в чём кроется секрет. Схватились за голову: по двадцать пять килограммов сахара в каждой чашке? О Боже! Силы небесные!..

Оказалось, что чай превратился в сироп такой немыслимой крепости, концентрации и густоты, что в него не погружалась даже ложка. Бабушка Настасья поставила обе чашки в закрытый буфет, ибо при одном взгляде на них – да-да, такое после случалось! – можно было заболеть сахарным диабетом. Александр и Александра с того дня совершенно разлюбили сладкое, не желают даже говорить о нём.

Со временем сообразительная бабушка нашла применение сиропу: они с дедушкой Семёном стали пить чай вприглядку. Наденут чёрные очки и пьют, поглядывая издали на чашки одним глазком… Почему именно одним? По той простой причине, что ежели глядеть двумя, то будет чересчур сладко. А ещё бабушка варит варенье без сахара, только неподалёку ставит чашку, но не очень близко, иначе варенье засахарится. Так что сахара они больше не покупают – сплошная экономия!

Хотя о фактически потерянном мешке сахара бабушка Настасья жалела, даже очень, но… лишь до следующего дня.

Правда, эта история началась вечером, накануне его…

Близнецов усадили перед телевизором, нашли им интересную программу с кинофильмом про пиратов, которые безжалостно грабили всякие богатые корабли и собрали несметные сокровища. Они спрятали их в пещере на острове…

Александр восторженно воскликнул:

– Какая жалость, что мы не на острове! Я бы сразу начал искать клад!

– Начал искать, и что? – вопросила его сестра и с ехидцей уколола: – Ищи! Ты можешь искать клад и в нашем огороде, вон он, за окном. Найдёшь, а что с кладом делать будешь?

– Не иначе, как чего-нибудь придумаю. Был бы клад, а уж я им распоряжусь как надо!

– Для этого ума не нужно. Но прежде следует найти клад. А как, у тебя же карты нет? Без неё можно хоть весь остров перерывать, да и то зря.

– Да, без карты клад не найти, – понурился мальчик. – Значит, нужно найти карту.

– Ну, найдёшь карту, а дальше что? – не отставала от него Александра. – Ты же не на острове, а на настоящий остров с сокровищами тебя никто не отпустит. Даже и не думай.

Брат почесал голову и упрямо заявил:

– Клады прячут не только на острове, но и в лесах. А рядом с нами имеется лес, да ещё какой большой. В нём обязательно есть сокровища. Правда, дедушка?

Тот не хотел огорчать внука и ответил уклончиво:

– Есть или нет, кто его знает. Правда, люди издавна говорят, что бывали в наших краях разные людишки, разбойничали, шалили. Бывало, что-то и прятали. Не всё ж с собой таскать, они люди вольные.

– Вот видишь, Шурка, клады в лесу есть! Дедушка это знает, он врать не станет.

– Зачем же мне врать, правду говорю, – закивал дедушка. – Да, не в нашем лесу, а за ним, на берегу Волги останавливались казаки, в том числе Стенька Разин. Он где-то упрятал огромный клад. Только клад заговорённый, откроется не каждому.

– А мне откроется! – убеждённо выпалил мальчик. – Я его найду!

– Забыл, что у тебя карты нет?

– Карта у меня будет, – упрямо заявил Александр.

– Ну и когда?

– Когда?.. Завтра будет!

– Никакой карты у тебя не будет.

– Давай спорить, что будет?

– Спорим! – протянула свой мизинчик девочка. – На что спорим? На сто щелобанов спорим?

– Спорим, – нехотя, но всё же согласился её брат.

– И когда же у тебя будет карта? Когда ты мне её покажешь?

– Завтра до обеда.

– Посмотрим…

Хотите – верьте, хотите – нет, но утром карта нашлась на столе в той комнате, где спали близнецы.

Первой её обнаружила Александра. Посмотрела и хмыкнула:

– Нарисовал ночью тайком от меня.

– Ничего я не рисовал, – замотал головой мальчик.

– Смотри, это же твой почерк! Так что не говори, что она настоящая. Такую и я могу нарисовать.

– Я её не рисовал.

– А кто ещё, ежели не ты? Смотри, тут слова – «наш дом», «огороды», «лес», «поляна». Написано твоим почерком, я его хорошо знаю. Не обманешь.

Брату пришлось согласиться:

– Ну, как мой. Очень похоже. Может, это ты нарисовала и мой почерк подделала. Это легко сделать. Мама говорит, что наши с тобой почерки очень похожи.