скачать книгу бесплатно
– Ну попробуй, – хмыкнул Радован. – Мне даже любопытно на это посмотреть.
– А что? Один из жителей регулярно принимает одного из начальников партизанского движения в своем доме, ведет беседы, строит планы… им будет интересно. – Кербел закинул ногу на ногу, чувствуя свое, как ему казалось, превосходство. – Видишь, Рад, твои угрозы не работают.
– Видишь ли, Йозя, – Обилич встал из-за стола, выпрямился во весь свой исполинский рост. Он был скалой в сравнении с щупленьким Кербелом. – Ты очень боишься смерти, и сдай ты меня кому угодно – ты умрешь. Причем быстро, причем вместе со своей семьей.
– …Варвар. – Йозеф прекрасно понимал, что Обилич прав.
– Терпеть тебе еще недолго, от силы год. – Радован попрощался с другом и пошел к выходу. Проходя мимо детской спальни, он заметил дочь Йозефа, та быстро юркнула в темноту. – …Что за народ… – покачал он головой и покинул дом друга.
Йозеф пожелал Жарко спокойной ночи и пошел на свою половину дома, по пути он заглянул в детскую к дочери. Та не спала, она стояла у окна и разглядывала беззвездное небо.
– Ты почему до сих пор не спишь? – спросил он, подходя к ней.
– Папа, этот Радован – кто он такой? Почему он позволяет себе с тобой так разговаривать?
Кербел погладил ее по голове.
– Местный геройчик, партизан и просто плохой человек, как и большинство в этой варварской стране, где мы оказались запертыми. – Он сел на кровать и тоже посмотрел в окно. – А сейчас уничтожат фашистов и будут строить свой коммунизм, – выдохнул он, – нигде от них спасения нет, от этих жаждущих сказки для всех.
– А разве это плохо? – Мария-Яна села рядом с отцом. – Сказка для всех?
– Не все достойны сказки, моя дорогая.
– А кто решает, кто достоин, а кто нет?
– Мы, – твердо ответил он. – Наш народ должен решать, нас выбрал сам Бог для этого. Нам нужно построить такое государство, которое будет вершить судьбы мира. Мы должны помочь Богу в отборе лучших для его ангельской армии.
– Почему не могут другие?
– Потому что не способны видеть дальше своей собственной выгоды. Бедны духом, милая моя.
– Нас поэтому хотят убить? Что мы… особенные?
– Именно поэтому, – кивнул Йозеф.
– Папа, я думаю, – она впилась глазами в лицо отца, – мы должны наказать Радована. Он ведь угрожал тебе.
– Накажем. Обязательно, но чуть позже. Так, уже совсем поздно. Давай-ка ложись спать.
Кербел поцеловал дочь в лоб и тоже пошел спать, правда, он и не догадывался, что за план родился в голове Мадленки…
С самого утра следующего дня Мария-Яна следила за домом, где жил Обилич со своей женой. Она знала, что он там появляется крайне редко. Мадленка наблюдала за Бранкой Обилич и делала какие-то пометки в своей тетрадке. К ее лицу прилипла кривая довольная ухмылка, она была в предвкушении своей маленькой мести.
Странное поведение Марии-Яны заметил старший сын Жарко – Предраг. Он решил проследить за девочкой. Закончив свое наблюдение за Бранкой, Мадленка уединилась в своей комнате и на чистом листе бумаги начала писать письмо-записку. Неуверенным детским почерком она выводила отнюдь не детские слова и предложения. Закончив письмо, конверта она не нашла. С досадой она спрятала письмо в карман своего серого платья и, улучив момент, вышла со двора дома Попичичей и направилась в город. На улице уже темнело, и она с трудом ориентировалась, но шла вперед уверенно. Предраг шел за ней, в глубине души он уже догадался, куда именно она шла, но гнал прочь эти мысли. Наконец она дошла до пункта своего назначения и остановилась в ста метрах от здания, где расположилось гестапо. Это был двухэтажный особняк из серого камня с большими витражными окнами и тяжелыми резными дверьми. На фоне иссиня-черного неба он выглядел зловеще и в чем-то пугающе. От него веяло холодом. По улице то и дело проходили люди, чуть ускоряя свой шаг перед особняком. Мадленка достала из кармана свернутый втрое лист бумаги и, развернув его, решила прочитать еще раз. Предраг подошел к ней тихо, так что она не услышала, и смог заглянуть в письмо. Прочитав первые две строчки, он почувствовал, как холодок пробежался по спине, он не мог поверить своим глазам.
– Ах ты! – он быстрым движением руки вырвал из рук девочки письмо. – Ты тварь! Как ты могла такое написать? – изо всех сил сдерживал себя шестнадцатилетний парень. – Он защищал твою поганую семью, как и мы, а это твоя расплата?! – в сердцах он дал ей пощечину.
– Он угрожал моему папе, теперь будет знать! – срывающимся голосом ответила Мария-Яна, гладя себя по щеке. – Отдай письмо! – даже в темноте было видно, как краснеет ее лицо и глазенки наливаются то ли гневом, то ли слезами.
– Еще чего! А ну пойдем домой! – он скомкал письмо и убрал в карман, а девочку взял за руку.
– Нет!!! – громко запищала Мадленка, а потом увидела, как из особняка выходят военные. – Помогите! Дяденьки! – завопила она, тут же начиная плакать на всю улицу. – Отпусти меня! – она картинно вырывалась, хотя Предраг ее держал не крепко. – Помогите! – Военные с любопытством наблюдали.
Девочка продолжала играть одной ей ведомую роль, вспоминая все свои спектакли в школе и детском саду. Предраг отпустил ее руку, и она со всех ног побежала к немцам. Не добежав десяти метров, она специально упала на дорогу.
– Я… я узнала, что этот мальчик… – всхлипы перебивали ее речь, – он сын партизана, его семья укрывается в доме дяди Радована Обилича! Он хотел меня остановить!
Лица немцев изменились, больше в них не осталось праздного любопытства. Один из них помог девочке подняться.
– Все хорошо, не плачь, – сказал он, своим белым платком вытирая слезы и грязь с ее лица.
Предраг не мог пошевелиться. От услышанного его как громом поразило, он не мог поверить в то, что это происходит на самом деле.
– Эй, мальчик! Иди сюда! Не бойся! – крикнул Предрагу другой немец. Парень сделал шаг назад. – Давай-ка без глупостей!
Предраг сорвался с места и скрылся в ближайшем переулке. Со всех ног он мчался домой. Один из немцев тут же побежал следом.
– Как тебя зовут? – спросил девочку военный.
– …Мадлен, – чуть успокоившись, ответила она.
– Хорошо, Мадлен, где живет этот мальчик? – Марии-Яне очень понравилось, что взрослый назвал ее именно Мадлен, ей нравилось звучание своего нового имени. Она тут же назвала адрес Обилича и пересказала текст своего письма, которое осталось у Предрага.
– Ступай домой, Мадлен. Мы разберемся со всем.
– Точно?
– Точно, – улыбнулся офицер, отдавая ей платок. – Ты ведь дойдешь сама? – Она кивнула. – Тогда беги!
Двое военных переглянулись, проводив ее взглядом, и поспешили вернуться в штаб. Новая информация была как нельзя кстати. Зайдя за угол, Мадленка стояла прижавшись к стене, пытаясь отдышаться. Она была настолько довольна своей игрой, что жалела лишь о том, что зрителей было ничтожно мало.
Немец бежал за мальчиком, нагоняя его с каждым шагом. Предраг все не мог от него оторваться, то и дело сбивалось дыхание. Дом Обилича был впереди, до него оставалось совсем чуть-чуть. В окнах горел свет, и была вывешена красная тряпка – Радован был дома. Предраг перепрыгнул через невысокий забор и через расцветающий вишневый сад ринулся напрямую к дому. Обилич вышел на улицу.
– Радован!! – крикнул Предраг. – Радован! – Мужчина заметил бегущего следом за мальчиком немца. – Дочь Йозефа ходила к немцам, она рассказала, кто вы!
– На землю! Падай на землю! – крикнул Обилич, вынимая из кобуры пистолет и прицеливаясь во врага. Предраг хотел было упасть, но острая боль, пронзившая спину, сама бросила его на землю. А секунду спустя над его головой просвистела пуля, угодившая немцу в сердце. Тот упал замертво.
– Предраг!
Радован кинулся к мальчику, тот попытался встать, но ноги его не слушались. Обилич поднял с земли истекающего кровью парня и понес его в дом.
– Только не засыпай, слышишь меня, Предраг?..
– Эта тварь рассказала им о вас… – шептал мальчик. – У меня в кармане письмо, которое она хотела им отдать… – Потом он потерял сознание и не знал, каких усилий стоило врачу-хирургу Бранке Обилич удержать его на этом свете.
Обилич пришел в дом Попичича и рассказал ему о случившемся. Жарко с Милицей помчались к сыну в соседний дом, куда уже стягивались значительные силы партизан.
Мария-Яна вернулась домой с довольной улыбкой на лице.
– У меня для тебя хорошая новость, Йозеф, – тихо проговорил Радован, – ты тут больше не живешь. Ты едешь в Белград, где будешь сам спасать свою гнилую шкуру.
– Милая, иди в свою комнату.
– Зачем же? Пускай расскажет, как она помогла папочке, – хмыкнул Обилич. – Пусть расскажет, как пошла сдавать меня немцам, как из-за нее немец стрелял в Предрага.
– Я не понимаю, о чем ты… – мотнул головой Кербел, в недоумении глядя то на дочь, то на серба.
– Яблочко от яблони, знаешь ли. Собирайте свои вещи, мы поможем вам в последний раз.
– Мария, что ты наделала?
– Я лишь следовала твоему совету, папочка. Я помогла Богу увидеть, кто плохой, а кто хороший.
– Как мило, – улыбнулся Обилич. – Мы плохие, значит. А почему, собственно, а, Йозя? Спасали твою шкуру, кормили, поили, одевали, прятали… Плохие? А с чего ты взял, что ты хороший?
– Я ничего плохого не делаю.
– Уже сделал. А ты, маленькая тварь, – он посмотрел на девочку, – всегда помни о том, что за все зло, причиненное людям тобой, ты будешь платить лично.
– …Я найду на кого переложить ответственность, – совсем по-взрослому ответила девочка.
Спустя час семья Кербела была уже на пути в Белград, а партизаны совместно с освободительной армией Югославии начали зачистку Врнячки Бани от немцев. Мадлен была довольна их отъездом, семья Попичичей ее довольно сильно раздражала, а Предраг… он заслужил пулю в спину, думала она, ведь он так и не ответил на ее любовное послание.
По прибытии в Белград Йозеф смог связаться со своими бывшими коллегами по посольству в Чехии. И тут среди сербов нашлись добрые люди, в очередной раз пустившие его семью под свою крышу. Правда, лично для себя он решил, что фрагмент их жизни в Сербии во время войны нужно будет переписать. Посему при переезде в США он сменит фамилию на Корбел и начнет писать совсем другую историю.
В тот год Пасха была 16 апреля, и сотни людей отправились в храмы Белграда в хорошем настроении, и не было ни у кого и мыслей о надвигающейся беде. Мария-Яна и ее семья не были исключением. Они так же, как и все, принимали участие в праздновании, когда в одиннадцать утра над городом разнесся гул воздушной тревоги, а уже в двенадцать часов на ничего не подозревающих людей всей своей мощью обрушились союзные войска – бомбардировщики США и Англии. Говорят, они метили в военные объекты немцев, но попадали лишь по жилым домам и больницам да храмам… Те бессмысленные в стратегическом плане бомбардировки продолжались долго. Единственным объяснением было то, что англо-саксы хотели проверить тактику ковровых бомбардировок. Для Мадлен это были самые страшные дни, когда она боялась громких звуков как огня. Она никому не рассказывала, но тогда она подумала, что этот ужас и есть то наказание, о котором говорил Обилич. Для себя она решила, что когда построит такое государство, о котором говорил ее отец, такой же ужас будет ждать тех, кто будет плохим… в ее понимании.
Мария Лазарь закрыла журнал и закрыла глаза. В офисе было душно, и так и хотелось вырваться из четырех стен и прогуляться на свежем воздухе. Нежданный гость появился на пороге ровно в четыре часа дня. Это был невысокого роста пожилой человек, ухоженный, в черном дорогом костюме. Джулия сразу же приметила дорогие часы на его правой руке, явно именные и сделанные на заказ.
– Здравствуйте, леди. – Он натянуто улыбнулся, Мария молча кивнула в знак приветствия. – Доктор Зев у себя?
Он с интересом разглядывал Лазарь, что-то в ней привлекало его.
– Да, но он сегодня не принимает…
– О, милая моя, меня он примет. Позволите? – он сам подошел к двери кабинета и постучал.
– Оставьте меня! – крикнул Гэбриэл.
– Это Джейкоб. Я войду? У меня был долгий перелет, и я не хочу тут стоять в ожидании.
Спустя секунду Гэбриэл сам открыл ему дверь.
Глава V
Джулия подскочила с места и кинулась к Марии.
– Ты знаешь, кто это?!
Лазарь мотнула головой.
– Да это, – чуть ли не задыхалась от восторга девушка, – это же сам четвертый барон Ротшильд!!! Натаниэль Чарльз Джейкоб в нашем офисе… с ума сойти!
– Барон? – удивилась Мария. – Один и без охраны?
– Я думаю, что вся охрана осталась за дверью. Дай-ка посмотрю! – она сначала подбежала к окну. Внизу и впрямь были две машины сопровождения и один лимузин. Мини-кортеж занял пол-улицы. – А за дверью… дай-ка гляну.
Но Мария ее опередила, она подошла к двери и настежь ее открыла. У входа в офис Зева стояли два человека, в костюмах и вооруженные.
– Ой! Здравствуйте! – просияла Джулия, питавшая слабость к крупным мужчинам при оружии. Она не могла отвести глаз от одного из них, явно главного.
– Добрый день! – ответил он, улыбаясь и с любопытством разглядывая помощницу Гэбриэла.
– Не хотите войти? – спросила Джулия, когда Лазарь, потеряв интерес к незнакомцам, вернулась к креслу у журнального столика. Села и, достав сигарету, закурила. – Могу предложить вам чудный кофе. – Она уже почти влюбилась в этого статного высокого брюнета с темными глазами.
– Не откажусь, – ответил он. – Бен, вызови Кевина, – обратился он к напарнику. Тот кивнул. – Меня зовут Вук, милые дамы, – улыбнулся он. Лазарь подняла глаза на мужчину.
– А меня зовут Джулия, а эта молчаливая особа – Мария.
Лазарь продолжала молчать, но уже с интересом рассматривала Вука.
– Позвольте, я присоединюсь? – он сел в кресло слева от Марии и тоже достал пачку сигарет. – Как работается вам, леди?
Аромат сигарилл с вишневым вкусом наполнил комнату.
– В целом неплохо, но сегодня пустой день. У нашего начальника траур. Убили его друга.
– Да-да, в новостях с самого утра рассказывают. А вы тоже знали Уокера?
– Нет… но убийца вчера приходил к нам…
– Вук – довольно редкое имя, вы ведь не из Америки? – перебила Джулию Мария, посмотрев на гостя.
– Да, вы правы. Это сербское имя. Слыхали о Сербии?
– Доводилось, – кивнула Мария.
– Мои предки оттуда, а сам я родился и вырос тут. Так что самый что ни на есть американец.
– Акцент, – тихо заметила Мария.
– Что, прости? – он посмотрел на Лазарь, которая смотрела не на него, а в окно.
– У тебя сильный акцент, что говорит о том, что английский не твой родной язык и ты не урожденный американец.
– А ты наблюдательная, прям-таки шпионка.
– Как твоя фамилия, американец? – спросила Мария с иронией.
